Листая памяти страницы...

НАСТОЯЩЕЕ ЧУДО

Шел 1963 год. Мы, то есть Андрей и я, уже месяц живем в Киргизии. Родители, остававшиеся в Казахстане для продажи дома, приехали всего недели две назад. Они купили небольшую старую хатенку с глиняной верандой. Над дверью — гнездо ласточки. Сейчас осень, птенцы давно уже вылетели.

Воскресенье, вечер. Мы сидим за столом и едим помидоры с луком, заправленные подсолнечным маслом, и свежий хлеб.

— Ее дела плохи, — рассказывает отец, посетивший тетю Клару в субботу. — Она не встает уже девять лет! Кроме заболевания крови, которому врачи никак не могут поставить диагноз, она уже девять лет как парализована. Дети в школе, Яков, муж ее, — на работе. Мать старенькая, сил мало. От пролежней в доме такой тяжелый запах... Она просила меня помолиться над нею, как написано в Послании Иакова, но я не смел. Я рекомендовал ей обратиться к церквам с просьбой об усиленной молитве. Сегодня в двух баптистских церквах, в Калининском и Романовке, молились об ее исцелении, а наши беловодские лютеране пошли к ней домой молиться.

— Дети еще не самостоятельные, — покачивает головой мама. — На кого они останутся? Почему Бог допускает такое? Она же верующая.

— Христос не обещал, что тем, кто будет Ему следовать, лучше житься будет, — возражает отец. — Счастье человека зависит от того, что у него внутри, в сердце.

В понедельник мама пришла от Кнаусов какая-то вся взъерошенная, возбужденная. Волосы выбились из-под платка. Такой я ее никогда не видел.

— Тетя Клара исцелилась!

— Что?! — в один голос воскликнули мы с Андреем.

— Да, да! Тетя Клара исцелилась!

— Как исцелилась?

— К ней пришел Христос, взял ее за руку и поднял с постели. Она здорова. Если хотите, можете сами убедиться. Идите и посмотрите.

Мы пошли. Тетя Клара жила недалеко от нас, так что минут через десять мы были у нее во дворе. Там уже толпилась группа верующих, которые стояли и почему-то тихо перешептывались. «Как на похоронах», — подумал я. Это лютеране. Они вчера, в воскресенье, приходили к тете Кларе молиться об ее исцелении.

Тетя Клара сидела в комнате, возле стола, и, думаю, в который раз уже повторяла пережитое ею.

— Сегодня утром я лежала, как всегда, здесь, возле окна. Яков уже ушел на работу. Вдруг в комнате стало светло, я почувствовала чье-то присутствие. Кто-то взял меня за руку. Вот за эту, парализованную. Повернувшись, я увидела высокого мужчину в белоснежной одежде, Его лицо было обрамлено светлыми длинными волосами. Мужчина сказал мне по-немецки: «Клара, раба Моя, вставай!» И я узнала Его — это был Иисус. «Я не могу встать», — ответила я. «Можешь. Вставай!» Но я не осмеливалась пошевельнуться, ведь я не вставала уже так долго, у меня пролежни, а ноги так ослабли, что я ими даже и пошевелить не могу, не то чтобы встать на них.

Но Иисус взял меня и за вторую руку, поднял с постели. Я еще и сейчас ощущаю тепло Его сильных рук. Я сделала несколько шагов, вот досюда, — она показала на середину комнаты. — Я смотрела в Его глаза и не верила происходящему. Я думала, что это сон. «Расскажи об этом братьям», — сказал Он мне, и Его не стало, а я стою посреди комнаты в ночной рубашке. Смотрю на свои ноги, а они такие, как будто никогда не болели. Посмотрите на мою кожу — она, как у ребенка. И пролежней нет, — тетя Клара, немного покраснев, провела тыльной стороной руки по своей спине. — Я здорова! Я совсем здорова! Иисус меня исцелил!

Моя мама в это время вешала белье во дворе. Я постучала в окно и позвала ее в дом.

Вот она напугалась, увидев меня стоящую посреди комнаты! Я попросила ее дать мне платье, а то неудобно в ночнушке-то. Мы долго искали платье, пока нашли вот это. Я же когда последний раз платье надевала? Уж и не припомню.

Пораженные слушатели только головами покачивают от удивления. У многих в глазах слезы. Мать тети Клары стоит рядом с дочерью, гладит ее по голове и не перестает утирать слезы.

В местных и центральных газетах атеисты обрушились на «шарлатанов» и «фальсификаторов». Клара Цилих якобы никогда и не болела, просто притворялась, чтобы теперь такой шум поднять. Но я знаю, что здесь, в далеком селе Беловодском, в Чуйской долине, произошло такое же чудо, как в Капернауме или Иерусалиме во времена Христа и апостолов.

А газетам я и до этой истерической кампании против верующих не очень верил. Теперь же еще меньше.

Я стою во дворе тети Клары, в толпе удивленных чудом верующих, и вдруг с некоторым страхом замечаю, что в сердце моем ничего не изменилось. Я стал свидетелем самого настоящего библейского чуда, а насколько это чудо повлияло на мое отношение к Господу, сказать не могу — я этого не заметил.

— Пошли домой, — говорит Андрей.

— Пошли, — отвечаю я.

Мы идем по пыльной сельской улице. Я думаю о том, что к весне нужно бы достать бамбуковое удилище, а то камышовые такие слабые. Как только клюнет сазан побольше — ломаются, и рыба срывается.