НАДОЕЛА ЕМУ ЖРАТВА




Я переписываюсь не только с друзьями на «свободе», но и с верующими в армии. О них я и молюсь каждый день. Иногда получаю письма от Эдика Грунтмана, он служит в морской пехоте на Дальнем Востоке, переписываюсь с еще не уверовавшим Олегом Жирновым, он пришел к нам в Романовку в церковь сразу после тюрьмы. Мама его, тетя Ганя, — мой большой друг, она у нас член церкви. Олег служит в Якутии. Пишу я ему часто и усиленно молюсь о его обращении к Богу. Он лежит в госпитале. Пишет, что познакомился там с медсестрой и теперь с ней дружит. Волнуюсь и молюсь.

Переписываюсь еще с одним верующим братом, который тоже перед самой армией принял крещение. Сначала его письма были полны веры и упования на Господа. Потом стали какими-то странными и непонятными. Например, он пишет, что «надоела ему эта жратва».

Естественно, питание в армии оставляет желать лучшего. Я тоже мечтаю хоть один раз нормально поесть. От перловой каши, жареной трески да жидкого компота поневоле заскучаешь по борщу и пельменям.

Но это письмо меня страшно взволновало. Я усиленно молюсь за него, чтобы он устоял перед явным искушением сатаны. Пишу об этом своим друзьям и родным, чтобы о нем молились, он в опасности.

Спустя время я получил письмо от него, что он оставил веру, перевелся на сверхсрочную службу. Для меня его решение подобно духовному самоубийству. Я потрясен до глубины души. Мне приходилось слышать, что армия для многих молодых верующих стала непосильным испытанием — отсюда и мой обет Господу, и ежедневный пост о сохранении. Но чтобы так, с открытыми глазами кто-то шагнул прямо в погибель — это ужасно.

Прошли годы. Я узнал, что он вернулся из армии, женился. Мы переехали жить в Литву и через знакомых узнали, что он пытался восстановить свои отношения с церковью и Богом. Я думаю, что он отчаянно нуждался в душепопечителе, которого не нашел.

Он работал на заводе. Однажды утром его нашли в его одежном шкафу. Он повесился на собственном ремне.




Загрузка...