Листая памяти страницы...

СВЕТ И ТЬМА

Я уже несколько месяцев посещаю собрания. Моя двоюродная сестра Фрида, с которой я в дружеских отношениях, тоже приходит на собрания. Я подружился с ее подругами, моими ровесниками, вернее, ровесницами: Ирмой и Эльвирой. Правда, они немного стесняются меня, потому что после каждого собрания я выхожу с ними и сразу закуриваю сигарету. Я несколько раз пытался бросить курить, но у меня ничего не получилось.

За это время я многое узнал из Библии, а также о Библии. Во время наших студенческих сабантуев мы дискутируем за полночь о Библии и Боге. Аргументов у меня еще не много, но и оппоненты мои знают мало. Во время споров я пытаюсь доказывать правоту Библии и опровергать учение Маркса и Ленина.

Сегодня воскресенье, восемнадцатое января 1970 года. Выхожу покурить перед сном. Снег завалил огород и сад. Все деревья в снегу. Вдоль тропинки, ведущей к домику в конце огорода, сугробы. Выкуриваю сигарету и бросаю ее в сугроб. «Мама увидит утром, огорчится», — подает голос совесть. Закидываю окурок снегом.

Вспоминаю собрание. Когда я вошел в молитвенный дом, в дверях меня, как и каждого входящего, остановила старушка. Вибетанте, так называют ее в церкви. Она сунула мне в руки клочок бумажки, вырванный из школьной тетради. Найдя свободное место, сажусь. Раскрываю бумажку и читаю: «Приблизилось Царствие Божие, покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк. 1:15).

Собрание идет своим чередом. Вместе со всеми я встаю, когда нужно, сажусь, когда можно, слушаю хор и проповедников, но ничего не слышу. Я держу в руках бумажку с текстом из Библии. Я его понимаю так: «Если уж ты говоришь, что Библия права, что не коммунизм, а Царство Божие приблизилось, то тебе самому следует покаяться и веровать в Евангелие». Я только значительно позже увидел, что слабо понимающая по-русски Вибетанте выписала текст из Библии, вырвав его из контекста. Но в тот момент это меня не волновало. Бог начал говорить со мной!

Стою на морозе, смотрю на усеянное звездами небо. Ощущение, что Бог говорит со мной, не проходит. Захожу в дом. Все уже спят. Андрей тоже уже лег. Я становлюсь на колени с мыслью: «Или сейчас, или никогда». Я открываю Богу свое сердце. Я молчу и плачу. Андрей просыпается и становится на колени рядом. Просыпаются родители. Отец и мать становятся со мной рядом на колени. Я молчу и плачу безудержно. Отец, мать, Андрей молятся обо мне. Отец кладет руку мне на плечо и спрашивает:

— Володя, неужели ты не веришь, что Господь простил тебе твои грехи?

— Верю, — отвечаю я сквозь слезы.

— Поблагодари Его.

После молитвы я лежу в постели и думаю: «Мне теперь нужно заснуть, как пишут в книгах, „с детской улыбкой на устах“». И тотчас засыпаю.

Утром мир для меня обрел контрастность. Я знаю, что принадлежит к светлому Царству Бога, что чисто и свято, и что принадлежит к царству смерти, что греховно и нечисто. Я вдруг осознаю, что я наконец на правильной стороне, я вернулся к своему Отцу.