Листая памяти страницы...

ПОДВОДНЫЕ КАМНИ

— Товарищ старшина, можно мне лечь спать?

— Ложись.

Я лежу в темной казарме и пытаюсь уснуть. Еще рано. Мне ничего не мило, я ничего не хочу ни видеть, ни слышать.

Для меня стало частью моей духовной жизни, что во время молитвы мне на глаза наворачиваются слезы, что во время чтения Священного Писания какой-то текст особым образом касается моего сердца, что при воспоминании о церкви я умиляюсь. И вдруг все это исчезло. Как обрезало. И все потеряло смысл. Я иду на улицу молиться, становлюсь прямо в снег и кричу к Богу. Я жду Его прикосновения, я жду, чтобы Он коснулся моего сердца, а небо кажется мне медным, темным и немым, и молитвы мои уходят в никуда. Я в отчаянии. Я пишу письма домой, моим друзьям и родным, чтобы они продолжали усиленно молиться обо мне. Я в опасности.

Я стою на посту перед обитой металлом дверью. За ней — какое-то секретное отделение. На металлической двери кто-то накарябал ругательства, определив свое отношение к службе в армии. Я отстегиваю штык и тщательно, большими четкими буквами, вывожу посреди двери на уровне глаз «Бог есть любовь». На душе стало немного легче, но ненадолго.

Однажды вечером я поднялся на свой излюбленный чердак расположенной буквой «Г» казармы. Достаю из-под половицы радиоприемник, который я купил у одного из дембелей за тридцать рублей, то есть за почти годовую зарплату матроса, и ищу свои любимые позывные.

Я давно не слушал передачи Трансмирового радио из Монте-Карло, не знаю, сохранили они свои позывные или нет. Они еще и сейчас, более чем тридцать лет спустя, звучат в моих ушах. Есть в них что-то таинственное и призывное.

Радуюсь, что сегодня могу вновь слушать Ярла Пейсти и его сына Дуайта: «Мы поговорим сегодня об очень большой опасности для жизни веры: о чувствах. Об эти подводные камни разбился уже не один корабль веры». И шаг за шагом проповедник открывает мне мое положение, мое заблуждение, мою детскую неосознанную подмену жизни по вере чувствами. «Если вдруг в твоем доме вечером пропадет электричество и ты окажешься в темноте, неужели ты сядешь посреди комнаты и будешь стонать и плакать, оттого что ничего не видишь?» — говорит проповедник непосредственно мне. Каждое его слово, каждое его предложение — не в бровь, а в глаз.

Недослушав проповеди и не дождавшись конца передачи, встаю на колени на темном пыльном чердаке и благодарю Бога за Его урок, за Его утешение и обещаю верить Ему, а не своим чувствам, полагаться на Его Слово, а не на свои ощущения.

В мое сердце нисходит мир.