Ложь и вороны

Глава 24

Шел десятый день с тех пор, как Ева оказалась здесь. В ее душе поселилось легкое смятение. Не только из-за того, что она стояла на балконе и наблюдала очередной бой. Почему-то именно сейчас в голову упорно лезли мысли о Хильд.

Вчера…

Она с легкой дрожью вспомнила ее близость, почти физически ощутила ее прикосновения, ее поцелуи. Вчера они впервые занялись сексом. Ева не знала, как к этому относиться. Она просто делала то, что ей хотелось. Она позволила Хильд делать то, что хотела она. После Хильд призналась, что до этого тоже ни разу не спала с девушкой. И что это не идет ни в какое сравнение с тем, что ей довелось испытать.

Ева была с ней согласна. Может быть, именно поэтому стало так тяжело относиться к Хильд просто как к средству достижения своих целей. Нужно как можно скорее привести свои мысли и чувства в соответствие своим ожиданиям и впредь не позволять таким пустякам отвлекать себя от главного.

На арене только что закончился поединок. Один из участников покидал арену с гордо поднятой головой и безумной улыбкой, за ним тянулась кровавая дорожка: по ходу боя он лишился двух пальцев. Второму повезло меньше. Его бесчувственное изуродованное тело тащил за ногу стражник.

Арбитр прокричал что-то о мрачной красоте поединка и затем Ева услышала свое имя.

— Эдельвейс! — словно звон в ушах.

Девушку тут же похлопали по плечам несколько оставшихся на балконе собачек, без воодушевления, но больше чтобы просто подбодрить ее. Это был такой ритуал.

Эдельвейс, никому не известный боец, вышла на арену под жидкие аплодисменты и выкрики. Маленькая худенькая девушка. Наверняка никто не поставит на ее победу в этом поединке. Особенно после объявления противника.

Высокий и мускулистый человек по прозвищу Шрам самоуверенно вышел к центру арены. Его грудь от правого плеча до левого бедра пересекал зарубцевавшийся неровный шрам. В дополнение к нему по всему телу тут и там красовались разного размера шрамы, следы побоев плетью. Трибуны загремели приветствиями. Видимо, он был здесь неоднократным чемпионом.

Он смачно сплюнул и хрустнул костяшками пальцев, пока арбитр толкал свою речь.

Внезапно девушка ощутила явственно, до дрожи, чей-то пристальный взгляд. Да, Хильд и Рагенбер были здесь, они смотрели на нее, как и Констанс, как и несколько сотен зрителей, но не так.

Она вскинула голову и безошибочно нашла в толпе Квинта. Это был он. Пришел посмотреть, как она погибнет. Возможно, сам выбрал для нее противника, неравноценного по всем параметрам.

Его самодовольная ухмылка смазалась под взглядом Евы и он невольно отшатнулся. Затем быстро восстановил самообладание, но Ева заметила.

«Я уже не та девочка, которую ты знал, Квинт».

Она улыбнулась и показала ему средний палец на вытянутой руке. Сотни зрителей как один охнули.

«Пусть знает, что я о нем думаю. Решил сломить меня. Ничего не выйдет».

Она поудобнее перехватила свой обоюдоострый меч и перевела взгляд на противника. Шрам, явно озадаченный ее поведением, глянул в толпу, но кого он мог там увидеть, кроме возбужденных зрителей, похожих друг на друга.

Поединок начался. Шрам осклабился в ухмылке.

— Если не будешь сопротивляться, я убью тебя быстро.

Ева сплюнула в его сторону.

— Так ты начинаешь знакомство с милой девушкой? — парировала она.

— О, так ты хочешь познакомиться поближе?

Он начал медленно двигаться ей навстречу, словно дикий зверь перед прыжком. Свой тяжелый клинок он держал пока опущенным.

— Если бы не твой кошмарный нос, сошел бы за красавчика.

Ева не двигалась. Она изучала тело и движения противника, пока они обменивались бессмысленным фразами, которые никто больше не мог расслышать из-за гула толпы. Она опустила конец своего меча в землю и медленно двинулась по кругу. Меч оставлял полосу в песчаной почве.

Когда Шрам подошел достаточно близко, она резко взметнула лезвием песок, и он полетел в глаза противнику, однако Шрам вовремя поднял руку и успел прикрыть лицо. За секунду девушка подскочила к нему вплотную и нанесла несколько ударов, так что Шрам был вынужден отпрыгнуть назад.

Он больше не улыбался. С протяжным рыком он бросился в атаку. Его тяжелый меч взмывал и опускался с завидной грацией. Шрам явно владел несколькими приемами, которые успешно совмещал с грубой силой. Еве большого труда стоило уворачиваться. Прямой удар на меч мог бы с легкостью повредить руку за счет отдачи. Она была ниже его на две головы, но это и становилось преимуществом. Всю юность она училась сражаться с теми, кто выше, сильнее и тяжелее ее.

Ева позволила ему подобраться поближе. Шрам без устали орудовал мечом, атакуя со всех сторон. Он уже нанес ей несколько ударов, от которых она не смогла должным образом увернуться. Но, странное дело, сейчас она не ощущала ничего, полностью поглощенная поединком. Не заметила, как начала уставать от бесконечных прыжков. Между тем ее противник не получил еще ни одного пореза.

Шрам усилил натиск, удары стали мощнее, но медленнее. Сделав ложный выпад, он снизу вверх взмахнул мечом и выбил оружие из рук Евы. Он машинально отвлекся на его падение, а уголки его рта уже расходились в улыбке. Девушке этого хватило, чтобы в отчаянном прыжке перехватить его руку с оружием и отвести в сторону, а другой рукой единым точным ударом погрузить ладонь в шею. Ее пальцы вошли в мягкую плоть как в масло благодаря отточенным ногтям и упражнениям мастера Котты. Ева потянула на себя, одновременно отталкивая мужчину. Он пошатнулся, рукой прикрывая рану, а Ева выпрямилась с куском трахеи в руке. Шрам глядел на нее ошалело, издавая булькающие звуки при каждой попытке вздохнуть.

Ева впервые убила человека. Она ожидала почувствовать страх, жалость или тошноту, но пришло только удовлетворение. Как будто для нее это раз плюнуть. Как будто каждый день этим занимается.

Шрам упал лицом вниз, Ева отшвырнула кусок его трахеи и издала низкий гортанный крик, больше похожий на рычание дикого зверя. Этот звук пронесся над притихшей толпой, усиленный конструкцией трибун. Вслед за ним понеслись крики зрителей в сопровождении бурных оваций.

Ева еще раз глянула в ту сторону, где видела Квинта, но его там не оказалось. Он успел затеряться в бушующей публике, но он, несомненно, все видел. Теперь ему будет страшно. Он будет себя успокаивать, что из Гнезда ей не выбраться, но по ночам в темноте видеть ее лицо и невольно проверять задвижки на окнах и дверях. Он будет нервно оборачиваться в толпе и в пустом переулке, просыпаться от каждого шороха.

Сегодня она победила не одного противника.

С улыбкой Ева покинула арену, чтобы наскоро обработать раны и подняться на балкон, к Хильд.

— Это было нечто! — с ходу заявила Хильд. Девушка восторженно смотрела на свою подругу, остальные же при виде ее уважительно загалдели. — Ты была просто великолепна!

— Согласен, — поддержал Рагенбер.

— Пожалуй, — скромно кивнула Ева.

Она уже смыла с себя всю кровь — свою и чужую, ей перевязали запястье и обработали порезы на руках и лице. Теперь, когда адреналин исчерпал свои благотворные возможности, Ева поморщилась от боли в руке. Она вывихнула запястье, когда Шрам выбил из ее руки меч. Кости не пострадали, и вообще можно считать, что она легко отделалась. Многие в бою лишались руки, а то и ноги. В первом случае они становились легкой добычей следующего противника, а во втором случае от них избавлялись по приказу Констанса за ненадобностью.

Ева подождала, пока народ переключит свое внимание с нее на арену, и тихо сказала Рагенберу:

— Я видела Квинта.

— Квинт был здесь? Ты в этом уверена?

Девушка кивнула.

— Он хотел собственными глазами увидеть мою смерть. Думаю, это он стоит за выбором противника для меня.

— Хотел лично убедиться, — кивнул Рагенбер. — Представляю себе его разочарование.

— О ком это вы? — Хильд недовольно прищурилась и сложила на груди руки.

— Один общий знакомый, из-за которого мы оба здесь, — пояснила Ева.

— Так вы были знакомы до этого? — Хильд махнула рукой в сторону арены. Выглядела она еще более недовольной.

— Не были, — ответил Рагенбер. Похоже, его все это забавляло. — Думаю, многие сюда попали из-за него.

— Так кто он? — требовательно повторила Хильд. — Ты мне о нем не рассказывала.

Ева и Рагенбер переглянулись. Очевидно, Хильд раздражал тот факт, что Ева общается с Рагенбером так же хорошо, как и с ней. Мужчина не имел понятия в чем дело, но Ева подозревала, что всему виной ревность.

— Квинт Лат Регул, — сказала она. — Этотерци-префект города Нота, где я раньше жила. По совместительству он оказался членом антиправительственной группировки. Когда я узнала, чем он на самом деле занимается, он от меня избавился.

— Почему он сразу не убил тебя? Зачем эти сложности?

— Полагаю, дело в его натуре, — пожала плечами Ева. — Может даже имеют место личные мотивы. Я слышала, они были знакомы с моим отцом. К тому же, он никогда не упустит возможность получить прибыль.

— А ты как сюда попал? — Это был едва ли не первый раз, когда Хильд добровольно заговорила с Рагенбером.

— Я был вторым помощником главнокомандующего, дознавателем. Расследовал в Ноте одно дело и вышел на Квинта. Стоило мне заподозрить неладное и немного продвинуться в расследовании, как я оказался здесь. Я не успел даже сообщить о нем главнокомандующему.

— Так ты был инквизитором? — оживилась Хильд. В ее голосе как будто промелькнуло уважение.

— Да, но совсем недолго.

Хильд хмыкнула. Похоже, она наконец приняла мужчину всерьез.

— А как здесь оказалась ты? — задал встречный вопрос Смерч.

Хильд долго на него смотрела без какого-либо выражения, так что Ева решила, что подруга не ответит. Но девушка перевела взгляд на арену и сказала:

— Просто попалась на одном из своих заданий.

— Ты из наемных убийц, я прав?

— Да.

В прошлый раз эта тема вызвала у нее приступ гнева, но сейчас она ответила спокойно.

Ева вздохнула.

— Пора бы вам уже познакомиться. Одно дело делаем.

— Что? — вспыхнула Хильд. Она поняла, что привлекла ненужное внимание и понизила голос до недовольного шепота. — Почему ты мне раньше не сказала?

Девушка невозмутимо пожала плечами.

— Как-то не было времени.

Хильд нахмурилась, скрестила на груди руки и все оставшееся им время наблюдала за поединками. Когда за ними пришел надзиратель, она ничего не сказала на прощание, и Ева почувствовала укол совести, от которого, впрочем, быстро отмахнулась.

К концу дня на балконе остались лишь те восемь человек, сумевшие выйти из ямы с победой. Сегодня не было пиршества воронов. Один из участников получил ранения, не совместимые с жизнью, а другой потерял много крови и его отправили в лазарет. Все они, семеро мужчин, стояли тихо, с перевязанными руками и ногами, со свежими ранами и синяками, с застывшим на лицах ошалелым выражением, как будто удивленные своей победе. Иные равнодушно глядели по сторонам, но все они без исключения испытали сегодня страх смерти, для кого-то уже ставший привычным.

На трибунах еще оставались возбужденные зрители, когда за ними пришли стражи, чтобы отвести их в купальни. Там им выдали сменную одежду и предоставили час на то, чтобы смыть с себя следы прошедшего дня. После купания все дружно проследовали в небольшой зал недалеко от кухни, где Ева до этого не была. В центре зала стоял огромный деревянный стол с закусками и напитками. Кроме фонарей серые стены не имели никаких украшений. Через окно в комнату проникали последние солнечные лучи.

Участники сегодняшнего шоу расселись за столом, одни уверенно, много раз побывав здесь, иные немного растерянно или удивленно. Стражи, их было восемь человек, распределились по периметру комнаты и неподвижно застыли у стен.

Один из мужчин взял со стола бутылку кактусовой водки, налил себе в маленькую глиняную пиалу и передал дальше по кругу. Когда все восемь человек наполнили свои пиалы, первый поднял свою вверх и громко сказал:

— Ну, будем! — и залпом осушил пиалу.

Остальные, включая Еву, последовали его примеру. Прежде она не пила ничего крепче вина, поэтому на первый раз лишь пригубила из чаши. Жидкость тут же противно обожгла язык и горло, но затем пришло тепло и легкое головокружение. Девушка поспешила заесть эту гадость горстью винограда, тогда как мужчины уже по новой разливали алкоголь.

Постепенно напряжение исчезло, они смеялись и непринужденно беседовали. После первой стопки принялись за еду. Это был настоящий пир по сравнению с их обычной едой — кашей или похлебкой. На столе разместились блюда с несколькими видами сыра, копченостями, жареными куриными ногами, овощи и фрукты, орешки и сладости. Ева заметила и халву, которой ее как-то угощала Хильд.

Она по глотку отпивала из своей пиалы, слушала болтовню мужчин, но старалась в ней не участвовать. Кто-то спросил у нее, кому она показывала неприличные жесты на арене. Ева отмахнулась, сказав, что увидела знакомого, и больше с ней не пытались заговорить.

Около получаса спустя, когда все уже были веселы и раскованы, в зал вошли двое мужчин: Аским и надзиратель другого блока, которого Ева видела впервые. Они оба уже успели приложиться к бутылке и сразу влились в общую компанию. Аским занял место возле Евы. Он поднял свою пиалу, наклонился к ней и негромко сказал:

— Отличный бой, Эдельвейс, — после чего залпом осушил емкость.

Остальные надзиратели оказались либо слишком горды, либо слишком заняты, чтобы присоединиться к своим подопечным, так что оставшуюся часть вечера они провели в том же составе.

Из беседы можно было понять, что большую партию новых собачек привозили сегодня во время представления. Ева услышала рассказы о нескольких легендарных бойцах Гнезда, в числе которых оказалась и Нарцисс. Некоторые из них жили здесь уже больше года, а один — больше двух лет. На представления с их участием всегда съезжалось рекордное количество народа и билеты стоили дороже. Но оно того стоило: зрелищно, красиво, жестоко. Аским предположил, что Ева вполне могла бы стать такой же легендой.

— Что обо мне думает Констанс? — поинтересовалась у надзирателя девушка.

Аским пил много и часто, его оливковая кожа раскраснелась от спиртного, а слова, и без того не всегда понятные, тяжело и медленно давались ему на чужом языке.

— Он в восторг, как и все наш гость. Думаю, это стало гвоздь шоу сегодня. Все только и говорили о маленький Эдельвейс.

Аским был весел и не в меру разговорчив, так что, чтобы не упускать возможность поговорить с обычно молчаливой девушкой, добавил:

— Это было заранее. Ну, то что Констанс выбрал для тебя Шрам. Я говорил ему, что это не… неразумный, но он не слушал. Он сказал, за сегодня бой ему хорошо заплатил, много. Чтобы именно был Шрам. Он не слабый мужчина. Был. — Аским хохотнул. — Я рад, что ты победил.

— А кто ему заплатил, знаете?

— Мужчина. Он приехал рано утро. Высокий, борода, усы… Ты знал его?

Ева кивнула. Подтвердились ее подозрения. Квинт специально приехал посмотреть на ее смерть.

— Если знал, никто не говори, — предостерег Аским. — Господин Констанс это не… не приветствовал, будет плохо. Но я тоже думал, что он специально. Бедный девочка, что ты такое натворил?

Это был вопрос, не требующий ответа. Аским выпил еще стопку, переключил свое внимание на другого соседа и тут же забыл о Еве. Она тоже выпила.

Мысли путались и немного кружилась голова. Ева знала меру и не хотела напиваться, так что в основном делала вид, что пьет. У нее в стакане была только вторая порция, тогда как мужчины выпили уже порядка семи каждый.

Пять бутылок стояло пустыми в углу, блюда тоже практически опустели. Еву отчаянно клонило ко сну, и, чтобы хоть как-то отвлечься, она кидала в рот по одной виноградинке и орешки, хотя давно уже есть не хотела. А еще очень хотелось в туалет, и это доставляло неудобство. Мужчины смогли хорошо расслабиться: кто-то привалился на плечо к соседу, кто-то еле ворочал языком. Всего пара человек помимо надзирателей и Евы остались в более-менее вменяемом состоянии. От такого количества выпитого спиртного даже самые стойкие набрались. Разговоры постепенно затихли, а кое-где превратились в пьяный лепет.

Первыми поднялись надзиратели.

— Все, пошли, ребята.

Те, кто был в состоянии идти, поднялись со своих мест и потащили за собой других, тех, кто немного перебрал. Шаткой походкой они все вышли в коридор и под чутким бдением охраны побрели в свои блоки.

Такое обилие стражей компенсировалось их неопытностью. Ева видела теперь, что большинство из них держат в руках оружие словно впервые. Даже втроем справиться с такой толпой не составит труда. Это придало некоторую уверенность. Странно, что раньше никто этого не заметил.

Ночами Ева усердно трудилась над созданием свистка, пока безрезультатно. Морковь производила не такие звуки как надо. Но все же Ева была близка. План мог сработать, но требовалась еще пара человек, те, кто привлекут к себе внимание стражей и — неизбежно — погибнут самой страшной смертью. Разумеется, они должны считать, что вместе совершают побег. Стражи будут заняты ими и даже не подумают, что это лишь отвлекающий маневр.

Итак, пять человек для плана. Возможно, кто-то из новичков окажется достаточно доверчив.

В блоке действительно прибавилось народу. В каждой камере, кроме женской, было по пять-шесть жильцов. Сама не зная почему, Ева облегченно вздохнула, когда не увидела в своей камере кого-то постороннего.

Хильд лежала спиной к решетке, ее рыжие волосы завитками рассыпались по матрасу и свесились на пол. Первое, что сделала Ева после ухода стражи, наконец-то пописала. То же самое происходило сразу в нескольких камерах. По-видимому, не она одна так долго терпела.

Девушка легла на свой тюфяк, из последних сил борясь со сном. Хильд пошевелилась.

— Ева, — шепотом позвала она.

— Что?

— Я тебя люблю.

— Нам нельзя кучковаться, это сразу же вызовет подозрение, — сказала Ева Рагенберу во время их совместной тренировки. — Мы будем говорить с ними по очереди, никогда не собираясь вместе.

Девушка как ни в чем не бывало размахивала деревянным посохом. На ее вывихнутом распухшем запястье была тугая повязка, а из-под ткани выглядывал огромный синяк. Тем не менее, посох она держала уверенно даже в левой руке. Ее техника с каждым днем становилась все лучше, и Рагенберу требовались немалые усилия, чтобы не сдавать позиции.

— А что Нарцисс?

— Она уже поговорила с Асперой. Позже и я с ним поговорю. Он наш.

Рагенбер кивнул.

— Он способный боец.

— Способный, но достаточно недальновидный, чтобы распознать обман. Достаточно хорош в ближнем бою, даже без оружия, и это нам пригодится. Вон тот, видишь? — она кивнула на приземистого мускулистого паренька с бычьей шеей. — Буйвол. Больше похож на барана на самом деле. Я сама с ним поговорила. У него крошечный мозг, зато кулаками машет отменно. Он вчера с одного удара отправил в нокаут Жука.

— Да, я видел его физиономию.

— Он — безмозглый добряк, поэтому сразу повелся на мои речи.

— Это потому чтоты выглядишь как милая малышка.

У Рагенбера появилась саркастическая усмешка. Наигранно сладким голосом он произнес:

— Как это милое создание может солгать?

— В этом есть свои плюсы.

— Несомненно.

— Вот и приходится выполнять всю работу самой. Ты со своей каменной рожей способен скорее отпугнуть, чем внушить доверие.

— Ах вот что ты обо мне думаешь?

— А ты на что рассчитывал? Что я буду восхищаться твоими шелковистыми волосами?

Рагенбер с невозмутимым видом отбросил черную прядь с лица.

— Завидуют молча.

Ева поймала себя на том, что стала чрезмерно улыбчивой с этим человеком. Он тоже опустил уголки рта и в следующий момент заговорил без капли былого веселья.

— На случай, если кто-то из них падет в бою, нам нужен еще человек.

— Я тоже об этом думала, — согласилась Ева. — Есть предложения?

Рагенбер украдкой обвел взглядом арену. На площадке на разном расстоянии друг от друга тренировались двадцать два человека. Он указал на человека справа с суровыми чертами лица и короткой бородкой.

— Это Айрон. Достаточно силен и достаточно доверчив.

— Поболтаю с ним на днях, — кивнула девушка.

— Удивительно, как легко ты готова послать других на смерть.

— А что в этом такого?

Рагенбер пожал плечами. Он был практически уверен, что Ева относится к нему не лучшим образом, чем к остальным, что он лишь очередная фигура в ее плане. Но в то же время его навыки представляли для нее ценность, так что вряд ли она позволит ему умереть так же легко, как остальным. Он и сам не понимал, какой черт подтолкнул его заключить с ней союз.

— Если бы ты тогда оставила умирать Оттона Пансу, жила бы сейчас своей обычной жизнью.

— Я уже не тот человек. Почти два месяца мне потребовалось, чтобы понять, что его жизнь не стоила ни капли моей. Но что толку сожалеть о совершенном?

— Резонно.

Ева вдруг увеличила скорость атаки, заставляя Рагенбера все больше обороняться и отступать.

— Тебе не кажется, — снова заговорил он, — что это выглядит подозрительно?

— Что именно?

— Мы с тобой ежедневно тренируемся вместе. Должно быть, кто-то кроме Нарцисс уже обратил на это внимание.

— Что поделать.

Ева резко оттолкнулась от земли, а затем от удачно подставленного колена Рагенбера, и в невероятном прыжке перемахнула через его голову, опершись рукой о его плечо. Приземлилась за спиной и взяла в захват его шею при помощи посоха.

— Мне же нужно совершенствовать свои навыки.

Рагенбер отбросил посох, ухватил ее за руки и перекинул через свои же плечи вперед. Она рухнула на землю, но успела зацепить его ноги, и он повалиля следом.

— С каждым днем все лучше, — одобрительно кивнул он, помогая девушке подняться.

— Когда-нибудь я тебя сделаю, — Ева недовольно отряхнула зад.

— Посмотрим.

Следующим своим партнером по тренировке девушка выбрала Буйвола. Он как раз упражнялся в одиночестве. Девушка бросила ему в руки деревянный меч.

— Составишь мне компанию?

— Эдельвейс? — Парень был практически одного с ней роста, но раза в два шире. При взгляде на нее он нервно улыбнулся. — По правде сказать, я уже немного выдохся. Не привык я так долго махать мечом.

— Ничего, я тоже устала. Тренировки со Смерчем выматывают, знаешь ли, — она улыбнулась. — Он ведь у нас лучший.

Она изо всех сил корчила из себя дружелюбие. Буйвол расслабился и улыбнулся в ответ.

— Я видел. Но ты тоже ничего, — он на миг стушевался и добавил: — В смысле техники, конечно.

— Как скажешь. — Они принялись не спеша обмениваться ударами. — Буйвол, знаешь, что самое главное на арене? Не дать своим чувствам взять верх.

Он непонимающе уставился на нее своими доверчивыми телячьими глазками. Натурально, большой ребенок.

— Ты хороший человек, но это дурное качество в бою. Ты пожалеешь противника, а он тебя — нет. Убей или будешь убитым. Как ты здесь оказался?

— Я… однажды заговорил с дочкой аристократа. Ее отец пригрозил мне расправой. Я не знал, что она знатная леди, иначе бы ни за что!

«О боги, вот идиот», — подумала Ева, подавляя смешок.

— Думаешь, он поступил правильно, этот человек?

Он опустил голову.

— Наверное, нет…

— Никто не вправе распоряжаться твоей судьбой, только ты сам. Запомни это хорошенько. И в следующий раз, когда тебе попадется этот лорд, что ты сделаешь?

— Я… не знаю.

— Он, можно сказать, сломал твою жизнь, Буйвол. Я бы на твоем месте не была так отходчива. Этот человек — твой враг, но он же и смысл жить дальше. Я бы убила его и отымела его дочь.

При этих словах он залился краской. Видимо, уже мечтал об этом. Как легко управлять такими людьми, подумала Ева. Предсказуемыми, доверчивыми.

— Поэтому мы и должны сражаться. За свою жизнь, за свою свободу. Чтобы выйти отсюда и раздать долги. Думаешь, я говорю жестокие вещи?

— Нет, правильные.

Ева уже видела, как этот человек проникся к ней доверием, стоило только порассуждать о морали и надавить на больное. Она доказала свой авторитет, и он пойдет за ней. Было бы и все остальное в этой жизни так же просто.