Лоренцо

Глава 21

Мия

Я никогда не видела глаза Лоренцо такими темными и полными жара. Они пылают огнем, обжигая мою кожу и заставляя меня извиваться под его напряженным взглядом. Я тяжело сглатываю. Я что, неправильно поняла ситуацию?

Черт возьми, нет. Это он держит меня за руки, говорил, что может заставить меня кончить. Я остро осознаю, как его пальцы обвивают мое запястье. Тепло распространяется от того места, где он касается меня, просачиваясь в каждую часть моего тела и воспламеняя мою кожу. Я продолжаю смотреть на него. Бросаю ему вызов. Его челюсть тикает. Эта толстая вена на его виске пульсирует, и я становлюсь все более влажной с каждой миллисекундой. Затем он закрывает глаза, на мгновение разрывая нашу связь. Он втягивает воздух через нос, его рука все еще на моем запястье, и в его горле грохочет животное рычание. Затем он поднимает меня, обхватывает моими ногами свою талию и несет через комнату к пианино. Его твердый член прижимается к моей киске, и я подавляю стон, инстинктивно потираясь о него.

Уголки его рта дергаются в ухмылке, поэтому я ухмыляюсь в ответ. Он с грохотом опускает меня на пианино, прежде чем сесть на табурет. «Ты уверена?»

Я выгибаю бровь, не в силах удержаться и подразнить его еще немного. «А ты уверен, что можешь заставить меня кончить?».

Он качает головой, губы сжаты от удовольствия. Его руки скользят вверх по моим голым икрам, его прикосновение мягкое и теплое. Я дрожу от предвкушения.

Мой голос падает до шепота, моя бравада угасает. «Что ты собираешься делать?»

На его лице пляшет веселье. Он охотник, а я добыча. Держу пари, ему это нравится. «Собирась заставить тебя кончить», — отвечает он невозмутимо. Его руки скользят выше по моим ногам, скользят по коленям и под платьем, прежде чем скользнуть по внешней стороне моих бедер.

«Но как?»

Его темные глаза опасно блестят. «Разве это имеет значение?»

Я резко сглатываю. «Полагаю, нет». Но я лгу. Из нашего положения кажется, что он собирается съесть мою киску, а для меня это самое интимное, что может сделать мужчина. Как, черт возьми, я снова буду смотреть ему в лицо, когда он уже был между моих ног?

Эта высокомерная ухмылка снова вернулась. «Ты ведь не нервничаешь, солнышко? После того, как ты только что бросила мне вызов?» Его руки движутся к поясу моих трусиков.

Я ужесточаю свой взгляд. «Нет».

Он стягивает мои трусики с моих бедер, и влага скапливается в моем нутре.

О боже. Я откидываюсь на локти, и мое дыхание становится тяжелее, когда сильные руки Лоренцо скользят по моей коже. Он кладет нижнее белье в карман пиджака, и я тяжело сглатываю при виде его хищного взгляда, при виде того, как его ноздри раздуваются от желания. Он тянется к краю моего платья, задирая его на бедрах. Мой пульс учащается с каждым дюймом голой кожи, которую он обнажает.

Он отрывает взгляд, но только для того, чтобы провести своими отвратительно вкусными губами по внутренней стороне моих ног. Мои ноги трясутся, кожа шипит от электричества. Приближаясь к вершине моих бедер, он тихо стонет и поднимает мое платье выше, пока оно не сбивается вокруг моей талии. Я полностью открыта для него, мой пульс гремит в ушах.

Румянец распространяется по моей груди, поднимаясь по шее и щекам. Его взгляд останавливается на пространстве между моих бедер, и его глаза темнеют еще больше. Дрожь пробегает по всему моему телу, когда он смотрит на мою киску, как голодающий, которого впустили на шведский стол. Его мягкие поцелуи превращаются в крошечные укусы, двигаясь выше.

Я втягиваю воздух, когда он приближается к тому месту, где, несмотря на мое затянувшееся смущение, я отчаянно хочу его почувствовать. Его пальцы скользят по внутренней стороне моих бедер, оставляя огненные следы везде, где они касаются. Моя спина выгибается, и я тихо стону.

«Я чувствую запах твоей сладкой киски, солнышко», — говорит он с низким, грохочущим рычанием, которое вибрирует в моей чувствительной плоти. «Такая чертовски мокрая для меня, да?»

«Святая Матерь Божья», — бормочу я, запрокидывая голову между лопатками.

«Ммммм», — бормочет он, покусывая кожу на самом верху моих бедер. «Такая чертовски красивая».

«Лоренцо!» — умоляю я его, но он просто продолжает дразнить меня, избегая того места, где я хочу чувствовать его больше всего. Я двигаю бедрами, и он вознаграждает меня мрачным смешком.

«Не будь такой нетерпеливой, Мия. Я долго ждал, чтобы попробовать эту киску. Я буду смаковать каждую секунду».

Он ждал? Я снова смотрю на него, и его взгляд встречается с моим, когда он дует потоком прохладного воздуха по всей длине моей влажной щели, заставляя меня кричать. Это так интимно. Слишком интимно. Мы не должны этого делать, и уж точно не здесь, на пианино в библиотеке. Но если он остановится прямо сейчас, я могу умереть. «Пожалуйста?» — хнычу я, отчаянно желая большего.

Он выгибает бровь. «Умоляешь, солнышко? Ты не представляешь, как мне это нравится».

«Я думала, ты заставишь меня кончить?» — тяжело дышу я, становясь все более нуждающейся и влажной, чем дольше он меня мучает.

Он не отвечает. Кажется, моя сарказм не производит на него никакого эффекта, пока он неторопливо продолжает целовать верх моих бедер и водить пальцами по моей коже. Я извиваюсь на пианино, и чем отчаяннее становятся мои всхлипы, тем медленнее он идет. Черт его побери.

«Лоренцо, пожалуйста?» — жалуюсь я.

Он скользит руками по всем моим лодыжкам, и я скулю. Зачем он должен мучить меня, отодвигаясь все дальше от того места, где я хочу его? Но затем он хватает меня за лодыжки и поднимает мои ноги. «Ложись назад», — приказывает он, кладя мои ноги себе на плечи.

Дрожащими конечностями я делаю, как он мне говорит, остро осознавая, что я широко раскрыта, а его лицо всего в нескольких дюймах от меня. Я чувствую себя такой обнаженной.

«У тебя прекрасная киска, Мия», — говорит он с одобрительным стоном. «Я буду так чертовски наслаждаться, поедая ее».

Я прикусываю губу, когда он приближается на дюйм, его теплое дыхание танцует по моей чувствительной плоти. Когда он наконец целует меня там, его рот прижимается к моим влажным складкам, я стону его имя так громко и распутно, что это заставляет его стонать. Его губы танцуют вдоль моего центра, заставляя жар глубоко обжигать мою сердцевину, а затем его язык выскакивает наружу, теплый, влажный и мягкий, вылизывая дорожку от моего входа до моего клитора.

«Святой Моисей», — выдыхаю я.

«Так. Блядь. Хорошо». Его язык кружится вокруг моего клитора, слизывая мои соки, из его горла вырываются животные стоны и рычание. Тепло разливается по мне, когда он вызывает волну за волной удовольствия между моих бедер, искусно и изящно наслаждаясь моей киской. Я была права. Лоренцо Моретти — секс-волшебник.

Знакомое тянущее ощущение в животе и покалывание в бедрах усиливаются, когда он продолжает сосать мой клитор, обводя его языком, но концентрируя давление на одной точке. Моя спина выгибается на пианино, и я прижимаюсь к его лицу.

«О, боже», — хнычу я. Мой оргазм достигает пика. Я достигаю пика, и он сохраняет свой ровный, но неумолимый темп, и вскоре я брыкаюсь, как бык на родео, и кричу его имя. Даже после того, как мои бедра замерли, и я задыхаюсь от силы оргазма, он продолжает сосать и лизать, выжимая из меня каждую каплю удовольствия. Моргая, я смотрю в потолок, все кости в моем теле превратились в желе.

Только когда я перестала хныкать и дрожать, Лоренцо останавливается. Несмотря на невероятный оргазм, который он только что выжал из моего тела, я стону от потери. Это было так много, но недостаточно. Я поднимаю голову, и он ловит мой взгляд и подмигивает, заставляя мои щеки вспыхивать. Его борода блестит от моего возбуждения. Святые банановые шарики.

Он победил.

Я приподнимаюсь на трясущихся локтях и открываю рот, чтобы заговорить, но слова не выходят. Что я могу сказать? Умолять его продолжить? Умолять его трахнуть меня? Потому что это то, чего я хочу больше, чем когда-либо чего-либо в своей жизни.

Моя киска болит от плотского желания почувствовать его глубоко внутри себя, а мои глаза наполняются слезами, когда я смотрю на него, молча умоляя его не останавливаться. Не после того, что он только что сделал. После того, что мы только что разделили.

Он встает, и мое сердце замирает, но возобновляет свой ритм, когда он кладет руки на пианино, обхватывая мои бедра. Его темные глаза прожигают мои, прожигая мою душу. «Ты позволишь мне трахнуть тебя, Мия?»

Святая мать бананов. «Да, пожалуйста».