Лоренцо

Глава 28

Лоренцо

Во рту пересохло, грудь тяжела и напряжена. Вчерашний вечер за пианино был огромной ошибкой. Я не должен был играть для Мии, но она околдовала меня. Она подобралась слишком близко. Я чувствую ее под кожей, пробирающуюся по моим венам и прокладывающую себе путь в мое сердце. Вот что я сказал ей по-итальянски. Как сильно она мне нужна. Как я не могу прожить ни минуты, не думая о ней. И когда она спросила меня, что я сказал — как я мог сказать ей правду? Что бы ни было между нами, оно должно закончиться, прежде чем зайдет дальше, чем уже есть. Прежде чем я потеряю то, что осталось от моего чертового разума.

И вот сегодня утром она назвала меня сэром. Это слово обожгло меня, опалило мою душу. Во мне закипело столько эмоций, и не все из них были неприятными.

Неважно, насколько это было приятно или насколько естественно звучало слово, вылетающее из ее уст, я не могу быть для нее таким. И я был с ней честен по этому поводу, но она все равно надавила на меня. Какого хрена она ожидала?

Моя шея и плечи болят от напряжения. Я снова спал на диване прошлой ночью, слишком упрямый и, возможно, слишком напуганный, чтобы подняться наверх, потому что тогда мне пришлось бы проходить мимо ее комнаты, и у меня, возможно, не хватило бы сил пройти мимо. Может быть, я бы позволил ей свернуться у меня на груди и уснул бы прямо рядом с ней.

Мой телефон звонит, и я сосредотачиваюсь на экране, благодарный за отвлечение. Я очень надеюсь, что у Лайонела есть что-то полезное для меня — что-то, что может отвлечь меня от сирены в коридоре.

Отвечая на звонок, я жду хороших новостей.

«Я все еще не могу получить доступ к этим записям, Лоренцо», — говорит Лайонел со вздохом. «Я даже пытался связаться со своим старым приятелем в бюро».

«Ты позвонил мне, чтобы сказать, что у тебя ничего нет?» — резко говорю я, пользуясь случаем, чтобы направить на него свое разочарование.

«Я позвонил, чтобы сказать, что у меня нет выбора. И если мой контакт в бюро не может помочь, значит в этой неразберихе замешан кто-то высокопоставленный с глубокими карманами и множеством связей».

«Блядь!» Информация о Брэде не является для меня существенной, но я все равно хочу знать, с чем, черт возьми, я имею дело. Я ненавижу, когда не могу получить информацию, которая, безусловно, есть, но вне моей досягаемости. Это не та ситуация, с которой я часто сталкиваюсь.

«Я знаю, что обычно все происходит не так, — говорит Лайонел, словно читая мои мысли, — но это правительство Соединенных Штатов. Чтобы получить то, что тебе нужно, понадобится кто-то с гораздо большей огневой мощью, чем у меня. Может, то, что эту девушку не нашли, и к лучшему, а? Кто знает, через какой ад она прошла, что привело ее туда, где она сейчас?»

Глядя в потолок, я обдумываю его слова. Черт возьми, он не ошибается. Ничего хорошего из того, что я ворошу ее прошлое, не выйдет. Но мне, блядь, все равно. Это может сделать меня еще большим мудаком, чем я думал, но безопасность Мии равнозначна. «Я не собираюсь усложнять ей жизнь, Ли, но я хочу знать, что скрывает этот больной ублюдок».

«Я тебя слышу и понимаю. Но у меня связаны руки. И у меня есть для тебя хорошие новости. Твой парень покинул страну».

«Куда уехал?»

«Купил себе билет в один конец до Панамы. Мой приятель следил за ним, и его паспорт вчера вечером пинговали».

Узел в плече пульсирует, и я наклоняю голову, чтобы размять его. «Это не значит, что он не вернется».

«Ну, я дам тебе знать, когда он вернется».

Когда мы заканчиваем разговор, я мысленно просматриваю свой список контактов, размышляя, у кого есть необходимые связи, чтобы заполучить эти запечатанные записи. Если я воспользуюсь любым из очевидных вариантов, мне придется объяснить Данте, зачем я это делаю. Думаю, теперь это не так уж и важно, ведь он знает о Мии и обо мне.

Я кладу телефон обратно на стол, когда в комнату входит Данте, и выражение его лица заставляет меня желать, чтобы меня здесь нет. Сколько еще проблем хотят испортить мне день?

«Что на этот раз?» — спрашиваю я его со вздохом.

«Ты знал, что Миа хочет уйти?»

Волна свежей вины, окрашенная сильной яростью, накрывает меня, выбивая дыхание из легких. Я сажусь прямо на стуле и на секунду успокаиваюсь, надеясь, что мой младший брат не видит, как сильно его новости влияют на меня.

«Она что?»

Его глаза подозрительно сужаются, когда он садится напротив меня. «Она сказала, что пора двигаться дальше. Попросила новое удостоверение личности, чтобы начать все заново».

Я сжимаю руки в кулаки и сжимаю зубы так сильно, что мне кажется, что они вот-вот превратятся в пыль.

«Я подумал, что ты должен что-то об этом знать, учитывая, насколько вы с ней…» — он выгибает бровь, — «близки».

«Я ничего об этом не знал», — признаюсь я сквозь стиснутые зубы.

«Ты хочешь, чтобы я сказал ей, что не могу этого сделать?»

Закрыв глаза, я заставляю себя успокоиться. Кровь в моих ушах бьёт так чертовски громко, что я не слышу своих мыслей. Сквозь панику слова Данте доносятся до меня, и меня переполняет любовь к брату. Он действительно сделал бы это для меня; он бы держал её здесь в плену, если бы я попросил его об этом, неважно, насколько это может разозлить его жену.

Но нет. Я не могу ее удержать. Я же это знал с самого начала, не так ли? Ей будет лучше без меня. Мы все это знаем. Не могу поверить, что у нее не хватает смелости поговорить со мной об этом. Тот факт, что я слышу об этом от Данте, а не от нее, заставляет меня хотеть выследить ее и потребовать ответов, но я делаю глубокий вдох и снова сосредотачиваюсь на разговоре. «Позволь мне разобраться».

Вставая, он пожимает плечами. «Как хочешь, брат».