Ловля ветра, или Поиск большой любви

Как я стала известной

Занимаюсь обычным для библиотекаря делом: ввожу книги в электронную базу данных. Дублирую в потрепанный журнал — так все же вернее. Пишу название: «Первые сто лет» и любуюсь какое-то время, думаю, до чего же удачное название. Это ведь архимандрит Иоанн (Крестьянкин) сказал, что, мол, трудно только первые сто лет, детка. Автор очень ловко обыграл эту мысль в названии. Пишу автора, опять любуюсь: «Ольга Румбах» — до чего благозвучно, прямо само на обложку просится. Звучит, как выстрел из двух стволов: Ольга Румбах! Еще и это «бах» в конце…

Видимо, пора признаться читателю, что я и есть эта самая Ольга Румбах и что ввожу в библиотечный фонд свою собственную книгу. Что при этом испытываю, писать не стану, но догадаться нетрудно.

А тут посетитель, точнее, посетительница. Влетает, как вихрь, подвижная, высокая, со спутанными черными волосами. Пальто на ней красное, под стать огненной ее энергии.

— Ой, я так задержала книги, извините, — весело говорит она, но на смуглом ее лице не заметно ни малейшего раскаяния, — а дайте мне что-нибудь такое… легкое, рассказы какие-нибудь… — и живо перегибается через парапет, отделяющий меня, библиотекаря, от посетителей. Кудри ее при этом едва не касаются моего лица, даже запах шампуня чувствуется: — А что это у вас такое нарядное?.. Как называется?.. «Первые сто лет»?..

Книга уже у нее в руках.

— Кто автор? Ой, Ольга Румбах! Это же известная…

— Вы что-то путаете, это совсем не известная… — начинаю было я.

Но она решительно прерывает:

— Нет, это очень известная писательница, я что-то о ней слышала!

Спорить бесполезно, да и кто на моем месте стал бы спорить, ну кто?

Внутренне улыбаясь, заношу книгу в формуляр, и уж будьте уверены, что по лицу у меня, от уха до уха, расползается неописуемое самодовольство.