Любовь Сутенера

Дашкины проказы (27 декабря)

И вновь день начался с неожиданного, но весьма забавного звонка. При этом поначалу я даже не узнал звонившего — настолько измученным и страдальческим голосом он говорил. Наконец до меня дошло, что это не кто иной, как мой хороший знакомый Семен Исаакович Вайнер!

— Послушайте, Сережа, вы в подобных делах человек более опытный, чем я, поэтому не могли бы мне сказать: существуют ли какие-нибудь эффективные средства от похмелья? Ну, то есть что вы посоветуете: «Антипохмелин», «Алка Зельтцер», обычный рассол или что-нибудь еще?

Сам по себе вопрос был необычен, поскольку владелец магазина «Смешные сюрпризы» выпивал очень умеренно и, сколько я помню, еще никогда не доводил себя до похмельного состояния.

— Увы, Семен Исаакович, вынужден вас огорчить! — весело отвечал я. — От похмелья, как и от несчастной любви, никаких эффективных средств не существует, поэтому главный совет — это стиснуть зубы и перетерпеть данное состояние. Зато именно в состоянии похмелья отчетливее всего сознаешь главную мудрость древнегреческих философов, как известно, учивших: «Меру во всем соблюдай!»

— Мне сейчас не до философов! — простонал несчастный Семен Исаакович.

— О философах — это к слову пришлось, а главный мой совет такой: думайте про себя о том, что обязательно настанут лучшие времена — когда и выпить снова захочется, и полюбить! И уж поверьте моему слову — такие времена обязательно настанут.

(Забавно, что сильнее всего поучать других нас тянет именно тогда, когда еще не прошла жестокая горечь от совершенных нами ошибок!)

— Ох! — только и простонал Вайнер, внимательно выслушав мою тираду. — Только не напоминайте мне сейчас о выпивке и любви!

— А что случилось? — забеспокоился я. — С девчонками какие-то проблемы?

— Да, можно сказать и так.

— Неужели они себе что-то позволили? Расскажите поподробнее — и я их накажу!

— Нет, никого наказывать не надо, поскольку я сам виноват в том, что в кои-то веки выпил без меры… Ну а то, как они надо мной подшутили… Короче, вчера я стал самым настоящим героем водевиля! — И Семен Исаакович начал рассказывать с таким неподражаемым юмором, что это делало ему честь.

Я потому так беспокоился, что вчера самолично отправил ему на заказ сразу двух девчонок — Милену и Дашку. Последняя, кстати сказать, числила его в своих «постоянниках», да и Анатолий хорошо относился к Вайнеру, а потому никогда против этого не возражал.

Самое забавное состояло в том, что, несмотря на свою «водевильную внешность», Семен Исаакович имел развращенные прихоти какого-нибудь «продвинутого» клерка — то есть очень любил развлекаться с девочками прямо у себя в кабинете, для чего даже поставил там большой кожаный диван. Более того — и в этом мы с ним были похожи! — всегда просил присылать девчонок в чулочках и самом эротичном белье.

Насколько я понял из этого рассказа, дела в его магазине шли так хорошо, что он позволил себе излишне расслабиться. И то ли сам выпил слишком много коньяку, то ли мои девчонки шутки ради его подпоили, но все закончилось тем, что он элементарно заснул в кресле, уронив голову на рабочий стол. И тут проказница Дашка перед уходом решила над ним подшутить: достала губную помаду и прямо на обширной лысине безмятежно спящего Вайнера написала крупными буквами признание в любви к самой себе: «Я люблю Дарью!» После чего обе хихикающие дурехи удалились, оставив хозяина магазина отдыхать.

Спустя какое-то время, уже ближе к закрытию магазина, в кабинет постучала товаровед: красивая, но очень недалекая и капризная молодая дама, которую Семен Исаакович постоянно ругал за бестолковость, но увольнять воздерживался — как он мне сам объяснял, «исключительно из эстетических соображений». Кстати, ее звали точно так же, как и мою развеселую путану, — Дарья.

Итак, эта самая Дарья, предварительно постучав, вошла в кабинет, застав своего начальника в весьма необычном виде — спящим прямо за столом, да еще и с признанием в любви на лысине! Самое смешное состояло в том, что госпожа товаровед решила, будто признание относится именно к ней! Семен Исаакович очень обаятельный человек, и сотрудники его просто обожали, поэтому Дарья откровенно разнежилась и даже поцеловала спящего начальника, отпечатав под данной надписью след своих губ.

А вот уже дальше начался откровенный водевиль! Именно в этот момент за дамой приехал ее муж — здоровенный и весьма сумрачный тип, словно по контрасту с владельцем магазина «Смешные сюрпризы» являвшийся совладельцем похоронного бюро «Последний путь». Не найдя жену в торговом зале, он принялся расспрашивать продавщиц — и те сказали ему, что Дарья пошла к начальнику. Гробовщик был человеком ревнивым, поэтому можете себе представить, что он почувствовал, когда застал свою жену в обществе пьяного начальника, да еще со столь компрометирующей надписью на лысине!

Не обращая внимания на жалобные восклицания жены, он первым делом открыл окно и, набрав с карниза пригорошню снега, принялся немилосердно умывать им розовую от коньяка физиономию безмятежно спящего Вайнера.

«Что это такое? — немедленно очнулся Семен Исаакович и тут же принялся возмущенно отфыркиваться. — Вы кто такой и зачем вы здесь?»

«Это мой муж, — испуганно пискнула стоявшая в углу Дарья, немного побаивавшаяся своего сурового гробовщика. Тот знаком приказал ей заткнуться, после чего грозно обратился к Семену Исаковичу:

«Так ты, хрен лысый, любишь мою Дарью?»

«Я что — ей в этом публично признался?» — ошеломленно оглядываясь, спросил Семен Исаакович.

«Да это признание у тебя губной помадой на морде написано!»

«Честное слово, вы ошибаетесь! И в мыслях не держал! Конечно, я уважаю вашу супругу как замечательного человека и ценного сотрудника…»

«Заткнись и посмотри на себя в зеркало!» — сурово прервал его гробовщик.

Семен Исаакович последовал этому совету, после чего моментально все понял.

«Это же мои сотрудницы пошутили! — с принужденной улыбкой заявил он. — Ну, вы сами подумайте — как бы я смог сделать подобную надпись в столь неудобном месте? Да у меня для этого руки коротки».

«Зато у меня руки достаточно длинны, чтобы достать тебя в любом месте! — зловеще пообещал гробовщик и, уже уходя из кабинета вместе с женой, неожиданно добавил: — Сделаешь такую же татуировку у себя на х… — с корнем вырву!»

— Ну и что мне теперь делать с нашей проказницей Дашкой? — едва сдерживаясь от смеха, спросил я, выслушав весь этот рассказ до конца. — Если хотите, то я ее оштрафую и заставлю вернуть вам деньги.

— Да ладно уж, — великодушно заявил Семен Исаакович, — она мне нравится именно за свой плутовской характер. Кстати, Сережа, а что вы думаете о рассоле — поможет?

Второй анекдот с теми же участницами — то есть Дашкой и Миленой, произошел в тот же день. По их словам, дело обстояло так: успешно напоив Семена Исааковича, но так и не дойдя до кондиции, они купили бутылку текилы и вернулись к себе домой на «Савеловскую». Расположились на любимом диване, выпили, и тут Дашке позвонил ее недавний знакомый — какой-то пожилой бизнесмен — и напросился в гости.

Когда раздался звонок в дверь, Дашка пошла открывать. Первым в квартиру проник здоровенный охранник в черном пальто и с настороженным взглядом. Бегло осмотрев квартиру и так и не сказав ни слова, он удалился. Затем явился и сам бизнесмен — как описывала его Дашка, «солидный, лысоватый и розовощекий дядечка со слащавой улыбкой на гладко выбритой морде и с «дипломатом» в руках». Дальнейшему ее рассказу я, для большей комичности, придал форму диалога.

«Привет, моя радость, — заявил бизнесмен, радостно целую Дашкину щеку, после чего повернулся к Ми лене. — Ой, а это что за красавица?»

«Это моя лучшая подруга», — представила Дашка.

«Здрасьте!» — вставая с дивана, вежливо поздоровалась Милена.

«Приветик! — И бизнесмен одарил ее аналогичным поцелуем, после чего огляделся по сторонам. — Ой, девчонки, да вы тут текилу пьете. Меня угостите?»

«Конечно, Славик, присаживайся», — охотно предложила гостеприимная Дашка.

«Сейчас, только сначала в ванную схожу».

Пока он отсутствовал, обе красотки успели изрядно хватануть текилы и лишь потом забеспокоились.

Но стоило Дашке подняться с места, чтобы пойти в ванную, как в комнате появился долгожданный клиент. При виде его обе путаны открыли рты от изумления — бизнесмен был одет в черные чулки на резинках, женские лакированные туфли и черный кружевной бюстгальтер! Насладившись произведенным впечатлением, он заговорил первым, причем сделал это нарочито тонким, писклявым голоском:

«Ну что, девчонки, заждались? А вот я и пришла! Кстати, меня Соня зовут. Текилы-то налейте, я уже и тост придумала».

Дашка проворно наполнила рюмки и предложила:

«Давай, Соня, мы тебя внимательно слушаем».

«Давайте выпьем за дружбу подруг между друг другом!» — радостно предложила псевдо-Соня.

«Прекрасный тост!» — похвалила Милена, после чего все трое чокнулись и выпили. Затем бизнесмен принялся оживленно верещать, начав с самообвинений:

«Ой, девчонки, я у вас такая плохая, такая гадкая…»

«Ну, что ты на себя наговариваешь? — попыталась успокоить чуткая Дашка, — ты у нас очень даже славная, и чулки у тебя классные…»

«Ой, тебе нравятся? Хочешь, я тебе такие же подарю?»

«И мне тоже!» — вовремя встряла Милена.

«Конечно, детка, и тебе тоже подарю, — заверил бизнесмен. — Только сначала у меня к вам просьба. Раз уж я у вас такая гадкая, то отшлепайте меня хорошенько!»

«Разумеется, отшлепаем, о чем речь… — успокоила Дашка, подмигивая подруге. — Только сначала еще выпьем…»

Но тут в вышеупомянутом «дипломате» зазвонил мобильник. Бизнесмен проворно достал его и начал говорить — причем резко изменив и голос, и интонацию:

«Да?.. Слушаю… Нет, но какого черта!.. Почему именно сейчас?.. А не послал бы ты его на… Что за сволочь, урою!.. Ладно, жди…»

Отключив телефон, «бедная Соня» виновато посмотрел на насторожившихся подруг.

«Вот, гад, весь кайф обломал… — Тут старый извращенец спохватился, что говорит мужским голосом, и снова начал писклявить: — Простите, девчонки, дела срочные… Вы уж тут без меня не очень скучайте… Вот вам на чулочки и прочие мелкие расходы».

Достав из того же «дипломата» толстую пачку долларов, он щедро отсчитал несколько купюр, после чего еще раз извинился и быстро ретировался. Оставшись одни и тут же поделив деньги, Дашка и Милена продолжали радостно выпивать до полного бесчуствия, причем любимым тостом в тот вечер у них был следующий:

«За смешных и безобидных извращенцев!»