Люся, которая всех бесила

Глава 34

— Я правильно понимаю, — очень холодно, очень медленно проговорил Ветров, и у Люси дыхание перехватило от ползучей злости, которая ядовитым туманом начинала сочиться от него, — что ты, дорогая бабуля, агорафобию симулировала тоже?

— Это нет, — с простодушным огорчением ответила старушка, — но мы с моим доктором уже все обсудили. Я перееду под транквилизаторами и первое время буду их принимать, пока не привыкну к новому дому.

— Новому дому! — взорвался Ветров. — Чем тебе старый не угодил? Что за высокие отношения вас связывают с Китаевым, что он сначала спускает на нас Люсю, а потом ты подаешься к нему в прислуги?

Люся никак не отреагировала на выпад, потому что была сосредоточена на ровном и глубоком дыхании. Ей подумалось: а вдруг можно просто натренировать привычку к мареновскому яду, выработать иммунитет?

Тошнота подкрадывалась медленно, но верно, по мере того как все больше поддавался ярости Ветров.

— Это дела стариковские, — отмахнулась Нина Петровна, — вас, молодежь, они не касаются.

— Да ты издеваешься! Ты спала с ним?

Блямс! Нина Петровна с таким звоном поставила чашку, что блюдце треснуло.

— Я сделаю вид, — ледяным голосом королевы в изгнании проговорила она, — что не слышала этого. Хотя бы из уважения к памяти твоего деда веди себя как воспитанный человек.

Люся, несмотря на дурноту, уставилась на нее во все глаза.

Ее смешливая старушка-соседка, любительница форумов и интернета, выглядела сейчас очень внушительной и очень безжалостной.

Такая бестрепетно отправит коркору спать без ужина или поставит ее в угол.

Люся понимала Китаева: это пока у его внучки одиночный случай внезапного детского оборота, необъяснимого медицинского феномена, который нет-нет да и случался с архами. Природа милостива и разумна: обычно потребность в оборотах формируется в относительно осознанном возрасте, от одиннадцати до пятнадцати лет. Случайные же детские обороты крайне редки и непредсказуемы, никогда не знаешь, когда оно снова случится и как долго продлится. Может, и никогда. А может, на приеме у педиатра или в парке, например.

Поэтому Китаеву надо было срочно увозить внучку от чужих глаз подальше. А домовик — это и защита, и забота, и контроль территории.

Но почему Нина Петровна на это согласилась? Она казалась довольной своей жизнью, интернет-общением и бездельем. Неужели потребность кого-то оберегать настолько высока?

— Отец в курсе? — продолжал наседать на бабушку Ветров.

— Хоть я и не обязана перед ним отчитываться, но, в отличие от вас, лоботрясов, несу обязательства перед семьей. Поэтому — да, я его предупредила о скором переезде. Витя согласен с тем, что свежий воздух пойдет мне на пользу. А ты, Паша, не имеешь никакого права на меня орать. Где твои манеры?

Тут у Ветрова сделалось такое лицо, что Люся ясно поняла: сейчас-то он и пошлет бабулю к чертовой матери безо всяких манер.

Вскочив на ноги, она вылетела из кухни, успела добежать до ванной, и там ее вырвало.

Все вокруг кружилось, перед глазами мельтешили крохотные точки и искорки, от слабости подкашивались колени, и ей показалось, что вот-вот она упадет и расшибет лоб о кафель. Умывшись холодной водой, Люся сползла по стенке вниз, прислонившись спиной к плитке.

На кухне стояла гробовая тишина.

— Черт, — наконец сказал Ветров, — Люсь, прости.

Прошелестели легкие шаги, Нина Петровна присела на корточки рядом с Люсей, озабоченно прижала сухие ладони к ее щекам.

— Ты всегда так на него реагируешь, — спросила она встревоженно, — или мне начинать ждать правнуков?

Люся усмехнулась.

— А вот гадайте теперь, — сказала она злопамятно. — У вас свои секреты, у меня — свои.

Старушка вздохнула, выпрямилась.

— Что ж, — произнесла она с вымученной улыбкой, — пойду я, пожалуй, к себе.

— Вы до Нового года не могли подождать? — спросила Люся. — Для чего было устраивать все это именно сейчас?

— Да какая уж теперь разница, все одно!

И она ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Ты как? — крикнул Ветров из кухни. Приближаться к ней он боялся.

— Отлично! — саркастически отозвалась Люся и тут же устыдилась. Разве он виноват, что ее потянуло на эксперименты? — Нормально, Паш, — добавила она уже человеческим голосом. — Я просто проверяла, сколько продержусь рядом со злым тобой.

— Черт, — повторил он совершенно несчастно.

Ожил домофон — прибыла медсестра-ярилка с капельницей.

Ветров впустил ее, а Люся торопливо проскользнула мимо него на кухню. Упала на стул, прислушиваясь к жизнерадостному щебетанию красотки. И ведь ей нормально! Она даже не почувствовала, что пациент в бешенстве!

А у Люси все еще ломило в затылке.

Жизнь устроена ужасно несправедливо.

Пытать Великого Моржа было бесполезно. Он все равно не признается, как уговорил Нину Петровну на такую авантюру. Можно было даже поругаться с ним, но Люся ведь толком на него не злилась.

Он спасал свою семью.

А вот мотивация Нины Петровны оставалась для нее загадкой.

И папа Ветров не против, если, конечно, старушка не соврала.

Он тоже был посвящен в странные взаимоотношения Нины Петровны и Великого Моржа?

Покачиваясь на стуле, Люся закрыла глаза, пытаясь сложить все факты воедино.

Первое. Великий Морж купил ей квартиру рядом с Ниной Петровной, но ни словом не обмолвился, что знаком с ней, хотя Люся тысячу раз говорила ему про свою соседку.

Второе. Нина Петровна никогда не рассказывала о своей семье, а о том, что она принадлежит к клану Ветровых, Люся узнала недавно.

Третье. Великий Морж был адъютантом мужа Нина Петровны.

Четвертое. Нина Петровна оборвала все связи со своей семьей, внешним миром и зачем-то прикидывалась сумасшедшей.

Пятое. Папа Ветров все эти годы обеспечивал свою мать, но не навещал ее.

Шестое. Великий Морж косвенно виноват в смерти мужа Нины Петровны, но старушка охотно распивает с ним чаи и собирается к нему переезжать.

— Дурдом, — пробормотала Люся, — ну и ладно. Ну и не рассказывайте мне ничего. Кладоискатель я или кто?

Но сперва надо было заняться делами семейными. Помаявшись, она решительно набрала номер телефона, по которому не звонила очень давно. Мама взяла трубку после восьмого звонка, как будто глядела на мобильник, не решаясь ответить.

— Мам, — сказала Люся как можно тверже, — к вам сегодня приедет мой помощник, его зовут Стас. Он покажет вам несколько квартир, выберите, пожалуйста.

— Не надо, — сразу же отказалась мама.

— Он все равно приедет, — отрезала Люся и повесила трубку.

Нанять кимора Стаса на работу было лучшим решением в ее жизни.

Сегодня, например, он развезет подарки сотрудникам, которые Люся вчера так и не успела раздать.

Кроме того, Стас взял на себя риелторов.

И кто знает, может, его киморской упертости хватит на то, чтобы переспорить ее родителей, запихать их в машину и прокатить по квартирам.

Вряд ли они легко сдадутся, но и Люся не собиралась отступать.

А еще Стас обещал присмотреть за Катюхой и доложить, какую глупость опять затеяла сестрица. В том, что она снова во что-то вляпается, Люся нисколько не сомневалась.

Некоторые семьи — это проклятие. Вот Ветров ее наверняка понимает.

Она заглянула в гостиную — он лежал, закрыв глаза и прикидываясь спящим.

Медсестра суетилась вокруг, без всякой необходимости подкручивала колесико капельницы и выразительно вздыхала.

Прости, милая, этим утром ему точно не до тебя.

В гардеробной Люся выдвинула ящик с носками, достала коробку с флешками. Глупо было прятать ее так глубоко, полудетская игра в шпионов, но Люсе нравилось думать, что за ее сокровищами могут на полном серьезе начать охоту злодеи.

Она достала флешку пятнадцатилетней давности, перешла на кухню и воткнула ее в ноут.

Архивы, архивы.

Ветров-старший. Ветров-младший.

Жалко, что тогда Носова еще не было в редакции, да и самой редакции как таковой не существовало. Была только Люся и небольшой блог.

Уж Носов бы докопался до самых глубин.

Она открыла папку «Ветров-старший», бездумно листая файлы. Способ честного отъема денег у населения у бывшего губернатора был незатейлив. Через подставных лиц он организовал несколько строительных компаний, которым и перебрасывал госзаказы, полностью игнорируя такие понятия, как добросовестная конкуренция и прозрачность тендеров. Его компании строили школы и детсады, стадионы и парки, благоустраивали территории. Как это было принято в те времена, расчеты с субподрядчиками производились не в деньгах, а в услугах или материалах, хотя по документам все выглядело иначе. И никто не возбухал, потому что все прекрасно понимали, как обстоят дела. Подворовывал из федерального бюджета Ветров внаглую, щедро завышая цифры в своих отчетах по расходам, и местные производители кирпича, цемента и прочих материалов молча подписывали эти цифры — кто из нежелания связываться с губернатором, а кто и за откаты.

Бучу подняла стройкомпания «БРЕСТ», которая умудрилась перехватить у Ветрова тендер, а когда он им начал по привычке угрожать, бестрепетно обратилась к юристам.

Люся позвонила Носову:

— Кость, а мы знаем кого-нибудь из «БРЕСТа»?

— Откуда? — спросил он сонно.

До третьего января редакция ушла в лайт-режим, и на дежурстве оставался только один из журналистов. Видимо, сейчас это был не Носов.

— Строительная компания, которая доказала в суде, что Виктор Ветров вороват.

— А, — Носов смачно зевнул в трубку. — Это тебе к нашим братьям Гореловым, «БРЕСТ» входит в их холдинг. Но с губером рубился вроде как их отец, покойный уже лет пять как.

— Твою же мать, — расстроилась Люся, — мы же с навью так и не опубликовали интервью. А все из-за тебя.

— Побойся бога, Новый год на носу, какие еще умертвия!

— Ладно, дождемся святок, — хмыкнула она.

Попрощавшись с Носовым, Люся задумалась.

Из двух мало ей симпатичных братьев Гореловых старший, Федор, казался все же предпочтительнее. Несмотря на его любовь к навям, он довольно успешно руководил отцовской конторой, пока его завистливый младший братец строил ему козни.

Но младшего было чем шантажировать, в то время как рычагов давления на старшего у Люси не было.

С другой стороны, младший мог и не знать ничего про эпическое судебное побоище «БРЕСТа» и губернатора, на старшего тут надежды побольше.

К тому же Федор с таким энтузиазмом поддержал политическую партию Китаева, что это наводило на размышления об их близком знакомстве.

Мог ли Великий Морж подтолкнуть Горелова-папу подать в суд на Ветрова-папу?

Уж больно ко времени пришелся этот скандал.

Но если Люся сунется к Федору с расспросами — Великий Морж узнает об этом через пять минут.

Охохохохо.

Люся машинально перебрала еще несколько файлов и уставилась на структуру администрации губернатора пятнадцатилетней давности, листнула вниз, пробегая глазами фамилии.

Анастасия Олеговна Китаева, сектор документационного обеспечения, младший специалист.

Мать коркоры, дочь Великого Моржа?

На фото она была еще совсем молодой, испуганной, красивой. Наверное, пришла к Виктору Ветрову сразу после университета, они же все там дружили семьями, вот и взял губернатор зеленую девчонку на работу и засунул на скучную, ни к чему не обязывающую должность.

Люся встала и пошла в гостиную. Остановилась возле двери, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Люсь, я уже все осознал, — сказал Ветров, не открывая глаз. — Исправился, раскаялся. Прости дурака.

Ярилка смотрела на Люсю с почтительной неприязнью.

— А у тебя семейные фото есть? — спросила она.

— В чемодане, Машка мне на зону передала… сама возьми.

Ярилка опять подкрутила ему колесико и заметила ласково:

— Интересная у вас биография, Павел Викторович.

— Очень, — коротко согласился он и замолчал.

Ветровский чемодан находился в гардеробной. Люся достала его из-под коробки с шарфами и распахнула. В нем валялись несколько забытых носков, один форменный галстук, билеты на поезд в их славный город и довольно тощий фотоальбом. Все остальные вещи Ветрова хаотично расползлись по полкам, и теперь его футболки гордо возлежали вперемешку с Люсиными блузками.

Она немного поглазела на этот бардак и улыбнулась.

Люсе нравилось жить с Ветровым, если не считать, конечно, некоторых нюансов взаимодействия вспыльчивого марена и сверхчувствительного нижнего арха.

Но в целом они довольно неплохо уживались в ее двух комнатах, не мешали друг другу и не надоедали.

Впрочем, до этого им приходилось встречаться только поздним вечером и утром.

Что будет после нескольких суток бок о бок?

С фотоальбомом в руках Люся вернулась в гостиную, ярилка уже сняла капельницу и теперь топталась возле Ветрова, витиевато прощаясь.

— Я вас провожу, — сказала ей Люся.

Та еще раз страдальчески посмотрела на пациента и неохотно пошлепала к выходу.

Бедная, бедная.

Такой марен без дела пропадает!

Не успела Люся закрыть за медсестричкой, как Ветров схватился за телефон.

Видимо, при посторонней барышне он не желал обсуждать тайны следствия.

Все они тут параноики.

— Вань, — сказал он в трубку, — перекинь мне показания вчерашнего шоумена по Осокиной… Опять артист погорелого театра, Люсь, — это уже ей, — интернет-заказ, клиент неизвестен. Закрыли на сутки, чтоб неповадно было… Серег, — это уже опять в телефон, — что там управление по учету умертвий? Что значит — мутные?.. Зачем тебе семейные фото, Люсь?

— Следствие ведут колобки! — провозгласила она. — Ты хорошо знал Настю Китаеву?

— Виделись пару раз в год на шашлыках, которые устраивал дед. Да она тихая была, необщительная. Это с ее ребенком собралась нянчиться бабушка?

— Похоже на то, — Люся открыла альбом и от неожиданности ойкнула. На нее смотрела очень забавная молодая Нина Петровна с кудрями, толстыми щеками, большими глазами и младенцем на руках.

За ее плечом стоял статный офицер с роскошными усами.

— Бог ты мой, — пробормотала Люся, низко склоняясь над фотографиями.

О внучке Великого Моржа она пока не была готова говорить с Ветровым.

Вилка! Пат!

О том, что у Великого Моржа внучка коркора, Люся Ветрову сообщила. Зря, наверное.

Но вот о том, что она способна к обороту, — нет.

Люся поклялась Великому Моржу не выдавать его тайны. Чем меньше посвященных — тем больше у девочки шансов выжить (замечание на полях: Китаев полностью доверяет Нине Петровне).

Но и скрывать от Ветрова, на что подписалась его бабушка, казалось очень неправильным.

И куда бежать в такой ситуации бедной девушке?

К счастью, Ветров больше не задавал вопросов, снова погрузившись в телефонные разговоры.

Прозвучала фамилия Лихова — кажется, Деда-Дуба ненавязчиво вели, не спеша открыто вызывать на допрос, но тщательно и спокойно собирая информацию.

Люся листала альбом.

Тонкая нервная невеста рядом с Виктором — мама Паши и Маши. В раннем детстве он улыбчивее, смотрит в объектив открыто и доверчиво. А вот его сестра, наоборот, капризно дует губы. Дети растут, и мать исчезает с Пашиных фото. Отчетливо видно, что с сестрой они растут в разных климатах. У него — каток и клюшка. У Маши — абрикосы и легкие кофты.

Паша-подросток умиляет длинными, до плеч, волосами.

Общее фото — видимо, как раз шашлыки. Пожилой Дмитрий Ветров обнимает Нину Петровну, уже похожую на себя нынешнюю, за плечи, а она смеется, запрокинув к нему голову. Маша ставит Паше рожки — им тут лет по двадцать, а такой детский сад. У нее боевой раскрас и мини-юбка, у него — фингал под глазом, вид задиристый. Суровые мареновские будни? Китаев стоит у мангала, в руках — шампур с мясом. Полная серьезная женщина, видимо, его жена, хмурится. Настя Китаева, тонкая, напряженная, находится за ее спиной, а Виктор Ветров машет руками, наверное, что-то рассказывая девушке.

Лето.

Дача.

Дружеские посиделки.

Люся долго разглядывала Великого Моржа — чуть моложе, чем он был, когда они познакомились. Что же ты за человек, мой милый?

Тут позвонил и он сам, заставив Люсю вздрогнуть. На секунду она на полном серьезе испугалась, что Китаев читает ее мысли.

— А ты помнишь, — спросил Великий Морж безо всяких приветов, — что твой бывший, аптекарь, находится под следствием из-за торговли нелицензионными препаратами?

— Шутишь, что ли, — удивилась она, — я себя-то не помню, не то что Баринова. После того как его сын пришел ко мне с дихлофосом, мы расстались со скандалом.

— Интересный факт, что среди прочей паленки он приторговывал еще и препаратами, подавляющими стремление архов к стихийному обороту. Как правило, они нацелены на то, чтобы моментально сбить панику.

— Ага. Потом ты неделю тупой овощ, реакции заторможены, а мозговая деятельность стремится к нулю, — заметила Люся, которая в подростковом возрасте экспериментировала с этой темой. — У большинства из них такие побочки, что уже семь лет достать такие препараты можно только по рецепту.

— Ну а Баринов ими фарцевал безо всяких рецептов. Некоторые препараты и вовсе не сертифицированы и не лицензированы. По бумажкам — БАД, а на деле мощный экспериментальный нейролептик. Знаешь, я и сам бы не отказался от волшебной таблетки, потому как нет у меня времени по лесам бегать.

— Против природы не попрешь, — сказала она умудренно.

— А очень хочется.

Да уж.

Понятно, что не из-за себя Великий Морж так переживал.

Со своим архаичным медведем он научился жить.

— Вчерашнее происшествие у ночного клуба…

— Стоп, — сказала Люся, — перевожу тебя на громкую связь, тут Ветров.

Паша сбросил свой звонок и нахмурился. Великий Морж сухо продолжал:

— Вчерашнее происшествие у ночного клуба подтверждает мою теорию о том, что тебя пытаются не убить, а напугать. Заставить перекинуться в публичном месте.

— И кому от этого прок?

— Не поверишь, но Т. Г. Синичкиной, которая два года назад подписала контракт с фармацевтической компанией на обширные исследования стрессовых ситуаций для архов, приводящих к обороту. Представляю, как ты ее бесишь своим упорным нежеланием квакать на публику.

— Откуда информация? — спросил Ветров.

— Мы перетрясли ее счета и обнаружили поступление денег, связались с плательщиком и получили копию договора. Плюс Крылов дал нам доступ к части логов «Яви», и не спрашивайте лучше, как мы их из него выбили. Получается, два года назад Синичкина как раз решилась доказать Крылову, что «Явь» опасна для людей и способна толкать их на преступления. ИИ предложил ей простейший алгоритм убийств: берешь неуравновешенных подростков, натравливаешь на нижних архов, готова серия. Год у нее ушел на то, чтобы прописать протоколы для нейронки: идея была в том, что все это должно происходить без активного участия человека как координатора процессора. Для чистоты доказательной базы ИИ все должен был сделать сам: найти в сети и уговорить подростков, собрать информацию о жертвах, продумать сценарии убийства.

— И при чем тут фармацевты? — спросила Люся.

— Ну, согласно ее вчерашнему письму, она занималась одним доказательством и одним исследованием. Вероятно, решила — к чему пропадать такой богатой информационной базе, которая попутно собиралась, и нашла покупателя.

— Она уже отдала результаты исследований заказчику?

— Нет, срок сдачи работы — через месяц. А тут Люся ей всю малину портит, надо думать, что человек нервничает.

— Я не специально, — пробормотала Люся.

— Шесть нижних архов, — вмешался Ветров, — с Люсей — семь. Не маловата выборка?

— Зато очень детальная. Информация от психологов — раз. Общение с родственниками жертв — два. Личное знакомство с седьмой жертвой — три. Бонус: все это собирает ИИ, Синичкиной остается только обработать результаты.

— Значит, — спросила Люся, нелепо обрадовавшись, — меня назначила жертвой не Синичка, а тупая железяка?

— С чем я тебя и поздравляю, — вздохнул Великий Морж и повесил трубку.

Люся с Ветровым переглянулись.

— Вот поймаем твою Синичку, — вдруг сказал он решительно, — и я Китаеву морду набью.

— Да он тебя старше в два раза, — фыркнула Люся. — Не позорься, Паш. Ты бы лучше поговорил по душам с отцом, потому что от старой гвардии мы ничего не добьемся.

— И поговорю, — согласился он угрюмо. — Может, даже выпью.

— Сауна, девочки, — подсказала она. — Очень располагает к откровенности.

— Люся, Люсенька, — Ветров было потянулся к ней, но опомнился и остался на диване. Он все еще был зол — но уже как-то иначе. Как будто перевернул свои чувства не наружу, а внутрь. — Это в тебе говорит неуверенность в себе.

— Ты обалдел?

— Синдром самозванца, согласно отчету твоего психолога.

Люсе захотелось немножко повыть на луну.

У нее вообще все грязное белье полощется на ветру?

— А как же медицинская конфиденциальность? — уныло спросила она.

— А как же шесть с половиной трупов?

— Сам ты половина трупа, — обиделась Люся и спросила рассеянно и явно невпопад: — Что же нам делать?

— Тебе — сразу выходить из комнаты или прогонять меня, — тут же ответил он, безошибочно поняв, что она имеет в виду. — А мне… может, стать йогом?

— Подавлять свои чувства вредно для психики, — возразила Люся, — может, боксерскую грушу повесить?

— Да, — кивнул Ветров задумчиво, — тренировки могут помочь. Вот поймаем твою Синичку, и я запишусь на контактный вид спорта.

Жизнь как будто разделилась на затянувшийся кошмар и светлое завтра, которое вот-вот наступит.

Скорее всего.

Или нет.

Снова зазвонил телефон, и Люся чуть не вышвырнула его в окно.

Как ей все надоели.

Это был ее помощник кимор Стас.

— Так ведь это, — буркнул он, — чисто для сведения, секретарша твоя спит с твоим бывшим.

— С которым? — не поняла Люся и привычно перевела его на громкую связь.

У них тут прям колл-центр.

— Который у нас в списке «близко не подпускать». А. Е. Баринов.

— Как это? Зачем?

— Для удовольствия, наверное, — хмыкнул кимор, — ну или не знаю, как там у вас, баб, принято. Я, короче, такой вваливаюсь к ней с подарком, значит, твоим, а она испуганно глазами: луп-луп. Хвать пакет и дверь передо мной закрыть попыталась. А у меня нога сама по себе дернулась, что это за хамство такое, дверью перед носом человека хлопать!

Киморы.

Им бы только затеять свару.

— Ты как хочешь, хозяйка, — продолжал свой рассказ Стас, — говорю я ей, а мне отлить капец как надо. Не пустишь — прям у тебя под дверью налью, сил нет терпеть. И плечом ее раз в сторону. Она, конечно, давай вопить, мол, что это за наглость. Ну наглость, да. А дверью перед носом не наглость? Ни тебе «спасибо», ни «с Новым годом». Планировка стандартная, я сразу в спальню шасть, чтобы посильнее ее взбаламутить. А там А. Е. Баринов. Уж прости, голый. Под простынкой.

— Ого, — восхитилась Люся. Паша слушал с охотничьим интересом. — А ты к Ольге приехал без предупреждения, да?

— Дедморозю сюрпризом! Да твои все мятые сегодня после вчера, Носов супом меня накормил… борщом. А секретарша, значит, чуть дверью не пришибла! А так-то все подарки я раздал, еду счастливить предков твоих.

— Удачи, — пожелала ему Люся, — ты понастойчивей там.

— Это я могу.

— Понял, да? — Люся покачала головой, озадаченная. — Моя секретарша спит с фармацевтом Бариновым, который, во-первых, отец, во-вторых, бывший, а в-третьих, попался на незаконной продаже подавителей для архов.

— Будем раскалывать, — оживился Ветров и схватился за телефон. — Димка, на старт, внимание, марш!

Опергруппа Баринова у Ольги, конечно, не застала, но не расстроилась и прихватила ее в отделение для дачи показаний.

Зато Баринов нашелся в собственной квартире, и тут уж Паша не выдержал, сорвался в отделение, чтобы допросить его лично.

Люся попыталась было поговорить с Ниной Петровной, но старушка прикидывалась сонной и требовала, чтобы ее не беспокоили.

Пометавшись по квартире без всякого толку, Люся перемыла всю посуду, полы, загрузила стиралку и затосковала.

Тут-то и позвонила сестрица Катька, вот уж новогоднее чудо!

— Люсь, ты чего такая жадная-то? — спросила она ласково.

— Прости? — изумилась Люся.

— Трешка — это как-то несерьезно. Ты же у нас деловая женщина, владелица бизнеса, родительская гордость, золотая медалистка и перфекционист. Давай пятикомнатную квартиру, а?

От такой наглости у Люси даже слов не нашлось.

Она молчала, кипя от желания придушить сестрицу собственными руками.

— Короче, в трешку мы не переедем, — заявила Катька. — Это как-то несерьезно.

— А не пойти ли тебе куда подальше?

— Я-то пойду. Но ты же, моя дорогая образцово-показательная сестренка, спуталась с Ветровым-младшим. А у его папаши грехов как грязи. Вдруг что-то да выплывет.

— Кать, — поразилась Люся, — ты меня шантажируешь, что ли? Виктором Ветровым? Самой не смешно?

— Ну-ну, — нежно пропела Катька, — посмотрю я, как ты запоешь, когда его посадят.

И отключилась.