Мелкий Шрифт (ЛП)

33

РОУЭН

– Еще не поздно вернуться домой. – Захра использует свое меню как щит, закрывающий всю левую сторону ее лица.

Когда я заказал столик в лучшем ресторане Орландо, я не ожидал, что она будет протестовать, как только мы сядем. С тех пор как десять минут назад официантка проводила нас к нашему столику в задней части ресторана, Захра раскраснелась и не могла усидеть на месте. Я думал, что вино поможет справиться с нервами на первом свидании, но она уже выпила один полный бокал.

Неужели она боится появляться со мной на людях? Я очень сомневаюсь, что какой-нибудь достойный папарацци стал бы рыскать по улицам центральной Флориды в ожидании знаменитости.

Я хмурюсь, протягивая ей меню. – Это слишком причудливо?

– Нет, то есть да! Я имею в виду, посмотри на это меню. – Она поднимает его, демонстрируя мне и прикрывая наши лица. – Любое место без цен и множества французских слов – это красный флаг для моего банковского счета.

– Ты не платишь, – говорю я сухим тоном.

– Да, ну, с моей стороны было бы самонадеянно предполагать, что мы разделим счет пополам.

– Разделим счет. – Я поперхнулся. – Что на тебя нашло?

– Ничего. – Она прикусила губу. Ее цвет кожи переходит от розового к красному, выдавая ее неспособность солгать о чем-либо.

– Ты всегда так нервничаешь на первом свидании?

Она хмурится. – Я не нервничаю.

– Ты выпила двухсотдолларовый бокал вина за десять минут.

Все ее лицо бледнеет. – Две. Сотни. Долларов?! – приглушенно кричит она. – Зачем тебе тратить столько на гроздь старого винограда?

Я не могу сдержать смех. Он едва слышен над окружающими нас людьми.

Ее взгляд переходит с меня на другой столик напротив нас, где сидят светловолосые мужчина и женщина.

– Ты знаешь этих людей?

Она подпрыгивает на своем стуле. – Кого?

Я моргаю, глядя на нее.

Ее плечи опускаются, когда она сползает на несколько дюймов ниже по стулу. – Да.

– Кто они?

– Блондин с маленькими руками и огромным лбом – это Лэнс.

Вы, должно быть, издеваетесь надо мной. Из всех мест? Здесь? В Чикаго такого никогда бы не случилось. Здесь слишком много людей, чтобы столкнуться с кем-то, кого я ненавижу.

Я виню отсутствие здесь ресторанов, которые я часто посещаю дома.

Может, я смогу построить один на территории Дримленда, чтобы этого больше не случилось.

Больше не случилось? Ты не останешься здесь после голосования.

Я беру свой бокал с вином и делаю длинный глоток, чтобы заглушить тошноту в желудке.

Ее глаза перебегают с меня на этот чертов стол в центре зала.

Я хмурюсь. – Ты хочешь его вернуть?

Откуда, черт возьми, это взялось?

– Что?! – Ее голос привлекает внимание некоторых посетителей. – Боже, нет.

– Тогда забудь о нем.

– Легче сказать, чем сделать. Он там, рядом с ней. Я ненавижу видеть их, потому что это напоминает мне… – Ее голос прерывается.

О том, как он разбил ей сердце, – мысленно заканчиваю я.

Я ненавижу видеть Захру такой расстроенной. Обычно в одном ее пальце больше позитива, чем в чертовом отряде болельщиц Суперкубка. Ее расстройство заставляет меня чувствовать себя неспокойно. Я хочу все исправить, но понятия не имею как, особенно когда я ничего не знаю о том, как вести себя с бывшим.

– Давай сыграем в игру.

Какого хрена ты делаешь?

Она оживляется, наконец-то опускает меню и уделяет мне внимание. – Ты сегодня весь в играх.

– Что бы ты предпочла: нырять с аквалангом посреди океана или бегать голой по Дримленду посреди ночи?

– Я ненавижу бегать, но еще больше я ненавижу акул, так что однозначно бегать голой по Дримленду.

Я улыбаюсь. – Непослушная девочка. Тебя могут поймать.

– Хорошо, что я знаю босса, – насмехается она.

То, как она улыбается мне, заставляет мое сердце остановиться. Странно, но когда я рядом с ней, все мое тело приходит в движение. Будь то зуд кожи, стеснение в груди или странное желание поцеловать ее, я борюсь с тонной ощущений. Иногда все сразу.

– Твоя очередь. – Я беру ее за руку и провожу большим пальцем по костяшкам пальцев. Ее дыхание всегда сбивается, когда я это делаю, так что это быстро становится моим любимым способом продолжать прикасаться к ней на людях.

– Ты бы предпочел никогда больше не читать книги или никогда не иметь возможности проверить фондовый рынок?

– Ударила меня по больному месту. – Я массирую сердце свободной рукой.

Она улыбается. – Тот факт, что тебе приходится думать над этим, разбивает мне сердце.

Я одариваю ее уже знакомой улыбкой. – Мне придется отказаться от чтения книг. Извини.

– Ну, это было весело. – Она дразняще отдергивает руку, прежде чем я снова хватаю ее.

– Ты сказала, что я больше никогда не смогу читать книги. Аудиокниги не считаются.

Ее рот открывается. – Ты... это. Ты не можешь так жульничать!

– Жизнь – это сплошная семантика.

– Встречаться с бизнесменом – отстой.

Я хочу поцеловать ее надутые губы. – Я так понимаю, это немного отличается от той замечательной компании, которую ты подобрала в приложениях для знакомств. А как насчет электрика с матерью?

Она показывает на меня пальцем. – Я хочу, чтобы ты знал, что Чип был очень милым человеком.

– Который привел свою мать на свидание.

– Я подумала, что это мило.

– Она спросила, есть ли у тебя прибор для отслеживания рождаемости. – Я делаю глоток своего вина.

Захра откидывает голову назад и смеется до самого предела. То, что она смеется, наполняет меня глубочайшим чувством гордости, когда я знаю, что смог сделать ее день ярче хоть в малой степени.

Новое осознание сильно поражает меня. Впервые на свидании мне весело. Нет ни заранее намеченной программы, ни холодных разговоров о работе и делах. Мне искренне интересно слушать все, что говорит Захра, и все это только усиливается, когда я заставляю ее смеяться.

Часть меня желает быть таким же, как она, где я мог бы жить беззаботно и двигаться дальше от прошлых проблем, которые, кажется, появляются в самое неподходящее время. Для такого, как я, это невозможно. Я устал от жизни, так что быть рядом с Захрой освежает.

Я понимаю, что играю с Захрой в опасную игру, переходя грань между свиданием и чем-то большим. Я не могу добиваться большего с моими сроками и конечными целями. По крайней мере, не тогда, когда мое будущее в Чикаго и ее будущее, закрепленное в организации Дримленда.

Но мы можем наслаждаться настоящим и жить сегодняшним днем. Это я могу обещать.

Захра машет рукой перед моим лицом. – Твоя очередь.

Я качаю головой и возвращаюсь к разговору. Мы с Захрой меняемся по очереди, причем она выбирает для меня самые возмутительные вопросы. Я не знаю, откуда у нее берутся такие идеи, как катание на лыжах в одних боксерах или поездка на гидроцикле через весь океан, но ее воображение безгранично.

Вот почему ты ее нанял.

Мы проводим весь ужин в нашей маленькой игре, переключаясь на разные разговоры в зависимости от того, какой ответ мы даем.

Захра обдумывает свой следующий набор безумных вариантов, когда Лэнс подходит к нам. Он смотрит на нас, его взгляд переключается между мной и Захрой. Она еще даже не заметила его, слишком погруженная в свои мысли.

Я не свожу с него глаз, пока тяну руку Захры к своим губам и целую ее костяшки. Она глубоко вдыхает, и ее щеки приобретают самый красивый для меня розовый оттенок. Челюсть Лэнса сжимается, делая его похожим на раздавленный помидор с копной светлых волос. Он абсолютно средний во всех смыслах этого слова – от его рубашки на пуговицах от Brooks Brothers до плохо отглаженных брюк цвета хаки. Я уверен, что в местном торговом центре можно найти дюжину таких же, как он.

Я кладу руку Захры обратно на стол и встаю во весь рост. Лэнсу приходится запрокинуть голову назад, чтобы посмотреть на меня.

Я застегиваю пиджак, прежде чем сказать. – Лэнс Бейкер. Я слышал о тебе.

Он встает во весь рост, как павлин. – Мистер Кейн. Я хотел подойти и поздороваться. Мы с Захрой давно знакомы.

Моя кровь раскаляется, пульсируя с каждым вдохом. Лэнс протягивает руку, а я просто смотрю на нее, испытывая к нему отвращение.

– Она рассказала мне о твоей заявке на Землю Туманности.

Он опускает руку, как отвергнутый бродяга. – О да. Я был потрясен, что мое предложение было принято.

Мой кулак чешется познакомиться с его лицом. Этот кусок дерьма думает, что ему сойдет с рук кража идеи Захры? Меня осеняет, что он считает, что Захра молчала обо всем этом. Что за кусок дерьма. Наверное, он думает, что она слишком мила, чтобы его выдать, а раз его так и не поймали, значит, у него не было причин для беспокойства.

Да пошел он. Я буду мстить во имя Захры.

– О, Лэнс. Привет. Странно видеть тебя здесь. – Голос у Захры безэмоциональный.

– Я праздную свою годовщину.

Я сохраняю невозмутимое выражение лица, несмотря на желание послать его к черту.

Все тело Захры напрягается. – Разве не считается дурным тоном праздновать то время, когда у тебя началась интрижка?

Глаза Лэнса выпучиваются. Его и без того красные щеки приобретают пурпурный оттенок.

Тепло проникает в мою грудь, когда Захра выпрямляет позвоночник и смотрит стальным взглядом. Это заставляет меня... гордиться ею. Тем, как она может противостоять другим, как она противостояла мне.

Я притягиваю ее к себе. У меня возникает искушение спрятать ее до конца ее жизни, защищая от таких идиотов, как Лэнс, которые злоупотребляют таким даром, как она.

Волна собственничества накатывает на меня из ниоткуда. Я должен быть удивлен, но я не шокирован. Я всегда был территориальным по отношению ко всему. Игрушки Деньги. Деловые предприятия. А теперь... женщина. Хотя идея новая, ощущения – нет.

Лэнс обращает свое внимание на меня.

– Мистер Кейн. Извините, что прерываю. Я не знал, что у вас с Захрой сегодня деловая встреча.

– Это не так, – предлагаю я сухим тоном.

Захра вздрагивает, когда я провожу пальцем по ее руке. Глаза Лэнса отслеживают это движение, а затем заканчивают на моей руке, прижатой к ее талии в интимном жесте.

– Что ж, извините, что вмешиваюсь в это... времяпрепровождение.

– Тогда зачем ты это сделал? – Я возражаю, сохраняя ровный голос.

Его рот открывается и снова закрывается. Я не собираюсь ждать, пока его ограниченные мозговые клетки придумают какое-нибудь жалкое оправдание.

Я машу рукой официантке. Она подходит и становится между мной и Лэнсом.

– Мистер Кейн. Могу я вам чем-то помочь? – Она сохраняет легкий и профессиональный тон.

– Я бы хотел отправить за столик этого человека бутылку Dom Perignon за мой счет.

Она сияет. – Конечно. По какому случаю мы празднуем?

– Его повышение по службе.

Официантка исчезает с широкой ухмылкой на лице.

Тело Захры застывает рядом со мной. Я ласкаю ее бедро, играя с кружевной лентой через ткань ее платья. Ее тело сливается с моим, несмотря на то, что Лэнс открыто смотрит на нас.

– Повышение по службе? – он визжит.

– До меня дошло, что ты уже много лет являешься преданным сотрудником Дримленда.

Он кивает с ухмылкой. Его глаза переходят с меня на Захру, и у меня возникает искушение заслонить ее от его взгляда. То, как он смотрит на нее, заставляет меня думать, что он верит в то, что она говорила о нем со мной.

Он такая пустая трата хорошего кислорода.

Он мне абсолютно отвратителен. – Ты официально переводишься в Шанхайский Дримленд для работы с местными Креаторами. С этой минуты.

Вся кровь отхлынула от его лица. – Шанхай? Китай?

– Похоже, у тебя есть две причины отпраздновать сегодняшний вечер. Поздравляю.

Он еще что-то бормочет. От его дискомфорта мне хочется улыбнуться, но я сдерживаюсь. Есть только один человек, который заслуживает моего ограниченного запаса, и это точно не этот дегенерат.

Я смотрю вниз на Захру, но она уже смотрит на меня. Едва заметная улыбка украшает ее губы, но ее глаза говорят мне все. Она приподнимается на цыпочки и нежно целует меня в щеку.

Ее губы приближаются к моему уху. – У тебя сегодня будет такой секс. – От ее горячего дыхания затылок становится горячим, и мне вдруг очень хочется убраться отсюда к чертовой матери.

К черту свидания в ресторанах. Они сильно переоценены и очень ограничивают. Я не уверен, о чем я думал, приводя Захру в такой ресторан, если она из тех людей, которые любят сидеть на полу и вместе поглощать еду на вынос.

Я сжимаю бедро Захры в знак признательности.

– Поздравляю с Шанхаем. Ты должен гордиться своими достижениями, Лэнс. – Она в последний раз машет Лэнсу рукой через плечо, прежде чем вернуться на свой стул.

Какая-то часть меня радуется тому, что она не улыбнулась ему. Это все мое, черт бы его побрал.

Лэнс смотрит на нее с открытым ртом. То, как он пялится на нее, вызывает у меня желание врезать ему прямо в его кривой нос.

Я хлопаю Лэнса по напряженному плечу и наклоняюсь к нему, жест кажется дружелюбным для всех остальных. – Есть причина, по которой такие мужчины, как ты, причиняют боль женщинам вроде Захры. Это не имеет никакого отношения к ней, все касается тебя и тому, чего вам сильно не хватает. – Я смотрю на него сверху вниз, не пытаясь скрыть отвращение в своих глазах.

Вся кровь отливает от его лица, и его тело сжимается само по себе. Я испытываю совершенно иное чувство удовлетворения, воздействуя на него таким образом. Я уверен, что это лишь малая часть того дискомфорта, который Захра, вероятно, испытывает в его присутствии, но я рад доставить ему это удовольствие.

Я в последний раз похлопываю его по плечу, прежде чем отвернуться.

Захра уже сидит на своем стуле. Ее расширенные глаза метаются между удаляющимся Лансом и мной. – Ты действительно отправляешь его в Шанхай?

– Это зависит от него. – Я выдвигаю свой стул и сажусь.

– Как это?

– Он может либо поехать в Шанхай, либо подать в отставку. Для меня это не имеет значения, лишь бы он убрался с моей территории.

Она схватила меня за руку. – Зачем тебе это?

Я пожимаю плечами.

– Я тебе действительно нравлюсь. – Она хлопает своими длинными ресницами.

– Я уже говорил тебе об этом раньше. – Я посылаю ей мягкую улыбку, которая в ответ только заставляет ее сиять, как чертово солнце.

Она хватает меню десертов с центра стола. – Поступки говорят громче слов.

– И о чем говорят мои поступки? – Я наклоняюсь и хватаю ее за кончик волос, притягивая к себе, так что наши рты оказываются всего в нескольких дюймах друг от друга.

– Что ты заботишься больше, чем показываешь.

Я сокращаю расстояние между нами и целую ее. – Не желай того, чего не может случиться.

Уголки ее глаз смягчаются, отражая эмоции, которых я еще не видел в ее глазах. – Все в порядке. Я буду мечтать достаточно масштабно для нас двоих.

Странное тепло, разливающееся по моим венам, быстро сменяется холодом. Это мое самое большое беспокойство в одном предложении.