Мелкий Шрифт (ЛП)

47

РОУЭН

Я прихожу на последнее собрание Создателей перед праздничным перерывом. Пока сотрудники могут взять отгул, я буду работать день и ночь, чтобы закончить свою презентацию для совета.

Дженни стоит у входа в зал, и все кивают в мою сторону, когда я занимаю свое место. Я сканирую комнату, ища ту единственную женщину, которая не выходит у меня из головы. Обычное место Захры занято другим Креатором.

Давление сковывает мою грудь, делая дыхание неровным. Дженни ничего не говорит об отсутствии Захры.

Первый Креатор представляет какую-то приличную идею, которая никогда не выйдет за рамки сегодняшнего заседания. Я уже наложил на нее вето в своей голове.

Позади меня со скрипом открывается дверь. Я поворачиваюсь и вижу, что Захра входит молча, без своего звенящего рюкзака. Это возвращает меня к нашей первой встрече. Призрак улыбки появляется на моих губах, прежде чем они снова становятся ровными.

Ее глаза сканируют комнату, прежде чем опуститься на единственный свободный стул, расположенный прямо рядом со мной. Если ее и раздражает такое расположение кресел, она этого не показывает. Она отодвигает кресло и опускается на свободное место. Все клетки моего тела срабатывают в унисон, когда я вдыхаю ее слабый аромат.

Пока докладчики поднимаются, Захра остается неподвижной, игнорируя мое присутствие. Это раздражает меня больше, чем я хочу признавать.

К тому времени, когда наступает очередь Захры выступать, я ерзаю на своем месте и пытаюсь думать о чем-нибудь, кроме нее.

Она встает и прочищает горло.

Я застываю на своем месте, проверяя, нет ли у нее признаков недомогания. Она делает глоток воды, прежде чем встать за трибуну.

– Сегодня я представляю нечто немного другое. Это не совсем для аттракциона, так что я пойму, если это не будет принято как вариант для проекта мистера Кейна. – Она даже не удосуживается посмотреть в мою сторону, пока говорит обо мне, что только усиливает давление в моей груди.

– Я заинтересована в том, чтобы сделать Дримленд более инклюзивным для наших гостей. Работая в салоне, я встречала много детей, которые сталкивались с тяжелейшими жизненными испытаниями. Я начала замечать и записывать их проблемы. После нескольких лет работы я пришла к одному выводу. Как сестра человека с проблемами, я поняла основные жалобы гостей – хотя я думаю, что моя сестра ударила бы меня по рукам, если бы услышала, как я использую это слово на букву «И».

Некоторые Креаторы смеются. Я в восторге от нее и от той уверенности, которую она демонстрирует. Она совершенно не похожа на ту женщину, которая считала себя недостойной быть Креатором.

– Дримленд создан не только для привилегированных людей, которые могут позволить себе быстрый пропуск, стодолларовые входные билеты, завышенные цены на еду и напитки. Он создан для людей с ограниченными возможностями. Для тех детей, которые родились с преимуществом – без каламбура. Поэтому моя идея заключается в том, чтобы изменить саму основу парка и изменить наше отношение к гостям.

Все, что я могу сделать, это молча смотреть, как она демонстрирует различные слайды, рассказывающие о разных идеях. От костюмов для инвалидных колясок до сенсорных часов для детей с аутизмом, Захра удовлетворяет потребности как детей, так и взрослых, которых часто обходят вниманием в Дримленде. Она рассказывает обо всем с самой большой улыбкой на лице. Чем больше она говорит, тем сильнее становится тоска в моей груди.

Я хочу украсть ее у всех и сказать ей, как я горжусь ею. И признаться, как я сожалею обо всем, что сделал и сказал.

Потому что она мне дорога.

Потому что я хочу быть с ней, несмотря ни на какие препятствия.

И потому что я хочу быть мужчиной, которым гордилась бы моя мать, и я хочу сделать это рядом с Захрой.

Я приподнимаюсь в своем кресле, желая привлечь ее внимание. Чтобы она улыбнулась мне, чтобы она увидела, как я горжусь ее идеей. Но она не смотрит на меня. Даже не удосуживается повернуться в мою сторону. Как будто меня не существует. Я задаю вопросы, пытаясь заставить ее посмотреть на меня, но она отвечает ровно, глядя прямо перед собой.

Если кто-то и замечает что-то неладное, он не показывает этого.

С каждой упущенной возможностью чувство в моей груди усиливается. Жжение только усиливается, когда Дженни встает и обнимает Захру.

– Потрясающая работа, Захра. Однажды ты добьешься таких больших успехов. Я просто знаю это. Жаль, что после каникул тебя здесь не будет.

Я моргаю пару раз. – Повтори.

Позвоночник Дженни выпрямляется. – О, простите, мистер Кейн. Я не думала, что вы хотите, чтобы вас держали в курсе таких вещей.

Я игнорирую ее и смотрю на Захру. Впервые ее глаза находят мои, но они лишены всяких эмоций.

Я ненавижу это всеми фибрами своего существа. – Ты уходишь?

– Во вторник я уведомила Дженни о своем увольнении за две недели.

Я подсчитал. Если она подала заявление несколько дней назад, а на следующей неделе каникулы, значит, она не вернется. Осознание этого оседает в моем желудке как камень.

Она смотрит на меня с пустым выражением лица.

– Сегодня твой последний день? – огрызаюсь я.

Дженни решает играть в пацифиста. – Нам всем будет ее очень не хватать.

Она не уволилась после возвращения с больничного, так что же изменилось? Я молчу, размышляя о возможных причинах, по которым Захра подала заявление за две недели. Дженни хлопает в ладоши и желает всем счастливого праздника.

Каждый сотрудник подходит к ней, обнимает и дает пять, прощаясь.

Черт. Нет. Этого не должно было случиться.

Почему ты ожидал, что она останется после всего, что ты сделал? Что ты доказал ей, кроме того, что ты эгоистичный ублюдок, который каждый раз выбирает себя?

– Все свободны, кроме мисс Гулян. – Я делаю шаг к трибуне, надеясь загнать Захру в клетку.

Тело Захры замирает. Наши взгляды сталкиваются, когда я оказываюсь в поле ее зрения.

Креаторы двигаются вперед, как будто я не смотрю в лицо Захры. Каждый из них желает мне счастливого Рождества, прежде чем выйти из комнаты, гудя от волнения, что их отпустили раньше времени.

Я стою между трибуной и дверью, не оставляя ей другого выбора, кроме как пройти через меня. – Ты не можешь уволиться.

– Я могу, и я это сделала.

Я сжимаю кулаки по бокам. – Но мы же договорились.

Она пожимает плечами. – Сегодня был последний день наших презентаций. Теперь это не в наших руках.

– Будут и другие идеи, которым нужен вклад Креаторов.

Она поднимает подбородок. – Это больше не мое дело.

– Захра...

Она поднимает руку, останавливая меня. – Почему ты нанял меня?

Я не моргаю. – Потому что ты хороша в своем деле. Сегодняшний день – прекрасный пример того, насколько ты талантлива. Представь, что еще мы могли бы сделать, если бы ты...

Я практически вижу, как одна за другой рушатся ее стены. Вся ее манера поведения меняется: плечи опускаются, глаза затуманиваются.

– Почему ты не мог оставить меня в покое? – Ее голос трещит. – Зачем тебе понадобилось манипулировать моими чувствами к тебе?

Я глубоко вдыхаю воздух. – Что?

Она смотрит в сторону, пряча от меня туманность своего взгляда. – Ты нанял меня в качестве Креатора, потому что хотел, чтобы я эмоционально вложилась в проект до голосования твоего дедушки?

Голосования? Ни хрена подобного.

– Голосования?

Ее маленькие кулачки сжимаются. – Я была выбрана в комитет Брэди, но я уверена, что ты уже знаешь об этом. Не так ли?

Захра в комитете? Это должно быть какая-то больная космическая шутка. Из всех людей, которых мог выбрать мой дед, он выбрал ее?

Все части соединяются. В моем письме он упомянул, что встретил кого-то в Дримленде, кто помог ему осознать свои ошибки. Не знаю, как я раньше не подумал, что это Захра. Дедушка был не из тех, кто встречается со случайными сотрудниками, но он обсуждал с ней «Землю туманностей». Он даже помог ей переделать дизайн. Его чертова записка в ее деле была самой большой подсказкой из всех, и я совершенно не обратил на нее внимания.

Черт. И то, как она смотрит на меня – как будто не узнает меня. Это пронзает мое чертово сердце.

Я облажался. Очень сильно.

– Было ли что-нибудь из этого настоящим? – Ее голос срывается.

– Конечно, было –. Я протягиваю руку, чтобы коснуться ее щеки, но она делает шаг назад.

Это очень хреново.

– Я никогда не знал о том, что тебя выбрали для голосования, – говорю я.

– И что, я должна верить всему, что выходит из твоих уст? Ты только и делаешь, что лжешь или говоришь полуправду с тех пор, как мы познакомились. – Ее смех звучит так глухо и непохоже на нее, что у меня начинает болеть в груди.

Вместо того чтобы просить Захру остаться в Дримленде и работать на меня, мне теперь придется убеждать ее, что я никогда не знал, что это был его план.

Удачи тебе в этом. – Ты должна мне поверить. Я знал, что голосование состоится – это правда, – но я понятия не имел, кого выберет мой дедушка.

Она качает головой. – Неважно, что ты говоришь. Я не могу тебе доверять.

Я беру ее руку и прижимаю к своей груди. Тепло ее ладони смешивается с теплом в моей груди. – Клянусь, я не лгу. Я знаю, что мог скрывать некоторые истины и лгать тебе в прошлом, – она вздрагивает от моих слов, – но я бы никогда не использовал тебя для чего-то вроде голосования. Я лучше этого.

Она вырывает свою руку из моей хватки. – В том-то и дело, Роуэн. Я думаю, ты считаешь себя лучше, но из всего, что я видела, у меня нет причин верить, что ты не эгоист. Ты предпочитаешь думать об одном человеке и только об одном – о себе.

Ее слова врезаются в меня, затрудняя дыхание. Она смотрит на меня с прищуренным выражением, и я достаточно много раз видел такой взгляд в глазах своего отца, чтобы определить его как отвращение. В этот раз мне гораздо больнее, когда я знаю, что это исходит от Захры.

Она обходит меня, чтобы взять свои вещи. – Я ухожу, потому что мне больше не интересно работать на тебя или твою компанию. Я хочу работать в компании, которая хочет реально изменить жизнь людей, потому что им не все равно, а твоя компания не такая.

Она выходит из комнаты, оставляя мне только запах ее духов и воспоминание о ее слезящихся глазах, смотрящих на меня с ненавистью.