Мемуры на руинах (Жизнь актрисы в письмах и дневниках)

ДНЕВНИК

«Начался новый, 1985 год. Сегодня… 7 или 8? Да-да, сегодня 8, вторник. Сегодня закончила читать «Майю» Разумовской, пьесу, которая при огромных недостатках всколыхнула то, по чему давно неосознанно тоскую. Ставить хочет Жора Васильев. Конечно, на любительских началах. Сразу представился балаган, картонный театр, реальность вне быта, времени и пространства.

Ясно стало то, к чему на самом деле лежит душа – символизм? декадентство? – в любом случае – не реализм, в котором не приживаюсь. Задыхаюсь без любви, без божества, без вдохновенья!

Здравствуй, мой придуманный мир! Мир, из которого так искренне хотела уйти в простоту и ясность, и почти потеряла себя. Теперь ещё немножко, и придёт покой, уверенность. Надо только знать, что я – «не с вами», разве что только внешне, и окончательно утвердиться в своём, где лучшая «Я» без попыток подстроиться, приладиться, в этих попытках сразу слабею, теряю почву, гибну.

Моя комната, моя свеча, моё одиночество и – «каждый день думать о красивом!»

Я должна писать. Это единственный выход. Выход неосознанной тоске, которая накатывает и душит. Спокойно.

13 янв.

Старый Новый год в ВТО. Я выпила, была спокойна, уверенна… «Бешеный успех».

«О, сердце моё, я печальную радость познал…»

Ко мне подходили и говорили одно: – какая необычная, красивая…

Вывод: «Надо быть мобилизованной, красивой, собранной ежедневно Они все имели в виду внешнюю сторону. Профессия вынуждает ежедневно подавать себя. Я искала более существенное – внутреннее, поэтому распустилась, позволила себе быть искренней. Надо собираться перед каждой репетицией. Как?»

Тамара Ивановна Марусю не щадила, она чувствовала и не могла простить того, что Маруся не считает Андрюшу большим актёром.

ДОКТОР: – А это действительно было так?

– Скользкая тема… Андрюшу подняли на такой высокий пьедестал… особенно после смерти. Многие меня не поймут, многих я могу сильно задеть… Для меня его популярность – до сих пор загадка. Когда с роли Алексея в «Оптимистической» сняли Колю Лаврова и назначили Андрюшу, значило ли это, что Лавров был хуже? Нет, конечно. Андрюша ведь не получил с моей точки зрения, настоящего театрального образования. Он интуитивно до чего-то доходил, часто просто копируя отца, пользуясь внешними приёмами. Для меня очевидно то, что в театре времён Луспекаева, Копеляна, Борисова, Юрского ему просто нечего было бы делать. Стареющий Г. А. нежно к нему относился, прощал то, чего не прощал бывшим верным соратникам… Почему? Тайна…

Вот ярчайший пример. Андрюша захотел сыграть Нерона в пьесе Радзинского. – Пожалуйста! пригласили режиссёра Малыщицкого. Сенеку репетировал Рецептер. Я была свидетелем всего, потому что Андрюше тогда (единственный раз!) удалось поспособствовать тому, что я попала на гимнастическую, без слов роль во втором составе.

Малыщицкий не справлялся, Рецептор задавливал его интеллектом. После двух месяцев мучений вмешался САМ. Малыщицкого убрали, Рецептору при всех было сказано: «Уходите!»

Не могу забыть его лицо в тот момент: нос покраснел, но глаза остались сухими невероятным усилием воли. Владимир Эммануилович ушёл гордо, не напоминая о былых заслугах!

Сенеку сыграл Романцов, которого затем заменил Миша Данилов.

После утреннего прогона я сказала Андрюше: «Ты работаешь внешне! На одну секунду во время монолога про мать, подумай о Т. И.»

Вечером Андрюша играл наполнено. Я спросила: «Ты почувствовал разницу между утром и вечером?»

«Нет», – ответил он.

Потом для меня было большим испытанием играть с ним.

ДОКТОР: – Значит, расстаться вы должны были легко?

– Вы издеваетесь?

ДОКТОР: – Несмотря ни на что, вы опять страдали?

– Да, не скрою, очень. Он ведь был неумелым в отношениях с женщинами, но добрым. По-своему очень заботливым. Маруся очень ценила общность профессиональных интересов, общий дом, в котором ни одного её промаха не пропускала «как бы свекровь», совместные походы за продуктами, утренние пробежки, посиделки с друзьями, его друзьями. За два прожитых года пришло понимание, жалость, нежность, необходимость. Как ни странно, не взаимно любила Андрюшину маму, чувствовала какую-то глубинную схожесть характеров.

Эти вечные весы между мужчиной и женщиной! Он ведь и не отпускал!

«Когда мне всё безразлично, вы все становитесь шёлковыми. Безразлично – но не совсем, иначе бы ты не была здесь. Ты выпотрошила мне душу.» А.

Что-то очень знакомое… Уже в который раз! Иди сюда – уйди отсюда! Сам не ам, и другим не дам!

Говорит: «У меня нет сил на твоё нытьё». А смотрит глазами, полными страдания.

Так же было и с прежней женой красавицей. Четыре года он возвращался к ней, и гнал её. Гнал, когда она клялась в любви, бежал к ней, когда она успокаивалась и готова была забыть. Результат: – у неё серьёзное заболевание.

1 апр. 1987

После бассейна гуляла по солнечному Невскому.

Вдруг – Володин.

Говорили о «Блондинке», о «Диалогах» в МДТ. О Селезнёвой: «Она докладывает громко, внятно, а я ничего не понимаю!»

«Почему мне плохо в театре?»

«Надо следить за своим лицом!»

«Да! Да!»

Договорила с Володиным, тут – Андрюша, случайная встреча у библиотеки.

«За поездку в Испанию я заплачу, не беспокойся. Ты не чужой мне человек».

10 апр.

Ночью тело занемело. Приснилось страшное. Попадаю между дверьми вагона метро, они чуть прижимают меня, но сползаю, сползаю под колёса в тёмный туннель, и никто не держит меня. Закидываю голову. пытаюсь попросить людей поддержать, – но звука нет… Сползаю под колёса, и никто не держит. Опять мучаюсь Андреем. Знаю, что это – иллюзия. Выдержать!

Утвердили на роль мамы на «Мосфильме». «Шантажист». Сын – Миша Ефремов, партнёры – Ширвиндт, Титова, Куравлёв. Режиссёр, как обычно – не гений.

Андрюша по-прежнему, поддерживает надежду на возобновление отношений, «Подожди немного, мне нужно время!»

Дальше – мексиканское кино: Марусе звонит подруга Марго, сообщает о том, что Андрюша вывел в свет свою новую пассию, с которой уже полгода встречается в общежитии театра, поскольку она из Львова, приехала по рекомендации, и ни в чём ещё не занята. Всё это время Маруся на что-то надеялась, то ли сама себя уговаривала, то ли кормилась обещаниями. Но тут – всё! с катушек сорвалось, полетели клочки по закоулочкам! Такси, вверх по лестнице, звонок, звонок, звонок… будто и нет никого… Вдруг распахивается дверь, Андрюша летит вниз к такси на съёмку, кричит: «Там никого нет!» Исчезает в ночи.

Маруся спускается вниз, видит свет в окне, поднимается и снова звонит. На этот раз дверь открывает Катя в прозрачном нейлоновом пеньюаре. Что остаётся сказать? «Роди ему ребёнка».

У Маруси с собой было. Как она бродила в эту белую ночь, завывая и успокаивая себя водкой, знает только подруга Лора, к которой Маруся заявилась под утро, потому что надо было привести себя в порядок перед съёмкой на ТВ.

Вот и скажите. Если уж судьба сворачивает всё в один клубок, что тут поделаешь?

За несколько дней до того на телевидении чудный, чистый Вова Фонарёв начал снимать телеспектакль под названием «Снега» по Пильняку. Начало двадцатого века. Осатанев от одиночества в Париже, эмансипированная дама возвращается в Россию, где была любовь… а он женат, и уже спокоен, и душе его незнаком мятеж… Его роль играл Толя Колибянов, несостоявшаяся Марусина любовь…

Последний съёмочный день – героиня в отчаянии подносит бывшему другу бокал: «Пей до дна!».

Марусю невозможно загримировать: слёзы льются потоком.

Как сняли, всё-таки? Марусе и играть-то ничего не надо было, отчаяние было совершенно подлинным Потом много чего говорили: что у Маруси злое лицо, что Маруся там всех переиграла, что Марусю в кино надо снимать… Главный по телефильмам Латышев решил, что это надрывное декадентское произведение не имеет права на жизнь и велел смыть плёнку… Бог ему судья.

В тот же вечер Маруся должна была вылететь на съёмки в Минск. Нежный человек Фонарёв проводил её и посадил в самолёт. Прилетев поздно вечером по чьей то рекомендации Маруся оказалась в доме очень известной тогда актрисы Суховей. Они с мужем проявили удивительную заботу по отношению к страдалице, успокаивали её всю ночь. Несмотря ни на что, Маруся неожиданно очень хорошо сыграла в фильме «Хотите – любите, хотите – нет». Это был первый фильм Булдакова. Спустя много лет случайно Маруся увидела свой эпизод и очень удивилась: сыграно было нервно, искренне, следов пьянства и бессонных ночей не было видно. Видимо, опять, у организма в стрессовой ситуации не было сил на ненужные переживания. Подсознание сказало рацио: «Отвали, без тебя разберёмся!»