Месть со вкусом мяты

Глава 13

Петрус был в замешательстве. Он не против начать ухаживать, но хотелось бы удостоверится, что девушка ничего не испытывает к брату.

— Я… попробую… — пробормотал он.

— Ну, ты, как мальчишка, — усмехнулся Виторус. — Ладно, я на свою половину. Отдохну до завтра и обратно. Работу никто не отменял. Моя корпорация меня ждёт!

Они расстались, и мужчина отправился к себе, в западную часть замка. По дороге снова встретил Сэма и, глядя на его бумажку с новым именем, поинтересовался:

— Что, леди гувернантка это для тебя придумала?

Сэм с достоинством выпрямился, хотя уже, казалось, и некуда.

— Да, милорд… Она сказала, что я очень похож на этого самого сэра Бэрримора. Вот я и решил, а почему бы и нет?

— У меня есть бейджик, как раз для того, чтобы писать имя клерка на нём. Могу подарить.

Сэм чуть задумался.

— Не знаю, что такое это самое б… жик, но не против подарка от вас, милорд.

Граф порылся в кармане и, правда, выудил из него пачку новеньких, в упаковке, бейджиков.

— Дарю! Убираешь упаковку, пишешь имя, должность и цепляешь вот этой штукой, видишь, сзади? Вот так её открываешь и на ворот цепляешь. Ну, или на ленточке на шею. Скажу по секрету, я сам с такой штуковиной хожу на работе.

Сэм поклонился.

— Благодарю, милорд.

— Пользуйся! — граф махнул рукой и пошагал к себе.

По пути заглянул в бассейн. Там было пусто.

- “Зайду чуть позже…” — подумал он и пошёл дальше.

Сэм-Бэрримор вытащил один бейдж и аккуратно выписал на нём — “сэр Бэрримор”, отодвинул подальше, полюбовался и пристегнул на булавку, что оказалась с обратной стороны. Вскинул голову, осмотрел огромный холл и замер за стойкой.

Ена с детьми поднялись в их игровую и предложила обсудить будущий поход. Одета она была в коричневое платье и беленькие манжетики с воротничком. Но юбка платья была хитрой, как, впрочем, и само платье — с запахом. Планка шла от правого плеча на китайский манер и, дойдя до талии, уходила до самого низа по срединному шву. Когда надо было, юбку можно было отстегнуть и Клубничкина оставалась в джинсах. В них она занималась с детьми физзарядкой по утрам. Лосины граф категорически запретил. Она долго фыркала, разглядывая себя в зеркале во весь рост и даже выше, от потолка до пола, в красивой, золочёной рамочке, но, всё же, пришла к одному с ним мнению: в них она выглядела слишком соблазнительно для неокрепшего графского воображения. Как говорила мама Томки — “Не буди лихо, пока оно тихо”. И-таки она права… В общем, к походу она была экипирована. Нужно бы и Эльке что-то такое сочинить. Впрочем, можно было на время взять у Мэя и штаны, и рубаху.

Они сидели на ковре, скрестив ноги, и она излагала свои планы, а они смотрели широко распахнутыми глазами и ртами.

— Ночью мы будем жечь костёр и смотреть на звёзды. И, конечно, рассказывать разные истории…

— Про привидения?

— Страшные?

— Там как пойдёт, — она мечтательно улыбнулась, вспоминая свои походы. — Можно и просто романтические какие-нибудь… легенды, если кто знает, сказки, просто интересные истории. Вот у нас девочка была — она всегда рассказывала то, что читала, а читала она ооочень много! Особенно любила про Шерлока Холмса…

— А кто это?

— Как Снусмумрик?

— Не, это был детектив такой, ловил разбойников, воров и просто жуликов. Классный мужик был, между прочим. Вот в этих историях и был Бэрримор, — она хихикнула. — Его у нас очень любят, как героя книги. А в одном городе… ой, вы не выговорите его, есть даже пивной бар с его именем. А ещё, — снова переключая их внимание на поход, — можно будет что-то запечь в костре, в углях и потом на палочку и есть. А я ела без палочек, просто с руки на руку перекидывала и вгрызалась в горячий бок картошки…

Она размечталась, улетев в воспоминания, и не видела, как дети снова переглянулись и Мэй показал сестре большой палец. Она кивнула и перевела влюблённый взгляд на гувернантку.

— А мы тоже печь будем на костре?

— А? Я бы хотела, да… Но где будет наш поход проходить, если, убить и закопать! выйти не могу, а нужны воздух, земля, звёзды…

— Папа сказал, что в оранжерее можно. Там есть всё…

— Кроме звёзд, — фыркнула Енка.

— Он пообещал и звёзды сделать.

— Как? — заинтересованно повернулась к Мэю Клубничкина.

— Ну… я не знаю, наверное, это будет этот, как его… супраз.

— Сюрпрайз, — машинально поправила она. — Ну, ладно, посмотрим… — она вытащила из кармашка смятую пачку с жвачкой. Потрясла и, ничего не вытряхнув, но нащупав в ней что-то, разорвала пакетик. На развороченной бумажке валялись две дольки. — Последние, — печально сказала она. Взглянула на детей и протянула им, — придётся отвыкать, что делать.

Они переглянулись и помотали головёшками:

— Нет, леди Йена, это ваша доля осталась, помните, мы вчера сжевали по лишнему кусочку?

— Эх, дети, перед смертью не надыыышешься, — засмеялась она, — так что, жуйте и никогда не жалейте об утраченном. Одно ушло, другое придёт и обязательно лучше того, что было. Я вам палатки мастерю, — снова перешла к походной теме, впихнув в их рты по жвачке, — так что я бы ещё и от дождика не отказалась в качестве эксперимента для них. Ладно, из лейки польём сверху, чтобы проверить их на непромокаемость. Папанина оранжерея довольно большая, за джунгли сойдёт…

— Леди Йена, леди Йена, — подпрыгнула Лониэлька, — что такое жунгили?

— Джунгли, — щёлкнула её по носу гувернантка, — лес такой дремучий есть у нас там… — она мотнула головой куда-то себе за спину. Они завистливо посмотрели ей за спину и вздохнули. Попадут ли они ТУДА когда-нибудь?

— Ну, всё, пошли поплаваем. Идите за полотенцами и оденьте свои купальники. Я пошла туда.

Она вышла, а дети помчались в гардеробную. Она им сделала купальники, одобренные отцом — длинные штаны и рубашки с короткими рукавами для детей и всё же лосины и футболка для неё. С условием, что НИКТО! И НИКОГДА! не будет входить к ним, пока они плавают.

Уже через десять минут они встретились у неё в комнате, откуда был вход в бассейн. Клубничкина покрутила их туда-сюда и кивнула:

— Первый — пошёл!

Первый — это, разумеется, мужчина, Мэйнард, кто ж ещё. Он с гордо поднятой головой помчался в бассейн. Через секунду высунулся из-за двери:

— Леди, путь свободен!

Обе леди вошли за ним.

— Недолго! — крикнула резвящимся детям, — поплескались чуток и вылезайте! Скоро обед.

Сама она пронеслась торпедой от одного бортика до другого и теперь вытирала волосы полотенцем. Вдруг увидела из-под волос, что дверь напротив, в другом, дальнем, конце, открылась и оттуда вышел Горыныч, собственной персоной.

— Аааа, чтоб тебя, — пробормотала она и снова крикнула детям, — всё, выходим! Тут без очереди и расписания наглые всякие заходят… — завернулась в мокрое полотенце и, дождавшись, когда дети выйдут из воды, увела их к себе.

— Расписание? У них теперь по расписанию ходят плавать? Я с вас просто… просто… — он покачал головой и, пройдя по мосткам, прыгнул бесшумно в воду. Плавать расхотелось. Настроение сразу упало. Хотел на скорость поплавать, но нет. Уже через пятнадцать минут он вышел.

И вовремя, приставленный к нему слуга, Брунеш, уже ждал его со всем почтением у апартаментов, чтобы сопроводить в обеденную залу.

Ена шла обедать в сопровождении детей и чувствовала себя Жанной Д’Арк, поднимающейся на эшафот. Близнецы тоже не лыком были шиты, считали с неё сразу, что дядя леди не нравится, и решили между собой её от него оберегать. Поэтому сейчас шли с суровыми, решительными лицами, держась с двух сторон за её руки. И ни она, ни они не ожидали, какая подстава их всех ожидает. Причём, всех — означало, действительно, ВСЕХ! Убить и закопать…