Месть со вкусом мяты

Глава 23

Гринг из замка в Ворславль попал довольно быстро. Дорожка уже проторённая. Припорталился сразу в дом к Аннарэн и опять его любимая была на работе.

— Шерд… Надо её отсюда поскорее забирать… Мыслимое ли дело, чтобы моя девочка работала.

Он прошёл на кухню и начал готовить еду к её приходу. Пока шкворчало на сковородке мясо, он переговорил с Виторусом и сказал, что свадьба дома через неделю. Горыныч недоверчиво переспросил:

— Ты уверен, что номер пройдёт? Мы же с тобой, как бы, не въездные…

— Уверен. Я Енку встретил, и она передала, что Петрус ездил к королю и тот помилование нам подписал, обоим.

— Ааааа! — завопил тот в кристалл. — Ой, сейчас всех в офисе перепугаю, — и тут же заволновался, — а пройдём? Вдруг Хойвелл мою Тамусю не пропустит, заартачится?

— Ты что, брат, она твоя пара, тут и к бабке, как говорят, ходить не надо. Он не посмеет. Но, всё же, я тебе говорил, есть у меня и ход один, и источник магии, где я подзаправляюсь, если что. Меня несколько раз взрывали, и я туда уползал для лечения. Так что…

— О, как. Нигде тебе покоя нет. И кто покушался?

— Ну, я ж в полиции работаю. Сам должен догадаться.

— Да, точно. Ты где сейчас?

— У Анни.

— Понятно, отключаюсь.

Гринг хмыкнул. Ишь, как обрадовался… Когда Виторус так открыто радовался чему-то? Очень уж сдержанный всегда. Ну, кроме женщин, конечно. Выглянув в окно, увидел Аннарэн, уже подходившую к дому. Быстро стал нарезать хлеб, выкладывать горячее на стол и почти успел. Она открыла дверь и тут же закричала:

— Я знаю, что ты тут! На кухне?

Он засмеялся и вышел. Обнял и поцеловал. Анни прижалась к нему.

— Долго буду привыкать, что не одна. Если бы Енка не поехала в этот Калининград, ещё неизвестно, когда встретились бы.

— Теперь не расстанемся. Петрус, жених Енкин, обещал нам всем троим свадьбы сделать в один день в храме Эрг’Ра. Ты в курсе, что наша дочь носит дракончика под сердцем?

Он обхватил Аннарэн за талию и повёл на кухню.

- Что? Когда успела? Первый раз в отпуск улетела и нате вам. А ты откуда знаешь? — опешив об известии про беременность дочери, пропустила мимо ушей про три свадьбы. Гринг усадил её за стол и дал вилку в руки.

— Мы ж с ней виделись в отеле, ты знаешь.

— Она сама тебе об этом сказала? Ну, про беременность. Подожди, мне руки надо вымыть…

— Нет, я почувствовал. И Петрус потом подтвердил.

— Это кто — брат который Горыныча?

Анна ушла в ванную, но дверь оставила открытой. Гринг расхохотался:

— Да, он. Готовить будут три свадьбы сразу — нашу с тобой, Енкину и Виторуса с его подружкой, Тамарой.

Она крикнула сквозь шум воды:

— Да ты что??? Надо же, неожиданно. Ну, может, с Тамусей и повезёт ему. Хорошая девочка.

— Ты её тоже знаешь?

— Ну, конечно! Девочки росли вместе. И она больше у нас жила, чем дома. Там вечные скандалы, мать недовольная ни семейной жизнью, ни мужем, ни дочерью. Они с садика вместе.

Аннарэн вернулась, села за стол и с наслаждением начала есть — любимый приготовил, так приятно! Она даже зажмурилась от удовольствия.

— А, точно, Томка же со мной делилась как-то. Енка мне мозги запудрила окончательно. Слушай! Какая она классная! Мне всё время хотелось рядом с ней или смеяться, или ругаться, — он захохотал. — А уж спрятать от всех мужиков, так это святое, а то пялятся все, кому не лень!

— Теперь понимаешь, почему Горыныч везде ей или охрану организовывал, или сам присматривал. На самом деле, я ему благодарна за такую опеку, если бы не он, она уже двадцать раз вляпалась бы по самые уши.

— Кстати, да, я уже пообещал, пока только сам себе, что куплю ему ящик коньяка. В отеле чуть пол ресторана не передушил. Мысленно, мысленно! — тут же поднял обе руки перед собой на возмущённые возгласы Аннарэн.

Она засмеялась и махнула в его сторону полотенцем.

— Ешь уже, а то я одна налегаю.

— Тебе как, нравится? Я не знаю, к сожалению, что ты больше любишь…

— Из рук любимого что угодно!

Наконец, они поели и пошли в комнату. Свет не зажигали, но оставили в коридоре, как подсветку.

— Уже деревья цветут вовсю, такие запахи! — Гринг потянул свежий воздух из форточки.

— Да, мне очень нравятся здешние сирень и черёмуха. Может, прихватим с собой?

— Всё, что угодно. Кстати… Говорил с Петрусом, он передал Енкину просьбу, книги собрать. Ей очень надо для его детей.

— Детей? Енка и дети? Она всегда терпеть не могла малышей! А там сколько?

— Двое, близнецы и, кажется, любовь у детей к ней нешуточная.

— А жена… умерла?

— Я не знаю, спрашивать некогда было. Встретимся с Горын…тьфу ты! с Виторусом, можно будет спросить. Давай лучше целоваться. Ну их всех, Петруса, Виторуса… Я летел сюда не для того, чтобы их обсуждать. Сами разберутся, не маленькие. Иди ко мне… Скучаю каждую минуту! — Гринг притянул женщину к себе, обнял и стал целовать нежно-нежно… каждый сантиметр, начиная от губ и ниже…

Горыныч сразу после разговора с Грингом об их помиловании вызвал в кабинет по селектору новенькую из отдела сбыта и Нина Петровна, повторяя его приказ по своей связи, закатила глаза — что ещё можно ожидать от этой парочки? Тамара примчалась, как будто ждала под дверью, маленьким ураганом пронеслась мимо секретарши:

— Добрый вечер, Нинпетровн, — и ворвалась в кабинет, — Вызывали, Викгоряныч?

— Вызывал. Дверь закрой поплотнее и садись. Ну, ты что, как не родная? Иди сюда, — он протянул руку, и Томка уселась ему на колени. — Сейчас поедем в ресторан, а пока предлагаю обсудить один возникший вопрос. Итак… Мне сообщили радостную весть — мой брат женится и нас приглашают на свадьбу. Недели тебе хватит, чтобы собраться?

— Ой, здорово! А на ком он женится?

— Том, на твоей Енке. Только… ай! Не визжи так! Что люди подумают? — рыкнул он, потому что Томка завизжала в самое Горыныево ухо, и он чуть не оглох на него.

— С ума не сходи, подумаешь, свадьба, — он прикрыл глаза и хитро глянул на неё из-под ресниц.

— К Енке мне и пары дней хватит, — она зацеловала его на радостях. Он стал медленно мысленно отсчитывать: "Раз… два… три… “

— Ой! А мне ж надо купить к свадьбе что-то! А у меня и нету! Какой, нафиг, ресторан! Поехали по магазинам!

Виторус рассмеялся:

— Поедем, но завтра с утра. Завтра выходной, вот и пойдём по магазинам. Ты, это… заявление там напиши на недельный отпуск по семейным обстоятельствам. Я подпишу. Только сильно не балаболь про Енку, уволилась, уехала в отпуск, путешествует… по разным там мирам. Мы ненадолго, как раз на эту самую неделю. И вообще, мне поступило предложение… Переехать в Калининград, там открывают ещё один филиал. Ты как, согласна со мной переехать?

— Шутишь? Да ты от меня никуда теперь не скроешься, — Тома чмокнула его нежно в нос, — я ж умру теперь без тебя. А от матушки скроюсь, наконец. Не думаю, что она туда доедет когда-нибудь.

Он заметно выдохнул:

— Отлично, тогда я соглашаюсь. Иди, собирайся, конец рабочего дня.

— А когда планируется переезд?

— Сразу после свадьбы. А что?

— Да вот, думаю… Маме говорить, куда мы уезжаем? — она коварно улыбнулась и прикоснулась к его уху губами. — Я ей и о помолвке нашей не сказала. Спросила меня, откуда такое кольцо, я сказала, купила на новую зарплату, — хихикнула. — Ладно, я побежала.

Она умчалась и на ходу попрощалась с секретаршей, которая облегчённо выдохнула — обошлось без страстных сцен на этот раз. Но с Люсьеной Клубничкиной было поразрушительней, всё же.

Виторус встретил её у выхода и повёл к машине.

— Куда моя прелесть хочет? — голосом Голлума из “ Властелина колец”, поинтересовался шеф.

— Да уж, куда, — фыркнула, состроив ему глазки, Томка, — как будто у нас здесь великий выбор.

— Ну, так-то да… — потёр ладонью подбородок мужчина. Они сели в машину, и он завёл мотор.

— Есть у меня один ресторан, о котором никто здесь не знает…

— Подпольный, что ли? — у Тамуси загорелись глаза от предвкушения.

— Нуууу, что-то вроде этого, — Горыныч засмеялся. — Только мне туда нужна компания.

— Кого ещё? — недовольно скривила она губы.

— Тебе должно понравиться, — заверил Горыныч. — Сейчас съездим в ваш посёлок, они там живут.

— Что? Кто? Если хотел маму позвать, то, во-первых, я против, а во-вторых, она здесь живёт, в городе.

— Не, другие.

— И сколько их? — она нахмурилась, но уже не недовольно, а пытаясь понять, кто же там живёт и кого он собирается из их посёлка позвать. — Я там из всех выбрала бы только если маму Аню.

— Увидишь, радость моя. Надеюсь, не разочаруешься.

На светофоре он связался с Грингом. Тот был крайне недоволен:

— Чего тебе? Ты не вовремя.

— Помощь нужна, — и он перешёл на какой-то тарабарский язык. Томка слушала и глазами хлопала только. Витечка её владел английским и немецким, она это сама слышала, а этот был явно не из той “оперы”. Наконец, он отложил свой “сотовый” и повернулся к ней:

— Ну, всё улажено. Сейчас встретимся и отправимся в “подпольный” ресторан, — и чмокнул её, — тебе понравится, я уверен!

Он столько раз сказал, что ей там понравится, что она поневоле начала переживать — а понравится ли???

Через полчаса уже въезжали в посёлок и Тома вычисляла, где же остановятся.

— Так и знала, — воскликнула она, — что это мама Аня! Но ты говорил, что там ещё кто-то… Неужели, Енка?

Он хмыкнул:

— Увидишь.

Ввалившись в дом, Томка завопила с порога:

— Мам Ань, это я, Тома! — и, быстро скинув верхнюю одежду куда попало, кинулась в комнату. За столом сидели Гринг с Анни и смотрели на неё, улыбаясь. Правда, у Гринга улыбка была несколько кислой, скорее, ухмылялся, заранее зная её реакцию на него. Томка остолбенела на минуточку и сразу пошла в наступление, невольно копируя Енку:

— А этот что здесь делает? И сюда пробрался! Что за человек!

Гринг и Горыныч оба захохотали:

— Ну, не говорил я тебе, что встреча будет тёплой, — смахнул несуществующую слезу, Гринг.

— Объясняю для некоторых — я отец, причём, законный, твоей подружки, Енки. Понятно?

Тома недоверчиво перевела взгляд на маму Аню:

— Это правда? — и, дождавшись её кивка, сразу успокоилась. — Надо же, ничё себе… зачётно. Вы уже готовы, да, к ресторану? А он, — она ткнула пальцем в жениха, — не дал мне переодеться! Я вся в рабочей одежде, она с негодованием осмотрела себя с ног до головы.

— Купим по ходу дела, не переживай, — вставшая навстречу девушке Аннарэн обняла её и чмокнула в щёку. — Рада видеть тебя и даже не одну, с кавалером! Хорошего жениха себе нашла, — и спросила невинным голосом, — а когда свадьба?

Томка тут же недовольно запыхтела:

— Не знаю, молчит, паразит. Горыныч, он и есть Горыныч!

— Не торопись, солнышко, всему своё время, — ухмылялся во весь рот Горыныч, — ты, это… Мы сейчас пойдём в ресторан, только ты глаза закрой и не визжи, ладно?

— Да чего там визжать… А почему пойдём, а не поедем? — озадачилась она.

— Ну… Кто объяснит? Мне она не поверит, — развёл руками Виторус.

— Да что там объяснять. Верь будущему мужу и все дела, — улыбнулась ей Аннарэн и обняла за плечи. Кивнула мужчинам, — поехали!

— Так поехали или пошшш… — попыталась, всё же, выяснить Томка.

Всё случилось в одно мгновенье. Не успела Тома закрыть глаза, как ей уже сказали их открывать. Только свистнуло что-то в ушах и слегка их заложило. Открыв глаза, увидела, что они в каком-то гостиничном номере, по крайней мере, она так поняла. Повертела головой в недоумении, потом уставилась на маму Аню:

— Это что было? Фокус такой?

Виторус ухватил её за локоток:

— Помчались по магазинам, платье выберем для ресторана.

Она задумалась на минутку и кивнула:

— Только такое, чтобы и на свадьбу Енкину подошло.

Он чмокнул её и утащил к лифтам. Аннарэн и Гринг переглянулись и рассмеялись.

— Просто прелесть, наша Томочка. Очень её люблю.

— Да, она супер! Как она Витору по башке шандарахнула, до сих пор вспоминаю! Хахах!

— Ладно, что там у нас дальше по программе? Ждём нашу парочку обратно с покупками?

— Да они, думаю, через часика два только явятся. Пойдём, погуляем пока?

Аннарэн поёжилась:

— Даже не знаю. Не люблю этот город, вот совсем. После всего, что пришлось пережить в нём…

— Ну, мы недалеко. Хочешь, просто по набережной?

— Ну ладно, пошли.

Они снова воспользовались порталом и выскочили в тёмном переулке, вспугнув двух котов, которые как раз зверски мяукали друг на друга, явно решая, кому нападать первому. Гринг с Аннарэн рассмеялись и вышли на набережную. Весна вступала в свои права, всё же, май — это вам не март, вовсю проклёвывалась зелень, чирикали пташки. Взявшись за руки, они шли, подставляя ветерку лица, смеялись на свои, понятные только им двоим шутки, ели мороженое, которое купили по ходу дела, и, разумеется, по сторонам не смотрели…

Позади них, правда, через дорогу, шли трое парней и один из них приглядывался к Грингу. Наконец, узнал и повернулся к своим:

— Вон того фраерка видите? Гора Арарат, блин…Помните его?

— Что-то знакомое. Спереду бы глянуть.

— Ну ты, Зяблик, сказанул… Спееереду, — передразнил первый. — Это он “закрыл” Птенчика не так давно. Говорят, ему за налёт с ножиком два года паяяют. И девка с ним, вроде, та же. Или нет? Не пойму.

— Спереду, говорю же, глянуть надо.

— Так иди и глянь, — разозлился первый.

— Что ты злишься, Красавчик? Ща забегу наперёд и гляну.

Он трусцой помчался догонять их и, почти догнав, быстро перебежал дорогу. Забежав “наперёд”, обернулся и с просительной интонацией, спросил:

— Закурить не найдётся?

Гринг смерил его сумрачным взглядом и рыкнул:

— Не курррю!

Тот аж присел и рванул обратно. Гринг повёл плечами.

— Вот же ж… рвань, дрянь, срань…

— Что? Ты это к чему?

— Да так… кажется, нам погулять не дадут. Никак не дадут забыть, что я работаю в полиции. Давай, перейдём дорогу — вон там, на светофоре. Ну и в кафешку забежим, в Ibis kitchen. На минутку, — он подмигнул ей. Анна вздохнула:

— Я поняла, идём уж.

Прыткий Зяблик вернулся к дожидавшимся его парням.

— Ну? Они?

— Клиент тот же, а бикса* не та, да и постарше будет, — он хихикнул, — лет на десять точно.

— Кажись, в кафе намылились… Пошли, сядем с ними рядом за его спиной и послушаем, о чём базлают. Эх, надо было тогда ещё узнать, кто такие. Чёт не сообразил. Его фуфел* мне откуда-то знаком.

Они, не торопясь, в развалочку, вошли через пять минут в помещение ресторана.

— И где их тут искать? Тут сам чёрт ногу сломит, — недовольно сплюнул сквозь зубы Красавчик.

К ним сразу подошли два амбалистых охранника:

— Господа, здесь не мусорят…

— Да ладно, ладно, базара нет… Извините. Мы тихонечко посидим вон в том уголочке.

Охранники кивнули и парни прошли “в уголочек”. Только что там делать? Парочку они так и не обнаружили.

— Здесь ещё и бар есть, и этот, как его…паб, вот, где пиво, — открыл, наконец, рот третий.

— Слышь, Седой, молчал, молчал, выдал. Раньше не мог сказать? Куда их идти искать, туда или туда?

— А зачем?

— Тупишь? Надо узнать, где живёт и “попросить”… вежливо, чтобы ксиву свою забрал на Птенчика.

Гринг стоял за серой перегородкой на колёсиках, скорее всего, реклама какая-то, и говорил по телефону:

— Пришли ребят в Ibis kitchen… да, на Московский, 52… Увы, с любимой женщиной пожрать не дадут. Трое пасут… с набережной… Хорошо, мы садимся. Вы скоро? Давайте, не хочется громить мебель. Постараюсь, хехе.

Он кивнул стоявшей поодаль Анни, и они прошли мимо троицы и сели так, чтобы видно было и их, и вход. Сам сел ближе к ним, загородив огромным торсом свою женщину. Сделали заказ и, пока его несли, попивали сухое полусладкое. Анни нагнулась к нему и тихо сказала:

— Ты знаешь, у меня с твоего первого визита начала накапливаться магия. Я ещё немного помню уроки магистра, ну, до того, как меня украли и закрыли в… ну, там, в общем.

Он кивнул и улыбнулся ободряюще, так же шепнув тихонько:

— Не бойся, до стрельбы дело не дойдёт.

— Да я к тому, что смогу помочь, если что.

— Ага, здесь и магией?

— Да кто что поймёт? Подумаешь, ожёг получит кто-нибудь… Мало ли, горячим чаем или супом обварились…

— Аннушка, прекрати, ты мне сейчас дочь напоминаешь нашу. Теперь понятно, в кого она такая авантюристка. Эти, — он чуть кивнул в их сторону, — как раз из-за неё и прицепились сегодня к нам. Она одного по башке бутылкой так долбанула, что в себя долго приходил.

Аннарэн от удивления разинула рот:

— И ты мне это только сейчас говоришь???

Он пожал плечами:

— Не хотел тревожить понапрасну. В конечном счёте все живы остались. И Ена в безопасности, у Петруса в замке.

— Понятно, аферисты одни собрались вокруг меня, — тихонько засмеялась Анни. — Ладно, ждём твоих.

Тут как раз открылись двери и вошли трое мужчин, зорко оглядывающих зал. Гринг с Аннарэн тут же услышали:

— Шухер! Линять надо! Я вон того знаю, что слева, мент, меня закрывал уж не раз.

— Думаешь, они за нами?

— Этому лучше не попадаться на глаза. Ничего не найдёт, а “на всякий случай, чтобы не баловал,” — это его слова, чтоб его, в кутузку посадит на пару-тройку суток. Давайте по одному, расходимся.

Они встали и направились к выходу, но не вместе, а по одному — один сразу, а двое пошли обходить столики с разных сторон, чтобы выйти не вместе. Гринг вытянул ногу в тот самый момент, когда мимо протискивался Седой. Споткнувшись, тот полетел, зацепился за стул и загремел вместе с ним.

— Ох, простите! Что ж вы так, неловко. Смотреть надо! Давайте помогу…

— Нет! Не надо! Я сам, — забился, как в агонии, Седой. Хотя, какой он Седой — просто блондинистый малый и довольно симпатичный. Красавчика настигли за дверями охранники заведения:

— Куда собрались? Вы не уплатили по счёту. А наели, будь здоров. Пройдёмте!

Он сначала было напрягся, но потом быстро сообразил, что надо ответить:

— Так я покурить… Что, нельзя?

— Ага, все сразу? Мы за вами наблюдаем.

— А чего за нами-то?

— Так вы сразу начали хулиганить, плевать на пол, — снисходительно объяснил один охранник. — И похожи сильно на тех, кто тут уже вот так нас кинул.

— Да я первый раз тут!

— Ничего не знаем. Выясним всё и тогда посмотрим, что с вами делать.

Вышли оперативники, выводя Зяблика и Седого. Они не сопротивлялись и не спорили. Видно, им ещё там всё доходчиво объяснили. Но Красавчик никак не хотел смириться с тем, что так и не узнал ничего про “Арарата”.

А “Арарат” остался и, посмеиваясь, взял руку Анни и поцеловал её пальчики.

— А ты хотела магией, — подмигнул он своей женщине. — Всё быстро и без неё сработали парни.

— И что с ними теперь будет?

— Волнуешься за них?

— Нет, просто интересуюсь.

— На пятнадцать суток загремят. А там я приду после свадьбы и разберусь с ними. Кого куда.

Пока Гринг разбирался по работе, хотя и на выходных, и пил вино с любимой, Горыныч с Томкой всё никак не могли определиться, куда идти и где покупать платье. Главное — какое? Витюша настаивал на свадебном салоне:

— Да пусть тоже белое будет, как у Люсьены!

А Тома хотела фиолетовое и, что подруга изменит своим вкусам, мало верила.

— Енка никогда белое не надернет. Вот увидишь, красное будет у неё. А я хочу фиолетовое. Или лиловое, ну, или сиреневое. А в свадебном, может, такого и не быть.

— Короче! Идём в свадебный сначала, не найдём там ничего, пойдём туда, куда скажешь.

Томка захохотала на всю улицу:

— Как будто я тут знаю, что где. Ты приволок, ты и таскай, куда надо.

Горыныч кивнул и стал смотреть по навигатору, куда лучше податься и где они, эти шердовы салоны, находятся. О, вот же… прямо рассадник! “Эдит”, “Счастье”, “Невеста”, “Давай поженимся”! Все в одной куче, практически.

— Всё, я нашёл. Сейчас такси вызываем и едем.

Так они и сделали. Хоть и вечерело уже, но до закрытия они успевали, как минимум, в два, а как максимум, в три. Первым на пути был “Эдит”. Ни ему не понравилось там ничего, ни ей. Он хмурился, но не говорил, почему не нравится, а она не нашла ничего по цвету, всё белое было. А ему не понравилось, что все с открытыми плечами и невероятно откровенным декольте. В общем, обошли три салона — ничего. И тут увидели в подвальчике — ступеньки вниз и сбоку на перилах — “Свадебный салон “Он ❤️ Она”.

— Пойдём? — неуверенно посмотрела Томка на Горыныча. Он махнул рукой:

— Пойдём.

Спустившись вниз, открыли старые, обшитые железом двери, и вошли. Товар был, на удивление, разнообразным, не только белым, но и других цветов разного оттенка: так разыскиваемые Томкой сиреневые, бежевые, голубые, розовые — от самых нежных и светлых, до насыщенно ярких или тёмных. Тамуся пискнула и исчезла между рядами. Горыныч стал искать “своё”. На всякий случай. Знал, что она любит, но и свой вкус и предпочтения не стал игнорировать. Через полчаса метаний, она вынесла к нему на “одобрямс” целую охапку сиренево-фиолетовых платьев. Как он и подозревал, неприлично коротких.

— Пошли примерять, — кивнул ей и потащил за ширму. Вышла к нему в первом, скромно опустив глазки и поглядывая из-под ресниц.

— Тоооома! Оно непозволительно короткое! — тут же выдал свою претензию.

— До сих пор тебя всё устраивало! — возмутилась она.

— Нет, не устраивало! Но тогда мы были на твоей территории, а сейчас мы… скоро, поедем ко мне, там это не принято. Там НИКТО так не ходит! Давай другие меряй.

Остановились на одном — более или менее длинное, до колен и даже чуть ниже, но зато спина… Он махнул рукой:

— Ладно, зато украшения тоже на всю спину. Надо бы ещё подвесить штук пять-шесть, покороче.

И тут же добавил:

— Но это только в ресторан!

— Как в ресторан? А на свадьбу?

— На свадьбу ты наденешь свадебное и, раз не можешь выбрать, я сам его тебе выберу.

— Ты что! Нельзя жениху видеть платье до свадьбы! Примета плохая.

— Ну… мы же на Люсьенину едем, — выкрутился жених. Горыныч решил до последнего не говорить, что им тоже предстоит свадьба в один день и час. “Побьёт, как пить дать”, - подумал он, усмехаясь, но платье уже купил, пока девушка бегала между рядами, и оно лежало у него в пакете. Она прищурилась:

— Ну, ладно. Раз на Енкину…

Вернулись на такси к отелю и увидели Гринга с Анни, которые уже открывали двери "Lastadie".

— Мам Ань, подождите нас! Мы вот они! — закричала Томка и припустила за ними. Гринг придержал двери и, дождавшись их обоих, зашёл следом.

Томка в ресторане бывала не раз, чаще с Енкой, иногда с ухажёрами, но это в своём Ворславле, а тут — совсем другой город, большой и необыкновенно красивый, и ресторан тоже другой. Заглянув внутрь, покрутила головой, хмыкнула под нос:

— Ничего так, зачётно. Думаю, здесь, всё же, покрасивше будет, да и попрестижнее, — и поинтересовалось, подняв носик к жениху, — у нас заказано? Или ждать надо? А то я хочу переодеться.

Гринг обернулся к ней:

— Не переживайте, леди Тамара, всё схвачено, как в аптеке. Горыныч, — он подмигнул другу, — отведи девушку в номер. На карточку, — достал из кармана “ключ”- карту от номера.

— Ой, я тоже с Тамарой схожу! Может, я тоже переодеться хочу? — брови Аннарэн подпрыгнули на середину лба и она мило улыбнулась.

Мужчины переглянулись, покивали своим женщинам и Гринг предложил Виторусу:

— Идите. Витор, проводи дам, я пока закажу столик.

Гринг пошёл дальше, а дамы с Горынычем поднялись на четвёртый этаж. Мужчина завёл их, закрыл номер и ещё и сел на стуле у двери, облокотившись на неё спиной. Женщины зашли с сумками в спальню с кроватью и начали, шушукаясь и посмеиваясь, переодеваться. Каждому наряду досталась порция восхищённых возгласов. Потом притихли и Горыныч крикнул:

— Девушки! вы там где? Скоро?

— На месте, — ответила Томка невнятно, и он забеспокоился. Встал и направился к ним, но они обе взвизгнули и закричали:

— Нет!

— Не входи!

— Нельзя!

Он даже шарахнулся и вернулся снова на свой пост.

— Нельзя, так нельзя, чего орать-то так, — пробурчал себе под нос и усмехнулся. И задумался. За всё время, что он с Томкой, он всего пару раз слышал от неё о матери. А вот о “маме Ане” неоднократно. Все уши прожужжала. Своих родителей Горыныч любил, особенно мать — очень нежно, отца уважал и побаивался даже, не смотря на то, что уже сам взрослый. А у Томки какое-то отвержение матери. Ну, будет у них одна на двоих с… Люсьеной. Чуть по привычке не подумал — “с его”… Увы, нет. И не была никогда, как оказывается.

Но вот дамы, наконец, вышли и встали перед ним в позах моделей. Глянув, просто обалдел! На Томке было то самое платье, что они купили — фиолетовое с бусиками разной длины по голой спине. А Аннарэн надела золотистое, просто великолепное платье с гипюровой вышивкой в верхней части и полосами-лучами по подолу — от бедра вниз.

И была она в нём похоже на свою дочь. Только волосы тёмные. Ну, или дочь на неё. У Горыныча опять кольнуло где-то внутри: не дотягивает Тамуся до его… до своей “мятной” подружки. Уж себе-то он мог признаться — Тома всем хороша и на других он смотреть после неё совсем не хочет, но тоскует по мятной Люсьене… Неужели всё дело только в том сходстве с Эрикой? Он мотнул головой и, подойдя к Томе, плотнее прижал к себе. Как ни странно, но она почувствовала его настроение и с нежной тревогой заглянула в глаза:

— Что? Я что-то сделала не так? — спросила шёпотом.

Он поцеловал в волосы:

— Ты всё делаешь, как надо. Не меняй ничего. Такая ты мне нравишься невероятно.

— Какая? — девушка подняла к мужчине лукавый взгляд.

— Такая… какая есть, эксклюзивная, — он, наклонившись, поцеловал её. — Ну, что, красотки! Порвём этот ресторан вашей красотой?

Они захихикали и вышли в коридор.

При виде Григория Андреевича Персиналя моментально нашёлся столик и его усадили под раскидистой пальмой. Гринг вдруг понял, что место то же самое, где они сидели с Енкой. Невольно огляделся, но никого не заметил подозрительного. На всякий случай “подвесил” незаметно отслеживающе-охранный “маячок”. Пока ждал своих, несколько заскучал. “Что они там на себя надевают? Весь гардероб, что ли?” Меню изучил от корки до корки. Выбрал и себе, и что предложить Аннарэн. Хотел уже звонить, но вот вошла пропавшая было троица и он невольно подскочил им навстречу. Если Виторус знал, что наденет Тома, то он был не в курсе того, что взяла с собой его любимая, и обалдел от своей Анни. Платье оказалось для него полным сюрпризом. Мягкий, невызывающий, макияж был украшением для неё похлеще драгоценностей. Обе выглядели просто сногсшибательно. Гринг бросился им навстречу, схватил Анни за руку и поцеловал:

— Леди… Я… потерял дар речи…

Она зарделась, но, всё же, рассмеявшись, чуть стукнула свободной ладошкой по плечу:

— Идёмте уже, лорд Персиналь, ужин ждёт нас.

Виторус с Томкой заулыбались, глядя на эту картину, и мужчина подхватил свою даму под локоток:

— Леди, вы же понимаете, что у вас нет конкуренток? — мурлыкнул ей на ушко.

— А вот вы явно нарасхват… как там тебя… лорд? Барон?

— Граф, к вашим услугам. И мне абсолютно… фиолетово, — он ущипнул её за фиолетовое бедро, так симпатично обтянутое тканью, — кто и как на меня облизывается, главное, чтобы ты смотрела влюблёнными глазками. Ох, и зацелую я их, когда домой приедем!

Томка мурлыкнула в ответ и потёрлась о его плечо щекой. Наконец, все уселись и накинулись на меню.

Гринг, повернулся к приятелю и сказал, стараясь говорить негромко, но чтобы слышно было через музыку:

— Думаю, нам надо здесь тоже расписаться, в России. Не знаю ещё, что нас будет ждать дома. Может, придётся здесь оставаться и дальше. А так, сожительствовать типа, не хочу, слишком долго искал… — он обнял загребущей лапой Анни. — Да и тебе, думаю, сначала надо тут всё устаканить. Ты же филиал открывать собрался? Томе надо иметь твёрдый статус жены.

Горыныч кивнул вполне серьёзно:

— Ты прав. Думаю, сыграем свадьбы там, — он мотнул головой себе за спину, — и вернёмся обратно, чтобы в ЗАГС смотаться. Это даже не обсуждается. Завтра же домой и в понедельник подадим заявление. Может, даже успеем ещё в Ворславле расписаться.

Они выпили все вместе за будущие свадьбы. Томка чмокнула Анни в щёку:

— Я так рада за вас!

Аннарэн улыбнулась:

— А я за вас!

— Ну, мы ещё неизвестно, когда поженимся, — легкомысленно ответила девушка и Анни открыла в удивлении рот, но поймала предостерегающее подмигивание Горыныча. Засмеялась и ответила:

— Ну, может, тоже скоро, — и повернулась к мужчинам:

— И, дорогие мои, всё же, надо поднять бокалы за ваше помилование, — повертела пустым бокалом, — Гринг, милый, налей нам с Томочкой, мы за вас выпьем. Не знаю, кто и как, а я очень рада, что, благодаря этому, могу вернуться домой и не одна!

Мужчины тут же налили и с удовольствием все чокнулись по земным обычаям. Рады были все, разумеется.

Тома шушукалась с мамой Аней, строила планы, как будет наряжать подружку, как сама вырядится, и от нетерпения готова была прямо сейчас к ней рвануть.

Наконец, наелись, насиделись и Гринг, как "хозяин" города, предложил:

— А давайте я вас отвезу в своё место “силы”. Там классно, думаю, всем понравится.

Поскольку все были согласны, они вышли на тёмные уже улицы Калининграда.

Вызвав такси, Гринг назвал таксисту место, куда ехать:

— На Октябрьский остров.

Они не видели, как следом выскочил Красвчик. Его выпустили-таки, под залог. Он сидел в самом углу, в тени, сверлил взглядом компанию и в досаде грыз ноготь на мизинце. Конечно, он узнал этого громилу. И теперь знал, что он работает в полиции, хотя не удалось (и слава богу!) встретиться с ним в отделении. Всё же, он внушал страх и своими габаритами, и мрачным взглядом. Но сейчас Красавчик думал не об этом. Его занимал вопрос — где, чёрт бы его побрал, он находит таких отпадных тёлок!? Хотя их так назвать даже язык не поворачивался… Хоть та, которая, якобы, его дочь, хоть эти две. Что первая его дочь, он не сильно поверил. Тогда, по крайней мере. Но, рассматривая сейчас его спутницу, склонялся к тому, что, пожалуй, да. Очень уж эти две были похожи.

Увидев, что компания поднялась и пошла на выход, быстро расплатился и, всё ещё стараясь оставаться в тени, пошёл следом. Зачем ему это было нужно, он понятия не имел. Вышел на улицу и увидел, что они стоят у мостовой и громила тычет в телефон. Явно же, вызывает такси. Подняв капюшон чёрной толстовки, пошёл, как бы, в другую сторону, но не выпуская их из вида. Своя машина стояла неподалёку. Хорошо, что услышал бас громилы:

— На Октябрьский.

Класс! Быстро нырнул в свою “Subaru”, завёл мотор и неспеша направился в ту же сторону. Теперь необязательно даже ехать за ними следом, чтобы мозолить глаза. Можно и затеряться в потоке других машин, которых сейчас значительно меньше, чем днём, и просто проехать другой дорогой. Что он и сделал.

=======================

*бикса — красивая девушка, женщина

*фуфел — лицо (жарг.)