Море света

ГЛАВА 19

Багорный крюк — большой крюк на конце шеста, используемый для удержания крупной рыбы и подъема ее в судно.

Я не спала чуть больше двадцати четырех часов и не чувствую себя уставшей. Тело немного побаливает, но я точно не уставшая. Как это произошло? Как я так быстро стала такой девушкой?

Легко. В игру вступил задумчивый рыбак. Так всегда бывает, влюбляешься по уши в того, кто не отвечает взаимностью. Как у меня было с Дэмиеном Джонсом, когда я училась во втором классе. Он был самым измученным, беспокойным, плохим мальчиком, который когда-либо ходил по коридорам начальной школы Окоста. У него были светло-голубые глаза и вишнево-красные губы, и я думала, что он самый красивый мальчик, которого я видела в своей жизни. А еще он пугал меня до жути. Итак, однажды в восьмилетнем возрасте я наблюдала, как к нему приставал парень постарше. Я что-то сказала, не помню что, но именно в этот день я попала в поле зрения Дэмиена Джонса. Он посмотрел на меня, подмигнул, а затем произнес: «Ты моя девушка», прямо перед тем, как потянуть меня за волосы и забрать мои деньги на обед. И, как оказалось, девочки становились подругами Ди-Джея не по собственному выбору. По крайней мере, так было со мной. Я весь год каждый день покупала обед Дэмиену, а после этого он просто уходил. Оказывается, он даже не посещал нашу школу. Он убегал из дома и, видимо, думал: «Эй, потусуюсь здесь». Не знаю, но это было странно. Я часто задаюсь вопросом, чем этот чувак занимается сейчас, и у меня такое ощущение, что он сидит в тюрьме.

Какие выводы я сделала?

Меня тянет к мужчинам с секретами.

Все еще не верите мне? Перенесемся в седьмой класс. Вессон Уэйдс пригласил меня на свидание. С ним у меня был первый настоящий поцелуй с языком, а спустя две минуты он сказал мне, что просто хотел узнать, как я целуюсь. И, как оказалось, все это было пари, которое он заключил со своим другом.

Парни — отстой.

Мое пристрастие и привело меня к Линкольну. Когда утреннее солнце пробивается сквозь окна бара, атмосфера здесь совсем другая, нежели была восемь часов назад. Включив свет, становлюсь за барную стойку и улыбаюсь. Я думаю о Линкольне, о его прикосновениях — воспоминания о нем запечатлены в каждой частичке меня. Когда я касаюсь плеча, то чувствую жжение — еще одно напоминание о его метке на мне. Утро проходит в медленном темпе, Мэл появляется с кофе, вскоре приходит Эверетт и наводит порядок на кухне.

Когда минут через двадцать в бар заходит Дилан, Мэл, ухмыляясь, толкает меня локтем.

— Смотри. — А затем она нажимает кнопку на своем телефоне и включает песню «Wrecking Ball».

Дилан останавливается, расплываясь в улыбке.

— Мило. Чертовски мило.

Перевожу взгляд на Мэл.

— Я должна знать, что это значит?

— Ее машину поцарапали ключом прошлой ночью. — Улыбка Мэл становится еще шире. Все «приключения» Дилан кажутся ей забавными. Наверное, потому что собственная жизнь Мэл вращается вокруг мелких близнецов-террористов. — Миссис Квинтен не очень ею довольна. — Дилан бросает сумку на барную стойку. Она черная, как и толстый слой косметики на ее глазах и ее сердце.

— Брак крепкий только в том случае, если крепки отношения в нем.

Мы с Мэл обмениваемся взглядами.

— Или твоя киска сделана из магической волшебной пыли, — добавляет Мэл.

Эверетт появляется из-за спины Дилан и ставит тарелку с едой рядом с ее сумкой.

— Наслаждайтесь, девочки. — Поскольку мы проводим в этом месте много времени, почти все, что я ем, готовит Эверетт. Если бы между нами была хоть какая-то химия, я бы, наверное, вышла за него замуж, чтобы мне никогда не приходилось готовить.

Эверетт стоит у стойки, жуя кусок колбасы.

— Я вижу, ты хорошо добралась до дома или никуда не уходила.

Ковыряюсь в беконе, пока не нахожу хрустящий кусочек.

— Уходила.

Сидя на табурете, Мэл вздыхает и тянется за беконом.

— Блин, я действительно пыталась стать веганом.

— Почему? — спрашивает Эверетт, глядя на нее с отвращением во взгляде.

— Потому что это полезно, и я устала от того, что мои дети едят только куриные наггетсы.

— Какая жалость. Мясо вкусное. — Дилан ухмыляется, толкая Эверетта локтем.

Он закатывает глаза.

— Если ты так говоришь.

На всякий случай, если вам интересно, Эверетт был помолвлен в прошлом году. Теперь уже нет. Из-за Дилан. В этом чертовом баре, без преувеличения, так много грязного белья, что воняет.

— Я лучше пойду разбужу Кая, прошлой ночью он спал в грузовике. Он даже не проснулся, когда я завел грузовик утром и приехал на работу.

— Почему? — спрашиваю я, неуверенная, что действительно хочу знать.

— Без понятия. Почему он делает то, что делает? — А потом Эверетт улыбается, подмигивает мне и откусывает еще один кусок колбасы. — Он, наверное, злится на меня, потому что мы не подвезли тебя домой прошлой ночью.

Закатив глаза, шлепаю Дилан по руке, когда она начинает болтать о Кайло непристойности. Чувствую, что мне нужно защитить его от заигрываний Дилан, и, поверьте мне, она уже несколько раз строила этому парню глазки.

Когда Эверетт уходит, беседа перетекает в другое русло. Мэл рассказывает нам о том, что Мэйбл вчера отправили домой из школы, потому что она поцеловала мальчика. Ей пять лет. Очевидно, она набралась от Дилан, которая живет с ними, но неважно. Я тоже целовалась с мальчиками в этом возрасте. Эй, может быть, вот где я совершила ошибку.

Не знаю почему, возможно, из-за разговоров о поцелуях, но я вновь думаю о Линкольне, и я ненавижу, что это происходит так легко. А потом задумываюсь о его жене и задаюсь вопросом, как она умерла. Сомневаюсь, что он когда-нибудь мне расскажет.

Когда мы с Мэл и Дилан ссоримся из-за сосисок и яиц, которые Эверетт приготовил для нас, открывается дверь кабинета Эйва. Догадаетесь, кто выходит?

Держу пари, вы подумали, что это Пресли. Вы правы. И на ней та же одежда, что и вчера, и если вы внимательнее заглянете за дверь, которая быстро закрывается, с трудом, но вы сможете разглядеть Эйва, спящего на диване.

— Ты тут спала? — спрашивает Дилан, по-видимому, довольная тем, что разговор больше не идет о ее способах разрушить брак.

Пресли вздрагивает, прижимая руку к груди.

— Девочки, что вы здесь делаете?

Мэл смотрит на свой телефон в руке, а затем кладет его на стойку позади нас.

— Сейчас одиннадцать утра. Мы открываемся через двадцать минут.

— О, верно, — спешит добавить Пресли, пытаясь жонглировать своими туфлями в одной руке и сумочкой в другой. При этом она роняет одну туфлю на пол. — Да, я знаю.

Улыбаясь, опираюсь локтями на стойку.

— Хорошая ночь?

Щеки Пресли краснеют.

— Я просто помогала Эйву с доставкой и уснула.

— Ага. — Дилан подходит к ней, поднимает туфлю и осторожно кладет ее на сумочку. — Крошка, твоя рубашка одета задом наперёд.

Пресли переводит взгляд на свою грудь.

— О, эм. — Вздохнув, она сдается. — Ладно. Мы трахались. Счастливы?

Дилан прислоняется бедром к барной стойке, в ее глазах пляшут веселые огоньки.

— Подробности, пожалуйста.

Мэл издает рвотный звук.

— Нет. Ни за что. Пожалуйста, не надо. Я ничего не хочу знать.

Думаю, это подтверждает, что они с Эйвом не трахались, как думала Пресли. Несмотря на то, что я уже знала это, вы можете буквально увидеть, как в тот момент на лице Пресли промелькнуло облегчение.

Пресли рассказывает Дилан подробности, а я их избегаю. Мы с Мэл. Я ни в коем случае не хочу знать что-либо о том, что они делали в кабинете. Достаточно того, что он мой брат, и, что еще хуже, я работаю там с документами. Буду гадать, на каких поверхностях они занимались сексом. Не совсем то, о чем я бы хотела думать.

Двадцать минут спустя из кабинета выходит Эйв, его волосы спутаны, и он выглядит таким же усталым, как и утром, когда я видела его последний раз. Он никому ничего не говорит и уходит. Плечи Пресли опускаются.

— Так тяжело разгадать, что у него на уме.

— Милая, понимаю тебя. — Я не рассказываю ей о том, что произошло сегодня утром с Линкольном, или о том, что я передала ему свой номер телефона через Бэара как какая-то влюбленная девочка-подросток. А затем я думаю про себя: «Неужели я правда влюблена? Почему так легко и непринужденно влюбилась в этого мужчину?»

Я не знаю ответа. Возможно, потому, что, несмотря на его немногословность, меня необъяснимо тянет к нему. Помню, как однажды, когда мне было около тринадцати лет, я впервые почувствовала любовь к мальчику. Не переживайте, это был не Дэмиен. Но я помню, как спрашивала маму о том, как она познакомилась с папой и сразу ли почувствовала связь с ним. Она сказала мне: «Малышка, твой отец завладел моим сердцем в тот день, когда я его встретила, и разрушил меня для всех остальных. Мне было девять лет, и я сразу поняла, что мое сердце будет принадлежать ему».

С тех пор у меня появилась сказочная версия того, как, по моему мнению, должна выглядеть любовь. Только, это невозможно. Вы видели, как закончились мои отношения с Деверо. Моя личная жизнь подобна разорванным клочкам бумаги, которые вы вырываете из блокнота на спирали. Бумага отрывается целиком, края хлопьевидные, так и я иногда теряю частички себя.

Смотрю на банку, стоящую в конце стойки. Ту, что с лепестками роз, которые мы находим в баре. Я видела вечность в глазах мужчины. Мне нравится думать, что, возможно, есть еще хорошие парни, такие как мой отец, с которым я всех сравниваю.

В тот момент, когда вывеска на дверях гласит «Открыто», бар наполняют завсегдатаи, которые проводят здесь время по утрам. После обеда в баре, кажется, всегда шумиха. Иногда это одинокая жена рыбака, которая напивается в полдень и рассказывает нам все о своей жизни. Иногда домохозяйка, чей муж живет в Сиэтле по выходным, но не забирает ее с собой, потому что ему нравится менее сложная жизнь, чем в городе. В этом есть смысл?

Да, и я считаю, что это бред, но она также пила неразбавленную водку примерно с полудня, так что посмотрим позже, чем это закончится. Дилан подружилась с ней, так что, возможно, теперь она интересуется девчонками. Я бы не стала отбрасывать этот вариант.

Кого вы обычно не встречаете?

Детей.

Потому что, сюрприз, это бар. Но также, они учатся в школе. Как ни странно, я совсем не удивлена, когда в тот же день в час дня приходит Флетчер с ребенком, идущим за ним по пятам.

Я смотрю не на Флетчера и его обычное выражение лица «просто дай мне выпить и не задавай вопросов», а на трехфутового мальчика за его спиной.

— Флетч, ты похитил ребенка?

Он бурчит что-то в ответ, что я не могу разобрать, и бросает свою фланель на спинку стула. Кивает ребенку и похлопывает по стулу позади себя.

— Садись, шкет.

Ощущая тревогу на душе, перевожу взгляд на Мэл, затем на Дилан. Пресли ушла домой, ее смена после полудня, мне кажется, если бы она была здесь, то тоже бы уставилась на них с вопросом во взгляде: «Что, черт возьми, происходит?» Дилан пожимает плечами, Мэл подходит к ним.

— Флетч, это бар. Ребенок не может здесь находится.

Он закатывает глаза.

— Он не будет пить алкоголь. Вообще-то, дай мальчику рутбир (прим. пер.: Root beer — газированный алкогольный или безалкогольный напиток с корой дерева Сассафрас в основе). — Старик бросает взгляд на ребенка, у которого все еще рюкзак на плечах. — Ты любишь рутбир, верно?

— Я не люблю пиво.

— Это не пиво, — говорит ему Флетчер. — Ты никогда не пробовал газировку?

— Я не знаю. — Мальчик пожимает плечами, его рюкзак сползает с плеч.

Флетчер стучит кулаком по барной стойке.

— Он будет пить рутбир.

Мэл вздыхает.

— Хорошо, но если Эйв узнает, я тут ни при чем.

— Эйв ни черта не сделает, — ворчит Флетчер, когда я, как обычно, наполняю его стакан виски.

Бросаю взгляд на мальчика, который теперь смотрит телевизор, висящий надо мной. Он чудесный. Большие голубые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, розовые щеки, темно-каштановые волнистые волосы. Мое сердце бешено колотится в груди, когда я разглядываю его. Меня очаровывает его теплая улыбка, когда я протягиваю ему газировку, и то, как он говорит:

— Спасибо, мэм.

— Моим детям следует пообщаться с этим юношей, — отмечает Мэл, качая головой в ответ на его манеры. К сожалению, в наши дни они редко бывают у детей. — Как тебя зовут, приятель?

Он застенчиво улыбается ей.

— Атлас Харди. — Сняв рюкзак, мальчик кладет его перед собой, а затем расстегивает молнию. Немного покопавшись в нем, достает лист бумаги и протягивает его Флетчеру.

— Я сделал это для тебя.

Флетчер смотрит на него, а затем подмигивает ребенку.

— Что это такое?

— Это рисунок, — говорит он ему. — Это я, ты, папа и дядя Би на лодке.

Помните, я говорила, что меня всегда привлекали хранители секретов? Так оно и есть.