Море света

ГЛАВА 5

Прокладка курса — планирование курса судна с помощью карты.

В моей голове полный сумбур. Я не могу собраться с мыслями, в которых прочно засел Линкольн, и обдумать то, что произошло между нами, но хотите знать правду? Я не могу перестать думать о Линкольне. Тону в мужчине, которого не могу забыть, я будто изменилась.

После трехчасового сна принимаю душ, а затем выхожу из ванной, наполненной паром. Это не отвлекает от парня, который захватил все мои мысли.

Позже иду в бар на свою смену, и все еще одержима им. От одной лишь мысли о его прикосновениях мое сердце трепещет в груди. Я не жалею о нашей связи. Не-а. Нисколько. Впервые в жизни я не осторожничала, и это было потрясающе. Я чувствую себя потрясающе. Так удивительно иметь секреты, которые, возможно, не смогу сохранить в тайне.

Лучи раннего послеполуденного солнца проникают в окна бара, морской воздух, как обычно, наполнен туманом.

— Я привела кое-кого домой прошлой ночью, — выпаливаю я, мое лицо заливается краской от этого признания. Мне не должно быть стыдно за свой поступок, и я не стыжусь, но мое тело как будто этого не знает.

Пресли перестает наполнять бутылки кетчупом и говорить свое надоедливое «упс» каждый раз, когда из бутылки выходит воздух с характерным звуком.

— Чтооо? — Она удивленно приподнимает брови. — Если ты скажешь, что это был Деверо, я выплесну на тебя этот кетчуп.

— Фу, это мерзко. Я бы никогда так не поступила. — Бросаю в подругу горсть бумажных соломинок и закрываю лицо руками. — Это был Линкольн Харди. — Замолкаю. Мне интересно, что она скажет.

Пресли едва может скрыть свою радость.

— Рыбак с татуировками, который сидел за четвертым столиком?

— Они все были с татуировками, — напоминаю ей, обводя пальцем трещины на краю деревянной барной стойки.

Пресли упирает руку в бедро.

— Ты знаешь, кого я имею в виду.

— Если ты говоришь о том, кто постоянно пялился на меня, то да, это он.

У нее отвисает челюсть.

— Срань господня.

— Я знаю.

А затем подруга не в силах сдержать свое любопытство, расспрашивает о подробностях.

— Это было хорошо?

Волна тепла разливается по всему телу, когда вспоминаю о том, как это было хорошо. Его прикосновения, его поцелуи, — это было восхитительно, и все закончилось, прежде чем я успела понять. Я посмотрела на часы, когда мы зашли в мою спальню, и когда он ушел. Двадцать восемь минут.

Это то время, которое мы провели вместе, но мне казалось, будто прошла вечность. Это все равно, что сказать, что моя жизнь изменилась в мгновение ока — если вам понадобилось двадцать восемь минут, чтобы моргнуть. Наверное, если вы ленивец, это может быть правдой.

— Эй, сумасшедшая. — Поднимаю глаза на Пресли. — Он был хорош?

Я вздыхаю, и это звучит как что-то среднее между вздохом и стоном. Не хотелось бы делиться таким личным, но не могу ничего с собой поделать.

— Да, безумно хорош.

— Подробности. — Ее улыбка заразительна. — Мне нужны все подробности.

Я рассказываю Пресли все. В разгаре моих воспоминаний о прошлой ночи появляется Мэл, и мне приходится рассказывать и ей.

— Вы предохранялись, верно? — Мэл широко улыбается, ковыряя засохшую зубную пасту, прилипшую к ее черной футболке. — Потому что, если вы этого не сделали, надеюсь, что у тебя будут близнецы.

Я ахаю, пытаясь сдержать улыбку.

— Почему ты желаешь мне этого?

— Страдать за компанию легче, чем в одиночестве. — Таков ее ответ перед тем, как она уходит, чтобы поговорить с Эйвом.

Он сидит в своем кабинете, избегая Пресли и, скорее всего, меня.

Угадайте, кто узнал, что я привела парня домой? Ага. Старший брат. Он не знает, кто это был, но в любом случае недоволен. Сказал мне, что я повела себя невероятно безответственно. И это говорит парень, который две ночи назад трахнул мою лучшую подругу на своем столе. Он не имеет права указывать мне, что делать.

— Итак… — Пресли берет стопку салфеток с барной стойки возле меня как раз в тот момент, когда звенит колокольчик и открывается дверь. Входит Флетчер, один из наших завсегдатаев.

— Ты собираешься снова встретиться с ним?

Мою кожу покалывает от нервов, и я пожимаю плечами.

— Наверное, нет. Сомневаюсь, что он захочет снова со мной встретиться.

Разочарование стирает ее улыбку.

— Почему? Ты потрясающая.

— Да уж, мужчины этого не видят. У первого есть жена, а второй, наверное, женат на море. — Когда я пригласила Линкольна зайти в мой дом, то уже знала, что он надолго не задержится.

— Я видела, как он уходил из бара со своим братом. Как вы оказались вместе?

— О, точно. — Я совершенно забыла, что не рассказала ей об этом. — Деверо ждал меня на улице, хотел, чтобы я вернула то дурацкое кольцо, а Линкольн появился из ниоткуда, словно какой-то Бэтмен, и спас ситуацию. Он проводил меня до дома, и я отблагодарила его.

Пресли одаривает меня дерзкой улыбкой и качает бедрами.

— Ясно.

Снова бросаю в нее соломинки.

— Перестань.

Слышу шум за спиной, затем следует грохот и «Вот черт».

Удивительно, что Эйв не вышел из своего кабинета, но из кухни выглядывает Эверетт.

— Поможете?

Мы с Пресли бросаемся на кухню, посмотреть, что случилось. Это был Кайло. Наш мойщик посуды. Он… как бы это сказать? В равной степени ленивый, забавный и невезучий. Клянусь, он провел с аптечкой больше времени, чем за мытьем посуды. Он также бывший наркоман. Эйв пожалел его, захотел помочь ему начать жизнь с чистого листа, и думаю, что брат сожалеет об этом решении каждый день, ведь у него, вероятно, на быстром наборе номер телефона «Департамента по труду и промышленности».

— Я не виноват, — говорит Кайло, его черные глаза широко раскрыты. У него самые темные радужки, которые я когда-либо видела. Как будто зрачки их проглотили.

Пресли качает головой, смех срывается с ее губ, когда она замечает красное пятно на его лбу.

— Кайло, что нам с тобой делать?

У его ног около дюжины разбитых бокалов для мартини. На прошлой неделе он разбил ящик текилы. За неделю до этого два десятка ящиков пива Bud Light. Думаю, не стоит говорить, что я не уверена, получал ли Кайло зарплату. Он постоянно расплачивается с Эйвом за все, что разбил.

Пресли помогает Эверетту убрать беспорядок, пытаясь не наступить на стекло, пока я забочусь о Кайло.

— Курт! — Эйв кричит из своего кабинета. — Тащи свою задницу сюда.

Кайло удивленно смотрит на меня.

— Кого он имеет в виду? — Кайло — ребенок. Думаю, ему семнадцать. Но точно не знаю. Иногда мне кажется, что Кайло сам не знает. Мне о нем известно лишь то, что он как-то остановился в нашем городе и решил не уезжать. Эйв нашел его спящим возле мусорных баков и дал ему работу. Это было полгода назад, а теперь он живет с Эвереттом и, вроде как, научился мыть посуду.

— Эйв зовет тебя.

— Но это не мое имя. — Кайло трет лицо, его щеки покрываются румянцем. Не знаю, почему, но если я нахожусь с ним в одной комнате, его щеки пылают, и он улыбается. Это мило, но, опять же, мне кажется, что ему еще нет восемнадцати.

— Знаю. — Похлопываю его по плечу. — Но на твоем месте я бы выяснила, что он хочет.

— Хорошо. — Сгорбившись и опустив голову, он перешагивает через устроенный им беспорядок и направляется в кабинет брата.

Эверетт вздыхает.

— Кайло поджег мою микроволновку прошлой ночью.

Широко распахиваю глаза.

— Как?

— Он оставил вилку в тарелке со спагетти.

Пресли таращится на него, а потом на меня.

— Разве он не знал, что вилка спровоцирует искры?

Не думаю, что могу дать ей ответ. На прошлой неделе этот парень выпил отбеливатель, потому что забыл, в какой чашке была его вода. Мне кажется, что наркотики убили слишком много клеток его мозга.

Пока брат кричит на Кайло, а Пресли с Эвереттом убирают на кухне, я возвращаюсь в зал.

Флетчер подходит к барной стойке и занимает тот самый стул, на котором сидит каждый день. Он редко упоминает о своей семье, но я слышала, что он из Раймонда, его жена умерла от рака, и у него трое сыновей. Я даже не знаю его фамилии.

— Как обычно? — спрашиваю, улыбаясь ему. Каждый день он пьет чистый виски. Только один стакан. Он часами сидит в баре, потягивая налитое на два пальца лучшее виски, которое у нас есть. Он говорит мне: «Не тратить понапрасну хороший алкоголь. Им нужно наслаждаться».

Вынуждена признать, он прав. Я бы тоже смаковала бутылку виски за двести долларов.

Флетчер кивает и вешает свою дымчато-серую куртку на стул рядом с собой.

— Ты хорошо меня знаешь, дорогая.

Беру Middleton (прим. пер.: Middleton — марка виски).

— Чем занимаешься сегодня? — спрашиваю я, понимая, что вчера у меня не было возможности с ним поговорить.

— О, знаешь, милая. — Звучит его хриплый голос между нами, этот звук — результат многолетнего курения. — То же самое, что и вчера.

Я подмигиваю и пододвигаю к нему стакан.

— И что же это?

Он подмигивает в ответ.

— Остаться в живых.

Флетчер не очень любит светские беседы. Он приходит сюда, чтобы расслабиться. Как и большинство посетителей. Они здесь не для того, чтобы заводить друзей. А чтобы сбежать и забыть о своих проблемах.

Перевожу взгляд на причал. «Амфитрита» до сих пор пришвартована. Значит, Линкольн все еще здесь. Но это не приносит облегчения. Только заставляет мое сердце бешено биться, гадая, появится он здесь или нет.