Мой грешный муж

Глава 17

Джошуа взбежал по лестнице вслед за Кассандрой, которая, войдя в гостиную, уже что-то говорила.

— Люси, как ты могла! — сказала она. — Ты хоть представляешь, как это опасно — путешествовать одной в Лондон?

— Пощади меня, мать Кассандра, — протянул мелодичный женский голос. — Я проделала весь этот путь не для того, чтобы выслушивать твое ворчание.

Голос принадлежал молодой женщине с блестящими темными волосами, большими зелеными глазами и тонкими чертами лица, расположенными так искусно, что части мозга Джошуа столкнулись друг с другом, и он почти забыл, как ходить. Рыжеволосая девушка с болезненно-озабоченным видом стояла у стола, положив руку на большую закрытую корзину.

— А мне нравится ворчание Кассандры, — сказал Джошуа. Он остановился рядом с женой и положил руку ей на поясницу. На этот раз, по крайней мере, она не отстранилась.

— Вы, должно быть, легендарная Люси.

Люси осмотрела его с головы до ног.

— А вы, должно быть… О боже, — сказала она, глядя мимо него.

Он повернулся и увидел Айзека, небрежно опирающегося на трость с непринужденным, лихим шармом.

Взгляд Люси метался между Джошуа и Айзеком.

— Кто из вас дьявольски красивых мужчин мистер Девитт?

— Мы оба, — сказал Джошуа, и его настроение начало улучшаться.

— Два мистера Девитта!

Люси шагнула вперед, сама грация и кокетство.

— Неудивительно, что Кассандра скрывала своего мужа последние два года — ведь у нее вас было двое! Ну ты жадина, Кассандра. И ты ещё ругаешь меня, стоит мне только взглянуть на сына пекаря.

— У сына пекаря не хватит способностей, чтобы справиться с твоей внешностью, Люси, — сказала Кассандра. — Это расстраивает его, и он портит хлеб.

— Расскажи, пожалуйста, как это работает, — попросила Люси. — Одна женщина с двумя мужчинами.

— Я мог бы нарисовать вам картину, — предложил Джошуа, за что получил от жены тычок локтем в бок. Несмотря на все, он начинал получать удовольствие от происходящего, но, прежде чем он смог еще немного подразнить Кассандру, в комнату вошел Дас.

Радость Джошуа угасла. Нет, только не Дас. Пожалуйста, только не Дас.

— Вы только гляньте, — проворковала Люси, обращаясь к Дасу. — Да вы коричневый!

— Люси! — отругала ее Кассандра, но Джошуа было любопытно посмотреть, что будет дальше.

— А вы розовая, — сказал Дас.

— Нет, не розовая. Я белая.

— Определенно розовая.

Дас дернул подбородком в сторону другой девушки. Эмили.

— А ваша сестра выглядит какой-то зеленоватой.

В глазах Люси промелькнуло замешательство, а затем на ее лице медленно расплылась улыбка. Джошуа понял, что на этот раз улыбка была искренней.

— Я розовая, она зеленая, и мы обе посинели от грусти!

Явно обрадованная, Люси закружилась в танце, направляясь к Дасу.

— Вы мне нравитесь. Вы умеете танцевать вальс?

— Моя жена меня учила.

— Как мило.

Ее тон стал дерзким.

— Вы не сможете вспомнить имя своей жены, как только станцуете со мной вальс.

— Если вы так думаете, то ничего не знаете о любви и крепком браке.

Выражение лица Люси дрогнуло, открывая уязвимую, потерянную девушку под этим ошеломляюще красивым фасадом. «Люси сломлена», — сказала Кассандра, и он начал понимать, что она имела в виду.

Но тут Люси снова рассмеялась и, пританцовывая, вернулась к корзинке, которую открыла со словами:

— У меня есть подарок для тебя, мать Кассандра!

Оттуда выпрыгнуло что-то свирепое и серое и устремилось прямо к Джошуа. Он едва успел распознать в это существе кошку, как она уже вскарабкалась на него, как на дерево, и, наконец, уселась ему на плечи, бешено хлеща хвостом по лицу.

Джошуа изогнулся, чтобы схватить кошку. С рычанием она впилась в него когтями, царапая кожу через рубашку.

— Нет, мистер Твит! (в пер. придурок) — закричала Люси. — Не делай этого!

— Как ты меня назвала? — спросил Джошуа с набитым пушистым хвостом ртом.

Люси рассмеялась и направилась к нему, подняв руки. Он инстинктивно отступил, и, к его облегчению, Кассандра пришла ему на помощь, проворно встав между ним и сестрой. Она протянула руку и погладила коиа. Ему показалось, что он расслабился. То есть он разжал когти и перестал хлестать его по щеке хвостом.

— Мистер Придурок, — тихо произнесла Кассандра. — Так я назвала кошку, которую вы мне прислали. — В ее глазах плясало озорство, и в нем пробудилось желание, несмотря на нынешнее унижение. — Оно ему подходит. Иногда он бывает своенравным и плохо себя ведет, но он бывает таким милым, если правильно погладить его по животу.

Его собственный живот напрягся при мысли о том, как она потирает его, любым способом. О том, как он гладит ее живот. О том, как их животы трутся друг о друга.

— И ты утверждаешь, что ты такая хорошая, — сказал он.

— Я никогда не утверждала ничего подобного.

Затем началось то, что могло быть только наказанием за его идиотизм прошлой ночью.

Она подняла обе руки, натыкаясь на него. Он положил руки ей на бедра, чтобы они оба не упали, и терпел все это, ее цветочный аромат смягчал его разум, в то время как его тело напряглось, пока она нянчилась с котом и стаскивала его с его плеч в свои объятия.

Где этому чертову монстру было вполне комфортно. Он потерся головой о ее шею и подбородок и, мурлыча, прижался к ней, положив лапу прямо на край ее корсажа. Он смотрел, как ее пальцы гладят горло кота, и снова обругал себя за глупость.

Он всего лишь хотел немного подразнить ее, а теперь мучился сам.

Он поднял глаза и увидел, что все смотрят на него с разной степенью любопытства, а затем, к счастью, появился Ньюэлл.

Рыжеволосая девушка пробудилась к жизни.

— Мистер Ньюэлл! — воскликнула она. Она пробежала через комнату и бросилась в объятия секретаря. — Я скучала по вам. Мне так много нужно вам рассказать.

Джошуа оглянулся на Кассандру как раз вовремя, чтобы увидеть, как на ее лице промелькнула обида, прежде чем она опустила голову и что-то промурлыкала коту. Он осознал, что Эмили даже не заговорила с Кассандрой, а Люси проявила открытую враждебность. И это после всего, что Кассандра для них сделала! Неужели они понятия не имели, от чего она отказалась ради них? Что она всегда ставила их на первое место?

Он бы с радостью вышвырнул этих негодяек на улицу за то, что они так с ней обращаются, но она, скорее всего, стала бы возражать. Кроме того, ему бы пришлось и себя вышвырнуть вслед за ними за то, что обращался с ней еще хуже.

НЬЮЭЛЛ ОКАЗАЛСЯ на вес золота, поскольку проводил сестер наверх, положив конец этой драме. Дас и Айзек тихо разговаривали в дверях, а Кассандра искала утешения у своего кота.

Две недели назад Джошуа был совершенно доволен, живя один в этом огромном пустом доме. Теперь в нем жили жена, секретарь, брат, две сестры и кот. Это была настоящая зараза. Он попытался изобразить раздражение, но все, что он мог видеть, — это боль на лице Кассандры, когда Эмили проигнорировала ее и побежала к кому-то другому.

— Прости, — сказала Кассандра, прижимая кота к груди. — Я и представить себе не могла, что они могут приехать.

— Кажется, они любят Ньюэлла.

— Он стал им как дядя. Я знаю, это ужасно неуместно, но я занята, а держать гувернантку мы не можем.

— Почему нет? Дело не может быть в деньгах.

— Дело больше в Люси.

Она вздохнула.

— Я отвезу их домой. Может быть, нам с мистером Ньюэллом удастся запихнуть их в карету.

Отвезти их домой. А это означало, что она тоже уедет, и наконец-то, наконец-то его жизнь вернется в нормальное русло.

Превосходно.

— Они могут остаться, раз уж они здесь, — сказал он. — И тебе действительно нужно выдать ее замуж. Давай введем ее в общество прямо сейчас.

Она удивленно подняла глаза.

— Наверняка даже ты заметил, что она говорит шокирующие вещи. Она не готова к обществу.

— Она-то готова. Вопрос в том, готово ли общество к ней.

Она застонала.

— Ты хочешь создать проблемы. Вот почему ты вдруг стал таким сговорчивым.

— Моя дорогая миссис Девитт! Когда это ты стала такой циничной? Я просто предлагаю тебе свою поддержку в поисках мужа для сестры.

Он наслаждался ее скептическим, раздраженным взглядом.

— Какая жалость, что регенту не нужна жена, потому что из твоей Люси получилась бы великолепная королева, которая в мгновение ока ввергла бы королевство в хаос.

Она слабо улыбнулась.

— Если бы только она могла найти кого-то, кто… поймет ее, полюбит и сделает счастливой. Она неплохая, только… — Она снова вздохнула. — Это самое малое, чего она заслуживает.

Это самое малое, чего заслуживала и сама Кассандра. Но вместо этого у нее был только он.

И все же, даже после того, что он сделал с ней прошлой ночью, сегодня она была рядом с ним, дразнила его, флиртовала с ним, утешала в связи с предательством Даса.

— Бьюкенен, — внезапно произнес он, и его разум заработал. — Ты была права.

Она выглядела смущенной.

— Кто или что такое Бьюкенен?

— Бывший младший секретарь. Умный, но ленивый. У него был доступ к этой информации, и он недавно подал в отставку. Все сходится.

Он поцеловал ее в лоб и улыбнулся ей.

— Ты сокровище. Дас!

Он направился туда, где за дверью стояли Дас и Айзек, настороженно наблюдая за ним.

— Это Бьюкенен! — сказал он Дасу. — Давай отрежем ему коленные чашечки.

Это было не слишком похоже на извинение, но Дас, похоже, понял.

— С удовольствием, — сказал он.

— И, Айзек. Постарайся быть полезным, ладно? Найди этих свидетелей и вытяни из них правду. Деньги, кулаки, обаяние — используй все, что работает.

Джошуа протянул список имен Айзеку и повертел письма в руках. Кассандра стояла в дверях, все еще держа кота на руках и не отрывая взгляда от писем. Затем она наклеила себе на лицо вежливую и приветливую улыбку, отвела глаза и пошла по направлению к лестнице.

— Извините, — сказала она, проскользнув мимо него. — Я должна устроить мистера Твита и покормить его.

Он смотрел, как она уходит, вероятно, в свою спальню. Он должен рассказать ей о письмах. Она поймет. Конца света не будет. Воспоминания не рассыплются в прах. Она имеет право знать.

Он повернулся к Дасу.

— Дедушка Кассандры, герцог Шербурн, неплохо зарабатывает на моих инвестициях, не так ли?

Дас бросил на него задумчивый взгляд.

— Вполне. Вы значительно помогли пополнить его казну.

— Однако, когда моя жена обратилась за помощью к его жене, герцогиня ответила отказом. Не уверен, что смогу продолжать сотрудничать с мужчиной, чья жена так плохо обращается с моей женой. Мне придется навестить его и сообщить ему об этом. Давай устроим с ним встречу.

— Хорошая идея.

Джошуа посмотрел вверх по лестнице, туда, куда ушла Кассандра.

Он посмотрел вниз, туда, где находились его дела.

— Твоя жена действительно учит тебя танцевать вальс, Дас?

— Да. Она присоединилась ко мне здесь, в Лондоне.

Дас на мгновение задумался.

— Она очень хочет познакомиться с миссис Девитт и предложила, чтобы вы оба как-нибудь поужинали с нами.

Ну. Это стало сюрпризом. Джошуа никогда не встречался с семьями своих секретарей. А внучка герцогини вряд ли стала бы посещать дом служащего. Но Кассандре, похоже, нравилось знакомиться с новыми людьми, и она утверждала, что Дас был больше, чем просто служащий, а Джошуа было любопытно.

— Пусть она нам напишет, — сказал он. — Возможно, это какое-то вопиющее нарушение этикета, но Кассандра сама примет решение.

Он посмотрел на письма в своей руке, на лестницу, ведущую вверх, и на лестницу, ведущую вниз.

— Мы с мистером Айзеком можем разобраться с Бьюкененом, — сказал Дас. — Если у вас есть другие дела.

— Хорошо, — сказал Джошуа. — Я просто должен… Верно.

Он направился к лестнице. Он поднялся наверх.

ДЖОШУА ЗАСТАЛ Кассандру одну в ее комнате, она возилась с платьем. Когда он задержался в дверях, она одарила его вежливой улыбкой, стараясь не встречаться с ним взглядом. Какой невыносимой была ее вежливость, когда она носила ее как броню! Он снял ее с нее прошлой ночью только для того, чтобы заставить ее надеть ее снова сегодня.

Он был сам виноват.

— Где кот? — спросил он.

— За ним присматривает моя горничная.

— Где он будет спать?

— Обычно он спит со мной. Если только он тоже не сбежит посреди ночи.

Он позволил себе взглянуть на ее постель. Его платок был аккуратно сложен на прикроватном столике. В вазе стояли три розы, одна из которых была слегка потрепана.

Он резко повернул голову, чтобы посмотреть на Кассандру, которая поспешно наклонилась и сделала вид, что рассматривает подол платья.

— Она очень красивая, не так ли? — сказала Кассандра, потирая пятно, которого, как он подозревал, не существовало. — Я имею в виду Люси.

— Поразительно. — И все же он знал, на какую из сестер ему больше нравится смотреть. — Та другая, рыжеволосая…

— Эмили.

— Однажды она тоже станет красавицей.

— Да. А Миранду называли несравненной.

— До меня доходили слухи.

— Они все большие красавицы, мои сестры.

— Так и есть.

Он посмотрел на письма, которые держал в руке. Откуда-то из коридора донесся смех. Он закрыл дверь от мародерствующих сестер и, после недолгого колебания, запер ее. Он снова поймал ее на том, что она наблюдает за ним; она снова вернулась к платью.

— Итак. — Он пересек комнату и бросил письма на маленький столик. — Если ты закончила напрашиваться на комплименты…

— Я не напрашивалась на комплименты, — огрызнулась она, заливаясь краской. — Я поддерживала беседу. Так поступают вежливые люди. Но, полагаю, ты не хочешь говорить о моих сестрах.

— Верно. Ты хочешь поговорить о письмах, которые я писал своей жене?

— Я твоя… — Она замолчала и улыбнулась своей раздражающей улыбкой. — Это не мое дело.

Она схватила щетку для одежды и яростно набросилась на подол, чтобы оттереть остатки грязи.

— И ты говоришь, что это я невозможен, — пробормотал он. — Как можно быть такой раздражающей?

Она перестала чистить подол.

— Что, черт возьми, я на этот раз натворила?

— Попробуй быть немного честнее. Возможно, тебе понравится. Мне бы вот понравилось.

— Ты хочешь сказать, что я нечестная?

— Ты не ведешь себя нечестно только тогда, когда ты пьяна или возбуждена. Ты думаешь, что вежливость — это добродетель, но в основном она раздражает.

— Тогда очень хорошо, что тебе удобно говорить то, что ты думаешь.

— А ты попробуй так же.

Она уронила платье и бросилась к нему.

— Отлично! Да! Я хочу узнать о твоей первой жене. Как это она была такой чудесной, что при мысли о том, чтобы переспать со мной, ты убегаешь, как будто я какое-то отвратительное чудовище. — Она замахнулась на него щеткой для белья. — И не смей называть меня нечестной за то, что я прячусь за вежливостью, когда ты прячешься за занятостью. Удивительно, что в твоем расписании вообще нашлось время навестить меня.

Она отвернулась, схватила платье и возобновила атаку.

— Я занят, — прорычал он, подходя ближе. — Я не из тех благородных джентльменов, которым целый день нечего делать. У меня много дел. Это то, кто я есть, это то, что мне нравится, и мне нравится моя жизнь в таком виде.

— Тогда возвращайся к своим делам. Ты знаешь, где дверь. Не забудь снова запереть ее, чтобы я не пришла и не изнасиловала тебя.

— О, ради всего святого, перестань вымещать это на своем платье.

Он выхватил щетку из ее рук. Она потянулась за ней, но он держал ее вне досягаемости.

— Отдай мне это, — потребовала она. — Чтобы я могла одеться и убраться из этого дома, подальше от тебя!

— Я не нахожу тебя отталкивающей, — сказал он.

— Великолепно. Тогда ты будешь не прочь поймать меня, когда я упаду в обморок от твоих комплиментов.

— Черт возьми.

Он швырнул щетку через всю комнату.

— Кассандра…

— Ты все еще здесь? Не позволяй мне тебя задерживать.

Она сердито посмотрела на него.

— Ты ведь знаешь это выражение. Оно означает «Уходи».

Она отпрянула от него, словно обезумевшее существо в безумном танце. Должно быть, он слышал ту же музыку, потому что развернул ее обратно к себе, заключил в объятия и прижал к груди. Он не знал этого танца, но знал следующий шаг: он обхватил ее голову одной рукой и прижался губами к ее губам.