Мой грешный муж

Глава 25

Поначалу Кассандра смотрела только на Люси, которая танцевала безупречно, а вела себя образцово, и с каждым танцевальным шагом беспокойство Кассандры все больше рассеивалось. Если верить подслушанным ею шепоткам, Лондон уже был покорен.

Но затем ее взгляд скользнул по морю темных сюртуков, быстро пробегая по ним, потому что мужчины в них были вялыми и скучными. Только один был энергичным и живым, и он будто оказался единственным мужчиной в комнате.

На мгновение — два удара сердца, три — она была единственной женщиной.

Если бы они были единственной парой в комнате, он бы пересек зал и заключил ее в объятия, и они бы танцевали вальс.

Вальс? Джошуа? Вряд ли. И вообще, зачем ей вальс? Зачем ей был нужен мужчина, который знал, когда нужно сесть, а когда нужно встать, и мог говорить правильные вещи, не произнося при этом вообще ничего?

Все это не имело значения. Ей нужен был именно такой мужчина: сильный и верный, заботливый и ранимый. Он жил в соответствии со своими ценностями, его обуревали эмоции, он менял все к лучшему, и в нем было столько любви, что он не знал, что делать, и сводил себя с ума, пытаясь скрыть это.

Она почти дрожала от силы своего желания. Если бы только она могла сказать ему: «Это ты. Только ты. Не оставляй меня. Ты мне нужен.»

А он засмеялся бы и спросил: «Опять пили бренди, миссис Девитт?» — и убежал бы так быстро, как только мог.

Кто-то толкнул ее. Ей пришлось обернуться, и когда она снова посмотрела на него, то увидела, что пары закрывают ей обзор.

— С такой внешностью твоя сестра, возможно, переживет позор вашей семьи.

От лукавого женского голоса по спине Кассандры пробежали мурашки.

— С другой стороны, она могла бы стать куртизанкой.

Леди Болдервуд.

Кассандра, не веря своим ушам, окинула взглядом светлые локоны, экстравагантное платье и ехидную ухмылку. Неудивительно, что леди Болдервуд вела себя оскорбительно. Неудивительно даже, что она обратилась к Кассандре, когда они целую неделю игнорировали друг друга.

Но было большим сюрпризом, что эта женщина вообще присутствовала на балу у герцогини.

Другие наблюдали за происходящим. Кассандра вздернула подбородок и, не говоря ни слова, повернулась к леди Болдервуд спиной.

Она заметила свою бабушку в трех шагах от нее и направилась прямо к ней.

— Вот и ты, Кассандра, моя дорогая, — сказала герцогиня. — Должны ли мы объявить дебют Люси успешным?

— Почему леди Болдервуд здесь? — спросила Кассандра.

Герцогиня приподняла бровь.

— Приглашения были разосланы задолго до того, как началась ваша маленькая драма.

— Бабушка, тебе следовало отозвать ее приглашение. Это дебют моей сестры!

— И мой балл. Я живу не для того, чтобы выполнять твои приказы, Кассандра.

— Мы семья, — сказала Кассандра. — Я думала, что могу рассчитывать на твою поддержку.

Герцогиня поджала губы.

— Ты игнорируешь мои советы, манипулируешь моим мужем, заставляешь меня поступиться своими интересами ради своих собственных, а потом у тебя хватает наглости обращаться ко мне подобным образом на моем собственном балу?

Кассандра боролась с тяжестью обвинений. В таком изложении ее поступки прозвучали ужасно. Неудивительно, что бабушка на нее обиделась.

По привычке она была готова извиниться, и все же — нет, решила она. Она никем не манипулировала и никого не принуждала. Она имела право на собственные решения и мнения, и ей никогда не будет стыдно поддерживать свою сестру.

Но прежде чем она успела сказать это своей бабушке, музыка смолкла, и вальс завершился негромкими аплодисментами. Толпа начала расходиться, и оркестр заиграл яркую, быструю мелодию, но музыканты были слишком нетерпеливы, было еще слишком рано, и они снова резко остановились, создав неожиданную тишину, в которой раздался голос леди Болдервуд.

— …но в старой герцогине еще есть искра. По крайней мере, в ней бывает сэр Артур Кеньон. Я слышала, что он проводит внутри нее почти все свои вечера.

ГРУБАЯ КОЛКОСТЬ прозвучала в тишине и взорвалась фейерверком. Миллионы возмущенных лиц повернулись в их сторону. Герцогиня ахнула. Ее рука взлетела к горлу, а щеки покрылись краской унижения. Ее рот открылся, закрылся, задвигался, и она огляделась по сторонам, широко раскрыв глаза и охваченная паникой. Раздались смешки, и гордая герцогиня, казалось, была готова упасть в обморок.

Быстрыми шагами Кассандра встала перед бабушкой и жестом пригласила бабушкиных друзей присоединиться к ней в создании живой стены.

— Ой, — раздался смешок леди Болдервуд. — Мне не следовало говорить так громко. Но то чтобы все это уже не знали.

Перебор. Голова Кассандры закружилась, локти взмыли в воздух, и она смутно осознала, что ярость действует на нее как крепкий бренди. Казалось, она выросла вдвое, а ее ум стал ясным и проницательным. Она медленно повернулась, смутно замечая, что Джошуа направляется к ней, но не обращая ни на кого внимания. Она была свирепым соколом, а ее добычей был грызун с хитрыми глазами. Она едва осознавала, что передвигает ноги, и, когда заговорила, не узнала свой голос.

— Ах ты, мерзкая, презренная гадюка! — прошипела Кассандра в ухмыляющееся лицо леди Болдервуд. — Ты что, стала настолько гадкой, что хочешь запачкать все вокруг?

Леди Болдервуд покачала головой.

— Вы такая наивная, миссис Девитт.

— Игры, в которые вы с мужем играете в своей спальне, исказили ваше представление о мире, леди Болдервуд, и теперь вы уже не знаете, что реально, а что нет.

Она шагнула ближе. Виконтесса отступила, и Кассандра снова сделала шаг.

— Как ты смеешь насмехаться и осуждать, ты, злобная, мерзкая гадина? Как ты смеешь позволять своей испорченности пятнать честь другого человека? Как ты смеешь оскорблять мою бабушку?

Леди Болдервуд поморщилась, когда Гарри, спотыкаясь, подошел к ним. Ее согрело сильное присутствие Джошуа.

— Как вы смеете так со мной разговаривать? — прорычала леди Болдервуд. — Я виконтесса и лучше вас.

— Лучше меня? — Кассандра усмехнулась. — Ты не лучше самого низкого, самого грязного червяка, ползающего на брюхе по грязи.

— Послушай, не говори с ней так, — прервал ее Гарри. — Девитт, контролируй свою жену.

Джошуа положил твердую руку ей на талию.

— Ни за что, — весело ответил он. — Она великолепна, когда теряет контроль.

— Уходите, — сказала Кассандра. — Вы оба. Сейчас же.

— Вы никто, миссис Девитт, — презрительно усмехнулась гадюка. — Вы не можете заставить нас уйти.

— Но я могу.

Герцог Шербурн.

Ее дед не был высоким мужчиной, но, будучи одним из самых высокопоставленных людей своего времени, в этом не было необходимости. Гарри, по крайней мере, был достаточно умен, чтобы склонить голову в знак уважения.

Также к ним присоединились Арабелла и лорд Хардбери, герцог Даммертон, и… граф Трейфорд? Боже. Арабелла поймала ее взгляд и подмигнула. Берегитесь армии Девиттов.

Герцог свысока посмотрел на Гарри.

— Вам здесь не рады, Болдервуд. Много лет назад я сказал своему сыну, что ему следовало привлечь вас к ответственности за то, как вы обошлись с Кассандрой, но Чарльз сказал, что устал от кровопролития и рад, что вы расчистили ей путь к замужеству с хорошим человеком. До этого момента я не понимал, что он имел в виду. Вы вызываете у меня отвращение. — Он холодно оглядел молодого человека. — Не думайте, что я слишком стар, чтобы самому вызвать вас на поединок.

— Я тоже, — провозгласил Трейфорд, заставив дюжину голов повернуться в удивлении. — Раньше я любил хорошие дуэли. Есть что-то в запахе пороха по утрам.

Кассандра уже начала сомневаться, не ударилась ли она головой и не сниться ли ей все это.

— Пожалуйста, никаких дуэлей, — протянул герцог Даммертон. — Гораздо интереснее будет понаблюдать за выражением лица Болдервуда в понедельник, когда суд заслушает полную историю о том, как он украл личные письма мистера Девитта, подкупил свидетелей для дачи ложных показаний и готовился лжесвидетельствовать сам. И все это в рамках заговора с целью выманить деньги у мистера Девитта, потому что Болдервуд слишком беспомощен, чтобы самому платить по долгам.

Болдервуд дико огляделся по сторонам, как загнанный в угол лис, и придвинулся поближе к жене, своему единственному оставшемуся союзнику. Он увидел Джошуа и приготовился к нападению — Джошуа поднял бровь, и он замолчал.

Но единственное, что всегда было присуще аристократу, — это самообладание, и Гарри оно не подвело.

— Пойдем, Филлис, — сказал он. — Я устал от этого бала. Давай поищем более интересное развлечение.

Бросив острый взгляд на Кассандру, леди Болдервуд взяла мужа под руку, и они направились к выходу сквозь враждебно настроенную толпу.

Кассандра не могла аплодировать, но все же один раз хлопнула в ладоши, когда повернулась, чтобы посмотреть, как там ее бабушка. Герцогиня стояла неподвижно и прямо, ее глаза встретились с глазами герцога, и пара вступила в безмолвный разговор, который стал возможен после более чем четырех десятилетий совместной жизни. Затем ее светлость склонила голову и вышла из зала, сопровождаемая двумя подругами и своим мужем.

Когда представление закончилось, зрители разошлись.

Джошуа все еще обнимал ее за талию.

— Отличная работа, миссис Девитт! Я очень впечатлен.

Она захихикала.

— Твой отец предложил сразиться на дуэли за мою честь. Что, черт возьми, происходит?

— Никому не говори, но я подозреваю, что твоя бабушка что-то подсыпала в пунш.

— Это объяснило бы, почему сегодня все пошло кувырком. Это полная противоположность той ночи, когда мы впервые появились вместе в свете.

Она начала прислоняться к нему, но потом вспомнила, где они находятся.

— Когда ты поссорился со своим отцом, я попыталась тебя успокоить.

— Ты имеешь в виду тот бал, во время которого ты все время представляла, как женщины берут в рот …?

— Я этого не делала! — запротестовала она. — Ну, не все время.

Его смех согрел ее так, как не смог бы согреть огонь, и все, чего она хотела, — это быть рядом с ним. Уйти в их собственный мир и забыть обо всех остальных.

Что было непросто, когда все остальные находились в том же помещении и бросали на них косые взгляды.

— Люси сегодня просто ангел, — сказала она. — Я все жду, что она что-нибудь подожжет, но с тех пор, как мы приехали, она ни разу не ошиблась. Все уже обожают ее, и она будет иметь большой успех, если…

Она посмотрела ему в глаза.

— Как ты думаешь, это надолго?

— Я думаю, тебе следует перестать беспокоиться о ней. Пусть она хоть раз побеспокоится сама. Одна мудрая женщина сказала мне, что мы должны радоваться жизни, пока можем.

Кассандра почувствовала себя странно, потому что, когда она открыла рот, чтобы ответить, она была уверена, что где-то внутри у нее лежат нужные слова, которые все исправят.

Если бы только она могла их найти.

Но она не нашла. Потому что сначала заиграла музыка, а потом она смолкла.

А затем раздался смех.

Смех Люси, пронесшийся над толпой подобно звездному дождю, смех, способный вскружить головы, очарование, которое превращало мыслящих людей в автоматы.

Смех, который Кассандра знала слишком хорошо.

— О нет, — пробормотала она. — Что она натворила на этот раз?

КОГДА ОНИ ПРОТИСНУЛИСЬ ПОБЛИЖЕ, Джошуа увидел, что Люси, приказала лакею принести серебряный поднос с бокалами шампанского. Большинство из них были полны, но некоторые были пустыми; по цвету лица Люси Джошуа предположил, что они были выплеснуты в нее. Она также собрала небольшую группу очарованных молодых людей вокруг себя, которые не сводили глаз с каждого ее движения.

Люси взяла с подноса полный бокал и подняла его, словно провозглашая тост.

— Тот, кто поймает этот бокал, — объявила она, — получит вальс со мной.

Она залпом выпила шампанское, а затем подбросила бокал в воздух. Завязалась потасовка, мужчины высоко подпрыгивали, демонстрируя мастерство, отточенное на крикетных полях Итона и Харроу. Один гордый победитель поймал стакан с криком «ура!». Его соперники игриво похлопали его по спине, и все они повернулись к Люси, как стайка запыхавшихся щенков, жаждущих получить палку.

— Я убью ее, — пробормотала Кассандра. — На этот раз я действительно убью ее.

Справедливо. Даже Джошуа понимал, что дело плохо. Он протиснулся сквозь толпу к Люси.

Люси подняла еще один бокал.

— Тот, кто поймает этот бокал, получит поцелуй.

Это заявление было встречено одобрительными возгласами. Она осушила бокал и запустила его в полет. Возня остановила продвижение Джошуа, пока победитель не поднял бокал под новые аплодисменты.

— Поцелуй! Поцелуй! Поцелуй!

Люси снова рассмеялась и нетвердой рукой подняла еще один полный бокал, шампанское выплеснулось через край.

— За того, кто поймает этот бокал, я выйду замуж!

Собачки взвыли.

Джошуа придвинулся ближе, не сводя глаз с руки Люси, с руки, поднимающей бокал, бокал, который не должен взлететь, бокал, который был почти у ее губ, бокал, который был почти в его руке, когда она заметила его краем глаза. Догадалась о его цели.

И изящным взмахом руки Люси подбросила все еще полный бокал в воздух.

Он перевернулся, обдав визжащих дам и орущих мужчин фонтаном шампанского, но при этом продолжал подниматься по дуге над протянутыми, цепкими пальцами, направляясь прямо к массивной люстре. В ужасе он представил, как он врезается в стекло и осыпает кожу и глаза людей осколками. Но, к счастью для Люси, бокал ненадежно застрял между двумя цепями. Несколько свечей погасло. Люстра закачалась. Бокал соскользнул, толпа ахнула, и он застрял снова.

Молодые люди столпились под ним. К своему облегчению, Джошуа увидел в центре лорда Хардбери, высокого, свирепого, благополучно женатого, хмурого и готового к прыжку.

Но один молодой человек оказался предприимчивым: он снял один из своих ботинок и с силой швырнул его в люстру. Люстра закачалась. Бокал соскользнул. За ним последовал другой ботинок, и бокал соскользнул со своего места. Молодые люди бросились вперед, раскинув руки, и даже Хардбери потерял равновесие, пока они боролись, толкались, образуя лес ищущих пальцев. Бокал ударился об эти пальцы, подпрыгнул, отскочил еще, подпрыгнул, подпрыгнул, и теперь оставалось надеяться, что он упадет и разобьется.

Пока одна рука не прорвалась сквозь другие, большая рука в перчатке, вцепившаяся в черный рукав высокого темноволосого джентльмена, который поймал бокал в воздухе.

Затем рука и бокал исчезли в толпе.

Все замерли. Воцарилась тишина. Джошуа не мог разглядеть лица мужчины. Мгновение спустя он вообще перестал его видеть.

— Он! — закричала Люси, указывая на него. — Я выйду замуж за этого человека! Отойди в сторону, Лондон. Этот мужчина мой!

Медленно и послушно возмущенная толпа расступилась, перешептываясь, переминаясь с ноги на ногу, вытягивая шеи, чтобы показать …

Лакея.

Все ахнули.

Лакей был невысокого роста. На нем была красная ливрея, а на лице застыло выражение неподдельного ужаса.

— Это был не я, — пробормотал лакей, отодвигая бокал, как будто в нем было что-то отравленное. — Пожалуйста. Мне жаль. Это был не я.

— Кто же это был? — крикнул кто-то.

— Я думаю, это был… э-э-э… шотландский джентльмен.

Все обернулись, но высокий шотландец с ловкими пальцами благоразумно скрылся.

— Шотландец! — закричала Люси. — Я собираюсь выйти замуж за шотландца.

Большинство дам выглядели шокированными. Большинство джентльменов выглядели слегка озадаченными. Но новый круг пылких поклонников Люси, квартет необузданных молодых парней, захлопал в ладоши.

Возможно, именно поэтому Люси широко раскинула руки, запрокинула голову и запела.

— Если забудешь старого знакомого… — фальшиво, и больше похожее на рев, чем на мелодию; обычно она пела ангельски, но обычно не была пьяна. — И никогда не приводил ко мне…

Взмахнув рукой, как итальянское сопрано, она выдавила последнюю ужасную ноту, все больше напоминая мычание больной коровы, поскольку у нее заканчивался воздух. Звуки растворились в тишине толпы, которая не знала, что делать дальше.

Тогда молодые парни обняли друг друга за плечи и проревели в ответ:

— Стоит ли забывать о старом знакомстве и старых добрых днях.

Джошуа схватил Люси за локоть.

— Пора домой, — сказал он.

— Мне просто нужно…

— Я не спущу с тебя глаз, пока ты не будешь заперта в своей комнате.

— Ты довольна собой, Люси, дорогая?

К ним присоединилась Кассандра. Она выглядела пугающе спокойной, если бы не румянец на ее щеках и пронзительный тон. Это не предвещало ничего хорошего. В последний раз, когда Джошуа видел ее такой, она опрокинула стул.

— Тебе уделили достаточно внимания? Ты уже достаточно нас опозорила или у тебя на уме что-то еще?

— О, матушка Кассандра, разве это не весело?

Каким-то образом Люси достала еще один полный бокал шампанского.

— Тебе следует пить больше.

Она поднесла бокал к губам, ангельски улыбнулась и легким движением запястья выплеснула содержимое прямо на Кассандру.

Кассандра ахнула и отступила назад. Она действовала быстро, но недостаточно быстро: шампанское попало прямо на корсаж. На лиф ее белого шелкового платья, прижимая тонкую ткань к ее коже, и …

Джошуа чуть не подвернул что-то, снимая сюртук; он даже слышал, как рвались швы. Люси смеялась, Лондон наблюдал, как он закутывает жену в сюртук, а та крепко прижимает ткань к груди.

Розовые перья в ее волосах трепетали, но в остальном она казалась спокойной и исполненной достоинства. На этот раз Люси казалась встревоженной, опасаясь возмездия.

Но Кассандра лишь улыбнулась.

— Ты права. Мне нужно больше пить, — сказала она.

Придерживая сюртук одной рукой, она взяла последний полный бокал шампанского с подноса придурковатого лакея.

— Тост за мою дорогую сестру Люси, за ее незабываемый дебют.

Она сделала глоток, Люси рассмеялась, а Кассандра выплеснула напиток ей в лицо.