Моя Мия. На осколках первой любви

Глава 14. Взрывающаяся Мия

— Привет, — открываю входную дверь Лёве и склонив голову набок изображаю крайнюю степень раскаяния. Зимний колючий ветер бьёт по ногам, поэтому тут же отскакиваю от порога и жестом приглашаю гостя войти. — Прости, пожалуйста.

— Привет, Ми, — проходит Демидов в дом, скидывая куртку и оставаясь в серой рубашке и строгих брюках. — Да всё нормально. Чего ты распереживалась?

Забираю куртку, пахнущую приятной туалетной водой, и уношу в гардеробную, которая располагается тут же, в прихожей.

Вернувшись, снова зависаю.

Озвучив отцу имя парня, с которым я обедала, и заверив, что обедом мы и ограничились, а презервативы в моей сумке — глупая шутка девчонок, я не сильно удивилась, как быстро отец нашёл телефон Льва Демидова и тут же ему позвонил.

Папа не ханжа и не пуританин.

Он просто беспокоится о моей безопасности. Это одновременно бесит и восхищает в нём.

Лёва, как ни странно, отреагировал на звонок позитивно и пообещал перед поездкой в клуб заехать, чтобы познакомиться лично. Она выпала на субботу.

День, когда у родителей уже традиционный ужин с друзьями.

Всё это немного выбивает из колеи и вынуждает отчаянно краснеть. Мне неприятно, что я будто бы заставляю Демидова встречаться со своими родителями, а он, возможно, и не собирался никогда?

Но тогда зачем согласился?

— Хотел принести тебе букет, но решил не смущать. Знал, что будет неудобно, — говорит Лёва, глядя на меня сверху вниз.

— Да, — поспешно киваю. — Не надо было. Спасибо тебе.

В прихожую выглядывает мама. В лёгком шелковом платье практически незаметен животик, который она по привычке поглаживает.

— Добрый день, — улыбается ободряюще. — Что вы здесь стоите?

— Здравствуйте, — обращается к маме Демидов, повернув голову. — Лев.

— Элина. Пойдёмте, поужинаете с нами?

— Не откажусь, — Лёва хватает меня за руку и идёт вслед за мамой.

В столовой непринуждённая обстановка, фоном звучит лёгкая музыка, а накрытый стол смотрится очень по-домашнему.

— Всем добрый день, — произносит Демидов низким голосом, обращаясь к сидящим за столом.

Мужчины обмениваются рукопожатиями.

— Руслан, — кивает отец, награждая меня коротким шутливым взглядом.

Закатываю глаза от его выходок. Всё время подначивает меня, но, конечно, любя. С этим не поспоришь.

Лёва знакомится с дядей Андреем и усаживается справа от меня.

— Как дела у Виктора Александровича, Лев? — спрашивает папа.

— По-моему, нормально. Работает.

— Мы по нему здесь тоскуем, — произносит серьёзно дядя Андрей. — Пока сложно понимать, что дальше будет в городе с новой главой.

— Да уж, — отец многозначительно поднимает брови, и все сидящие за столом взрослые понимающе улыбаются.

— Вчера мой помощник подал документы для получения разрешения на строительство, а его развернули. Видите ли, форма заявки теперь другая, — продолжает дядя Андрей. — Поэтому передай, пожалуйста, Виктору Александровичу наши искренние поздравления о его повышении и сожаления о том, что город потерял такого первоклассного руководителя.

— Хорошо, — улыбается Лев, коротко посматривая на меня. — Спасибо.

— Угощайся, Лев, — предлагает мама. — У нас пока лёгкие закуски под вино. Выпьешь?

— Нет, я за рулём. От чая не откажусь.

Опускаю голову, рассматривая вырез на груди в форме сердечка. Для клуба я решила выбрать что-то не совсем отчаянное, как в прошлый раз. Модные рваные джинсы и короткий черный топ вполне подошли. Волосы забрала наверх, а в уши вставила крупные серьги-кольца. Получилось неплохо.

— Вы по-моему в клуб собираетесь? — спрашивает тётя Настя, внимательно изучая нас попеременно. — А ты за рулём?

— Не люблю алкоголь, — морщится Лёва.

— Расслабляться тоже надо, но это дело каждого, — постановляет папа.

— Клуб, — мечтательно произносит Громова. — Когда мы сходим?

— Началось, — закатывает глаза с улыбкой дядя Андрей.

— Я хочу танцевать. Элина, пообещай мне, что как только ты родишь и немного освоишься в роли матери четырёх детей, мы девчонками пойдём танцевать?

— Конечно, пойдём, — подтверждает мама, выставляя перед Лёвой фарфоровый чайник и красивую чайную пару. — Сахар, — пододвигает стеклянную вазочку.

— Спасибо, — кивает Демидов.

Чувствует себя вполне раскованно, несмотря на кучу незнакомых людей. Я бы терялась, руки заламывала. А он как скала спокойный. Это вызывает восхищение.

Слежу за движениями его пальцев, помешивающих чай.

— Зря я клуб продал, — замечает папа и получает шутливый тычок от мамы. — Придётся арендовать для вас на вечер.

— У вас денег не хватит, — подначивает тётя Настя.

— Скинемся с Глебом и Долинским. Они побогаче будут.

За общим полушутливым разговором протекает ещё минут десять, прежде чем громко хлопает входная дверь. Шум голосов тут же стихает.

— Мирон? — удивлённо восклицает Громова. — Ты вроде не собирался?

— Всем привет, — произносит Мир и окидывает взглядом всех присутствующих, зависая на Демидове.

Прозрачные глаза темнеют, и он резко подаётся вперёд.

Зажмуриваюсь и снова размыкаю веки. Сердце отдаёт в рёбра, потому что я не видела его кучу времени, а он ни капельки не изменился.

— Мирон, — протягивает открытую ладонь Громов. — Встречались раньше, но лично не знакомились.

— Лев, — отвечает невозмутимо мой спутник.

— Ужинать будешь? — обращается к Мирону мама, поджимая губы и неловко поднимаясь.

— Нет, но спасибо, — мотает головой Мир и смотрит прямо на меня. — Я к Мие.

— Ко мне? — удивлённо разворачиваюсь, пребывая в панике.

— Да, — его лицо напряжено, но, пожалуй, замечаю это только одна я. — Мне нужны лекции по проектной графике.

— А-а-а, да, — подпрыгиваю с места, извиняясь глазами перед Лёвой. — Прости, я совсем забыла тебе отдать.

В полнейшем молчании выходим из кухни. Поднимаюсь по лестнице, чувствуя, как по обнажённой пояснице распускаются мурашки оттого, что он пялится, неотрывно следуя за мной.

Зачем? Я бы спустила ему эти проклятые лекции на первый этаж.

Зайдя в комнату, Мирон плотно прикрывает дверь и опирается на неё спиной, складывая руки на груди. Молча наблюдает, как я ищу его тетрадь в стопке на столе.

— Просто чудесно, — ворчу шёпотом, закусывая губу.

Раздражение, которое начинает распространяться в воздухе, немного обескураживает и ошеломляет.

— Вот она, — отыскиваю наконец-то. — Прости ещё раз, — несусь к двери.

Мир отшвыривает вручённую ему тетрадку и хватает меня за руку:

— У вас всё серьёзно?

Впиваюсь глазами в строгое лицо.

— Ты о чём? Отпусти, — пытаюсь освободиться.

Что за реакция?

Он ведь сам признался в любви к своей рыжей, так пусть катится ко всем чертям.

Вдруг осознаю, мне совершенно всё равно, что он думает. Злюсь дико, извиваясь и упираясь свободной ладонью в твёрдое плечо и сгребаю тонкую футболку пальцами.

Следующая сказанная им фраза, срывает крышку с моего терпения и заставляет взорваться:

— Ты всё мне назло, да?!

— Отпусти меня, придурок? — шиплю, впиваясь ногтями в плечо.

Шумно дышу и недостаточно замахнувшись, пинаю ему между ног. Приём, которому он же меня и учил, между прочим.

— Пфф, — отпускает Мир. — Так и не можешь бить нормально, Карамелина.

Хватает за локти и, протащив пару метров, сваливает моё тело на кровать, придавливая сверху собой.

Чёрт тебя дери, Громов.

Надо сказать, в детстве мы постоянно таким образом дурачились. Но… сейчас-то постарше стали и эмоции совсем другие. Ещё пару лет назад внизу живота не собирался жгучий сгусток, а его каменное достоинство не упиралось мне между ног.

Тогда было не так… возбуждающе. А сейчас закусываю губу и пытаюсь выскользнуть, но Мирон умело упирается ногой об пол и крепко удерживает.

— Как ты меня назвала? — дышит над ухом тяжело.

От него пахнет мужским дезодорантом и мылом. По всей видимости, совсем недавно он принимал душ. Об этом же говорят его волосы, которые обычно сразу после мытья немного завиваются у висков.

— Ты зависла? — выгибает чёрные брови.

— Придурок, — выплёвываю в его идеальное лицо. — Что ты творишь? Я всё папе расскажу.

— Рассказывай, — говорит, глядя в упор. — Пойдём вместе расскажем?

Его ресницы такие длинные и пушистые, что все девчонки постоянно томно вздыхали и завидовали, а парни… Один раз наш сосед напротив, Пашка Ярцев, пошутил, что у Громова глаза, как у девчонки. В итоге была такая драка, что вся улица сбежалась.

— Что тебе надо? — шевелю губами.

— У вас с ним всё серьёзно?

— Это не твоё дело, — пытаюсь его с себя столкнуть, но не получается. Раньше он был полегче. Разъелся, качок хренов.

— Всё, что касается тебя моё дело, — рычит он. — Ты назло мне с ним переспала?! Скажи?

Закатываю глаза, тяжело дыша.

— Пошёл ты, придурок.

— Ещё раз так меня назовёшь и пожалеешь, — зрачки сужаются.

Сжимаю зубы.

Личные границы для Громова — святое. Если они не мои, конечно. Мои можно небрежно стереть ластиком и делать всё, что заблагорассудится.

— Я не отстану, пока не ответишь.

— Это интимное, — оскорбляюсь. — Отвали, Громов.

— Ну, — делает отчётливый толчок бёдрами, от которого я охаю и смущаюсь, как дура.

Он, кажется, понимает, что перестарался. На лице проносится выражение крайней степени изумления, а брови хмурятся и утяжеляются.

Дыхание становится прерывистым. И не у его одного.

Нервно сглатываю слюну, перемещая взгляд на губы Мирона. Правильной формы, немного сухие и бледно-розовые. Мягкие, насколько я помню. Вкусные…

Так близко…

Нет. Нет. И нет.

Сознание уплывает, но я словно утопающий ещё пытаюсь за него ухватиться. Так как бороться бесполезно, расслабляюсь и сканирую его лицо. Мужские руки сдавливают мои запястья над головой. Не больно, но достаточно жёстко.

Сердце начинает биться медленнее, через раз.

— Ну? — хрипит. — Вы с ним трахались?

— Ты сам-то думаешь, о чём спрашиваешь? Это оскорбление личности, — с возмущением проговариваю. — Почему я должна отвечать на такие вопросы?

— Потому что я переживаю, — поясняет, облизнув нижнюю губу. — У тебя не голова, а боеголовка. Хрен знает, чё ты ей придумаешь.

— Слезь с меня уже. И хватит тыкаться в меня своим отростком. Кстати, проверь его, он явно болеет. Припухлость налицо.

Громов хохочет, запрокидывая голову назад.

— Мия, — вдруг останавливается. — Скажи правду?

Уставляется с серьёзным выражением лица, будто для него это действительно важно.

— Не было у нас ничего, — выплёвываю ему в лицо. — Я тебе не шлюха. Доволен?

— Да, — мгновенно перекатывается набок, выпуская меня на волю.

— Придурок.

— Мия, — предупреждающе обрубает.

Пододвигает моего плюшевого медведя, располагаясь на нём. Руки закидывает за голову. Ведёт себя как дома. Зла не хватает.

Молча наблюдает, как я поправляю топ и подступаю к зеркалу, чтобы привести внешний вид в порядок.

— Где вы познакомились? — спрашивает Мир.

Роняю на него мрачный взгляд через отражение.

— Не твоё дело.

Снова молчит. Видеть его здесь, в моей комнате странно. Наверное, потому, что мы давно так не общались. Раньше это было чем-то обыкновенным. Но те времена закончились раз и навсегда! Я сама так приняла это решение и не собираюсь его менять.

— Странный тип, — многозначительно поднимает брови Мир и сгибает одну ногу в колене, забрасывая на неё вторую.

— С чего бы это?

Подкрашиваю губы карандашом, поглядывая на него.

— У него машина китайская. Я таким типам не доверяю, — философски выговаривает.

Усмехаюсь. Дурак.

— Ты токсик, Громов.

Мирон, так же как и его отец, считает, что машина может быть одна — БМВ. Желательно чёрная.

— В общем, Мия. Будь осторожна с ним, — давит со всей серьёзностью.

— Разберусь как-нибудь без сопливых, — цежу, поправляя кулон в виде крохотной бабочки.

— Тебе идёт, — говорит Мир тихо.

Смотрю на себя в зеркало.

Лицо раскраснелось, волосы выбились из причёски, глаза сверкают, словно два факела. Чувствую себя живее всех живых. Перевожу взгляд на шею.

— Мне нравится, — пожимаю плечами и смотрю на Громова. — Спасибо.

— Пожалуйста.

— Пошли уже, — поднимаю тетрадку и швыряю ему в лицо. Мирон ловит и резко поднимается, поправляя футболку.

— Обещай, Мия, что ты будешь с ним осмотрительнее и не будешь торопиться.

— Ничего я не буду обещать. И вообще, вали к своей рыжей, — со злостью выговариваю, выходя за дверь.

Вприпрыжку спускаюсь с лестницы и иду в столовую.

— Мия, — обеспокоенно восклицает мама. — Что так долго? Лев заскучал с нами.

Обвожу глазами сидящих за столом. Папа с дядей Андреем видимо отправились в отцовский кабинет.

— Всё нормально, — улыбается Лёва и переводит взгляд на смарт-часы. — Может, уже поедем?

— Куда? — слышится у меня из-за спины.

Да свалишь ты уже или нет?!

— Так, ребята в клуб собираются, — отвечает тётя Настя за меня.

— В клуб? — удивлённо произносит Мир. — Мы можем составить вам компанию с Ладой.

Демидов нахмуривается и переводит взгляд на моё пылающее лицо.

— Ты не против?

Четыре пары глаз устремляются на меня в ожидании ответа. Громов незаметно приобнимает меня за талию, а я безжалостно наступаю ему на ногу.

Конечно, я не против, чёрт возьми!..