— Со-ня, просыпайся! — шепчет Мирон и ласково целует меня в висок.
Пробирается под одеяло и поглаживает кожу на животе.
С улыбкой моргаю и тут же подскакиваю, прикрывая грудь. Он полностью одет: джинсы, тонкий серый свитер и накинутый пуховик сверху. На нём так много одежды, что я, прикрытая тонким одеялом, неловко себя чувствую, а ему хоть бы что. Лыбится, как будто в лотерею выиграл.
— Ты куда? — пытаюсь привыкнуть к свету. — Уезжаешь? — обеспокоенно добавляю.
— До родителей скатаюсь. Очень быстро, обещаю.
Не обращая внимания на стеснение, захватывает ладонями моё лицо и требовательно целует в губы.
— Приеду, буду тебя целовать. Везде. Готовься, Карамелина.
Ох. А вот угрожать мне не надо.
— Давай скорее, Громов. Мне не очень комфортно, я здесь ничего не знаю.
Озираюсь опасливо по сторонам. Мирон пожимает плечами по-мальчишески и широко улыбается.
— Привыкай. Всё здесь посмотри пока.
— Даже скелеты в шкафах? — смеюсь.
— Да нет здесь никаких скелетов. Можешь всё проверить, если не доверяешь.
Закатываю глаза и смеюсь.
— Доверяю-доверяю. Приезжай поскорее.
Мирон уходит, а я снова укладываюсь на постель и проваливаюсь в сон.
Ночью мы несколько раз просыпались, ходили вместе в душ и пили чай на кухне. Потом легли спать в обнимку. Я на эмоциях хотела снова заняться сексом, но Громов оказался душнилой, каких поискать — сказал, что мне нужно время, чтобы восстановиться, а когда я обвинила его в отсутствии желания, схватил мою руку и наглядно показал, насколько оно сильное.
Засыпать в его объятиях — это то, о чём я мечтала всю сознательную жизнь.
Утро плавно перетекает в день, когда сквозь сон до меня доносится стандартная мелодия айфона. Распахнув веки, пытаюсь отыскать источник звука, а когда нахожу в кресле телефон, до меня доходит, что это Мирон его оставил. На экране высвечивается «Элина» и я, не задумываясь, жму на зелёную трубку.
— Да, — отвечаю тихо.
— Мия, — мама обеспокоенно зовёт. — Где ты?
— Я… — озираюсь и потираю щёку. Спросонья ничего не понимаю.
— Это что за новости? Что ты устроила? — говорит мама строго. — Быстро собирайся и поезжай домой. Нас сегодня выписывают. Помоги папе всё подготовить.
Прикрываю глаза. Всё. Вспомнила. Лучше бы у меня память отказала. Папа отнёсся ко мне несправедливо, и мне пришлось убежать из дома.
— Нет, мам, — уверенно произношу.
— Что? — мама начинает часто дышать. — Что значит нет?
— Я останусь здесь. С Мироном.
— Быстро домой, — мама действует по обычной схеме, когда не получается попросить, пытается взять строгостью. Это у неё от отца генерала, моего дедушки Юры.
Только вот мне уже не пять лет и данный метод на меня не действует.
— Ты огорчила отца, Мия. Огорчаешь меня. Что с тобой происходит?
От возмущения скидываю с себя одеяло, усаживаюсь на кровати и обнимаю собственные коленки, упираясь в них подбородком.
— А с ним что происходит? — с досадой проговариваю. — Ты знаешь, как вообще всё было и какие вещи папа мне говорил? А как со мной разговаривал, — едва сдерживаю слёзы. — Разве я заслужила?
Мама замолкает. Скорее всего, обдумывает как именно выгородить папу. Она всегда такая. Ни за что не признаёт в открытую, что он не прав.
Да я и сама ещё неделю назад даже не подозревала, что папа может быть в чём-то не прав.
Он для меня эталоном. Кумиром. Точно не простым человеком, папа был для меня всем. Очень горько от мысли, что так больше никогда не будет.
Может, все так взрослеют?.. И это нормально. Не знаю.
— Папа не желает тебе зла, Мия, — немного смягчается мама.
— Он заставляет меня пересдавать анализы, мам. Он даже не спросил меня, как… вообще могло так получиться. Обвинил меня в том, что я принимаю наркотики, представляешь? — жалуюсь. — И ты на самом деле считаешь, что он прав?..
— Ох, Крошик…
Мама вздыхает и тут же отвлекается на детский плач, больше похожий на кряхтение. Буду врать, если скажу, что в этот момент не испытываю острый укол ревности.
Боже, какая ты эгоистка, Мийка! Просто невыносимая. И как Громов тебя вытерпит?..
— Мам, — повторяю. — Ты считаешь, папа прав?
— Я считаю, что тебе надо быстро вернуться домой, — произносит мама нервно. — У меня сейчас другие заботы, пожалей меня, пожалуйста, и сделай так, как отец говорит.
— Ясно, — с обидой выплёвываю. — Пока, мам.
— Мия…
Быстро отбиваю звонок и по привычке, забыв, что это телефон Громова, проверяю мессенджеры. Несколько сообщений от Лады. Призываю всех Богов, чтобы пройти мимо и не читать их. Также нахожу небольшую СМС от Демидова.
«Привет. Громов, срочно нужно поговорить. Свяжись со мной, как сможешь».
Быстро отключаю мобильный, так никому и не ответив и отбрасываю его в кресло. Мирон сказал ни с кем не разговаривать, и я слушаюсь.
Обещала ведь, что уж теперь.
Принимаю душ, переодеваюсь в обычную чёрную футболку своего любимого парня и обхожу каждый квадратный метр его берлоги. При свете дня здесь кажется просторнее и нравится мне ещё больше. Холодильник на кухне оказывается пустым, а мой живот предательски урчит.
Только я собираюсь проверить содержимое шкафов на скелеты, как слышится звук открываемого дверного замка. Вылетаю в коридор и открыто улыбнувшись, запрыгиваю на руки к Громову.
— Ждала? — спрашивает он, жадно целуя.
В нос проникает запах его туалетной воды и морозного воздуха. Уф-ф.
— Ждала, — отвечаю на ласку, поплотнее обнимая его задницу ногами.
— Голодная? — спрашивает Мир интимно.
— О-очень, — развязно тяну.
— Я принёс нам завтрак. Беги расставляй, я пока руки помою.
Достаю приборы из ящика и извлекаю контейнеры с панкейками и сырниками из ресторана, который находится рядом с нашим коттеджным посёлком. Кухня наполняется манящими ароматами.
Потом отворачиваюсь к окну и вспоминаю разговор с мамой. Вдруг становится грустно. Сзади слышатся шаги и я радуюсь тому, что у меня есть он.
— Ты был у нас дома? — спрашиваю не поворачиваясь. — Как там?
— Был. Нормально всё. Руслан ждёт, когда ты вернёшься.
Сжимаю зубы от злости.
— Домой я больше не вернусь, Мир. Никогда.
Вид из окна здесь, конечно, бомбический. Вся эта игрушечная квартира в новом жилом комплексе, словно удачно севший по фигуре наряд — моя до последнего миллиметра. Я так чувствую.
Каждый уголок здесь нравится. Каждая розетка.
Или это всё потому, что он рядом… Мы только вдвоём!
И всё случилось…
Предвкушение, что так будет всегда заставляет внутренности мурлыкать. А страх неудачи — тревожит и страшит.
Полнейший раздрай. Безмятежно спящие гормоны проснулись этой ночью и теперь не дают покоя.
Мирон подступает неслышно и обнимает сзади. Кошу взгляд, чтобы рассмотреть длинные чёрные ресницы.
— Так нельзя, — вздыхает он тягостно. — Руслан с Элиной как лучше хотели.
— Мне не зашло их «как лучше», — морщу носик.
Со звоном чмокаю холодную с улицы, колючую щёку, прижимаюсь к ней лбом успокаиваясь. Или, наоборот, приходя в смятение.
— И в универ я больше ни ногой, — задиристо проговариваю. — Ясно тебе?
Громов неодобрительно качает головой.
— Вот что с тобой делать, а, вредная Карамелина?
Тихо смеюсь.
— Ты ведь говорил, что на противоположной стороне стыда всегда свобода. Так вот, Мир. Мне больше не стыдно… Ни за что. Всё, что случилось к лучшему.
Поворачиваюсь и обвиваю торс, сцепляя руки в замок на пояснице. Наблюдаю, как заботливо он на меня смотрит.
Мой.
Счастье кружит голову так, что от эмоций не выдерживаю взгляда.
— Чувствую себя свободной, — тихо шепчу.
— Свободной, — ворчит Мирон мне в макушку. — Ну а паспорт-то у тебя с собой?..
— Зачем? — удивлённо спрашиваю.
— Потому что мы с тобой женимся, — заявляет он.