На дальних рубежах (СИ)

Глава 16

Джейс

Всю неделю Джейс чувствовал себя влюблённым идиотом, но при этом его так соблазнительно окутывало счастье, что исправлять состояние не хотелось. Давно он не испытывал ничего подобного. Он ходил с хозяйкой повсюду, помогая ей по мелочи и не очень, стараясь предвосхитить её желания и просто продемонстрировать заботу. Радовался всем удачным сделкам, как свои собственным. Болел за неё на соревнованиях, причём, по-настоящему, от души.

Восхищался лихой ездой и даже осмеливался что-то на эту тему высказать, получив в награду лучистый взгляд жгучих чёрных глаз. Боялся за неё, когда на бешеной скорости Кора заставляла коня в один день мчаться во весь опор вокруг бочек так, что казалось, на повороте лошадь ложится на бок, а в другой — крутиться волчком, нестись, сломя голову и тормозить так, что песок поднимался волной из-под копыт. Джейс ждал её у выхода с манежа, подхватывал, когда она счастливая спрыгивала с лошади. Ловил её за ремень штанов, когда она, увлекшись борьбой на аукционе, висела на ограде демонстрационного загона и до хрипа боролась за желанного тигрового с белыми разводами быка. А потом обнимал её, прыгающую от радости, что все же добилась своего.

Выросший и проведший всю свою жизнь в условиях исключительно урбанистических и техногенных, Джейс с энтузиазмом выслушивал все пояснения Коры о преимуществах разных гибридных пород скота, специфике местного скотоводства, вместе с ней изучал на ярмарке новые прикормки и минерально-солевые добавки. Он даже честно пытался разделить восхищение Коры новыми, недавно завезенными по квоте браманами, на коров-то не похожими.

Кора бродила среди этих нелепых, длинноухих и горбатых животных с тонкими высокими шеями, непропорционально маленькими комолыми головами и бахромой из складок по всему низу, и так искренне умилялась им, что Джейс готов был признать их прекраснейшими созданиями на свете. В результате ферма обогатилась на полсотни чистокровных коровок и крупного рыже-бурого бычка, а Кора потирала руки, планируя на ближайшей конференции выбить из губернатора субсидии на экспериментальное разведение гибридного скота.

Никогда прежде Джейса не интересовало ничто из жизни свободных, которые им владели. Ему не было дела до их бизнеса или увлечений. Да и до их удовольствия, по большому счету, тоже — только в той степени, чтобы не быть наказанным за недостаток усердия. С Корой же он вовлекался на все сто, если не больше. Его заражал ее энтузиазм и любовь к делу, он искренне надеялся, что ее новые планы будут успешно реализованы. И ему очень нравилось, как горят ее глаза, когда она увлечена делом.

С ним хозяйка стала вести себя иначе — более свободно, раскованно. Ей нравилось касаться его просто так, и если раньше прикосновения хозяев вызывали чуть ли не болезненное отторжение, сейчас, стоило Коре убрать руку, как он тянулся вслед за ускользающим ощущением контакта. Иногда он ненавидел себя за то, насколько он нуждался в ласке. Внутренний голос, слишком похожий на голос Карнза, капал ядом на открытые раны, и Джейс казался себе жалким ничтожеством. Но отказаться от тепла, которое ему дарила Кора, он был не в силах.

Временами становилось страшно, до паники. Как воспримут остальные жители фермы тот факт, что теперь он стал постельным рабом хозяйки? Он видел, как после первой же их ночи у всех на лицах отразилось понимание того, что хозяйка с ним переспала. Чего ожидать — презрения к постельной игрушке или неприязни к хозяйскому любимцу?

А что насчет самой хозяйки? Она казалась довольной Джейсом, и это радовало, все-таки он очень искренне старался угодить ей в постели и не только. Кора порхала птичкой, вид у нее был абсолютно цветущий, но насколько хватит ее интереса к нему? И что его ждет, когда он надоест ей? Раньше ему до фонаря было, наигрались с ним или нет — все равно после короткой передышки появится новый мучитель. А сейчас он отчетливо понимал — если Кора поиграет в него и выбросит, будет очень, очень больно.

И все же Джейс позволял себе все больше и больше увязать в своем влечении к Коре. Все развивалось стремительно и как-то вопреки всем его опасениям. Возникало ощущение, будто он потерял управление кораблем и стремительно падает, не в силах ни остановить крушение, ни отвести глаз от неумолимо приближающейся поверхности планеты. А крушение казалось неизбежным. Джейс старался жить одним днем, не думая о будущем. Чем больше росло чувство к Коре, тем сложнее, к растущему ужасу Джейса, это давалось. В борьбе между рабом и влюбленным молодым мужчиной все чаще побеждал последний.

Что он мог предложить свободной женщине? Настоящих отношений у них и быть не могло, а секс, каким бы хорошим он не был, не мог их заменить. Рано или поздно на горизонте появится свободный мужчина, и Джейса в лучшем случае продадут. В худшем — оставят прислуживать хозяевам, сходя с ума от ревности и осознания всей ничтожности своего положения. Джейс видел, как на Кору смотрели мужчины, и каждый раз ему приходилось усмирять закипающую ярость. На ревность у него прав не было. Это он принадлежал Коре, а не наоборот. Утешало только то, что ночи она проводила с ним. Чтож, раб должен принимать все, что ему дает хозяин, и быть за это благодарным.

Кора

Кора наблюдала, как последняя партия мясного скота с ее тавром — небольшая буква J вписанная в большую букву С — заходит в темный зев огромного транспортника. В этот раз спрос на скот был отличным, удалось выручить в среднем около девятисот кредов за каждую голову мясного и по полторы тысячи — за голову племенного скота. Да и еще несколько сделок удалось заключить — и по лошадям, и по скоту. Ее производителям точно не светила скучная жизнь.

Да, очень удачно все сложилось в этот раз. Она даже сможет выписать всем премии. Надо бы и Джейса наградить как-то, а то пашет человек без зарплаты. Потраченное на его лечение и покупку он уже честно отработал. И ведь, гад такой, не признается, чего ему бы хотелось. Либо промолчит, либо отделается стандартной формулой, мол, всему рад, ни о чем просить не смеет.

При мысли о зеленоглазом парне по телу пробежала сладостная волна, аж мурашки на коже появились. Хорош, невероятно хорош — умелый, ласковый, чуткий, чувственный, страстный. И красив настолько, что другие женщины часто на него засматривались. Он, правда, ни разу на это внимания не обратил. Все его взгляды — пламенные, игривые, почти что влюбленные — предназначались ей. И как же охотно ее тело отзывалось на каждый взгляд, на самые невинные прикосновения, да даже на его непосредственную близость! Ей хотелось снова и снова захлебываться чересчур интенсивными ощущениями, чувствовать Джейса каждой клеточкой тела. Их близость была для нее больше, чем просто секс, это был какой-то термоядерный синтез.

Своих желаний она больше не стыдилась и ничуть не смущалась, когда видела, насколько окружающим заметно, что между ней и Джейсом что-то есть. Ее работники в хозяйские дела не полезут, а если что, Олсен и Конни быстро пропесочат сплетникам мозги. Все же остальные могли идти пешим маршрутом в собственные эротические дали. Кости ей, конечно, перемоют после ярмарки, ну да и пусть.

Гораздо более важным казалось, что там творится в голове у Джейса, но, откровенно говоря, Кора не готова была ни становиться ему психологом сама, ни нанимать такого специалиста для разгребания авгиевых конюшен в психике ее раба. Играть в спасительницу она была готова только до определенной черты, а именно — черты между жизнью и смертью. Смерть Джейсу не угрожала, ну так можно и о себе подумать. Хотя, конечно, сбрасывать со счетов его явные проблемы было нельзя. Впрочем, как и то, что в чем-то Джейс явно шел на поправку.

Нет, относится к парню потребительски она не могла — истинно пользовательский менталитет был Коре чужд. И ей не хотелось причинять Джейсу еще больше страданий или ломать психику окончательно. Но отрицать свои желания, которые с такой охотой воспринимал сам Джейс, она оказалась не способна. И все же неприятные вопросы отравляли Коре жизнь — что делать дальше? что каждый из них на самом деле испытывает по отношению к другому? сколько в этой ситуации настоящего, а сколько — нездорового?

А как хотелось ни о чем подобном не думать и просто купаться в блаженстве, которое дарил ей зеленоглазый невольник! Каждый раз, когда за ними закрывались двери ее номера, Кора сжигала все сомнения в ярком пламени эгоизма и отдавалась во власть своих желаний. Страсть Джейса, его трепетный, неподдельный восторг от их близости, — это все опьяняло до беспамятства. Трезветь и встречать похмелье совершенно не хотелось.

В один из последних дней ярмарки, когда ее команда уже могла больше времени уделять не работе, а заслуженному отдыху, они всем кагалом шатались меж ярмарочных палаток и набрели на соревнования по стрельбе. Это мероприятие организовали при помощи полиции, видимо, копы тоже пользовались случаем наладить добрые отношения с суровым населением. Судьями были шериф, его первый зам и представитель местной стрелковой ассоциации. Призом служила красивая памятная бляха на ремень и небольшая сумма.

Ребята сразу стали подбивать Кору записаться на соревнования, но, откровенно говоря, такая стрельба ей была не очень интересна — стоя на одном месте палить по мишеням было слишком "спортивно" на ее вкус. Никакой приближенности к реальности. Да вообще, все и так знали, на что она способна. А кто не знал, тому и не нужно знать. Нет, вместо этого Кора подначила большую часть своей команды записаться. В стороне остались лишь Олсен, сама Кора да Джейс. На секунду Кора задумалась, посмотрела на державшегося скромной тенью Джейса. В общем-то, для шерифа уже не было секретом, что Джейс — боец, причем, очень даже высокого уровня….

— Эй, Джек, — задорно окликнула Кора знакомого. — А за девушку может выступить чемпион?

— С каких пор тебе нужен чемпион, Кора? — недоверчиво прищурился Будроу, уже, видимо, подозревая, к чему она поведет разговор. — Ты сама муху на лету собьешь.

— Запястье потянула, — на голубом глазу соврала Кора, лучезарно улыбаясь. — Пусть за меня Джейс выступит.

— Рабам оружие не положено, — заявил тут же шериф.

— Фигня, по закону в определенных случаях выдают. Телохранителям и охранникам, например, — парировала она. — А у моего еще и ошейник с высшей степенью защиты, он даже руку для выстрела по человеку не успеет поднять при максимальном ограничении. Или что, все свободные мужчины здесь боятся конкуренции со стороны раба?

Судьи посовещались. Кто-то из участников зафыркал, что, мол, раба они не боятся и уж всяко стреляют не хуже чужого цепного пса. Кто-то возмутился, что невольника поставят в один ряд со свободными, но тут уж Кора посмотрела на всех такими полными невинности и печали глазами и так проникновенно спросила, неужто джентльмены откажут леди в радости участия, хоть и с чемпионом, что джентльмены тут же стушевались.

— Ставь при мне максимум защиты, — наконец буркнул шериф и тихо, чтоб только она слышала, обозвал ее провокаторшей. Кора похимичила с браслетом, Джейса зарегистрировали под именем хозяйки.

— А теперь иди и утри им всем нос, — она сама прикрепила ленту с номером к рукаву парня. Тот был в смятении и метался между желанием заползти под какой-нибудь камень и робко проклюнувшимся азартом. Он хотел возразить ей, очень хотел, но не мог подобрать слов, чем Кора бессовестно воспользовалась.

— Все, — она расправила рукав так, чтобы номер был лучше виден. — У тебя приказ победить, ясно?

— Слушаюсь, моя госпожа, — обреченно кивнул Джейс.

— А вам всем, — обратилась она к своим. — Приказ в поддавки не играть, ферму не позорить. Пусть все видят, что у меня в команде работают настоящие мужики! Если кто из вас победит, к премии еще чуток накину.

Ребята явно воодушевились и не собирались уступать друг другу. Джейса они добродушно тормошили и подначивали, но как равного, совершенно безобидно. Отойдя от хозяйки и влившись в свою дружескую компанию, Джейс заметно ожил. Кора с удовольствием отметила, как сразу изменилась его манера держаться. Она заговорщицки улыбнулась Олсену и вместе с ним заняла место среди зрителей.

Зерна хаоса и раздора, посеянные Корой, дали свои всходы практически сразу. И она немало наслаждалась тем, как некоторых выводит из равновесия соревнование с рабом. А какой вкусный скандал будет сотрясать их маленькую общинку еще несколько месяцев! То-то будет тем для разговоров. Ничего, поговорят и перестанут, все равно никто ничего не сделает ни ей, ни Джейсу.

Стреляли из штатных полицейских пучковых пистолетов шестью сериями по пять выстрелов, с дистанции, как оценила Кора, примерно в двадцать пять шагов. Сама она не любила оружие, дававшее яркую вспышку и трассерный след при выстреле и, по возможности, избегала плазменного и лазерного оружия. Но у полиции далеко не всегда была острая необходимость скрывать свою огневую позицию. Да и сейчас, в мирной жизни она все чаще позволяла себе воспользоваться чем-то подобным. На скотокрадов, браконьеров и прочую шушеру оно производило должное впечатление.

Всем дали команду надеть защиту и выйти на огневой рубеж, после чего разрешили три пристрелочных выстрела. Копы на это мероприятие даже не поленились установить тут свои тренировочные модули из полицейского тира. Каждый участник стоял перед относительно широким коридором с прозрачными защитными стенами и статичной мишенью на дальней от себя стороне. Вверху были заметны устройства, которые фиксировали результат и могли потом дать проекцию подвижных мишеней.

Кора со злорадством наблюдала, как кипятится тот самый противник участия Джейса в соревновании. Первый раунд был самым простым — просто отстреляться по статичной мишени. Все ее ребята справились с поставленной задачей, Джейс совершенно не напрягаясь уложил все выстрелы — один в один — в яблочко. Красиво. И сам он смотрелся хорошо — не напряженный, но сфокусировавшийся на задаче, спокойный, уверенный в себе.

Во втором раунде, как Кора и предполагала, включили проекторы. Человеческие фигуры полиция не решилась выставить в качестве мишеней, но скачущие во всех направлениях мартышки были даже более интересными целями. Скакали они, правда, пока не очень резво, но уже на третьем этапе дело пошло оживленнее. Стрелки загорелись азартом, многие начали мазать и выбывать. На четвертом мартышек сменили птицы, их траектории движения были довольно непредсказуемыми, а полет вполне быстрым. Тут уж и несколько ребят с ее фермы выбыло из игры, виновато поглядывая в сторону начальства.

Джейс продолжал стрелять чисто, ювелирно и с абсолютно невозмутимым видом. На пятом этапе, когда участников осталось совсем мало, гордый ненавистник рабов занял позицию рядом с Джейсом. Кора видела, как этот человек с гримасой ненависти и брезгливости что-то сказал Джейсу. Парень даже не повернул в его сторону головы, но Коре показалось, что его губы шевельнулись. Точно, он что-то очень коротко ответил, потому что его противник побагровел и сплюнул под ноги рабу. Кора пожелала противному мужичонке словить апоплексический удар и мысленно похвалила Джейса, что не дает себя в обиду.

Увы, мужик стрелял хорошо, и в финал он-таки вышел вместе с Джейсом, Беном, смотревшим за лошадьми у Коры, еще парнишкой с одной из окрестных ферм и, как ни странно, одним из дальнобойщиков. Включились проекторы и перед стрелками с головокружительной скоростью замельтешили голографические колибри. Маленькие, юркие и стремительные, у них был огромный запас немыслимых трюков, сбивающих с толку стрелков.

Пока остальные пытались попасть по коварным птичкам, Джейс даже не шелохнулся. В толпе послышались насмешки и ехидные комментарии. Тем временем уже трое из пяти отстрелялись, не выбив все пять мишеней. Четвертым отстрелялся противный дядька, причем, отстрелялся неплохо — четыре из пяти. Зрители зашумели еще активней, время, отведенное на стрельбу истекало, счет пошел на секунды.

И вдруг Джейс резким, неуловимым движением вскинул руку и быстрой серией выстрелов выбил пять крошечных пташек. Сначала трибуны стихли, но уже через мгновение воздух наполнился криками — где-то гневными, но больше одобрительными. Что ни говори, а простой местный люд был способен оценить мастерство. Кора радостно прыгала и залихватски свистела, даже Олсен одобрительно улыбался.

Красномордый мужичок уже, видимо, собирался исполнить пожелание Коры, но его оттеснили другие стрелки, подошедшие по-спортивному поздравить победителя. Дальнобойщик неодобрительно смотрел на это, тоже явно не в восторге от проигрыша рабу, но смог себя пересилить и подойти к Джейсу. Как ни крути, а с местными отношения портить было плохо для бизнеса.

— Победителем объявляется чемпион Коры Хименес! — объявил в микрофон Джек Будроу.

Кора быстро подошла к столу судей, Джейс тут же материализовался рядом с хозяйкой, скромно опустив глаза долу. Кора заметила намек на попытку опуститься на землю и зашипела, не стирая с лица улыбки:

— У меня победители на колени не становятся!

Уши Джейса покраснели, но он остался стоять. Судьи поздравили Кору, вручили ей конверт и пряжку. Пожимать руку истинному победителю никто не стал, поэтому Кора демонстративно взяла парня за руку и подняла ее надо головой. Зрители встретили этот жест с восторгом, куда только подевалось пренебрежение к невольнику! В довершение всего Кора вручила трофеи Джейсу и, сияя не хуже начищенной пряжки победителя, покинула поле битвы.

На выходе их окружили искренне радовавшиеся за товарища работники ранчо и довольный Олсен. Шумной веселой компанией они все отправились к навесам, где можно было купить мясо прямо с гриля и разливное пиво. Джейс украдкой попытался отдать награду хозяйке.

— Зачем? — осведомилась Кора. — Честно выиграл, так забирай. Твоя победа, тебе и трофеи.

— Все мои победы принадлежат вам, — очень тихо произнес Джейс, чувствовавший себя хоть и довольным победой, но не в своей тарелке от всеобщего внимания. — И мне же нельзя иметь деньги.

— Опять за меня решаешь, что тебе можно, что нельзя? — притворно нахмурилась Кора. — Надевай пряжку на пояс, живо. Заслужил, носи. А с деньгами что-нибудь решим. Не отвертишься.

Услышав этот разговор свою лепту внес Олсен, ненавязчиво заметивший:

— Мисс Кора, а не пора ли парню купить нормальные сапоги и шляпу? А то он у нас как сезонный рабочий выглядит. Не порядок. Давно пора уже одеть его, как подобает пастуху ранчо!

Кора благодарно посмотрела на своего первого помощника. Вот и решили вопрос с поощрением самым тактичным образом, да еще и Джейсу дали понять, что принимают его как полноценного члена команды. Да, в этот раз ярмарка точно удалась!