На дальних рубежах (СИ)

Глава 5

Джейс

За каким чертом ей понадобилось покупать именно этот ошейник? Он был уверен, хозяйка чётко знала, чего хочет, ещё до посещения магазина. Ошейник раздражал обманчивой лёгкостью и комфортом. Он был почти незаметен, особенно по сравнению с грубыми пыточными орудиями из железа и кожи, которые так любил его предыдущий хозяин. Вот только это чудо техники было ещё более изощренным орудием пытки, только не древним, а современным. Современные ошейники Джейс знал хорошо, даже слишком.

Спасибо хоть в магазине не стали пробовать, как оно работает. И поводок не нацепили. Теперь в нем не было иного смысла, кроме публичного унижения. С выставленным разрешенным радиусом раб все равно никуда не денется. Но госпожа пока не проявляла интерес к излишнему публичному унижению. В своей власти она явно была уверена и вела себя спокойно. Надолго ли? И не аукнется ли это рабу потом?

Когда они шли к клинике Джейсу совсем поплохело от осознания, что именно болтается у него на шее. Одно нажатие — и его парализует, другое — отрубит начисто. Что на самом деле она собралась с ним делать? Как он мог поверить, что фермерша потащит раба ко врачу, чтоб лечить? Видимо, хозяин остатки мозгов ему выбил!

У самых дверей клиники паника пересилила его самоконтроль. Джейс встал как вкопанный. Его откровенно трясло, даже зубы стучали, но он не мог взять себя в руки. Автоматические двери уже разошлись перед госпожой, когда она заметила, что раб не следует за ней. Она подошла к Джейсу и совершенно ничего не понимая спросила:

— Ты что? Ты в порядке?

Он хотел ответить. Хотел и не мог. Ужас сжал свои костлявые пальцы вокруг его горла, сковал льдом тело, отнял язык.

— Джейс! — Кора тряхнула его за плечо. — Что происходит, черт возьми?

И тут Джейс отмер, чтобы, совершенно забыв о гордости и самообладании, бухнуться в ноги госпоже. Всё ужасы, которые он видел сам на других рабах и которыми грозили ему, неудержимым потоком хлынули в мозг.

— Простите, простите меня! Не надо врача, я клянусь, я быстро поправлюсь! Пожалуйста, госпожа, — умолял он почти что в беспамятстве. — Я не знаю, что вы хотите со мной сделать, но не надо! Я и так исполню все, что вы пожелаете. Хотите, слова больше не скажу! И женщину ни одну не трону, даже не посмотрю на них. Только прикажите!

— Господи, что ты там себе напридумывал? — в ужасе склонилась к нему Кора, но раб продолжал каяться.

— Я знаю, я болтлив. И шлюха та ещё! Но не надо меня резать! Мне хватит вашего приказа, клянусь!

— Тихо, тихо, тшшшш, — Кора сама опустилась на колени и поймала обезумевший взгляд раба. Её руки ласково гладили его плечи, но он пока еле осознавал, что она к нему прикасается. — Посмотри мне в глаза. Вот так, умница. Дыши вместе со мной. Хорошо. Нет, на меня смотри. Дыши. Хорошо, молодец.

Джейс замер, его продолжало трясти, но будто завороженный, он следовал указаниям хозяйки. Её голос хоть и повелевал, но не унижал. Он будто давал опору. Прикосновения же и вовсе были по-матерински добрыми и нежными.

— Джейс, ты травмирован, меня это беспокоит. Тебе нужна медицинская помощь, которую я не могу дать тебе на ферме. Доктор Мартин мой друг, он очень добрый, человечный и талантливый врач. Калечить раба противоречит его этике. Мы с ним хотим только помочь тебе побыстрее выздороветь. Ты понимаешь меня?

— Да, госпожа, — еле выдавил Джейс.

— Веришь мне?

— Да, госпожа.

Она видела, что он не верит. И Джейсу тоже это было очевидно. Тем не менее оба решили действовать так, будто он ей верит. Джейс сдался. После такого позора он сам был согласен, чтоб его распилили на запчасти.

— Я буду послушным, госпожа, простите меня, — почти прошептал он.

— Ничего, бывает. Встать можешь?

Конечно, он встал. И поплелся в клинику, как миленький. Джейс чувствовал себя воздушным шариком, из которого вышел весь воздух. В зале ожидания он даже был рад опуститься на колени и притвориться чем-то неживым и незаметным. Сделать это ему не позволили. Через какое-то время на его затылок опустилась хозяйская рука. Тонкие пальцы зарылись в короткие густые волосы и принялись осторожно гладить неповрежденную кожу, долгими успокаивающими движениями скользя вниз по шее. Джейс прижался правым, здоровым, виском к теплому бедру хозяйки. Часть его, та часть, которая осталась в нем от прошлой жизни, с презрением наблюдала за тем, как раб, будто пёс, принимает хозяйскую ласку. Но нынешний Джейс готов был с благодарностью подбирать крохи тепла, где бы он их не находил.

— Привет, рабовладелица! — раздалось где-то у него за спиной примерно через полчаса ожидания. — Ну что, пошли в смотровую?

— Если добрый доктор слезет с высоты собственной праведности, чтоб осмотреть пациента, отчего же не пройти? — не осталась в долгу Кора.

В смотровой Джейса заставили разогнуться, чтобы измерить рост. Он так привык зажиматься, чтоб казаться меньше, незаметнее, что выпрямиться во весь богатырский рост стало делом непростым. На самом деле он прекрасно знал, что рост у него 6 футов 2 дюйма (188 см), но сильно отвык от него, все время глядя на хозяев снизу вверх. После взвешивания доктор подтвердил сильное истощение, но это и без весов было ясно. Потом у Джейса измерили давление, взяли кровь на анализы, а дальше ему снова подкинул причин для тревоги. Доктор Мартин, — приятный молодой человек с каштановыми волосами, голубыми глазам и лицом пилота элитного круизного лайнера, — обернулся к госпоже и заявил:

— Кора, дальнейший осмотр и опрос пациента будет носить более, хм, интимный характер. Не хочешь выйти?

Госпожа грозно сверкнула чёрными хищными глазами и кивнула на раба:

— Там все моё, Марти, и информация о прошлом тоже. Давай не будем притворяться, будто от меня там могут быть тайны — я и раздеть могу, и осмотреть, и допросить с пристрастием. Хоть дома, хоть на площади перед мэрией. Так что делай свою работу.

Дернулись оба мужчины, уж больно зло у неё это вышло. Джейсу показалось, что между этими двумя идёт какой-то другой, более старый спор, а раб тут как реквизит. Ладно, это их господское дело, пусть сами разбираются. Ему только что показали отблески настоящего гнева госпожи, раздувать эту искру не хотелось.

Сначала док осмотрел голову Джейса, задавал вопросы о том, что произошло, что именно он чувствует когда смотрит так или поворачивает голову эдак. Дальше — больше. Джейса раздели, разбинтовали и принялись осматривать, ощупывать, прослушивать, простукивать, вертеть и так и сяк. В безжалостном свете ярких ламп взору его госпожи открылись следы на его спине. Порка была неделю назад, раны успели подзакрыться, но зрелище все равно то ещё. Тем более, что она не видела своими глазами, что там у него со спиной.

Видимо, страх и стыд превысили некий критический предел и перетекли в апатию. Джейс действовал и отвечал на автомате, отрешенно и безразлично, но предельно честно. А там и до самого интересного дело дошло.

Все время в ходе осмотра док засыпал его вопросами о прошлых травмах, болезнях, аллергиях. Дошли и до сексуальной истории раба. Вот уж банка червей, которую не стоило открывать. Но госпожа имела право знать, насколько порченный кусок мяса ей достался. Джейс выложил всю подноготную, сгорая от стыда и ненависти к собственной ничтожности. Затасканная до дыр подстилка, он ещё мог, оказывается, чего-то стыдиться!

Украдкой бросил взгляд на госпожу, та сидела чернее грозовой тучи. Джейс совсем сник. Когда доктор закончил самую интимную часть осмотра и позволил рабу снова одеться, Джейс готов был на брюхе ползти к госпоже, вымаливая прощение. Не пополз. Какой смысл? Теперь она точно знала, что он не стоил потраченного времени и денег. Чем тут можно исправить положение?

Джейс устало опустился на пол у ног хозяйки. Ни на кого и ни на что больше смотреть не хотелось.

— Кора, ну хоть на стул его усади или вот на кушетку, — нервно попросил доктор, строча что-то на разных листочках.

— Джейс, сядь на стул, видишь, доктор тревожится, — мягко подтолкнула раба Кора. Тот сел, куда велено.

— По-хорошему, ему бы комплексный скан головы сделать, будешь этим заниматься? — строго поинтересовался Мартин, и Джейс внутренне содрогнулся. Такие тесты стоят немало.

— Марти, по-честному скажи, у него сотрясение или что?

— Как я тебе скажу точно без анализов?! На кофейной гуще погадаю? — раздражённо вспылил врач.

— Марти…

— Ладно, похоже, не все так плохо с твоим рабом. Ушиб там, скорее всего. Но анализы лучше б сделать. Дорого, но раз уж взялась….

— Не учи, Марти, — уже добрее отмахнулась Кора. — У вас тут сделают?

— Если дашь добро, сделаем прямо сейчас.

К вящему ужасу раба, добро она дала. Его увела медсестра, а хозяйка осталась выслушивать пояснения и рекомендации друга. Вышли они из клиники ой как нескоро. Джейс был полностью подавлен и время от времени проводил рукой по свежим бинтам на запястьях. От суммы, потраченной хозяйкой в аптеке, стало совсем плохо. За несколько часов раб, стоивший семьдесят пять кредов, облегчил хозяйский кошелек на все шестьсот. Зачем? Чего она добивается? Неужто не слышала, что ей друг сказал? Её раб — вещь совсем никчемная, пулю в лоб и в яму, все! Он же не сможет это все отработать!

Но госпожа решила его вконец добить. Она повела его за одеждой. При этом, будто извиняясь — перед кем?! — пообещала, что это последнее их дело на сегодня и они вернутся домой, чтоб он мог отдохнуть. Просто одежда-то нужна, а десять раз в город мотаться….

Джейс чуть было не рассмеялся. Смех, истеричный и совершенно невеселый, так и рвался из груди. Ему нужна одежда? Госпожа хочет одеть его, как человека, хотя ей только что во всех красках расписали, что он такое на самом деле? Он то, что голым держат в подвале на цепи, когда не надо никого убивать, пытать или трахать, и даже притвориться человеком оно больше не может. Потому что все человеческое раздавлено, выбито, вытравлено, выжжено. И оставшееся убожество непригодно ни для чего, кроме насилия.

Но госпожа хочет его одеть. Он покорится. И если она захочет бросить его в подвал и отдать на потеху всем своим рабочим, наверное, тоже. Причём, последнее покажется ему более естественным. Джейс устал и не мог больше ничего решать. Хочет? Пусть одевает.

Он безропотно сгребал то, что она снимала с полок и вешалок. Отрешенно мерял все вещи, сообщая, какие не подошли по размеру. В зеркале примерочной отражался совершенно незнакомый, чужой… даже не человек, тень человека. Джейс не находил никаких знакомых черт, способных вызвать в памяти то, каким он когда-то был. Осталась лишь помятая да рваная шелуха, отдалённо напоминающая оригинал. И только один зелёный глаз горел живым безжалостным огнем, будто ещё имел на это право.

Джейс отвернулся от зеркала, не в силах больше смотреть на то, что оно отражало. Закончив отбор шмоток, которыми госпожа хотела укрыть то, что ей принадлежало, он вышел из примерочной.

Кора

День выдался действительно напряжённым. Дома всем, конечно, было интересно, но Кора не спешила делиться подробностями, и никто с вопросами не лез. Ужинали все за одним столом, как одна команда или семья. И только раба Кора услала в его комнату сразу по возвращении, там его и покормили вечером.

Теперь ей хотелось уединения. Она сидела в удобном кресле на том патио, которое не предназначалось для гостей. Сюда не было хода с кухни и располагался этот персональный райский уголок со стороны окон её личной гостиной. Балкон этой комнаты служил части патио навесом.

Сейчас, однако, Кора устроилась под открытым небом у очага, который разожгли специально для её уюта. На столике рядом с её мягким креслом стоял большой стакан с изрядной порцией старого виски. У ног лежала одна из огромных палевых собак, охранявших скот и территорию. Сука по кличке Наири сейчас заметно округлила бока, вынашивая щенят, и ей тоже хотелось покоя и уединения.

Недалеко от патио посверкивала бликами гладкая поверхность пруда, образовавшегося за счет пробуренной тут много лет назад артезианской скважины. У его берега сейчас бродили несколько кобыл из маточного табуна, тихо пофыркивая и иногда плескаясь. Обе луны медленно ползли по усыпанному мириадами звёзд небосклону.

Это был мир Коры. Она заслужила его, отвоевала во всей его красоте и покое. А сегодня к ней словно потянуло свои мерзкие щупальца прошлое…. Хотя нет, не сегодня, а тогда, на заправке, когда человек с мёртвыми глазами выбивал остатки жизни из полностью подвластного ему истерзанного тела.

Кора взяла стакан и сделала медленный глоток, стараясь прочувствовать каждый оттенок вкуса благородного напитка. Виски обволакивал мягким теплом, которое отдавало нотками хереса, орехов, специй и сухофруктов. Достойный выбор для сегодняшнего вечера.

Вдруг собака у ног заворочалась и с утробным рычанием уставилась в темноту за плечом Коры. Шагов она не слышала, но догадалась, кто мог её искать в этот час. Цыкнув на собаку, она спокойно разрешила:

— Можешь подойти.

Безмолвной тенью раб приблизился и опустился на колени в паре шагов от хозяйки и её охраны. Охрана, впрочем, уже оценила обстановку и снова завалилась отдыхать. Кора молчала и лишь изредка посматривал на Джейса. Вечер был изумительно хорош и ей не хотелось снова ощутить могильное дыхание прошлого. И все же, игнорировать присутствие раба вечно она не могла.

— Зачем пришёл? — сухо поинтересовалась она.

— Просить у вас прощения за сегодняшний день и молить о наказании, госпожа.

— Прям молить? — скривилась она в подобии улыбки, хоть весело и не было. Раб кивнул.

— Так соскучился по кнуту?

Повисло молчание. Наверное, Джейс решал, насколько риторическим был вопрос. Кора не торопила.

— Ваш никчёмный раб делает слишком много ошибок. Если наказывать за все сразу, я боюсь не выдержать. Лучше уж порциями…

Кора хмыкнула в ответ на такое пояснение.

— Если я правильно помню события на заправке, ты вполне смирился с собственной смертью. Что-то изменилось? Жить захотелось?

Это было жестоко, она знала. И даже выпитое не могло оправдать её несдержанность, потому что выпила она не достаточно для опьянения. Но, чувствуется, скоро придётся исправлять этот недосмотр. Правда ли в нем осталась жажда жизни или это так, рефлекс?

— Я в вашей власти, госпожа. Хотите, забейте насмерть. Я не стану сопротивляться, — тихо признался раб.

— Я похожа на твоего бывшего хозяина? — вскипела горячая кровь. Палача он из неё надумал делать!

— Я не знаю, на кого вы похожи, — едва различила она ответ.

— Ay, Dios Mio, dame fuerzas!* — взмолилась Кора, обращаясь к божеству, в которое не верила. — Слушай меня внимательно. Твоя жизнь принадлежит мне. Твоё тело принадлежит мне. И что с ними делать, решать не тебе. За то, что тебе было страшно сегодня, наказывать не буду. Со страхом ты справился, меня послушал, так что молодец. А вот за то, что ты все время за меня пытаешься придумать, как мне с тобой поступать, вот за это получишь. Своими домыслами ты сам себя сегодня накрутил до панического приступа. Сбылось хоть что-то из твоих придумок? Нет. Вот и нечего. Ясно излагаю?

Раб понуро кивнул. Он и так знал, что умом не блещет. Хозяйка права.

— Могу ли я узнать, каким будет моё наказание, госпожа?

Кора крепко задумалась. Не наказывать нельзя, на этом этапе просто не поймёт. Парень забит настолько, что и альтернативные формы наказаний не воспримет. Дьявол, придётся заниматься рукоприкладством. Не то чтобы это было для Коры неприемлемым в отношении раба, но лупцевать и без того разбитое тело желания не возникало.

— Десять ударов. Когда окрепнешь. Кожу рвать не буду, — вынесла она решение.

Ей послышался вздох облегчения, но Джейс тут же склонился лбом к полу. Зря, наверняка же и ребрам, и спине больно. Бестолочь замордованная.

— Благодарю вас, госпожа.

— Всегда пожалуйста, обращайтесь, — буркнула Кора, утыкаясь носом в стакан с виски. — У тебя все или ещё что-то есть?

Раб отрицательно помотал головой.

— Подай плед. Вот так. Все, иди. Помни про приём лекарств и спи побольше.

Ох уж эти щупальца прошлого! Кора зябко поежилась и укуталась в плед. Потом достала из-под кресла бутылку и щедро плеснула в стакан ещё одну порцию виски. Сопротивляемость воздействию алкоголя досталась ей, к счастью, от отца. Повезло несказанно. Чтоб она упала под стол, Коре требовалось изрядное количество спиртного. И тем не менее, завтра на заре она вставать не будет. Ополовинив стакан, Кора порылась в кармане и выудила телефон. Долго искала контакт, пролистывая записную книжку, а на самом деле, оттягивая время. Ещё дольше просто смотрела на имя с зависшим над кнопкой вызова пальцем. Наконец решилась.

— Привет. Мне нужна от тебя услуга, — произнесла она чуть надтреснувшим голосом.

*Исп. — О, мой Бог, дай мне сил!