На дальних рубежах (СИ)

Глава 6

Кора

Марти приехал к ней сам через три дня. Как занятой доктор смог выкроить для визита столько времени, она не знала, но догадывалась, что этот чёртов поборник прав человека хотел убедиться, что она тут тайком не устраивает кровавых оргий.

Конни обрадовалась гостю, как родному, а Марти, хитрая собака, подгадал со временем, прикатив в районе обеда. Уважаемым людям Конни накрыла стол на улице, чтобы они могли спокойно общаться без лишних ушей. Консуэла так воодушевленно хлопотала, что Кора была вынуждена отослать её на кухню к основной массе едоков.

— Конни, спасибо. У нас есть кому прислуживать за столом, — сказала хозяйка дома, усиленно делая глазами сигналы Конни, чтобы та ушла.

— Нам вовсе не нужна прислуга, — тихо возразил Марти, буравя подругу своими синими глазами.

— Ты же к нему приехал, ну так на здоровье, — пожала та загорелым плечом.

Сегодня из-за визита Марти она оделась в более лёгкую и красивую блузку, кокетливо открывающую плечи и ложбинку меж грудей. Даже серьги в уши вдела по такому поводу — крупные подвески из серебра и ракушки, позвякивавшие при каждом движении. Не так часто у Коры выдавался случай принарядиться.

— Я приехал к тебе.

— Впервые за семь месяцев, — безжалостно отрезала Кора и нажала на браслете кнопку вызова.

Джейс себя ждать не заставил. С хорошими лекарствами он быстро шёл на поправку и теперь мог хотя бы нормально двигаться. На лицо все ещё страшно было смотреть, хотя второй глаз немного приоткрылся. Но Джейс все равно старался не раздражать господ своим уродством, низко опуская голову.

— Неужели это так необходимо? — с укоризной поинтересовался молодой врач. Кора снова пожала плечами.

— Марти, разводи революции где-нибудь за пределами моего дома, пожалуйста. Я не чудовище, не деспот, не кровавая, мать её, Мэри. Здесь все идёт, как надо. И обо всех заботятся. Попробуй вот эти кесадильи, бесподобно получились!

Следовало отдать должное обоим мужчинам, дальше обед шёл ровно. Марти успокоился, а Джейс оказался очень внимательным и расторопным. Кора едва замечала, как пустые блюда исчезли со стола, а опустевшие бокалы вновь наполнялись. Двигался парень для такого немалого роста совершенно незаметно. Как убийца. Да, движениям ещё не хватало силы и уверенности, но эту плавность ни с чем не перепутаешь. Даже спортсмены, танцоры и охотники так не умеют. От их движений ни разу в жизни у Коры не пробегал холодок по шее, заставяляющий тонкие волоски на затылке подниматься дыбом. Только неуловимая скрытая угроза вызывала подобную реакцию, и черта с два её мог вызвать кто-то кроме человека, привыкшего убивать других людей. Интуиции и опыту Кора все ещё доверяла.

Она ещё обязательно вернётся к этому вопросу, но сейчас основное внимание отводилось Мартину. С обедом они закончили. Кора дождалась, когда Джейс унесёт последнюю посуду на кухню, оставив господ лишь с бокалами ледяного домашнего лимонада. От спиртного доктор отказался.

— Зачем ты на самом деле приехал, Марти? — поинтересовалась она у друга, внимательно изучая его лицо. — За лекарствами я б и сама заехала, а об анализах мог и так сообщить. После откровений у тебя в смотровой я и не сомневалась, что у парня Венера. Хорошо хоть, лечится легко!

— То есть в мою заботу о пациентах ты верить упорно отказываешься? — улыбнулся он грустно. — Ладно. Я хочу просить тебя повлиять на губернатора, когда ты поедешь на вашу конференцию. У тебя достаточно веса, чтобы повлиять на ситуацию! Кора, у нас есть уникальная возможность построить на этой планете новое, продвинутое общество, привлечь…

— Марти, — совсем тихо, но очень твёрдо прервала врача Кора. — Я здесь не для того, чтобы строить дивный новый мир, забыл? Я буду строить свой Эльдорадо на своей собственной земле, а за её пределами — разбирайтесь сами. Я видела твоё продвинутое общество, мне хватило.

— На твоей земле рабство…

— На моей земле заботятся о тех, кто не смог позаботиться о себе сам! — резко перебила Кора. — А рабом Джейс стал, заметь, не по местным законам! Захочу вывезти его с планеты, никто и глазом не моргнет, даже за пределами Альянса.

Марти хотел что-то возразить, но передумал, сжав губы, словно боясь, что резкие слова сорвутся с языка помимо его воли. Вместо этого он закурил. Совершенно незаметно на столе перед гостем оказалась пепельница. Кора аж вздрогнула, но возмутитель её спокойствия уже плавно стек на пол в тенечке. Точно убийца! Так и до инфаркта доведёт хозяйку.

Её друг курил редко, только в сильном волнении. Коре не нравилось, что их разговор его так всколыхнул, но по большому счету, такая расстановка границ назревала давно. Марти, дитя внутренних, высокотехнологичных и просвещенных миров, ехал на окраинные пустоши сеять разумное, доброе, вечное. В чем-то он был по-врачебному циничен, а в чем-то оставался идеалистом. Проблема для Коры была в том, что в свои утопические идеи он периодически хотел утащить и её. А она сюда приехала вовсе не в погоне за утопичными идеалами.

Она потянулась через стол и накрыла руку Марти своей смуглой ладонью. У него были красивые пальцы музыканта и хирурга. Костяшки её пальцев покрывала россыпь мелких старых шрамов. Марти хотел спасать людей. Кора хотела научиться спасать себя. Возможно, именно из-за этого они расстались. Почему расстались мирно и остались в добрых отношениях даже после того как они оба отучились и их пути надолго разошлись, она сказать не могла, но ценила то, что в итоге получилось. Просто Марти надо было иногда напоминать о границах.

— Прости, не хотел на тебя давить, — оттаял друг и затушил сигарету. — Нарушать твой покой я вовсе не хочу.

Это могло бы прозвучать холодно и стать неприятным завершением разговора, но в глубокой синеве глаз молодого врача Кора разглядела искреннюю теплоту. Да и то, как нежно он взял её ладонь в свои…. Марти должен был помнить её тогда, когда она только вернулась. А раз так, то не имел он морального права что-либо требовать.

На прощание доктор наказал звонить ему при первых изменениях в худшую сторону, выполнять все предписания и не перенапрягать пациента. Уточнил, что можно показаться через месяц, но немного смутился. У его пациента не было права решать, когда и при каких обстоятельствах он покинет ферму.

Кора обняла его и поцеловала в щеку. Долго задумчиво смотрела на пыльное облако над дорогой, оставшееся после его отъезда. Потом обернулась к бросавшему в её сторону тревожные взгляды Джейсу. Мда, полтора зелёных глаза уже лучше, чем один.

— Ну что, ниндзя чёртов, похоже, тебе уже можно доверять какую-никакую работу, — Кора легонько потрепала раба по загривку. Что угодно, чтоб не думать об этой его страшной пластике. И зелёных глазах.

Джейс

Доктор больше не приезжал, и Джейс был этому рад. Он, конечно, был благодарен врачу, что тот отнёсся к рабу как к человеку, но рядом с ним Джейс остро ощущал собственное убожество. Большего контраста было сложно придумать, и сравнение явно было не в пользу раба.

Да и не любил Джейс иметь дело с парами, даже бывшими. По одному-то хозяева — то ещё испытание, а уж когда один перед другим за счет рабов выделываться начинает, тут уж совсем страшно бывает. Это доктор с виду приличный да цивилизованный, но Джейс видел, как и такие в мясо разбивают тела рабов, чем под руку подвернется. А когда ещё и желанная женщина замешана….

То, что почтенный доктор не до конца остыл к его госпоже, Джейс видел и одним глазом. Джейс тоже бы не остыл. И хотя в былой жизни он не завязывал долгих отношений, ему казалось, что такую Джейс-прошлый не упустил бы. Такими не разбрасываются. И умная, и красивая, и успешная. Это рабу неизвестно, чего от неё ждать, а свободному чего бояться? Доктор — дурак, хоть и образованный человек, не чета некоторым. Хозяйка, правда, к нему не сильно страстью пылает. Уже хорошо.

А ещё Мартин отдалённо напоминал ему ещё одного похожего человека. Образованного, полного жажды бросить вызов миру. Джейс так старательно похоронил этот образ, что живое напоминание о нем вызывало лишь злость. Будто одним своим существованием доктор покушался на что-то сокровенное. Но на этом Джейс сознательно не заострял собственное внимание. Потяни за эту веревочку и, казалось, сам он рассыпется на тысячу осколков.

Недели полторы после того визита Джейса по мелочи привлекали к работе по дому. У Мариетты, невидимкой передвигавшейся по дому и непостижимым образом поддерживавшей в нем порядок, все было давно отлажено, как и у её матери Консуэлы. Тем не менее, женщины оценили его молчаливую помощь. Для Консуэлы и вовсе делом чести стало откормить его до нормы. Как минимум. Постепенно блюда, которые она совала Джейсу под нос, становились все более питательными. Тело молодого мужчины радостно отозвалось на лечение и кормежку. Травмы заживали, мышцы крепли и набирали более естественную форму.

А потом он как-то случайно выболтал хозяйке, что понимает толк в железе, и его незамедлительно из дома отправили заниматься техно- и автопарком фермы. Вот где было блаженство! Джейс даже перестал замечать головные боли, ещё довольно регулярно накатывающие после избиения. По уши в машинном масле, наполовину залезший в железные внутренности очередного механического монстра, Джейс вновь обретал смысл жизни. Здесь он не был слеп и беспомощен, здесь все имело свою логику и порядок. И в его силах было поддерживать или восстанавливать этот порядок при необходимости. Чисто, ясно и понятно.

После перевода Джейса в должность местного механика отношения с другими трудягами начали налаживаться. Механика ценили и уважали. От него больше не отворачивались с плохо скрываемой жалостью. А что морда расквашена, так с кем не бывает, пройдёт, дело житейское! И Джейс сам стал потихоньку оттаивать. Там что по делу скажет, тут поможет, вопрос толковый задаст или пошутит. Этих проявлений его настоящей личности было ещё слишком мало и заметны они были только в обществе работников. Но они были. Как упорные листочки, пробивающиеся сквозь асфальт, проблески прошлого Джейса неотвратимо пробивали корку, оставленную насилием.

Только перед хозяйкой он снова возвращался с небес на землю и вспоминал о своём истинном месте. Есть ему теперь было велено со всеми за одним столом. Госпожа всегда сидела во главе стола, по правую руку от неё — Олсен, по сути — её верный зам и управляющий, по левую место отводилось Консуэле с дочерью. Джейс сидел от хозяйки дальше всех и рад был бы и вовсе сползти на пол, подальше от проницательного взгляда жгучих черных глаз. Выручало то, что обычно внимание хозяйки отвлекали другие. В разные дни за огромный стол могло сесть аж двадцать человек, и им точно было что рассказать госпоже о жизни её фермы.

Такие обычные хлопоты все больше отвлекали её внимание. Хозяйка все больше забывала о своём приобретении, разрываясь между посевными полями, пастбищами, ремонтами, новыми постройками, лошадьми, козами, курами, собаками, пчелами и главными кормильцами фермы — лонгхорнами. Да, ей было кому делегировать ответственность, но руку на пульсе всех дел она держала всегда. Почти всех.

Найдя подходящее занятие для раба, хозяйка о нем почти забыла. Лишь однажды натолкнувшись на промасленное чучело, она велела отселить его из гостевой спальни. В бараке места не было, но над гаражом нашлось помещение, годами служившее черной дырой для ненужного хлама. Комнатку разобрали и оказалось, что она раньше была жилым помещением. Даже туалет и душевая кабинка имелись! Вполне подходящее жилище для механика и более чем роскошное для дешёвого раба.

Кольцо вокруг его шеи спало беспробудным сном. Потихоньку жизнь Джейса налаживалась и обустраивалась. И только то, что хозяйка о нем вовсе не вспоминала, сильно тревожило невольника. Толковать это как милость или опалу? Будет ли хуже, как вспомнит? Да и должок по наказанию за ним был. С каждым днем становилось все страшнее в один миг хозяйского гнева потерять то немногое, что удалось собрать. И в первую очередь это касалось тех самых осколочков его собственной человечности.