Наглый роман

ГЛАВА 25

ЖИЗНЬ С ХАДИНОМ

ВАНЯ

Свет ярко освещает мое лицо, а жара на сцене невыносима. К счастью, моя команда визажистов проделала потрясающую работу по нанесению тонального крема. Чтобы стереть этот макияж, вам придется сначала стереть мое лицо. Ничто, кроме извержения вулкана, не нанесет ущерба.

— Спасибо, что вернулась в Women's Wellness, Ваня. Боже мой. — Мардж, ведущая, откидывается на спинку стула. — Многое произошло с тех пор, как мы с тобой разговаривали в последний раз.

— Да, недавно я опубликовала свою кулинарную книгу под названием "Самые сокровенные секреты чая", и я работаю над кейтеринговой службой, где подают блюда исключительно по моим рецептам.

— О, это не то, что интересует зрителей. — Мардж взмахивает рукой в воздухе. — Новость о твоей беременности облетела страну. Мне сказали, что фотосессия в обнаженном виде, которую ты сделала несколько недель назад, была твоим хитрым способом объявить миру о своей беременности.

Я безмятежно улыбаюсь. Правда в том, что… Меня поймали папарацци на свидании с Хадином. Теперь, когда у меня второй триместр беременности, скрыть выпуклость невозможно, и таблоиды разнесли новость о моей беременности по всему Интернету.

Вместо того, чтобы позволять незнакомцам раскручивать повествование, я разработала план взять под контроль свою собственную историю. У Лоренцо было несколько откровенных снимков, где я подсознательно потирала живот. Я опубликовала эти фотографии как доказательство того, что объявление о моей беременности произошло задолго до того, как об этом узнала пресса.

Это было потрясающе для моей карьеры.

— Поздравляю, Ваня! — восклицает Мардж. Дождем сыплются конфетти, и кто-то выносит букет розовых роз.

Студия взрывается аплодисментами.

Я продолжаю лучезарно улыбаться и скромно опускаю голову.

Мардж наклоняется вперед. — Это правда, что ваш муж — Хадин Маллиз, наследник спортивной и медиа-империи Маллиз?

— Мардж, — я тихо рассмеялась, — я думала, это шоу о женском здоровье, а не случайные сплетни.

— И о здоровье женщины часто заботятся мужчины, дорогая. Как ты думаешь, почему у стольких жен повышенное кровяное давление?

Я чопорно вздыхаю и потираю свою детскую выпуклость. — Да, я беременна, и мой замечательный муж Хадин сегодня здесь. — Я указываю на режиссерское кресло, где с гордым видом сидит Хадин.

Она кивает ему и снова сосредотачивается на мне. — Что у тебя дальше, Ваня? Потому что твоя беременность, похоже, не замедляет тебя.

— Недавно я подписала новый контракт с домом моды мадам Вонг. — Я ухмыляюсь. Нэнси Прискин уволили, и международный бренд умолял меня вернуться. — Я также буду участвовать в показе мод для беременных. Готовится кулинарное шоу, но большего я сказать не могу.

— Я впечатлена. Тебе удалось подняться еще выше, несмотря на твои разногласия. — Мардж выглядит слегка разочарованной.

— Было много людей, которые были грубы, неуважительны и сомневались во мне. — Я бросаю на нее многозначительный взгляд. — Но я никогда не позволяла внешнему мнению мешать мне делать то, что я хочу.

— Ты меня вдохновляешь.

Не могу сказать, сарказм это или нет.

И мне все равно.

Мои глаза встречаются с глазами Хадина. — Я добралась сюда не одна. Меня окружали люди, которые тихо заботились обо мне. Отчасти этим успехом я обязана и им.

Мардж одаривает меня еще одной фальшивой улыбкой и завершает интервью, объявляя, где люди могут приобрести мою новую книгу.

Когда все заканчивается, Хадин оказывается прямо у сцены, чтобы помочь мне спуститься по лестнице.

Я шаталась на семидюймовых каблуках по движущимся беговым дорожкам, но мужчина думает, что я не могу спуститься по лестнице, не упав.

— Спасибо. — Я сжимаю его руку, потому что он милый, даже когда нависает надо мной.

И мальчик может нависнуть над Хадином Маллиз.

Он прилип ко мне, как приклеенный, с момента переделки свадьбы. Мысль о том, что мы потеряли Проект Вегас, что-то с ним сделала, и теперь он осторожен до паранойи.

Обычно я бы чувствовала себя переполненной, но меня устраивает его сексуальное присутствие и внимательность. Особенно с тех пор, как у меня второй триместр беременности и моя потребность в нем была ненасытной.

Мы проводим так много времени голыми, что я больше не утруждаю себя надеванием пижамы.

— Это было намного лучше, чем в прошлый раз, — говорит Хадин, целуя меня в лоб. — Ты в порядке?

Я смотрю в его серебристые глаза и киваю. — Я рада, что мне не пришлось останавливать тебя от переворачивания их камер сегодня.

— Они не заслуживают тебя после того, как обошлись с тобой в первый раз.

— Лучший вид мести — это делать лучше и хвастаться перед людьми, которые думали, что у меня ничего не получится. — Я подмигиваю.

— Ваня! — Джунипер спешит к нам. — Что ты думаешь о том, чтобы слетать в Испанию на по-настоящему быструю модную съемку?

Хадин складывает руки на груди. — Сколько часов она будет на ногах? Каковы условия ее контракта? Они ожидают, что она начнет работать, как только приземлится? Какое жилье они предоставят? Ей понадобится время, чтобы восстановить силы.

Я прищуриваюсь, глядя на него. — Хватит суетиться. Ты больше не мой ассистент.

Он обхватывает меня руками за талию. — Смотри, как я отменяю все встречи в компании и возвращаюсь на старую работу.

— Почему ты такой раздражающий? — Я шиплю.

— Почему ты такая красивая? — он рычит.

— Лестью ты ничего не добьешься.

— Детка, лесть помогла мне во многих местах делать с тобой много вещей, — говорит Хадин, прижимаясь своим телом ко мне.

Блин. Он прав. Я нежна на хороший комплимент.

Хадин трется своим носом о мой.

Я тихо смеюсь и шлепаю его.

— Это отвратительное проявление супружеского счастья — ”да"? — С надеждой спрашивает Джунипер.

Я совершенно забыла, что он стоит там.

Я отталкиваю Хадина, чтобы сосредоточиться. — Это "нет". Я уже говорила тебе, что не буду принимать международные запросы.

— Но они продолжают накатывать. — Джунипер вибрирует от возбуждения. — Все хотят кусочек тебя, Ваня. Теперь, когда они знают, что ты беременна, и общественное мнение хорошее, это похоже на то, что открылись шлюзы.

— Не интересуюсь. — Я поднимаю руку.

Джунипер берет мою поднятую руку и раскачивает ее между нами. Его дреды спадают на плечо. — Пожалуйста. Мы должны оседлать эту волну импульса, пока она есть.

— Отлично. Я подумаю о том, чтобы взяться за еще несколько проектов в США. Но никаких международных съемок. Я хочу быть поближе к своим друзьям и к больнице.

— Договорились.

Хадин уводит меня. — Если ты меня извинишь, Джунипер, я забираю свою девочку домой.

— Отличная работа сегодня. — Джунипер показывает мне два больших пальца. — И, Хадин, не напрягай ее слишком сильно. Завтра ей рано вставать.

Хадин прощается с ним взмахом руки и отвозит меня домой.

В нашей квартире звонит мой телефон.

Я беру трубку. — Папа?

— Я нашел дом. В нем есть хороший бассейн. Большой задний двор. Не слишком далеко от тебя и дома Хадина. — Он прочищает горло. — Я собираюсь его взять.

Я хмурюсь.

Хадин сжимает мою руку.

Я вздыхаю и меняю тон. — Звучит мило, пап.

— Я приглашу тебя и Хадина на воскресный ужин.

Давление на мою руку немного усиливается. Я неохотно соглашаюсь. — Мы придем. Просто скажи нам, что взять с собой.

— Возбудите аппетит.

— Это я могу гарантировать, — говорю я. Другой период беременности, которого я не ожидала? Насколько я голодна. Проект Вегас не заботится о здоровом или сбалансированном питании. Я вдыхаю все, что Хадин предлагает мне.

После того, как я вешаю трубку, Хадин бросает на меня укоризненный взгляд.

— Что? — Я ною.

— Почему ты все еще злишься на своего отца? Прошли месяцы и я уже простил его.

— Это потому, что ты зануда.

— Я? Зануда? — Он выглядит оскорбленным.

— Папа проделал дыру в твоем сердце, а ты просто пожал плечами.

— Он сделал это для твоего же блага, — утверждает Хадин. — И он сказал, что сожалеет. Если я смог простить своего отца, ты определенно сможешь простить своего.

— Я простила его, — упрямо говорю я.

— Тогда почему ты так странно вела себя по телефону?

— Потому что, если папа подойдет ближе, вы двое будете нависать надо мной. А я едва смогу выжить, живя с тобой.

Он дразнит меня пальцем за плечо. — Это очень плохо. Тебе придется терпеть меня всю оставшуюся жизнь.

— О, ужас, — драматично говорю я.

Хадин улыбается и пытается обнять меня, но мой живот останавливает его, как дуэнья, кричащая ‘оставь место для Господа’.

Я надуваю губы. — Я становлюсь больше с каждым днем. Сейчас ты даже не можешь меня обнять.

— Ничего такого, с чем я не мог бы справиться. — Он подходит ко мне сзади, обнимает за талию. — Лучше?

— Возможно.

Хадин приподнимает мой подбородок и запечатлевает на мне томный поцелуй.

Отстраняясь, он шепчет: — Лучше?

— Я не уверена. Думаю, мне нужен еще один, чтобы определиться.

— И я думаю, ты устала ходить в этом платье. — Он поднимает меня на руки.

Я визжу. — Хадин, я слишком тяжелая.

— Ты для меня легкая, как перышко, детка. — Он улыбается и несет меня в спальню.

Недели спустя я просыпаюсь оттого, что что-то течет по моей ноге.

Либо я описалась, либо…

Я поворачиваю голову в сторону. Рядом со мной спит обнаженный Хадин. Как будто чувствуя, что я не сплю, он приоткрывает один глаз.

— Детка, что случилось? — бормочет он.

— Я думаю, что ребенок скоро родится.

Его веки разлепляются. Он вскакивает с кровати так быстро, что чуть не спотыкается и не раскалывает голову. — Нет.

— Да.

— Нет.

— Хадин, если ты еще раз со мной поспоришь, клянусь, я сверну тебе шею.

Волосы растрепаны, грудь тяжело вздымается, он бросается к шкафу за детской сумкой. — Ладно, мы это практиковали. Сумка. Туфли. Ключи. Сумка. Туфли. Что будет дальше?

Я скатываюсь с кровати, когда начинаются схватки. — Срань господня! — Я сгибаюсь от волны агонии. — Почему женщины обрекают себя на эту боль?

Он спешит ко мне. — Детка, ты в порядке? Подожди. Я отвезу тебя в больницу.

— Не таким, какой ты не сейчас. — Я хватаю его за запястье и пытаюсь отдышаться. — Единственный человек… который может видеть твое… сексуальное тело… это я.

Хадин опускает взгляд, понимает, что он дико раскачивается, и кивает. — Одежда. Тогда мы уходим.

Он надевает рубашку и спортивные штаны и усаживает меня в машину.

По дороге он звонит в больницу. А потом звонит Дон.

— Ты, черт возьми, шутишь! — Кричит Дон. — У нее будет ребенок?

— Мой худший кошмар. Наконец-то в мир приходит еще один Хадин, — иронизирует Макс.

— Дон, можешь отшлепать своего мужа за меня? — Я спрашиваю.

Следует глухой удар.

— Готово, — гордо говорит Дон.

— Эй, мы не одобряем насилие в браке, — ругает их Хадин.

Макс посмеивается. — У тебя все отлично получится, Ван.

— Да, — говорит Хадин, глядя на меня влюбленными глазами.

Я крепко сжимаю его руку, когда начинается очередная схватка.

— Ах! — Я кричу.

— Детка, детка. Помни, что тебе сказал доктор. Хи-ху. Хи-ху.

— Хи-ху. Хи-ху, — говорю я.

— Хи-ху. Хи-ху, — говорит Дон.

Макс ворчит. — Держись, Ван. Встретимся в больнице.

Оказывается, Макс не единственный, кто встречает меня в больнице.

Появляется вся команда.

Кения и Алистер.

Санни и Даррелл.

Даже мама Мойра.

Она обнимает меня, и я тону в любви и масле какао. Это похоже на объятия моей мамы, и я крепко обнимаю ее.

В поле моего зрения снова появляется Хадин. — Я только что звонил твоему отцу и своим родителям. Они скоро будут.

Я собираюсь ответить, когда боль пронзает снова.

— Ах! — Я кричу.

— Ах! — Хадин ревет от боли, когда я впиваюсь в него ногтями.

Макс выглядит так, словно готов упасть в обморок.

Начинается бурная деятельность. Медсестры кружатся вокруг меня. Хадин бежит рядом с моей инвалидной коляской. Мама Мойра кричит, чтобы я была ‘сильной’.

Но я не хочу быть сильной прямо сейчас.

Я хочу, чтобы боль прекратилась.

— Похоже, ее схватки приближаются друг к другу. Я позову доктора Пуму!

Меня вкатывают в комнату, и то, что происходит дальше, — это пятно боли, пота и ругани в адрес Хадина, что я никогда больше этого не сделаю.

Кажется, целую вечность спустя я слышу плач ребенка.

— Это девочка, — говорит доктор Пума, его глаза сияют между моих раздвинутых ног.

Сразу же вся боль становится забытым воспоминанием, и мое сердце наполняется любовью.

— Ты так хорошо справилась, — говорит Хадин, беря на руки нашу малышку и передавая ее мне.

— Привет, — говорю я маленькому хлюпику. У Проекта Вегас есть лицо, два глаза и десять маленьких пальчиков на ногах. Она идеальна.

Я разрыдалась от изнеможения и благодарности.

Медсестры ненадолго забирают нашего ребенка, и Хадин остается рядом со мной.

— Ты такая потрясающая, — говорит он мне, целуя в макушку и вытирая пот с моей шеи. — Ты невероятна, Ви, я так сильно тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я. — Ты папа.

Он издает звук, похожий наполовину на всхлип, наполовину на смех. — Я стал отцом в тот момент, когда услышал, что она на подходе.

Возвращается медсестра и передает мне на руки нашу малышку. — Как ты ее назовешь?

Хадин смотрит на меня сверху вниз.

Я поднимаю на него взгляд. Тихим, многозначительным голосом я говорю им: — Ее зовут Олли.

Его глаза наполняются слезами. — Что?

— Не слишком тронься, — поддразниваю я. — Ее полное имя Оливия, но мы будем сокращенно называть ее Олли.

— Я люблю тебя. — Он бросается ко мне и целует меня. А потом целует нашего ребенка.

Проект Вегас.

Олли.

Свет нашей жизни.