Не жалея ни о чем

ГЛАВА 8

ОЛИВЕР

Пьер, мой швейцар, кивает, когда я прохожу мимо него.

— Доброе утро, мистер Кенсингтон. Хорошего дня.

— Спасибо, Пьер. — Я добавляю немного теплоты в свой тон, зная, что иначе мой голос прозвучит ровно. Стеклянный фасад вестибюля здания освещает серое утро. Кремниевое небо соответствует моему настроению.

Вчера поздно вечером я приземлился обратно в Нью-Йорке. Остальная часть моего путешествия в Вегас была гораздо менее насыщенной событиями, чем первая ночь.

В основном я играл, жалея, что не могу бросить нежелательный брак в банк. Досадно, но я выигрывал почти в каждой игре, так что никто из парней не понимал, почему я хмурился.

И я провел прошлую ночь, просматривая веб-сайты юридических фирм и читая блоги о том, как быстро развестись.

Я знаю множество юристов. В «Кенсингтон Консолидейтед» их целая армия. Половина моих однокурсников по колледжу продолжили учебу на юридическом факультете.

Проблема в том, что я понятия не имею, кому доверять. Людям будет небезразлично, что я женат, даже — особенно — если это брак недолговечный. И реально, мне нужно действовать не только осторожно, но и перейти в наступление.

Вчера вечером я также просмотрел информацию о Ханнн. Семья Ханны богата. Ее отец — одно из крупнейших имен в спорте, и в какой-то момент он даже владел акциями профессиональной команды. Вероятно, у нее есть трастовый фонд, и она не отчаянно нуждается в деньгах.

Но ее личное состояние и близко не может сравниться с долей моего собственного капитала. В дополнение к моему трастовому фонду и значительной зарплате, акции, которыми я владею в «Кенсингтон Консолидейтед», запросто оцениваются в сто миллионов.

Я ненавижу вести переговоры с позиции подчиненного. И это именно то, в каких отношениях я нахожусь с Ханной. Основываясь на моем фундаментальном исследовании прошлой ночью, она имеет законные права на половину моих финансовых активов. В дополнение к этому, ее отношения с Крю, очевидно, закончились не очень хорошо. Я предоставил ей прекрасную возможность отомстить.

Я ненавижу так думать. Мне нравится Ханна. При совсем других обстоятельствах я мог бы представить себя в отношениях с ней. Я видел ее реакцию на свидетельство, и это было огорчение. Но мой цинизм продвинул меня в деловом мире так же далеко, как и моя фамилия. Я был бы дураком, полагаясь на то, что она ничего не ожидает, когда у нее есть возможность стать миллиардеркой, потому что я расписался рядом с ее подписью.

Это главная причина, по которой я ухожу на работу даже раньше обычного. Я ужасно сплю с тех пор, как проснулся женатым. Ворочаюсь с боку на бок и думаю.

Неудивительно, что в такое время на дорогах мало машин. Моя двадцатиминутная поездка на работу занимает всего пятнадцать.

Когда я вхожу в вестибюль, охранник зевает. Это все еще ночной дежурный, ожидающий смены. Он уважительно кивает мне, я отвечаю тем же, прежде чем сканирую свой ключ доступа и захожу в лифт.

На этаже управления нет стойки регистрации. Все столы пусты, а в кабинетах темно, когда я иду по коридору.

Я останавливаюсь на кухне, чтобы сварить второй капучино, первый из которых мало помогает мне справиться с усталостью. Навороченная машина оживает, как только я нажимаю на кнопку, измельчая, заваривая и взбивая пену, пока чашка не наполнится.

Я продолжаю идти по коридору, наслаждаясь тем, как тихо на этаже. Я не выхожу из своего кабинета, если нет необходимости, именно по этой причине. Люди ведут себя странно, когда я выхожу. Они так же реагируют на моего отца и Крю, но они оба справляются с этим лучше, чем я. Мой отец наслаждается тем, что его сотрудники считают его пугающим. Крю отлично умеет делать вид, что не замечает. Мне просто неловко.

Странно заходить в мой кабинет после нескольких дней отсутствия. Обычно я здесь и в субботу и воскресенье. Иногда и то, и другое.

Я вспоминаю почему, когда включаю свой компьютер и обнаруживаю, что у меня полторы тысячи непрочитанных писем.

Большинство из них — это копии, на которые я ссылался, и которые не требуют внимания. Но некоторые из них требуют. К тому времени, как количество непрочитанных электронных писем сократилось до разумного числа, я слышу шум в холле, когда прибывают все остальные.

Без пяти десять я встаю, застегиваю пиджак и открываю дверь.

Алисия поднимает взгляд от своего компьютера и улыбается.

— Доброе утро, мистер Кенсингтон.

— Доброе утро, Алисия.

— Вы хорошо провели выходные?

Этот вопрос она задает мне каждый понедельник, но я не ищу никакой скрытый смысл в вопросе. На этот раз она знает, что меня здесь не было. Так что выдавать из себя «хорошо» немного сложнее, чем обычно.

— А ты как?

— Хорошо. Спасибо, что спросили, сэр.

Я киваю и продолжаю идти по коридору, устремив взгляд прямо перед собой. Я боюсь этих встреч по многим причинам, но хуже всего то, что все о них знают. Им всем интересно, что обсуждаем Крю, я и наш отец. Кого мы повышаем, увольняем или нанимаем.

Когда я вхожу в главный конференц-зал, никаких признаков присутствия Крю. Но мой отец уже сидит за столом, нетерпеливо постукивая ручкой по темному дереву.

Мой страх растет. Без поддержки, и он раздражен, что я заставил его ждать. Если бы я побил его здесь, он бы прокомментировал, что у меня, должно быть, выдалось вялое утро.

С моим отцом нет победы. Только различные степени поражения.

— Папа.

— Оливер.

Я сажусь напротив него, жалея, что не захватил кружку, в которой оставалось хотя бы немного кофе. Между нами простирается лакированное красное дерево, такое же редкое и унылое, как наши отношения. Бумажных записей об этих встречах нет. Они существуют без записей и никогда не включают никого, кроме нас троих.

Когда-то давно я думал, что это был способ моего отца хоть как-то связать семью и компанию. Он заставляет Крю и меня работать здесь, но редко признает, что мы его сыновья в стенах этого здания.

Теперь я считаю, что эти собрания имеют мало общего со мной или Крю.

Это игра власти.

Мой отец — это все о восприятии. Он хочет, чтобы все выглядело так, будто мы — единое целое, какой бы ни была правда. Хочет, чтобы его сотрудники распространяли информацию о том, что руководство Кенсингтонов едино и непогрешимо.

Стук. Стук. Стук.

Я откидываюсь на спинку стула и выдерживаю взгляд отца.

Я ожидаю, что он отвернется. С тех пор как он узнал, что произошло между мной и Кэндис, он попеременно игнорирует меня наедине и осыпает Крю восторгами на публике.

Есть мелочные люди, а есть мой отец. У него никогда не было обиды, которую бы не затаил.

Но сейчас он удерживает мой взгляд, что-то тлеет в глазах того же цвета, что и мои. Крю больше похож на нашу маму. Я похож на него.

Удивляя меня еще больше, он заговаривает первым.

— С «Томпсон & Томпсон» нужно решить все сегодня.

— Я знаю. — Именно об этом была половина писем, которые я только что просмотрел.

— Эта сделка закрылась быстрее, чем ожидалось.

— Я знаю, — повторяю я, зная, что этот ответ — самое лучшее, что я могу из себя выжать.

— Крю не придет.

Я скрываю свое удивление. Крю никогда не пропускал собрания по понедельникам.

— Я сказал ему, что хочу поговорить с тобой наедине.

Я напрягаюсь.

— Пока ты был отдыхал…

Я скрежещу коренными зубами при упоминании выходных, но никак иначе не реагирую.

— Я встречался с Леонардо Брэнсоном.

Я киваю один раз, мне знакомо это имя. Леонардо Брэнсон основал пару десятилетий назад фонд управления инвестициями, который привел к стремительному росту его собственного богатства и обрел множество влиятельных друзей, включая моего отца.

— Его дочь Куинн вернулась в Нью-Йорк. Она жила в Лондоне, откуда родом ее мать. Она работает в отделе по связям с общественностью. — Мой отец пренебрежительно машет рукой. — Скорее хобби, чем работа, исходя из того, что сказал Леонардо. Ей двадцать пять. Готова остепениться и завести семью.

Мои плечи напрягаются. Ужас скручивается у меня внутри.

Я точно понимаю, к чему он ведет.

Годы.

Я провел годы, ожидая жениться на женщине по выбору моего отца. Чтобы меня использовали в качестве разменной монеты, которая обеспечила бы какую-нибудь сделку или помогла важному слиянию.

Потом мой отец сказал мне, что Крю женится на Скарлетт Эллсворт, а не я. Что я должен сосредоточиться на компании, в то время как Крю будет важнейшим связующим звеном с империей Эллсвортов.

Мне потребовались недели, чтобы привыкнуть к этой мысли. Не из-за какой-либо привязанности к Скарлетт — я едва знал ее. А потому, что я знал, какие другие последствия это будет иметь.

— Она согласна на брак, — продолжает мой отец. Его тон непринужденный. С таким же успехом мы могли бы обсуждать погоду. — Веди себя как джентльмен. — Он усмехается. — Хотя мы оба знаем, что это вряд ли так, именно такое впечатление сохранилось у мисс Брэнсон. Ты женишься этим летом. Я оставляю предложение за тобой. Конечно, ты можешь сам его сделать.

Требуется усилие, чтобы сдержать недоверчивый смех, который хочет вырваться наружу.

Годы ожидания и размышлений о том, как мой отец будет определять мое будущее, и он решил сделать это сразу после того, как я по пьяни женился на женщине, которую мой отец никогда бы не одобрил.

В выражении его лица нет колебаний. Он думает, что я это сделаю. Он ожидает, что я сразу подчинюсь, как я делал каждый раз, когда он просил меня что-то сделать.

Я всегда был уверен в себе. Я знал, что сделаю именно то, о чем он просил.

Но на этот раз все по-другому. Эта слепая преданность моему отцу изменилась вместе с нашими холодными отношениями.

Сожалею ли я о том, что произошло между мной и Кэндис? ДА.

Обижаюсь ли я на своего отца за то, как он обращался со мной с тех пор? Также да.

И на этот раз все по-другому по иной причине.

Я не могу сделать то, о чем он просит.

Буквально не могу. Я официально женат на другой женщине.

— Я подумаю об этом.

Моего отца мало что удивляет. Но этот ответ удивил. Я улавливаю это по его неестественному морганию. Изгибу его челюсти. Наступает напряженная пауза, пока он думает, что сказать дальше.

— Брэнсоны придут на ужин завтра вечером. Я буду ждать тебя ровно в шесть.

— Я занят.

Мне доставляет огромное удовлетворение наблюдать, как мой отец изо всех сил старается не реагировать на этот ответ. Чтобы эмоции не прорвались сквозь его стоическое выражение лица. Он думал, что я соглашусь без колебаний, и я не могу решить, что в этом больше печального или бесящего.

Очевидно, то, что я не соглашусь, никогда не приходило ему в голову. И внезапно я немного меньше возмущаюсь своим браком с Ханной, зная, что это источник моего внезапного упрямства. Это освобождение. Как будто я сделал один шаг в сторону от ожиданий, и теперь легче сделать второй.

— Леонардо ожидает, что ты будешь там. Куинн тоже.

— Я не давал им никаких обещаний. Приятного вечера, папа.

Я встаю и поворачиваюсь спиной к отцу.

— Это меньшее, что ты мне должен, Оливер, — кричит он мне вслед.

Мои ногти впиваются в ладони. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, пока не ощущаю металлический привкус крови.

— Кенсингтоны собирают долги. Они их не прощают. Разве не этому ты меня научил? Ты никогда не простишь меня за то, что произошло.

— Если ты женишься на Куинн Брэнсон, я прощу.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Что.

— Если ты женишься на Куинн Брэнсон, Кэндис будет забыта. Навсегда.

— Ты думаешь, я так отчаянно нуждаюсь в твоем одобрении? — Я качаю головой. — Я облажался, пап, и извинился. Я не собираюсь жениться на совершенно незнакомом человеке из-за какой-то извращенной епитимьи⁹.

— Я не подвергаю тебя каким-то наказаниям, Оливер. Куинн умна, богата и красива. Из нее получится идеальная Миссис Кенсингтон.

— Тогда почему бы тебе не жениться на ней? — Огрызаюсь я.

Жестокая улыбка расползается по лицу моего отца. У меня есть хорошее представление о том, что именно он скажет, прежде чем слова слетят с его губ.

— Значит, она бы тебя заинтересовала?

Я качаю головой.

— Тридцать секунд назад ты сказал, что Кэндис будет забыта.

— Соглашайся, и так будет.

— Нет.

Я продолжаю идти. Я почти выхожу за дверь, когда он снова заговаривает.

— Я назначу тебя следующим генеральным директором «Кенсингтон Консолидейтед». Вступишь в должность через 5 лет.

Я замираю, моя мгновенная реакция выдает слишком многое. Мне следовало бы продолжать идти, но мои мышцы не слушаются. Эти слова безжалостно крутятся в моей голове.

Я назначу тебя следующим генеральным директором «Кенсингтон Консолидейтед».

Я назначу тебя следующим генеральным директором «Кенсингтон Консолидейтед».

Я назначу тебя следующим генеральным директором «Кенсингтон Консолидейтед».

Фраза, которую я никогда не думал, что услышу от своего отца. Моя цель. Мое право по рождению. Моя мечта.

Я снова поворачиваюсь, не упуская из виду торжествующую ухмылку на лице моего отца. Он знает, что это значит для меня. Знает, на что намекает. Это то, что отдаляет меня и Крю друг от друга, когда речь заходит об этой компании. Из Крю получился бы отличный генеральный директор. Он бы вошел в роль и прекрасно справился бы с давлением. Но он никогда не хотел этого так, как я.

— А как же Крю?

— Он поймет. Ты старший. Ты дал этой компании намного больше, чем он. И у него есть другие обязанности.

— Ты просишь меня взять на себя те же обязанности.

— Семейный человек — это хорошая выгода, Оливер. Леонардо не обладает тем достатком, который был у Хэнсона. Но Куинн также не разделяет амбиций Скарлетт. Тебе не придется беспокоиться о том, что она улетит в Париж вместо медового месяца.

Я точно понимаю, о чем он говорит.

Куинн возьмет на себя традиционную роль жены, которой избегает Скарлетт, что позволит мне сосредоточиться на бизнесе. Я прекрасно представляю себе образ, который он рисует. Отдельная жизнь от супруги. Изображаем счастливую пару только тогда, когда мы на публике.

Я всегда ожидал, что мой брак будет выглядеть именно так, и по какой-то причине все, о чем я могу думать, — это я и Ханна на жестком полу, завернувшись в простыню, в момент нашего смеха. В моей жизни уже достаточно холодных, притворных отношений, и мне ненавистна идея добавить еще одни. Для выгоды.

— Почему ты уйдешь в отставку через пять лет?

— Правление — и компания — заслуживают свежей крови. Новые идеи. У меня всегда было намерение передать должность генерального директора тебе или Крю, как только вы будете готовы принять управление. Конечно, я по-прежнему буду играть определенную роль в совете директоров. Но я также рассмотрю другие возможности, которые мне недоступны как генеральному директору. Возможно, создам фонд. Или займусь политикой.

Я не верю ни единому его слову. Он действует так же, как учил меня, ориентируясь на то, что именно потребуется для заключения сделки. И у него есть преимущество в том, что он знает меня лучше, чем деловой партнер. Генеральный директор «Кенсингтон Консолидейтед» через пять лет — невероятное предложение.

Он размахивает единственной ценностью, которую я хочу — которую я всегда хотел, — прямо передо мной.

И он сочетает это с неуловимым очарованием прощения. Я не уверен, что он на что-то способен. Но, по крайней мере, у меня будет возможность швырнуть это ему в лицо всякий раз, когда он заговорит о Кэндис.

И, несмотря на все его многочисленные недостатки, мой отец — человек слова. Он никогда не отказывался от сделки. Наши отношения никогда не будут прежними, и с этим сожалением мне придется жить.

Но я не могу сказать «да». Не только потому, что я ни за что не соглашусь жениться на женщине, которую никогда не встречал, но и потому, что я никогда не отказывался от сделки. В настоящее время я женат, и сначала мне нужно разобраться с этим бардаком.

Я выдыхаю.

— Я ни на что не соглашаюсь. Но я буду на ужине.

Мой отец кивает.

— Хорошо. — Затем он покидает конференц-зал, не сказав больше ни слова, оставляя меня в подвешенном состоянии.

Вместо того чтобы возвращаться в свой офис, я направляюсь к Ашеру.

— Войдите, — зовет он, после того как я стучу.

Его обычная ухмылка сменяется замешательством, когда я захожу в его кабинет. Я был здесь однажды, и это было, когда я не мог найти Крю для подписи.

— У тебя есть минутка? — Спрашиваю я.

— А… да, конечно. — Ашер прочищает горло и закрывает открытую папку на своем столе.

Я закрываю за собой дверь и прохожу вглубь его кабинета, бросая взгляд на кресло с леопардовым принтом и растение в горшке в углу кабинета, прежде чем сажусь в одно из стандартных кожаных кресел напротив его стола.

— Ты шутишь?

— А?

— Кресло с леопардовым принтом. Это что, шутка?

Ашер ухмыляется.

— Не-а. Мне просто оно нравится.

— О.

Он откидывается на спинку рабочего кресла, складывая руки за головой.

— Как Вегас? — спрашивает он.

Вместо ответа я спрашиваю:

— Придерживается ли «Кенсингтон Консолидейтед» политики отказа от отношений между сотрудниками?

На его лице появляется замешательство, затем возбуждение. Первое я ожидал. Второе не очень.

— Черт возьми, Оливер. Ты спишь с сотрудницей?

— Не я, а ты.

Выражение лица Ашера застывает.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я никому не расскажу об Изабель.

Я откидываюсь на спинку кресла, затем смотрю в окно. Небо по-прежнему зловеще серого оттенка, темный и угрожающий на фоне очертаний небоскребов, составляющих характерный горизонт Нью-Йорка. Ашер молчит, но я чувствую на себе его взгляд.

— Что ты знаешь о Ханне Гарнер? — Спрашиваю я.

Тишина.

Когда я смотрю на него, Ашер хмурит брови.

— Ханна Гарнер? Бывшая подружка Крю по сексу?

Если бы Ханна ничего не сказала о Крю, было бы чертовски трудно собирать информацию.

— Да.

Ашер, очевидно, ждет от меня более развернутого ответа. Когда он так и не дожидается его, он пожимает плечами.

— Не очень много. Она горячая. Блондинка. Ее отец владеет спортивным агентством «Гарнер». Они большие шишки. Она работала там некоторое время, но я не совсем уверен чем именно…

— Все, что ты знаешь о ней, это то, что она работает на своего отца?

Ашер пожимает плечами, берет ручку и крутит ее вокруг пальца.

— В принципе да. Я встречался с ней всего пару раз, и оба раза в баре. Мы точно не обсуждали ее политические взгляды и кредитную историю.

Я выдыхаю и встаю. Пустая трата времени.

— Подожди. — Ашер вскакивает и обходит свой стол. — Почему ты спрашиваешь о ней?

Я разглаживаю ворот своего пиджака.

— Потому что я женился на ней. — Я впервые произношу эти слова вслух. Они зависают в воздухе.

— Ты. женат….. что? — Ашер дико трясет головой взад-вперед.

— Я нанял частного детектива, который проверяет ее биографию. — Это было единственное действие, которое я предпринял из Вегаса, даже если звонок заставит меня почувствовать себя моим отцом. — Я думал, что ты мог бы быть полезен, но, очевидно, я ошибался.

— Ты женился на Ханне Гарнер? — Ашер все еще выглядит комично ошеломленным.

— Да, это то, что я только что сказал.

— Я… не… когда… Крю знает?

— Нет.

— Господи, Оливер. — Ашер проводит рукой по волосам, движение отрывистое и неровное. — Когда ты собираешься сказать ему? Я бы хотел уехать из города.

— Надеюсь, никогда.

— Никогда?

— Опять же, это то, что я только что сказал.

— Ты не можешь ожидать, что я сохраню это в секрете!

— Почему бы и нет?

— Потому что ты просишь меня солгать ему!

— Если у тебя проблемы с ложью Крю, ты, должно быть, сказал ему, что спишь с Изабель?

Остатки краски отхлынули от лица Ашера.

— Слушай, мне все равно, что ты делаешь со своим членом, Ашер. Но мы оба знаем, что Крю нет. Ты ставишь его в чертовски затруднительное положение.

Ашер стонет.

— Я знаю. Предполагалось, что это будет только один раз. А потом…

— Я не хочу никаких подробностей. Просто держи рот на замке, и я тоже буду.

Ашер кивает один раз.

Я киваю в ответ, затем поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Эй, Оливер. Я предполагаю, что это было желание пьяного Оливера?

— Да.

— Значит, никакого брачного контракта.

Я не отвечаю.

Ашер присвистывает, протяжно и низко.

— Отношения между ней и Крю закончились плохо.

— Я знаю.

— Найми хорошего адвоката.

Я снова киваю, затем выхожу из его кабинета.