Не жалея ни о чем

ГЛАВА 10

ОЛИВЕР

Я ненавижу этот дом.

Если у меня и были какие-то положительные воспоминания об особняке, где я вырос, то они давно исчезли.

Один палец постукивает по стакану, стоящему рядом со мной. Я не сделал ни глотка коньяка, который мне подали, когда я пришел. Орехово-фруктовое послевкусие никогда не было моим любимым. И еще я хочу сохранить ясную голову.

Я не знаю, сколько времени пройдет, пока меня официально не объявят холостяком. Я намеренно был расплывчатым со всеми адвокатами, с которыми разговаривал, не желая сообщать какие-либо конкретные или изобличающие детали, пока не выберу одного. Ханна не прислала мне имя того, кто ее представляет. Она также не ответила на мое сообщение.

На то, которое я написал и удалил десятки последующих. Что само по себе глупо. Я никогда не сомневался в себе настолько. Но я думаю, что полное молчание означает, что я оскорбил ее, а это совсем не то, что я хотел сделать.

Я бьюсь в темноте, как сориентироваться в этой ситуации. И единственный человек, который знает об этом беспорядке, — Ашер, и я не уверен, что он сможет как-то помочь в составлении текстов.

— Вау, что за вечеринка.

Я поднимаю глаза на звук голоса Скарлетт, удивленный, увидев, что она и ее Крю входят в гостиную, где я сижу.

Брэнсоны еще не прибыли. Дворецкий проводил меня, когда я прибыл, вручил мне стакан коньяка и сообщил, что мой отец разговаривает по телефону.

Они поразительная пара: Крю в смокинге и Скарлетт в черном платье до пола, в скрытые складки которого вшито серебро, сверкающее при каждом ее шаге. Я уверен, что она сама его придумала.

Я встаю, протягиваю руку Крю, а затем целую Скарлетт в щеку. Она улыбается мне. Обычно мы так приветствуем друг друга на публике, а не наедине. Я не был уверен, что это будет приветствоваться, и ответ Скарлетт обнадеживает.

Крю осматривает гостиную. Массивный каменный камин занимает большую часть одной стены, над каминной полкой висит портрет нашего прадеда Чарльза Кенсингтона, основателя «Кенсингтон Консолидейтед». Несмотря на то, что уже почти весна, в камине потрескивает зажженное полено. Вся обстановка здесь не изменилась со времен нашей юности. Бархатный диван с подлокотниками, на котором я только что сидел, — тот самый, на котором няни упрекали меня за то, что я прыгала в детстве.

— Я не знал, что вы, ребята, придете сегодня вечером, — заявляю я, снова садясь.

Преднамеренное решение со стороны моего отца. Он мог бы сказать мне, что пригласил или планировал пригласить Крю и Скарлетт на ужин сегодня вечером.

И напоминание, что мы с Крю не разговариваем. Не регулярно. Я не видел и не разговаривал с ним с тех пор, как вернулся из Вегаса.

— Папа сказал, что это важный вечер, — говорит Крю, садясь на такой же диван напротив меня. Скарлетт опускается рядом с ним.

Я точно знаю, почему мой отец пригласил их. Он хочет покрасоваться перед Леонардо Брэнсоном. Дать понять, на что он идёт и почему было бы глупо не поощрять это соглашение.

— Могу я предложить вам коньяк, мистер Кенсингтон? — Снова появляется тот же дворецкий, который обслуживал меня.

— Конечно, — отвечает Крю.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить, миссис Кенсингтон?

Скарлетт качает головой.

— Нет, спасибо.

Из коридора доносятся голоса, низкие и вежливые.

Первым в дверях появляется мой отец, одобрительно кивая, когда видит, что Скарлетт и Крю приехали. Ни один взгляд не обращен в мою сторону.

Мистер и миссис Брэнсон следуют за ним. Ни в одном из них нет ничего особенно примечательного, но я, должно быть, встречал их обоих раньше. На каблуках миссис Брэнсон на пару дюймов выше своего мужа. Он приятный, серьезный мужчина, одетый в темно-синий костюм, который сочетается с синим оттенком платья его жены. Удивительно, но вторая жена Леонардо выглядит близкой ему по возрасту. Гораздо чаще мужчины вступают в повторные браки с более молодыми девушками, как это сделал мой отец с Кэндис.

Куинн входит следом за ними. Еще до того, как она заговорит, отмечая размеры дома с четким британским акцентом, я вспоминаю, что таково было ее воспитание. Ее поза прямая и правильная, выражение лица вежливое и настороженное. Бледно-розовое платье, которое на ней надето, выделяется на фоне более темных тонов комнаты.

Когда она поворачивается ко мне, на ее лице появляется проблеск тепла — интереса —.

— Привет, Оливер.

— Привет, Куинн. — Я беру ее протянутую руку, пальцы длинные и изящные.

Ее небольшая улыбка растет, когда наши глаза встречаются. Они более темного коричневого оттенка, чем ее волосы, которые почти медные.

Мне нравится, что она поприветствовала меня первой, не дожидаясь, пока наши отцы представятся друг другу. Это наводит на мысль об уверенности, о которой я бы и не догадался, основываясь на ее пастельном наряде и скромном поведении.

Я не знаю, могу ли я представить себе жизнь с этой женщиной. Я не могу представить ее идущей по проходу навстречу мне или детям с таким же необычным оттенком волос.

Но она меня заинтриговала, и, честно говоря, этого следовало ожидать. Может, я и хочу того, что предлагает мой отец, но я не хочу жениться — снова — на незнакомке. Я думал, что это отвращение окрасит встречу с Куинн. Сделает невозможным ее симпатию. Но в нашем рукопожатии нет обиды.

— Оливер, ты помнишь Леонардо? И его жену Зару?

Я отпускаю руку Куинн и беру руку ее отца, уважительно кивая.

— Конечно. Рад вас видеть, Леонардо.

— Я тоже, Оливер.

— Я был разочарован, что ты не смог присоединиться к нам за ужином в субботу. Я рад, что мы смогли организовать ещё один.

Я киваю.

— Я тоже.

— Ты хорошо провел время в Вегасе?

Моя улыбка не угасает.

— Да.

Я не удивлен, что мой отец упомянул, где я был на прошлых выходных. Он бы хотел похвастаться моей дружбой с Гарреттом.

— Должно быть, это было нелегкое путешествие.

Я продолжаю улыбаться и киваю, прежде чем пожать Заре руку. В комнату входит дворецкий, чтобы подать всем напитки, за ним следуют две горничные с подносами закусок: изысканным сыром, поданным с поджаренным хлебом, свежими устрицами и икрой с крекерами.

Леонардо садится рядом со мной, сразу же заводя разговор о бизнесе. Сегодня было объявлено о сделке с «Томпсон & Томпсон», поэтому я задаю в основном вопросы по этому поводу, стараясь слушать, что Куинн говорит Крю во время пауз.

Похоже, что она рассказывает Крю об английской футбольной команде, на которую работала ее компания.

Крю всегда больше интересовался спортом, чем я. Ему даже принадлежит часть итальянской команды, о которой я слышал, как он рассказывал Куинн.

Интересно, говорили ли они с Ханной о спорте.

Эта мысль внезапна и нежелательна. Телефон в моем кармане кажется тяжелее, как будто сообщение без ответа увеличивает его вес.

Минут через двадцать я извиняюсь, чтобы воспользоваться туалетом, но вместо этого оказываюсь на заднем дворике. Прохладный воздух напоминает зимний, мерцание уличных огней на траве и каменной брусчатке почти призрачно. Бассейн крытый, но и в летние месяцы им мало пользуются. Помимо персонала, мой отец живет здесь один.

Я сажусь на металлическую скамейку, обращенную к ряду кустов, из которых скоро расцветут голубые гортензии, запрокидываю голову и смотрю в темное небо. Наконец я делаю глоток коньяка, теплый алкоголь становится немного более приятным на вечернем воздухе.

— Часть вечеринки по случаю моей помолвки тоже провела так, прячась.

Скарлетт приподнимает подол своего платья, направляясь ко мне по камням, она приближается почти бесшумно, даже на каблуках.

Она садится на скамейку рядом со мной, сбрасывая туфли.

Мой взгляд возвращается к кустам.

— Это не вечеринка по случаю моей помолвки.

Мне было интересно, как много об этом вечере рассказал мой отец Крю. Похоже, он не утаил подробностей, что меня удивляет. Он терпеть не может раздавать подробности раньше времени. Делать ход, пока все фигуры не встали на свои места. Я такой же.

Скарлетт хмыкает.

— Я думала, ты пойдешь на все, чтобы заполучить место генерального директора. Куинн симпатичная, и она кажется милой. Ты мог бы выбрать девушку и хуже. На самом деле ты и выбирал похуже.

Я смотрю на нее, игнорируя замечание о Кэндис.

— Меня не волнует должность генерального директора, — лгу я.

Скарлетт улыбается.

— Знаешь, я сказала отцу, что не выйду за тебя замуж.

Я качаю головой. Я этого не знал. Мой отец был тем, кто сказал мне; я предположил, что именно он принял решение поменять женихов.

— Я заставила его изменить соглашение с Артуром, чтобы это оставалось между мной и Крю. Мы были бы несчастны вместе. Мы слишком похожи, Оливер. Генеральный директор — это твоё право по рождению, как старшего. Конечно, ты этого хочешь. Ты родился, вырос и обучен этого хотеть.

— Не мне или Крю решать, кто станет генеральным директором. Это решение моего отца.

— Я знаю. И Артур дает тебе шанс получить это место. Может быть, это его способ признать, что он совершил ошибку, забрав это у тебя. Если он попросит что-то взамен, он сможет сохранить свою гордость.

— Это не обязательно должно быть обменом.

Скарлетт смеется.

— Конечно, это так. Так устроен мир — наш мир. Ты собирался жениться на мне, чтобы стать генеральным директором, верно? Чем это отличается? Все зависит от того, как ты на это смотришь.

— Все гораздо сложнее.

— Так не должно быть. Я была человеком, убежденным, что брак по договоренности будет просто деловыми отношениями. Жаль, что я не открылась Крю раньше. Была менее циничной с самого начала. Если бы он не был таким… упрямым, — Она улыбается. — Моя жизнь выглядела бы совсем по-другому. Было бы хуже. Тебе не нужно ничего заставлять себя делать. Просто будь открыт для этого и начни сегодня вечером. Если ты будешь размышлять здесь всю ночь, Куинн почувствует, что должна игнорировать тебя, когда вы увидите друг друга в следующий раз. А потом вы будете придумывать романы и шпионить друг за другом через камеры наблюдения.

Я обдумываю случайные примеры, затем выдыхаю.

— Я не могу жениться на ней, Скарлетт.

Она кивает и наклоняется, чтобы снова надеть туфли на каблуках.

— Хорошо. Я пыталась.

Я одним большим глотком допиваю остаток коньяка.

— Ты не понимаешь. Я буквально не могу.

Скарлетт хмурится, глядя на меня.

— Что? Почему?

— В прошлые выходные я ездил в Вегас на мальчишник Гарретта Андерсона.

Она кивает.

— Да, я знаю.

— Ну, пока я был там, я женился.

Выражение лица Скарлетт даже не дрогнуло. Внезапно я испытываю огромную благодарность за то, что она та, на ком женился Крю. Она тот человек, который должен быть рядом, когда наступает кризис. Я никогда не видел, чтобы ее самообладание было утеряно.

Она откидывается назад и снимает туфли на каблуках.

— Боже, как бы я хотела выпить.

Удивленный смех покидает меня.

— Крю знает?

Я качаю головой.

— Нет. Но он ее знает. Мою, эм, жену.

Голова Скарлетт наклоняется, брови поднимаются.

— Откуда он ее знает?

— Ее зовут Ханна Гарнер.

Ее губы сжимаются в тонкую прямую линию.

— Черт возьми, Оливер.

— Она упомянула, что вы двое…знакомы.

— Мы сталкивались с ней несколько раз, вскоре после того, как поженились. Встречи были… неприятными. Я не знаю точно, что между ними произошло, и я никогда не спрашивала Крю. В том году на корпоративной вечеринке Ханна сказала мне, что Крю изменяет. Довольно наглядно описала их связи.

Я удивлен, что Ханна была на вечеринке «Кенсингтон Консолидейтед», что она посещала светские мероприятия во время своих поездок сюда. Приглашены сотни людей, но это все равно эксклюзивный список.

— Она лгала, — говорю я ей. — Он никогда тебе не изменял.

Скарлетт полуулыбается.

— Я знаю.

— Я уверен, что она сожалеет об этом, если это имеет какое-то значение. Но если бы я знал, что она сказала это тебе, я бы никогда не прикоснулся к ней. Не говоря уже о том, чтобы жениться на ней.

Губы Скарлетт кривятся.

— Ты не первый парень, который повелся на хорошенькое личико, Оливер.

Я усмехаюсь, уставившись на свой пустой стакан.

— Я женился на ней не только потому, что она возбудила мой член, Скарлетт. Я был пьян и почти ничего не помню. Но что-то было.… Я не знаю. Она отличалась от любой другой женщины, которую я встречал.

— Под отличалась ты имеешь в виду ее стервозность?

Я бросаю на нее взгляд.

Скарлетт закатывает глаза.

— Извини. Я затаила обиду. И у меня повышенный гормональный фон. — Она дотрагивается до своего плоского живота.

— Поздравляю, кстати. Крю упомянул об этом, когда он…

— Заявился пьяным к тебе домой?

Я хихикаю.

— Да. Я рад за вас, ребята.

— Спасибо. Лучший подарок для ребенка, который ты мог бы мне сделать, — это стать генеральным директором. Меня тошнит от того, что Крю возвращается домой за минуту до восьми только для того, чтобы всю ночь отсиживаться в своем домашнем офисе.

Я вздыхаю.

— Послушайте, если не считать того, что выводить отца из себя, не соглашаясь на это, было весело, я бы подумал о женитьбе на Куинн. Проблема в…

— Ханне.

— Да.

— Какие у тебя есть варианты?

— Что ты имеешь в виду?

— С юридической точки зрения. Разве ты не ходил в юридическую школу?

Я смеюсь.

— Что? Нет.

— О. — Мы оба молчим, осознавая, как мало на самом деле знаем друг друга. Моя вина. Ее. Крю. Этого мира. — Тогда, у тебя есть адвокат по бракоразводным процессам?

— Пока нет. И… у нас нет брачного контракта.

Скарлетт качает головой.

— Господи, Оливер. Когда ты думаешь облажаться, хотя бы не превращался в идиота.

— Она не будет спорить со мной по этому поводу. Она хочет покончить с этим так же сильно, как и я.

— Ты уверен в этом? Ханна могла спланировать все это.

— Каким образом?

— Множество людей знали, что ты будешь в Вегасе на мальчишнике Гарретта. Она могла соблазнить тебя.

Я качаю головой.

— Нет. Она этого не планировала.

— Откуда ты знаешь?

— Я был… после того, как мы встретились в баре, я был тем, кто попросил ее встретиться со мной позже.

Скарлетт закатывает глаза.

— Если бы она вызвала твой интерес, конечно, ты бы попытался встретиться с ней позже. Это ничего не значит, Оливер.

С точки зрения логики, я знаю, что слова Скарлетт имеют смысл. Но я уверен, что она ошибается, что женитьба на мне не входила в планы Ханны. Я не могу объяснить это — я уверен.

Скарлетт вздыхает, когда я не двигаюсь с места.

— Кто знает?

— Только ты. И…Ашер.

— Ты рассказал Ашеру?

Я пожимаю плечами.

— Я пытался узнать больше о Ханне. Я подумал, что он может что-то знать.

— И он знает?

— Нет.

Скарлетт встает. Я смотрю, как она держится за край скамейки, переступая с ноги на ногу.

— Мы должны вернуться.

Прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще, она уходит, шурша юбкой. Я неохотно встаю и следую за ней внутрь.