Не жалея ни о чем

ГЛАВА 9

ХАННА

Я просматриваю уведомления на экране, снова убираю телефон в карман, когда вижу, что от Оливера ничего нет. Я позвонила ему ранее, как и обещала, и наткнулась на его голосовую почту. И страх, который я испытывала все выходные, только рос с каждой минутой, которая проходит без ответа, поскольку я задаюсь вопросом, почему он не ответил, и беспокоюсь о том, что он скажет, когда мы поговорим.

Кто-то называет мое имя, поэтому я подхожу к стойке, чтобы взять свой сэндвич. Я хватаю бумажный пакет, поворачиваюсь к двери и замираю.

Я не видела Крю Кенсингтона почти два года. И теперь он стоит в моем любимом месте для ланча через три дня после того, как я случайно вышла замуж за его брата. Учитывая, что мы расстались на невероятно плохой ноте, «неловкость» не самое подходящее слово.

Прежде чем я успеваю решить, как реагировать, Крю оглядывается и замечает меня. Мы ошеломленно смотрим друг на друга несколько секунд, прежде чем Крю что-то говорит мужчине, с которым он, и направляется в мою сторону.

Мои ладони начинают потеть, когда он приближается. Он выглядит так же уверенно и привлекательно, как и в нашу первую встречу. Но по-другому. Здесь нет ни шуток, ни волнения. Только ужас.

— Привет, Ханна.

— Привет, Крю. — Я благодарна, что мой голос, по крайней мере, звучит нормально.

Он осторожно изучает меня. Наверное, я смотрю на него так же. Я сомневаюсь, что Оливер рассказал ему, что произошло между нами в Вегасе, но я не знаю этого наверняка.

— Не ожидал увидеть тебя здесь. — Крю неловко хихикает, но в этом звуке все еще чувствуется легкость. В нем есть врожденная уверенность, которая является частью того, что привлекло меня. Нахождение рядом с ним расслабляет, как будто плывешь по течению. И я не могу не сравнить это с колким характером Оливера. Все, что он сказал в баре, теперь читается по-другому, в контексте знания его фамилии.

— Я здесь живу.

— Да, я знаю. — Он прочищает горло. — Как у тебя дела?

— Х-Хорошо, — отвечаю я. — Все в порядке.

— Это хорошо.

— А у тебя как?

Он улыбается.

— Тоже хорошо. Недосыпаю, но хорошо.

Я начинаю терять кровообращение в руке из-за того, как крепко сжимаю ручку сумки.

— Я, э-э, поздравляю с ребенком.

Крю кивает.

— Спасибо.

Я вздыхаю.

— Мне жаль, Крю. За то, что я сказала тебе… и за то, что сказала Скарлетт. Это было совсем недопустимо.

Он снова кивает, на этот раз медленнее.

— Я не буду лгать; в то время это вывело меня из себя. Но я тоже сожалею. Я знаю, я сказал, что моя жизнь не изменится после того, как я женюсь. Если это и имеет какое-то значение, я думал, что мы со Скарлетт будем парой только на бумага. Все изменилось.

— Ты не обязан мне ничего объяснять. Ты никогда не был обязан мне ничего объяснять.

Крю изучает меня, но в его оценке нет ничего сексуального. Такое ощущение, что он скорее проверяет меня, убеждается, что со мной все в порядке.

— Джефф и я зашли сюда, потому что было по пути. Рад узнать, что это место одобрено местным жителем. — Он кивает на пакет, которую я держу.

— Да, еда здесь отличная.

Я не уверена, что еще сказать Крю, когда я извинился. Между нами никогда не было ничего существенного. Я даже не знаю, какой сэндвич он заказал бы в таком заведении, как это.

— Ты здесь по работе?

Этот вопрос не имеет никакого отношения к Крю. Я ищу информацию о «Кенсингтон Консолидейтед» из-за Оливера, мне интересно узнать о компании, которой он так предан.

— Э-э, да. — Внезапно он выглядит немного смущенным. — Говоря об этом, мне лучше вернуться к Джеффу. У нас плотный график. — Крю делает паузу. — Береги себя, Ханна.

— Ты тоже.

Мы обмениваемся улыбками, а затем Крю возвращается к мужчине, с которым он вошел.

Я направляюсь к двери, прокручивая в уме это взаимодействие, пока иду по тротуару к детскому магазину дальше по улице. Именно там я купила комбинезон с утенком для малыша Эдди и Эйприл и, надеюсь, смогу подобрать им более оригинальный подарок.

Встреча с Крю была странной, и не только из-за Оливера. Было облегчением извиниться, хотя на самом деле я в долгу перед Скарлетт. Я изменилась с тех пор, как видела его в последний раз, и он тоже. Любая фамильярность, которая существовала между нами, была стерта давным-давно.

Это облегчение — полностью осознанно, но невозможно забыть все, что произошло. Я замужем за его братом, что связывает прошлое с настоящим.

Я снова проверяю свой телефон. От Оливера по-прежнему ничего.

Обе продавщицы в детском магазине заняты, помогая другим покупателям, когда я захожу, поэтому я начинаю просматривать с передней части. Там большой выбор детских колясок. Это был не подарок для вечеринки, и я понимаю почему, когда смотрю на ценник на одной из них.

Я перехожу к разделу игрушек. Там есть плюшевый утенок, который подойдет к тому комбинезону, которые я им уже подарила. А затем практически все остальные животные также выставлены на прилавки. Выбор огромен.

Я глажу плюшевого поросенка, когда звонит мой телефон. Я прислоняюсь к витрине с пустышками и достаю его из кармана.

Мой желудок скручивается в узел, когда имя Оливера Кенсингтона мелькает на экране.

— Привет, — отвечаю я. — Могу я тебе перезвонить минут через пятнадцать? Я покупаю детские вещи.

— Детские вещи?

Мое тело реагирует на звук его глубокого голоса так, что я возмущаюсь. Я знаю, что меня влечет к Оливеру. Но это не должно было быть таким длительным, всепоглощающим интересом, от которого у меня в животе порхают бабочки.

— Да. Моя невестка беременна, и мой подарок был никудышным. Я пытаюсь найти что-нибудь получше к моменту, когда ребенок родится.

Наступает долгая пауза. Затем:

— У них есть какие-нибудь детские качалки?

— Что?

— Слон или жираф. Может быть, бегемот?

Я хожу по кругу, осматривая магазин.

— Эм, у них есть ягненок. Или единорог.

— Они знают, кто у них будет?

Мне требуется слишком много времени, чтобы ответить, я совершенно сбита с толку направлением нашего разговора.

— Нет.

— Тогда я бы взял ягненка. Не все мальчики любят единорогов.

— Но всем детям нравятся качалки?

Еще одна пауза.

— Лили нравится. Она все еще пытается сесть на неё, хотя слишком взрослая для нее.

— О. — Это мой блестящий ответ на известие, что Оливер купил своей племяннице качалку. Основываясь на всем, что было сказано, и на моих предположениях, я думала, что он не близок со Скарлетт и дочерью Крю.

— Перезвони мне, когда сможешь, — говорит он, затем вешает трубку.

Я стою и слушаю пустоту, пока ко мне не подходит продавец-консультант.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, мисс?

— Да. Я возьму качалку-барашка.

Она моргает, глядя на меня, кажется, ошеломленная моей уверенностью.

— Хорошо. Я подготовлю все.

— Отлично. Спасибо.

Я плачу за качалку, загружаю огромную коробку на заднее сиденье своего внедорожника, а затем перезваниваю Оливеру.

На этот раз он отвечает после второго гудка.

— Привет, Ханна.

— Привет.

От того, как он произносит мое имя, мой желудок скручивается в узел. Это так неожиданно. Незнакомо. Мы слишком много знаем друг о друге… и совсем ничего.

Оливер прочищает горло.

— Как у тебя дела?

Я улыбаюсь.

— Мы можем пропустить эти формальности. Я позвонила тебе, как и обещала. У меня не было времени найти адвоката.

— Из-за прогулки по магазинам за подарками для малыша?

Я молчу, не уверенная, осуждает он или шутит.

— Я тоже еще не нанял адвоката, — говорит он после напряженного молчания.

— Правда? — Я удивлена своим голосом. Я была уверена, что он будет разговаривать по телефону с крутым адвокатом до того, как мой самолет вылетит из Лас-Вегаса.

— Да, — подтверждает он, но в его голосе слышится нотка нерешительности. Как будто он не уверен, следовало ли ему сделать это признание.

— Я планирую сделать несколько звонков сегодня днем.

— Удачи. Я слышал, что в Лос-Анджелесе трудно найти адвокатов по бракоразводным процессам.

Шутка, я понимаю. Он просто пошутил.

Слишком поздно, я смеюсь.

— Эм, да. Я пришлю тебе данные моего адвоката в ближайшие несколько дней, — говорю я. — Как только ты решишь, кто тебя представляет, вероятно, будет лучше позволить им вести все дальнейшие переговоры.

Оливер отвечает не сразу. Я не уверена как, но я чувствую удивление в его молчании. Неужели он думал, что я попрошу денег? Ежедневных звонков?

— Ты права, — наконец отвечает он. — Вероятно, так будет лучше всего.

— Отлично. Прощай, Оливер.

— До свидания, Ханна.

Наступает еще один неловкий момент, когда ни один из нас не вешает трубку. Но мне больше нечего сказать, так что я делаю, бросая телефон в подстаканник.

Я знаю, что мне, вероятно, придется снова поговорить с Оливером. Но шансы на то, что это произойдет лицом к лицу, невелики. В наши дни можно подписать и отправить по почте все, что угодно.

Я разведусь до того, как мне исполнится тридцать, и это меня разочаровывает. Я не помню свою свадьбу и разведусь как можно скорее, скорее всего, так и не увидев снова мужчину, за которым я замужем.

Все это просто… странно.

Я включаю передачу и выезжаю со стоянки. В дополнение к обычному рабочему дню, сегодня вечером у меня ужин с моим отцом и Логаном Кэссиди.

И теперь мне также нужно найти адвоката в ближайшие пару дней.

— Мне очень жаль, мэм. Стол еще не готов. Если вы займете место в баре, один из официантов даст вам знать, когда все будет готово.

Метрдотель смотрит на меня настороженно, как на тикающую бомбу. В последний раз, когда я была здесь, я видела, как мужчина устроил сцену из-за размера своих кубиков льда, так что я понимаю ее опасения. Ресторан «Пёрч» не был бы моим первым выбором, но я не удивлена, что мой отец выбрал именно его. Здесь официальная, элегантная атмосфера, которая хорошо подходит для вечерней деловой встречи.

— Все хорошо, — говорю я. Плечи метрдотеля заметно расслабляются, прежде чем я направляюсь к бару.

Несколько свободных мест. Мало того, что для ужина еще рано, но и не так много людей приходит сюда, чтобы поесть в баре.

Я сажусь на один из стульев, холодный металл неприятно касается моих голых нрг. Я скрещиваю их, подавляя дрожь, и кладу клатч на кварцевую стойку. Один палец проводит по более темной жилке в камне, восхищаясь гладкой отделкой. Может быть, мне снова стоит отремонтировать свою кухню.

— Вам что-нибудь принести, мисс?

Я поднимаю взгляд на бармена. Он улыбается, и это заинтересованная улыбка, которая должна вызвать у меня некоторую реакцию. Но я чувствую пустоту вместо головокружения.

— Только газированную воду, пожалуйста. С лаймом.

Он кивает, его дружелюбная улыбка становится натянутой. Я смотрю, как он наполняет стакан льдом, а затем открывает зеленую бутылку. Содержимое шипит, когда он разливает пузырящуюся жидкость по льду, затем открывает контейнер и добавляет дольку лайма. Подает с салфеткой, украшенной логотипом ресторана.

— Спасибо.

— Не за что. — Затем он уходит, двигаясь вдоль очереди из нескольких клиентов.

Я смотрю вниз на пузырьки, поднимающиеся к поверхности моей воды. В последний раз я была в баре в ту ночь, когда встретила Оливера, и возвращаться к этому воспоминанию неприятно.

Я не чувствовала себя опустошенной, когда он смотрел на меня. Я чувствовала себя как мой напиток — газированный, искрящийся и шипучий.

Усмехнувшись, я качаю головой и делаю глоток. Я вытаскиваю телефон из клатча и смотрю на экран. Я прихожу рано, но мой отец обычно тоже. Должно быть, он попал в печально известную пробку в Лос-Анджелесе. Она никогда не дает уклажиться ни в чей график.

У меня нет никаких новых сообщений или пропущенных звонков. Всего пять электронных писем, все от адвокатов, с которыми я связывалась ранее.

— Ты знаешь, я зарекся от блондинок, но для тебя я бы сделал исключение.

Темноволосый мужчина ухмыляется, когда я смотрю на него, придвигаясь на шаг ближе. Он привлекательный — высокий, сложенный и мускулистый. Очевидно, он практиковался в соблазнении женщин. Но меня больше завораживает исходящая от него возбуждающая энергия. Его пальцы беспокойно постукивают по каменной поверхности, даже когда его глаза фокусируются на моем лице.

— Как романтично, — говорю я, поднимаю свою воду и делаю еще глоток. — К сожалению, мне нравятся принципиальные мужчины. Если ты в чем-то поклялся, ты должен довести дело до конца.

— Я достаточно принципиален, — отвечает он, затем усмехается.

Я слегка улыбаюсь в ответ на его мальчишескую улыбку. Он очарователен, надо отдать ему должное. И его нелегко разубедить, в отличие от бармена. Сразу заинтересовался, в отличие от Оливера.

Но сравнивать других парней с Оливером — это не то, чем я должна заниматься. И флирт тоже. Я здесь по работе. Как возможный важный шаг в карьере, в которой я еще не до конца решила, чего хочу.

Мой телефон жужжит от входящего сообщения. Я немедленно хватаю его, ожидая, что это мой отец.

Это не так.

Оливер Кенсингтон: Напиши мне имя своего адвоката, как только определишься с ним.

Я корчу гримасу, в моем животе клубится горечь. Я уже сказала ему, что дам ему знать, как только приму решение. Ему не нужно напоминать мне, как будто я ребенок. Я не собираюсь забывать о необходимости развода.

И что беспокоит меня еще больше, так это отстраненный тон. Он даже не потрудился поздороваться. Я смотрю на сообщение, размышляя, как ответить.

— Все в порядке?

Я выключаю свой телефон.

— Все отлично.

— Бывший?

— Муж, — бормочу я, уставившись на стакан с водой.

— Ты замужем?

Я поднимаю взгляд, почти желая улыбнуться удрученному выражению лица парня. Это лестно. А также идеальный конец беседы.

— Да.

— Черт возьми.

На этот раз я действительно улыбаюсь.

— С другой стороны, ты не нарушил своего правила.

— Мисс? Ваш столик готов.

Я бросаю взгляд на официантку в униформе и киваю, хватая клатч и воду.

— Спокойной ночи, — говорю я ему, прежде чем последовать за официанткой в заднюю часть ресторана.

Столик пуст, и я испытываю укол беспокойства. Это не похоже на моего отца — опаздывать. Он прожил в Лос-Анджелесе четыре десятилетия; он знает, сколько времени он может провести за рулём. И, в частности, я ожидала, что он будет планировать эту встречу заранее.

Я намазываю маслом кусок хлеба, просматривая меню, надеясь, что это успокоит мой урчащий желудок. Я ковырялась в своем сэндвиче во время ланча, все еще обдумывая свои разговоры с обоими мужчинами Кенсингтонами.

Пять минут спустя я все еще сижу одна. Несколько других посетителей бросают на меня жалостливые взгляды. По крайней мере, это столик не на двоих. Похоже, меня подставила группа людей, а не парень. Что немного лучше, мне так кажется.

Наконец, я замечаю своего отца. Поспешно проглатываю последний кусочек хлеба. Делаю глоток воды и вытираю рот, осторожно, чтобы не размазать помаду.

— Извини, Ханна, — говорит он, поправляя галстук. — На 405-м шоссе произошла авария. И я разговаривал по телефону с Трейси, обсуждая проблему контракта, поэтому не смог позвонить.

— Все в порядке, папа.

— Дэвид, это моя дочь Ханна. Ханна, это Дэвид МакКенна, который тренирует «Бобкэтс».

Я пожимаю руку, которую предлагает Дэвид. Он примерно на десять лет моложе моего отца, на висках у него пробивается седина, а у глаз — сеточка морщин, вероятно, оттого, что он, прищурившись, смотрел на поле.

— Приятно познакомиться с вами, Дэвид.

— Взаимно. — Он серьезный и уважительный. Он мне сразу понравился.

— А это Логан Кэссиди.

Я поворачиваюсь к другому мужчине с моим отцом, удивление и ужас борются за пространство.

Логан выглядит таким же шокированным. Он не знал, кто я. Вероятно, он беспокоится, что приставание ко мне может повлиять на его шансы на представительство.

И я… я рассказала только одному человеку о своем браке с тех пор, как очнулась в Вегасе. Один глупый, бесцеремонный комментарий в адрес человека, которого, как я думала, больше никогда не увижу.

Логан переводит взгляд с меня на моего отца.

— Я просто хочу прояснить ситуацию, сэр.

Мой желудок сжимается, когда кровь шумит в ушах. Такое чувство, что все ускоряется и замедляется одновременно. Как будто я наблюдаю, как с другого конца комнаты падает ваза, зная, что я никогда не смогу вовремя до нее дотянуться и что она разобьется.

Я точно знаю, что вот-вот произойдет, и понятия не имею, как это остановить.

— Я понятия не имел, как выглядит Ханна, когда подошел к ней в баре, и я просто хочу прояснить, что я бы никогда не стал флиртовать с замужней женщиной. Я знаю, что ваша компания известна тем, что ценит личность, и я просто…

— Я думаю, произошло недоразумение, сынок, — говорит мой отец. Он хихикает, и мои глаза медленно закрываются, желая, чтобы я могла навсегда отгородиться от остального мира. — Ханна не замужем.

Когда я моргаю, в фокусе появляется растерянное выражение лица Логана. Он выжидающе смотрит на меня, ожидая, что я поправлю своего отца. Затем мой отец тоже смотрит на меня, ожидая, что я поправлю Логана. Единственный невозмутимый человек в нашей группе — Дэвид МакКенна.

— Могу я поговорить с тобой снаружи, папа? — Спрашиваю я, вставая и направляясь к двери, прежде чем он успевает ответить.

Последует он за мной или нет, но мне отчаянно нужен глоток свежего воздуха.

Он следует за мной, появляясь на тротуаре всего через несколько секунд после того, как я вдохнула свой первый глоток чистого кислорода. Как только я мельком вижу выражение его лица, я начинаю жалеть, что он не остался внутри.

— Что происходит, Ханна? Кэссиди сказала или сделала что-то неподобающее? Я удостоверюсь…

— Нет. Это не имеет никакого отношения к Логану. — Я скрещиваю руки на груди, потирая голую кожу. Солнце садится, забирая с собой тепло. — Я, эм…

Трудно выдавить из себя слова. Я наделала много глупостей, но в большинстве из них никогда не признавалась своим родителям. И выйти замуж за Оливера — это самая глупая вещь, которую я когда-либо делала.

На лбу моего отца появляются морщины беспокойства.

— Ханна…

— Я вышла замуж. На самом деле. В Вегасе, в прошлые выходные.

Выражение лица моего отца буквально застывает, на нем не видно ничего, кроме шока.

— Я… Я даже не знал, что ты с кем-то встречаешься.

— Я не встречалась с ним.

Его лицу удается выглядеть более ошеломленным. И что еще хуже, на нем появляется вспышка разочарования.

— Очень долго, — поспешно добавляю я. — Я встречалась с ним не очень долго. Он был там на мальчишнике. Мы слишком много выпили, и это была глупая ошибка. Мы разводимся. Я не хотела, чтобы вы с мамой знали.

Мой отец выдыхает, протяжно и хрипло.

— Я… вау. Я не совсем знаю, что сказать, Ханна.

— Логан флиртовал со мной, вот почему я рассказала ему о браке. Но он был абсолютно уважителен. Мы должны вернуться внутрь.

Мой папа быстро моргает, все еще выглядя шокированным. Эдди встречался с Эйприл восемь лет, прежде чем сделать ей предложение. Они были помолвлены в течение двух лет, прежде чем поженились.

Напротив, мой брак и развод — это ураган.

Я могу только представить, как быстро бы он заморгал, если бы узнал, что я была знакома с Оливером всего несколько часов, прежде чем выйти за него замуж. Неопределенность, с которой мы встречались недолго, не является большим улучшением, но это уже что-то.

— Тебе нужен адвокат?

— Я связывалась с некоторыми сегодня. У меня назначены звонки на завтрашнее утро.

Он кивает.

— Пришли мне имена. Возможно, я знаю их.

— Хорошо.

Как бы мне ни было неприятно, что мой отец знает — особенно то, как он узнал, — это облегчение. Впервые с тех пор, как я увидела тот листок бумаги рядом с кроватью, мне кажется, что я могу забыть об этой ошибке. Как будто с ней можно справиться.

— Ты в порядке, Ханна?

— Да. — Я киваю, дважды. — Я в порядке.

— Я могу сам с ними поговорить, если хочешь.

— Я хочу остаться.

Гордая улыбка расплывается по лицу моего отца, и прилив облегчения становится сильным. Я волновалась, что он захочет, чтобы я ушла после того, как все испортила с Логаном. И я была в ужасе от того, что он стал бы хуже думать обо мне.

— Тогда пойдем, — говорит он.

И мы возвращаемся внутрь.