(не) Обручённые (СИ)

Глава 8. Бастиан

Чёрная пустота перед глазами.

Как будто погасили свет во всём мире сразу.

Так пусто не было никогда, ни в одну из тысяч ночей до Неё.

Тупая боль под рёбрами. Пытаюсь собрать в кучу мысли, но они рассыпаются, я рассыпаюсь, всё катится куда-то в бездну. Кружится потолок над головой, когда смотрю в него час за часом, сутки за сутками. Они приходят иногда, оставляют еду, потом уносят нетронутые подносы. Сидят и смотрят, потом устают смотреть и уходят, им скучно, потому что ничего не меняется. Они не знают, что для меня изменилосьвсё.

Перед внутренним взором постоянно одна и та же картина.

Слёзы, вскипающие в огромных глазах. Крупной каплей на уголке слипшихся ресниц. Они прольются уже где-то там, без меня. И она не даст шанса стереть их губами. Что-то сказать, удержать, объяснить.

Её слёзы. По-детски жалобный всхлип. Когда уходила.

Только тогда я понял, что натворил. Она смотрела на меня так, будто я её предал.

Наверное, так и было.

Я предал её доверие. А она только начала мне снова доверять — моя хрупкая, нежная малышка.

Смотрю на свои руки, подношу к лицу, вижу, будто впервые. Будет глупостью утверждать, что моё тело действовало помимо моей воли. Я полностью отдавал отчёт своим поступкам. Решил, что сделаю её счастливой — но не спросил, в чём видит своё счастье она. Я поставил свои желания выше её. Я решил, что могу по своей воле взять то, что мне пока ещё не принадлежит. Что она должна была отдать мне сама — но только если решила бы, что я достоин этого бесценного дара.

Теперь этого и не будет никогда. Потому что я оказался не достоин.

Безмозглый идиот.

«А я тебя предупреждала!», — мстительно шипит Темнота, ввинчиваясь прямо мне в мозг отравленной иглой.

«Заткнись».

Разбиваю руки в кровь о стены. Это не помогает.

Я знаю, что она будет плакать до самого утра. Я знаю, что на следующий день она улыбнётся своему отражению в зеркале и скажет, что ничего не было, и что она с этим справится. И она справится. Без меня. Меня из своей жизни она вычеркнет.

Хочу порвать портрет, но не хватает для этого решимости. Это последнее, что осталось. Пугаюсь, что память сыграет злую шутку, и я забуду черты её лица. Так же, как уже забыл запах летнего луга, который Мэг унесла с собой.

Нет. Это сокровище останется мне.

Вставать больше не за чем. Лежу на постели — а надо мной крутится потолок. Я изучил на нём за десять лет каждый камень, каждую трещину, каждую тень. Кружится мир зыбкой мешаниной образов так же, как ходят по кругу одни и те же мысли в моей голове.

Наверное, всё к лучшему. Зачем ей связываться с таким чудовищем, как я? Живым мертвецом — это лишь вопрос времени, сколько я протяну здесь. Зачем ломать блистательное будущее, которое уготовано маленькой принцессе Оуленда? Пусть живёт свою мирную спокойную жизнь. Пусть брат найдёт ей хорошего мужа из числа своих скучных добропорядочных рыцарей…

Эта мысль рвёт душу, будто ржавым зазубренным клинком насквозь. Больно так, что перехватывает дыхание.

Я представляю мою Мэг в белом платье и свадебном венке — счастливую, улыбающуюся. Как её держит за руку какой-то хлыщ. И она смотрит на него доверчиво. Всё правильно, моя малышка. Ищи себе такого, который будет тебя беречь. Который никогда не обидит. Которому ты будешь доверять.

Ты же поняла теперь, что мне ты доверять не можешь.

Интересно — я услышу свадебные колокола в этот день? Может, мне принесут кусок свадебного пирога? Я перегрызу глотку охраннику, если так.

Боль стала физически ощутимой.

Я скорчился на своей койке, прижимая руки к груди. Что же ты сделала со мной, Мэг? Это твоя месть за то, что я хотел сделать с тобой?

«Жалкий слабак. Вставай!»

«Иди к чёрту».

«Как знаешь. Больше я не стану вытаскивать тебя, когда уйдёшь за грань»

«Мне всё равно. Сдохну, хоть там ты оставишь в покое»

Тишина ударила в ответ. Без предупреждения. Адской болью в висок, наотмашь. Сжимаю зубы, чтобы не зарычать. А стоило бы, наверное. Вдруг так станет легче.

А может, провоцировать Тишину дальше? Пусть раздерёт на куски то, что от меня осталось.

Может, так перестану вспоминать Её.

На исходе второй недели я просто стал медленно подыхать.

Наверное, оно и к лучшему.