(не) Обручённые (СИ)

9.14

Пробуждение было тяжёлым, как после долгого кошмара.

В голове туман, и не могу вспомнить, что же снилось. Но почему-то уверена, и там, в моём сне, был он. Мужчина, который никак не хочет покидать мою жизнь. Хотя я всё сделала, чтобы это случилось.

Но все мои мысли и мои сны по-прежнему принадлежат ему.

Сажусь на постели, обхватываю себя рукам. Знобит.

Интересно — а он думает обо мне? Вспоминает хоть иногда, или уже забыл?.. От этой мысли сердце сжимает болезненным спазмом, и я не понимаю, чего бы мне хотелось больше. Чтобы выбросил меня из головы, стёр наши недолгие ночи вместе, будто и не было их — или чтобы мучился так же, как я от невозможности быть рядом, говорить, касаться, ощущать запах кожи.

Но разве может такое быть? Ведь я же очень чётко и однозначно поняла, что ему от меня нужно только тело — а по телу так не страдают…

Снова боль в сердце. А я разве спрашивала? А я разве дала возможность что-то объяснить?

В памяти вновь возникает раненый вой, с которым Бастиан провожал моё исчезновение — и я понимаю, что уже ни в чём не уверена, и больше не чувствую той правоты и праведного негодования, с которыми уходила. Кажется, я окончательно запуталась.

Спускаю ноги с постели, нащупываю обувь.

Только теперь вяло вспоминаю, что вчера же меня чуть не поцеловал Алан. И чувствую себя ещё более виноватой перед ним. Хотя… я ведь не давала никаких надежд? Но от этого почему-то не легче. Наверное, с ним лучше не видеться. До тех самых пор, когда придет пора уходить в какое-нибудь другое Крыло…

Я остановилась у окна и посмотрела туда, вниз, где дикие разросшиеся заросли укрывали полуразрушенный фонтан. Как напоминание о том, что ничего не бывает вечного и постоянного в нашей жизни.

Господи, ну что со мной не так? Я так и буду всю жизнь бегать из Крыла в Крыло? Неужели у меня добавится новая страница в книге жизни, от которой я попытаюсь убежать и которую попытаюсь забыть?

Я тряхнула головой и постаралась взять себя в руки. Решила, что буду сильной. Как вон те лианы, которые пробивают хрупкими стеблями вековой камень в своём стремлении к солнцу. Не забуду ни одной строчки, ни одного слова! Это всё — моя жизнь. Это всё — я. Это люди, которые меня многому научили. Я буду благодарна своей судьбе за каждый урок, даже самый горький.

Так что с Аланом обязательно попрощаюсь и постараюсь расстаться по-дружески.

А потом куда?..

Есть ещё минимум два Крыла. Восточное… и Западное… но там снова Фостергловеры. Значит, Восточное? Есть пока время подумать.

А пока я вспомнила ещё об одном деле, которое хотела сделать, пока нахожусь в Саутвинге.

Посетить Школу ведьм, куда меня так настойчиво подталкивала пойти Малена.

Школа оказалась неприметным серым зданием в три этажа, которое ничем не отличалось от соседних жилых и располагалось в одной из глухих улочек Нижнего города. Если бы я не знала точный адрес, ни за что бы не нашла.

Зато внутри…

Когда передо мной распахнулась толстенная дубовая входная дверь — ещё раньше, чем я постучала, как будто меня ждали — я попала в поражающее роскошью отделки помещение.

Колдуньи явно любили комфорт, что я могла заметить по Малене. И не любили, когда им завидуют.

Меня встретила совсем ещё молоденькая, почти моего возраста веснушчатая белокурая колдунья. Она смотрела на меня с таким любопытством, что я принялась было объяснять, кто я и зачем пришла, но она меня прервала.

— Вас давно ждут. Пойдёмте!

Никто мне не встретился, пока мы шли по коридорам, стены которых были обиты дорогим светло-зеленым бархатом с тиснением. То и дело попадались зеркала — много зеркал! — в которые я старалась лишний раз не заглядывать. В коридорах гуляли тени, проходы то и дело сворачивали, разветвлялись, и я не понимала, как весь этот лабиринт уместился в небольшом с виду здании. Впрочем, у колдуний всегда так. Двойное и тройное дно у каждого слова и поступка.

Я поймала себя на мысли, что во мне говорит фамильное Ровертовское недоверие к Ордену, которого больше не существует. И напомнила себе, что я сама, между прочим, тоже колдунья. Хоть и самоучка. И кстати, редчайшего потенциала. По рангам орденской иерархии стою выше всех здесь присутствующих. Чаще всего рожаются Дочери Тишины. Иногда Сёстры Тишины. Мне известна одна-единственная Хозяйка Тишины — жена моего брата, Тэмирен.

И много веков наше королевство даже слыхом не слыхивало, что могут рождаться ещё и Матери Тишины. Так что мне здесь нечего бояться, и смущаться, как первокласснице, тоже не годится.

Я расправила плечи и вошла в учтиво приоткрытую дверь первой.

— Большая честь для нас, приветствовать принцессу Оуленда и Матерь Тишины! Пусть и не обученную как следует.

У женщины, что сидела в кресле у разожжённого, несмотря на летнюю жару, камина, с бокалом в руке, были яркие зелёные глаза и белые волосы, убранные в толстую косу сложного плетения. Но она не выглядела старой. Скорее, зрелой и умудрённой опытом — красавицей, шикарной, как все орденские колдуньи. Синий шёлк облегал стройную фигуру. Она держала бокал с грацией тигрицы, и с таким же достоинством и не скрываясь осматривала меня с ног до головы, щуря свои яркие глаза.

Я помялась у порога, произнесла пару ничего не значащих слов приветствия.

Колдунья кивком пригласила меня сесть напротив. Я правым плечом ощутила опаляющий жар камина, но ничего не сказала. Я всё-таки здесь в гостях.

— Рада познакомиться, госпожа?..

— Можешь звать меня Милисента, дитя!

Вот так. Одним словом мне указали на моё место. Зелёные глаза из-под длиннющих ресниц сверкнули.

От порога раздался голос девушки, о которой я уже и забыла.

— Вам принести чего-нибудь?

Я оглянулась. Веснушчатая явно не хотела уходить, на ее хорошеньком личике было написано жгучее любопытство.

— Нет, Даниэль! — покачала головой старшая. Впрочем, понять по ней возраст было решительно невозможно. — У меня тебе будет поручение. Отправляйся в лечебницу, и…

— О-о-о, только не это! — простонала девушка, закатив глаза.

В шоколадно-мягком голосе Милисенты прорезалась сталь.

— Ступай! Орден… то есть, простите миледи, я хотела сказать, колдуньи! Колдуньи не бросают своих сестёр в беде. Так что мигом! Чтоб через пять минут и духу твоего тут не было, Данни! Заберёшь на кухне свежеиспеченный хлеб и мешочек пожертвований у сестры-казночея.

Какая показательная оговорка! Мне только что намекнули, что Орден не погиб? Его пытаются возродить? И зачем это было так откровенно сделано, учитывая, что они прекрасно знают — я сестра того самого человека, который его и уничтожил? Или уверены, что моя солидарность другим колдуньям перевесит сестринскую верность Дункану?

У меня снова появилось ощущение, будто я — часть какой-то чужой игры, которой не понимаю.

По крайней мере, по Даниэль было отлично видно возраст, потому что эта девушка ещё не умела сдерживать эмоций.

— Ну пожалуйста, можно кто-нибудь другой сходит? Райна меня пугает…

— Болезнь — не повод, чтобы от человека отворачивались! — одёрнула её Милисента. — Ступай!

Раздался тяжкий вздох, и дверь захлопнулась.

— Прошу прощения! — хозяйка обратила ко мне одну из своих изысканных улыбок, снова спрятав сталь в голосе под бархатную оболочку. — О чём мы с вами говорили?..

— Кто такая Райна? — спросила я. Что-то знакомое. Кажется, я уже слышала когда-то это имя. Вот только когда и при каких обстоятельствах — хоть убей не вспомнить.

— Бывшая орденская колдунья, — с готовностью пояснила Милисента. — Увы, с ней случилось давным-давно страшное несчастье, в те дни, когда был низложен Король-без Короны. Бедняжка получила увечья, от которых до сих пор не излечилась. Ни наше мастерство, ни врачебное искусство лекарей не помогло. Но мы её не забываем. Долг сестёр — помогать своим сёстрам, не правда ли?

— Не знаю, — пожала плечами я и уставилась в упор на колдунью. — Я Матерь Тишины. У меня нет сестёр.

Милисента улыбнулась шире, как будто мой, нагловатый, если честно, ответ, ей понравился. Колдуньи всегда уважали чужую силу.

— Как насчёт подруг? Их у вас тоже нет? — вернула она мне колкость.

Я откинулась на спинке кресла и попыталась принять удобную позу. Положила ногу на ногу и скрестила руки на груди.

— Рассчитывала, что возможно, они у меня появятся здесь!

Милисента рассмеялась и отпила из бокала.

— Простите, вам не предлагаю, я знаю, что вы не пьёте. Возможно, тогда перейдём сразу к делу? Чего вы от меня хотите?

Она поставила бокал с тихим стуком на круглый деревянный столик, разделяющий кресла.

Я посмотрела на нее, колеблясь пару мгновений. Рассказать всё? Но я не чувствовала доверия к этой женщине — такого, как в первые же минуты почувствовала к Фостергловеру.

— Прошу вас провести диагностику моих сил. Проверить, нет ли чёрных пятен в ауре. Может, какие-то проклятия или родовые магические заболевания, о которых я не знаю.

— Вас с детства осматривали все лучшие врачи королевства.

— Но среди них не было колдуньи по имени Милисента, которая умудрилась прямо под носом моего брата-короля сколотить новый Орден так, чтобы он не заметил. Более того, чтобы не заметила даже Малена, у которой нюх на всяческие интриги и заговоры.

Милисента рассмеялась.

— Дитя, о чём ты? Орден дано распущен! Мы верны приказам нашего повелителя!

— Я ему не скажу. Проведите диагностику, — упрямо повторила я.

Колдунья подозрительно сощурила взгляд, и мне пришлось добавить, чтобы она не почувствовала ни грамма притворства с моей стороны:

— Если, конечно, ваше существование не станет угрожать интересам Королевства или моему брату лично.

Милисента помолчала пару мгновений, изучая моё лицо, а потом без тени иронии или какой-то игры очень серьёзно, будто принимая меня за равную, ответила:

— Принимаю твои условия. Мы договорились.

А потом она подалась вперёд и протянула мне руку:

— Я проведу диагностику. Дай свою ладонь!

Поколебавшись немного, я подвинулась на самый краешек кресла, положила локти на столик и не без робости отдала руку в плен длинных, изящных и прохладных почему-то пальцев Милисенты. Она немедленно перевернула мою ладонь и велела приказным тоном:

— Закрой глаза. Расслабься. Выкинь все посторонние мысли из головы.

Оказалось проще сказать, чем сделать.

Пламя в камине дрогнуло и стало ниже, будто его придавили. Я скосила на него взгляд, но промолчала. Закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать.

Ни о чём не думать упорно не получалось. В мозгу зудела одна мысль, от которой никак не удавалось избавиться, будто от назойливой мухи.

Я открыла глаза снова, чтобы увидеть хмурую Милисенту.

— Простите, но расслабиться не выходит! Возможно, если бы вы утолили моё любопытство, у меня это бы, наконец, получилось!

Та вопросительно приподняла бровь, по-прежнему крепко сжимая мою ладонь и не давая сбежать из плена.

— Спрашивай.

— Райна. Такое знакомое имя! Где я могла раньше слышать его? Что-то выдающееся совершила эта сестра Тишины?

Милисента покачала головой.

— Да в общем-то, ничего особого. Была на побегушках у главы Ордена Тишины, выполняла мелкие поручения. Во время одного из них вызывала гнев главы, за что была наказана. Увы, тогдашняя наша повелительница кротостью нрава не отличалась, и девушка получила наказание… слишком суровое. Её столкнули в пропасть. Чудом осталась жива, но сильно поранилась об каменные когти в основании Совиного дома.

Ух… Совиный дом! Я вспомнила мрачную башню, которую восстанавливали колдуньи после разрушения. Ту самую, где зачем-то проводил время мой младший братишка. Надо будет ему сказать, что это не место для игр.

— Столкнули с башни… какой ужас! Нет, этого я не слышала.

У меня мороз по коже прошёл. Может, и правильно Дункан тогда Орден разогнал? Если у них практиковались подобные «наказания».

— Ну, тогда быть может, вы могли слышать имя Райны по другому поводу, — невозмутимо пожала плечами колдунья. — В лучшие годы эта рыжеволосая колдунья была ослепительной красавицей. И любовницей Короля-без Короны. Когда он ещё правил во дворце Саутвинга, разумеется.

Я выдернула руку.

Пламя в камине взметнулось на миг, облизало каминную решетку и свод очага, а потом погасло.

Только что раскалённые угли вмиг подёрнулись инеем.

Милисента вскочила.

Я осталась в кресле, сжавшись в комок на краю, и невидящими глазами уставилась в пустое место перед собой. Это какое-то наваждение. Кажется, мне нигде не скрыться. Мы будто привязаны с Бастианом друг к другу тысячью незримых нитей. Как бы я ни бежала, его незримое присутствие снова и снова догоняет меня.

Но я не подозревала, что так сильно могу ревновать к призракам прошлого. И ничего не могла с собой поделать — ревность сжигала меня яростнее, чем пламя очага угли минуту назад.

Рыжеволосая любовница. Орденская сестра.

Его уже тогда тянуло на колдуний? Какой изысканный вкус. Какая разборчивость.

Захотелось прямо сейчас вернуться к Бастиану в камеру. Чтобы прибить. А то что он там мучается столько лет? Наверное, по своей красивой любовнице скучает! Может, я просто напомнила её? У-у-у-у, как же я зла!!

— Простите, но сегодня ничего не получится! — сухо сказала Милисента. — Ваш дар очевидно не желает, чтобы его исследовали, и вырывается из-под контроля.

— С ним такое случается иногда в последнее время, — меланхолично ответила я, поднимаясь из кресла.

— Это как-то связано с тем юношей, Аланом Фостергловером, с которым вас неоднократно видели на улицах города? — понимающе улыбнулась колдунья.

Я вздохнула.

— Если бы. Но перипетии моей личной жизни совершенно вас не касаются, Милисента!

Вот же… колдуньи. Вечно им всё надо. Хорошо хоть, перед ними ни к чему изображать благовоспитанную барышню. Конечно, вряд ли мой брат бы одобрил такое моё поведение. Но он и мой визит сюда бы не одобрил точно.

— Возвращайтесь завтра, моя дорогая! К вашему визиту я приготовлю парочку настоев, которые успокоят ваши нервы и позволят нам, наконец-то, провести процедуру.

— Непременно вернусь! — пообещала я. А сама мысленно добавила про себя, что ни за что на свете не притронусь к её настойкам. Понятия не имею, что туда добавляют эти орденские. Вот уж чему, кстати, я тоже не обучена, так это зельеварению. Может, и правда остаться подольше и попросить преподать мне пару уроков? Например, какое-нибудь мерзкое на вкус варево, чтоб отбивало желание каждую встречную колдунью в постель заваливать.

У самого порога я обернулась.

— Что бы вы сделали, если бы вам не давала покоя загадка, которую вы никак не можете разгадать?

— Поискала бы ответа в старых книгах, конечно же, — пожала плечами колдунья, которая уже склонилась над камином и ворошила там угли кочергой, пытаясь разжечь.

— Жаль, что у меня таких нет, — вздохнула я. — А домой возвращаться и просить в Чертогах памяти не охота. Брат как узнает, что я вернулась, обратно может не отпустить.

— Ну так в чём проблема? В Саутвинге полно книг. Король-без Короны был страстным коллекционером.

Точно!

Я хлопнула себя по лбу. Кабинет Бастиана сверху до низу заставлен книгами.

— Не знаю, что именно вы ищете, но настоятельно советую начать поиски с Главных Королевских Архивов, — невозмутимо добавила Милисента. — Его величество Дункан Роверт так и не озаботился тем, чтобы перевезти их в новую столицу. И вас, без сомнения, пустят туда безо всяких пропусков.

Фасад величественного здания Королевских Архивов, уже порядком обветшалый, выходил прямо на главную площадь столицы. Массивные беломраморные колонны должны были символизировать, видимо, что это Храм Знаний.

Я поднялась по широченным ступеням крыльца наверх, очень долго ждала, пока хоть кто-нибудь откроет на стук металлического кольца, вбитого в посеревшие от времени двери.

Подслеповато щурясь на солнце, открывший мне полный мужчина средних лет в тёмно-сером балахоне, подпоясанном верёвкой, удивился, кажется, что вообще хоть кто-то кроме него сюда приходит. И пока вёл меня куда-то вглубь здания под гулкими сводами мимо двойного ряда погасших светильников, свисающих с потолка на длинных медных цепях, монотонно жаловался на жизнь.

— …я ведь жрец Совиного бога по основной профессии, но кто нынче верит в богов! Даже в Великую Сову. Амариен улетела из нашего бренного мира, и больше о ней никто и не вспоминает. Мы совершенно не нужны обществу, увы… Разве что регистрация браков и разводов ещё кормит, но в Саутвинге всё меньше народу, и это тоже становится редкостью… Вы бы знали, какую маленькую зарплату нам платят! Принцесса, вы бы поговорили с Его величеством… Нынешний король терпеть не может бюрократов, при прошлом нам платили больше… ох, только не говорите Его величеству, что я так сказал… просто так редко кому-то можно излить душу!… Вот, решил хоты бы в архивы на полставки устроиться, чтоб совсем не протянуть ноги с голоду… Правда, сюда нынче тоже никто не ходит, все студенты разъехались из Саутвинга кто куда. Вон, в новой столице университет открыли, так на него ваш брат денег не жалеет, а нам хоть бы копеечку… Вот, я решил тут пока хотя бы диссертацию написать… думаю, получу степень, тоже уеду отсюда в столицу, устроюсь профессором куда-нибудь на кафедру истории Древности…

Его лысина в обрамлении жидкой поросли волос была путеводным маяком, за которым я следовала, чтоб не заблудиться. Но чуть не заснула на ходу от этого нескончаемого тихого бубнежа на одной ноте.

Наконец, служитель Совиного бога толкнул очередную дверь и пропустил меня вперёд.

Тут же захотелось чихать. Высокие шкафы — сколько хватает взгляда. Рукописные книги, пергаментные свитки в специальных подставках стройными рядами, по центру помещения — несколько столов с чернильницами. Слой пыли на столешницах был такой, что кажется, писать можно не пером, а сразу пальцами.

— Вот, присаживайтесь! Какую книгу вам принести? — уныло поинтересовался жрец.

Я задумалась.

— Бывает у вас колдунья по имени Милисента?

Жрец слегка оживился.

— Как же, помню-помню! Захаживала месяца два-три назад.

— Так вот, принесите мне те же книги, что и ей!

Он задумался ненадолго, а потом кивнул и пошёл куда-то вглубь зала, оставляя следы на полу.