Нежное создание (СИ)

Глава 27

Из церкви в дом умершего вернулись все соболезнующие.

За четыре дня Ника узнала имена всех соседей и особ, удостоившихся чести получить доступ в дом Ван Вербумов.

Госпожа Маргрит с лёгкостью избавилась от нашествия назойливых выпивох, поставив у калитки человека раздать мелкую монету с предложением выпить в таверне за упокой души преставившегося.

Появление новых лиц в гостиной Ника заметила сразу. При виде направившейся к ней женщины с сострадательной улыбкой, узнала экономку семьи Ван дер Мееров.

— Руз, моя бедная девочка, — госпожа Бригитта обняла Нику и прижала к себе. — Давно не видела вас. Примите мои соболезнования. Господин Якубус был достойнейшим человеком. Нам всем будет его не хватать.

Прижаться к уютной груди женщины, вдохнуть её сладкий ванильный запах, было приятно. Ника не сдержалась, всхлипнула.

Погладив её по спине, госпожа Бригитта отстранилась:

— Ну-ну, милая, всё преходяще. Наведайтесь ко мне, поговорим как в былые времена. Угощу вас новым чаем, с типсами, — подчеркнула она, — доставили из Ост-Индии. Чудо как хорош. Вы же знаете, что я снова работаю в доме Ван дер Мееров?

Ника кивнула. В душе шевельнулось непонятное сожаление: теперь она не может, как прежде, войти в дом соседа. Отыскала глазами Адриана. Он смотрел на кого-то, находившегося за её спиной.

— Проходите к поминальному столу, — сказала Ника женщине, слегка повернув голову.

Девушку в сопровождении высокой угрюмой женщины она узнала сразу — Виллемина ван дер Ваал, дочь главы гильдии ювелиров. Ошибиться было невозможно. Хенни описала её одним словом — Ангел и была права.

Лет восемнадцати, с нежным румянцем на матовой коже, волосами цвета молочного шоколада, с каре-зелёными невинными глазами с поволокой и пушистыми длинными ресницами она притягивала взгляд. Чёрное одеяние делало её образ хрупким, нежным и чарующим.

— Я же говорила, — сказала Хенни, остановившись за спиной Ники, с интересом рассматривая гостью. — До чего ж красивая. Ах, мой любимый хозяин, какие бы детки у них были красивые.

Служанка глубоко втянула воздух носом, громко выдохнула и ушла, оставив молодую хозяйку наедине со своими невесёлыми мыслями.

Виллемина посетила дом впервые. Она бегло осмотрела гостиную, трапезный стол, задержала глаза на каминной полке и остановилась на Ван дер Меере.

Кэптен смотрел на неё.

Сердце Ники заныло щемящей болью. Ничего удивительного. На девушку то и дело поглядывали все. Ван дер Меер не исключение.

Виллемина покраснела, опустила глаза и отошла к камину, делая вид, что её заинтересовала коллекция раковин на полке.

Её сопровождающая набрала тарелку еды и села на стул у стены. Принялась неторопливо есть, наблюдая не столько за подопечной, сколько за присутствующими мужчинами, чинно прохаживавшимся у стола с тарелками в руках. Группировка блюд облегчила их выбор, сделав его лёгким и приятным.

Нике нравилась спокойная обстановка: ни шумного застолья, ни громких тостов за упокой души, ни траурных льстивых речей. Скорбящие собирались в группки, переходили один к другому, общались, поминали покойного добрым словом.

Ника не спускала глаз Ван дер Меера. Он обходил группки беседующих и неторопливо и нацеленно приближался к Виллемине.

Та заметила его манёвр и углубилась в изучение раковин на каминной полке. Касалась их кончиками тонких пальцев, гладила глянцевую поверхность и от волнения бледнела.

«Мелкая зараза», — наградила её Ника нелестным комплементом. Невольно сравнила свою нынешнюю внешность с её и ощутила укол… зависти? Какой бы Руз симпатичной ни была, а ей ой как далеко до ангелоподобной дочери главы гильдии ювелиров.

«Не-ет», — не поверила Ника напросившемуся выводу. Она никогда не была завистливой, а вот Руз… И это не зависть. Ревность! В душе до боли пекло от ревности! С неудержимой силой наружу прорывалась истинная сущность Руз.

Ника не видела выражение лица Адриана, но то как он выпрямился, расправил плечи, одернул полу кафтана, поправил оружие на поясе и старался меньше хромать, сомнений не вызвало — интерес у него к Виллемине не праздный.

Ника заметила, что он обходит стороной стол, не прикоснулся к еде, стараясь не привлекать внимание к своей хромоте. Одна его рука была занята тростью, той самой, парадной, при помощи которой он сдерживал натиск Ники, не впуская её в свой дом.

«Какого чёрта эта девица здесь делает?» — вспылила Ника, видя, что Ван дер Меер подошёл к Виллемине и завязал разговор. Была бы она невестой Якубуса, то её приход был бы уместным, а так…

«Кэптен забыл о законной жене!» — с гневной силой вспыхнула внезапная мысль. Анника ему больше не нужна, и он озабочен поиском замены?

Ника взяла освободившийся у стены стул, поднесла его к столу и без стеснения подошла к мило беседовавшей парочке.

Разговор шёл о ракушках. Ван дер Меер говорил на французском языке: грамотно, бегло, уверенно. Указывал на раковину среднего размера:

— Её нужно приложить к уху, чтобы услышать шум моря, а в эту нужно подуть, чтобы услышать гудение морского ветра в мачтах, — перешёл к следующей.

— Простите, что вмешиваюсь, — Ника завладела их вниманием и без смущения посмотрела в глаза красавице. — Нас не представили друг другу, но я вас знаю. Вы невеста Якубуса, а я Руз — его сестра, — непринуждённо улыбнулась, пряча досаду за ничего не выражающим взглядом. Вблизи Виллемина казалась ещё красивее. — Он много рассказывал о вас. Спасибо, что пришли проводить моего брата в последний путь.

Кэптен наклонил голову к плечу, осмысливая услышанное.

Виллемина зарделась. Глянув на Адриана, опустила глаза и тихо сказала:

— Господин Якубус за всё время моего пребывания в Зволле был у нас дважды и ни разу не выказал своих намерений относительно меня.

«Тебе же это не мешало принимать от него дорогущие подарки?» — мысленно с раздражением бросила ей в ответ Ника. Сказала мягко, с долей снисхождения:

— Он ждал приезда вашего отца, чтобы просить вашей руки, как вы и договорились.

Не дав ей, заметно растерявшейся, вставить слово, готовое сорваться с чувственных губ, поспешно продолжила:

— Его последний подарок вам — какао-порошок для приготовления горячего шоколада, мы упаковывали вместе. Надеюсь, он пришёлся вам по душе. Я лично выбирала красивую упаковку и красную ленту. И тот… предыдущий подарок… — Ника тяжело вздохнула. — Сожалею о вашей утрате. В постигшем нас горе мы с вами едины.

Ван дер Меер посмотрел на Нику, затем на густо покрасневшую Виллемину.

— Да, безусловно, — еле слышно промямлила она. — Но я…

— Не беспокойтесь, — перебила её Ника. — Я никому ничего не скажу и вам не нужно соблюдать траур по погибшему жениху. Адриан свой человек, — она тронула его за предплечье и легонько сжала. — Думаю, он был в курсе ваших отношений.

Ника долгим взором посмотрела на Ван дер Меера. Разговор ему определённо не нравился. Под кожей щёк заходили желваки. Взгляд стал жёстким, пугающим.

Был он недоволен бесцеремонным вмешательством Руз или тем, что узнал о Виллемине, Нике всё равно. Пусть девчонка знает своё место. Впрочем, как и Кэптен. Забыл о своей любимой Аннике? Напомним!

— Мне нужно отдать тебе кое-что перед твоим отъездом к жене в Арнем, — сказала ему Ника. — Когда соберёшься уходить, найди меня. Это важно. И поешь, пожалуйста, отдохни. Я поставила для тебя стул, — кивнула за свою спину.

Знала, что никто не осудит раненого в ногу офицера, если тот сядет у стола и помянет погибшего друга. Спросила:

— Тебе составить компанию?

Конечно, он отказался, и Ника с чувством исполненного долга, довольная собой, не прощаясь с поникшей Виллеминой и больше не глядя на неё, направилась к группе, к которой примкнула госпожа Маргрит.

Мама стояла в обществе губернатора, судьи, тёти Филиппины, старшего бальи и господина Ван Ромпея. Исподтишка бросала на банкира настороженные взгляды, а он… Он наблюдал за её дочерью. И было в его глазах что-то странное, необъяснимое, от чего у женщины вспотели ладони, а по спине пробежал неприятнейший озноб.

Госпожа Маргрит осмотрела подошедшую дочь сверху вниз, взяла её под руку и отвела в сторону:

— Я видела, что ты беседовала с Виллеминой ван дер Ваал. Тебе обязательно следует с ней подружиться.

— Не получится, — ответила Ника бойко, отыскивая ангелоподобную деву, опустившую голову и с кислым выражением лица слушавшую свою дуэнью. — Не люблю предателей.

— Что? — в руке мамы усиленно завибрировало маленькое опахало из чёрных страусиных перьев, нагнетая воздух на её сильнее побледневшее лицо.

— Она ото всех скрывает, что была невестой Якубуса и траур соблюдать не собирается.

— Якубус не просил её руки, — возразила госпожа Маргрит. — Они не были помолвлены.

— Разве принимать дорогие подарки от мужчины не значит оказывать ему особые знаки внимания и подавать надежду на серьёзные отношения? Если бы сейчас кто-нибудь из мужчин подарил мне…

Ника замолчала и перевела удивлённый взгляд на банкира вдруг осознав, что совсем недавно приняла от него очень дорогое по нынешним меркам подношение. Она даже не подумала вернуть ему какао-порошок! Не важно, что Ван Ромпей годится ей в деды. Прежде всего, он мужчина. А вот обвинить Виллемину в предательстве она уже успела. Может быть, в этом времени одаривать дорогими подарками понравившуюся девушку ничего не означает?

Ника встретилась глазами с банкиром. Он заметно осунулся, ссутулился, плечи опустились, смотрел на неё с глубоко затаённой грустью.

«Он одинокий, добрый, пожилой, уставший человек, нуждающийся во внимании и общении», — еле заметно улыбнулась ему. Они неплохо поладили и присланный подарок — это всего лишь порыв его души, потребность сделать ей приятное, благодарность за интересно проведённое в её обществе время.

Отношение Якубуса к Виллемине имело другой оттенок. С его стороны всё было серьёзно, и девчонка об этом знала.

Госпожа Маргрит чувствительно сжала локоть дочери и тихо сказала:

— У господина Ван Ромпея пустая тарелка. Иди-ка, поухаживай за ним. Он столько для нас делает.

Ника перечить не стала. Подвернулся хороший момент поговорить с мужчиной без свидетелей и поблагодарить его за поддержку.

На организацию похорон ушли почти все сбережения мамы и Якубуса. Материальная помощь банкира — единственное, что поможет им продержаться некоторое время. Дальше их ждёт благородная бедность. Что удастся выкрутиться даже при жёсткой экономии, Ника уверена не была. Приезд будущего наследника недвижимости казался неопределённым и далёким.

Будто почувствовав её желание поговорить, Ван Ромпей сам шёл к ним.

Госпожа Маргрит поспешно отошла в сторону, присоединяясь к другой группе гостей.

Ника заглянула в почти пустую тарелку мужчины.

— Непорядок, — вскинула игриво брови. — Вам помочь с выбором?

— Помогите, будьте столь любезны, — неожиданно согласился он. — В еде мне показана рыба.

— В таком случае могу предложить вам жареного лосося с соусом. Рыбу принесла госпожа Бригитта, и она не может быть невкусной.

— Ну, если вы рекомендуете… — банкир смотрел на другой конец стола, где собралась группа мужчин, выбирая вино, обсуждая сорта, соревнуясь, кто знает больше.

Женщины перешли к сладкому.

Ника с облегчением отметила, что поминальный обед близится к завершению. Значит, скоро к ней подойдёт Ван дер Меер. Она нашла его глазами. Он разговаривал со старшим бальи и, судя по их виду, разговор выходил непростым.

Виллемина прощалась с госпожой Маргрит и выглядела подавленной. Слушала, что говорила ей хозяйка дома и украдкой бросала взгляды на Ван дер Меера.

Потеряв интерес к Виллемине, он стоял к ней вполоборота и проводить не собирался.

Ника воспрянула духом и переключила внимание на банкира. Всё шло как нельзя лучше.

Они подошли к заметно поредевшим на столе остаткам блюд. Опустевшие тарелки убирались своевременно.

Ван Ромпей отыскал среди оставшихся блюд жареного лосося.

— Выглядит отменно, — довольно причмокнул губами и провёл ладонью по завитым усам бородке-клинышку.

Ника забрала из рук банкира использованную тарелку, поменяла на чистую и положила на неё кусочек лосося.

— Соус? — спросила учтиво.

Мужчина не отказался. Ника взяла себе то же самое. Соус понравился. Кисло-сладкий, с умеренным ароматом сушёной вишни и едва ощутимым — гвоздики, он как нельзя лучше гармонировал с ярким вкусом лосося.

— М-м, вкусно, — прищурилась Ника от удовольствия. — Лососёвые — не просто полезная еда, а ещё и лекарство.

Ван Ромпей удивился:

— Вы сказали лекарство? — неспешно уводил деву к дальнему окну, где было безлюдно.

— Снадобье, — пояснила Ника. — Есть красную рыбу необходимо при нарушении пищеварения и проблемах с кожей, при выпадении волос и ломкости ногтей. Опять же при ухудшении зрения.

— Правда? — Ван Ромпей с нескрываемым интересом присматривался к собеседнице. — Своей осведомлённостью в разных областях жизни вы меня удивляете всё больше и больше. Госпожа Руз, откуда у вас столь обширные познания?

— Интересовалась как-то этим вопросом, — смутилась Ника, ставя себе на вид, что ей следует больше помалкивать и слушать банкира. Желательно, открыв рот от восторга. — Хорошо выглядеть, иметь здоровые волосы и ногти хотят не только мужчины, — улыбнулась она.

— Вижу, что вы чувствуете себя гораздо лучше, и мы может обговорить некоторые условия вашей поездки в Амстердам.

Он сделал паузу в ожидании реакции девы, но она молчала, внимательно его слушая. С воодушевлением продолжил:

— Думаю, вам с госпожой Маргрит на некоторое время следует остаться в Зволле и прийти в себя. А недели через две вы приедете и мы заключим сделку. У вас же есть… как вы изволили сказать… план? Не поделитесь им уже сейчас? Уж больно не терпится узнать, что вы надумали.

Ван Ромпей хитро прищурился, отвернулся к тёмному окну, пряча от посторонних глаз лукавую улыбку.

— Я бы хотела заняться похоронным бизнесом, — сказала Ника, рассчитывая на адекватную реакцию мужчины на необычное предложение.

По тому, как он замер и в его руке накренилась тарелка, которую она успела подхватить и поставить на узкий подоконник, поняла, как глубоко заблуждалась.