Ненаследный сын императора. Часть 2. Смута

Глава 37

С трудом отцепив от себя ревущую жену, я поручил охране проводить её в личные покои, а сам отправился в свой кабинет. Взгромоздившись на край стола, я ожесточенно крутил в руках вычурное позолоченное перо и напряженно размышлял. Разрозненные кусочки мудреного паззла, попадавшиеся мне то тут, то там, начали потихоньку складываться в цельную картину. И картина, надо сказать, вырисовывалась отвратительная.

Я ни на долю секунды не поверил, что Громов, даже будучи вне себя от злости, мог убить Тараканова вот так — глупо, нагло, вызывающе. Учитывая острый ум канцлера и его богатый опыт в интригах различного толка, такое предположение казалось даже оскорбительным. Не того сорта он человек, чтобы бездумно рисковать всем— собственным положением в обществе, будущим своей семьи — ради убийства не имеющего особого веса при дворе князя. Да, в последнее время они конфликтовали, но докажи Громов свою правоту обещанными документами — и его победа была бы неоспорима, противник повержен и унижен. Значит, была веская причина напасть на Валентина Михайловича. И приходится признать, без Марго здесь явно не обошлось. Но вот зачем ей это? Перед моим внутренним взором по-прежнему стояло лицо Громова, когда он услышал ее обвиняющие слова. Чего в нём было больше — удивления? Негодования? Презрения?

Позвонив в колокольчик, я вызвал секретаря. Как бы там ни было, а сложившуюся патовую ситуацию с Громовым нужно было разруливать, и делать это как можно быстрее. Поморщившись от вызывающе жизнерадостного трезвона колокольчика, что так не вязался с моим настроением, я вдруг вспомнил свистящий шепот канцлера — надо было удавить тебя, когда была такая возможность… Только мы двое знали истинный смысл этих слов, только я их услышал. Вошедший секретарь отвлёк меня от раздумий. Я обратился к нему:

— Подготовьте указ об освобождении Громова Владимира Алексеевича с занимаемой должности канцлера Российской империи. Дела пусть передаст своему заместителю. После передачи должности вход во дворец для любого представителя рода Громовых без особого на то моего личного распоряжения запрещен.

Дождавшись, пока секретарь, тщательно скрывавший своё изумление, выйдет, я вновь позволил своим мыслям пуститься вскачь. Конечно, спускать это дело на тормозах нельзя. Сразу же пойдут слухи, что во дворце можно безнаказанно совершать убийства. Да и очень соблазнительным кажется шанс убрать того, в чьих руках кроется тайна моего происхождения… Но с другой стороны, авторитет Громова — как внутри страны, так и за ее пределами — поистине огромен. Казни я его сейчас, руководствуясь столь сомнительным доказательством вины, как голословное утверждение императрицы… Слова чужестранки, не успевшей завоевать хоть какого-нибудь расположения со стороны и высшего света, и простонародья, против слов князя, главы древнего и уважаемого русского рода… Да тут пахнет бунтом! Благородные семейства с многовековой историей не потерпят унижения и попрания прав одного из их круга. А если он, вдобавок, успел или успеет поделиться с кем-то из них нашей совместной тайной? Долго ли я удержусь на троне? Стоит лишь поползти слухам. А потом одному из князей взять в жены одну из моих сестер… И вполне возможно, что вскоре состоится государственный переворот. И бог бы с ней, с этой властью, пока она мне не принесла ничего, кроме головной боли и проблем. Но вряд ли мне позволят с извинениями вернуть корону и удалиться в памятное южное поместье принимать морские ванны и читать в перерывах книги. А до тех пор, пока мой титул равноценен моей жизни, я буду цепляться за него зубами и когтями!

А значит, что? Значит, будем пока тянуть со следствием, а Громов пусть так сидит в поместье, и носа не кажет, пока все не уляжется.

Но все-таки — какое ко всему этому делу имеет отношение Марго? И дураку ясно, что убийство спровоцировала она, но зачем, зачем?!!!

Отбросив злополучное перо в сторону, я решительно вскочил и отправился к единственному независимому (на мой взгляд) свидетелю, что мог бы пролить свет на это дело. Мне не хватало малости, чтобы восстановить ход сегодняшних событий, и я надеялся, что Тэйни предоставит мне эту малость…

Резко распахнув дверь в её комнату, я натолкнулся на тяжёлый взгляд индианки, растянувшейся на неведомо откуда взявшейся медвежьей шкуре, брошенной на пол у жарко растопленного камина… Внешне сохраняя мрачное выражение лица, я все же невольно залюбовался тем, как играют отблески пламени на её смуглой обнаженной коже. В её глазах мелькнула искра самодовольства, нарочито медленно она лениво потянулась всем телом, соблазнительно качнув грудью, прикрытой лишь тонкой тканью рубашки. Словно загипнотизированный, я шагнул к ней, уже представляя, как наполняю ладони этой желанной тяжестью и упругостью… Тут в моей голове раздался предупреждающий рык, с моих глаз словно спала пелена. Опустившись рядом с Тэйни, Я приподнял её подбородок пальцем, но вместо того, чтобы впиться в её полные губы поцелуем, угрожающе сощурил глаза и выдохнул:

— Ты — мои глаза! — в её взгляде пронеслось легкое разочарование, сменившееся напряженным вниманием. Она сквозь зубы повторила:

— Дочь леса — твои глаза…

— Ты — мои уши!

— Дочь леса — твои уши…

— Говори, Тэйни! Что там произошло?

— Старый лев думал, что и дальше может безнаказанно охотиться в чужой саванне. Но молодая тигрица поставила его на место, — пожала плечами она.

— То есть, конфликт спровоцировала Марго? — на всякий случай уточнил я, хотя, научившись разбираться в ее аналогиях, был в этом уже уверен. — Но зачем?

— Он — угроза. — ответила она, серьезно глядя мне в глаза. — Тебе, мне… Но не ей. Ей лишь помеха. Вовремя мяукнув, она столкнула лбами двух старых самцов. Теперь один убит, а второй лишился зубов и более не опасен.

— Помеха?

Но она уже развалилась на шкуре, довольно щурясь на жаркое пламя, всем своим видом показывая, что сказала все, что мне нужно было знать. Искоса бросая на меня лукавые взгляды, она следила за мной, периодически оглаживая свое тело. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что не думаю о проблемах, а просто слежу за ее руками. Встряхнув головой, отбрасывая так некстати проснувшиеся похотливые мысли, я вышел, успев услышать ее разочарованный вздох. Пока не время, но ночью я к ней наведаюсь. А сейчас мне предстоит еще один разговор.

Вернувшись к себе, я приказал позвать Светлану Оленину. Паззл, как мне казалось, практически сложился, но нужен был завершающий штрих.

Глядя на тут же прибывшую девушку, я горячо благодарил всех богов за то, что с ней можно обойтись без длительных прелюдий и ритуальных танцев. Кивнув ей на кресло, я коротко бросил: — Рассказывай.

Понимая, что мне сейчас не до шуток, она поведала, что нас, видимо, подслушивала Марго. О её поспешном бегстве фрейлинам со смешками рассказали гвардейцы, а те все же сочли нужным донести, казалось бы, незначительные сведения до слуха обер-гофмейстерины… Как и то, что после этого досадного недоразумения поведение императрицы разительно переменилось. Будто она получила какую-то важную информацию и теперь решила ей воспользоваться. Но что такого она могла почерпнуть из нашего тогдашнего разговора со Светланой? Или ее настолько встревожила судьба ее фрейлины? Да нет, бред. Но что тогда?

Я начал рассуждать логически… Предположим на миг, что это она спровоцировала конфликт. Хотя чего предполагать, это и так ясно. Что ей это дало?

Убийство Тараканова, который был связан с масонами и был ярым лоббистом идей англичан при дворе, не могло ей принести пользу. Хотя, возможно, именно он обеспечивал канал связи с английской разведкой, а Марго просто решила обрубить все концы, заодно подставив Громова?

Хорошо, пусть так. Но с канцлером они же вроде нашли общий язык? Он ее защищал, они даже что-то решали вместе… Откуда вдруг взялось желание от него избавиться? С какой целью? Ослабить его, удалив от двора сильного человека? Ослабить государство накануне возможной войны? Так, а вот это уже ближе к истине… Или нет? А если, ну чисто теоретически, она хочет править одна, а он мешает воплотить честолюбивые планы?.. Ведь раньше её одолевали такие желания. А если Тараканов ей способствовал в достижении этих целей, а Громов начал копать в этом направлении? И тут, поняв, что министр на грани провала, а попав в жесткие руки Тайной Канцелярии, без сомнения, потянет и её на дно, она разыгрывает такую сложную комбинацию? Одним махом уничтожить потерявшего доверие союзника, устранить опасного противника — как для нее, так и для её соотечественников…

Значит, вот какая у нее цель. Расшатать трон, избавившись от преданных ему людей, ослабить государство. И когда начнется война, а в том, что она близка, сомнений уже нет, с поддержкой англичан устроить переворот и самой занять трон. Сыро и очень притянуто за уши, но похоже на правду. Значит, оставляем эту версию рабочей и делаем ответный ход. Высылать ее нельзя, она носит под сердцем будущего наследника, но необходимо по максимуму ограничить все её контакты, неусыпно следить за каждым шагом. После рождения ребенка отправить в закрытый монастырь. Пусть там отмаливает грехи. На родину ее я теперь не отпущу, слишком уж много знает, развод невозможен по тем же причинам. Мелькнула подленькая мыслишка — удавить ее по-тихому после родов, но я ее поспешно отбросил. Я не такой кровожадный, каким, возможно, меня видят люди…. Но сначала нам все же стоит поговорить. Сейчас как раз пришло время раскрыть карты. Не хочу больше недосказанности. Тем более, теперь Марго ничем мне навредить не сможет. Жаль, мы могли бы быть отличной парой, но не сложилось…

Быстрым шагом направляясь в покои императрицы, я прокручивал в голове предстоящий разговор. На то, что Марго придет в совершенную ярость, мне совершенно наплевать. На то, что она, естественно, будет все отрицать, тоже. Домой я ее не отпущу. Значит, говорим жестко, четко и по существу. Отговорки не принимаем, на слезы не реагируем.

Зайдя к ней и проигнорировав фрейлин, которым знаком приказал удалиться, я присел на кресло и немигающим взглядом уставился на нее. Выдержав всего пару минут, она вдруг стала сильно нервничать, но потом с видимым усилием взяла себя в руки и с ответным вызовом в широко распахнутых глазах уставилась на меня.

— Я задам тебе только один вопрос- зачем?

— А затем, что я все знаю! Я слышала ваш разговор с этой шлюшкой Светланой!!! — к моему удивлению, она даже не стала отпираться, сразу же перейдя в нападение, но вот причина?.. Я медленно произнес, пытаясь уложить эту информацию в своей голове:

— Ты так расстроилась из-за участи своей глупой гулящей фрейлины, пытавшейся обвести вокруг пальца одного из русских аристократов, что решила убрать с дороги двух видных чиновников Империи?! А после решила, что сможешь захватить, и главное, удержать власть?!! На чью помощь ты рассчитывала?!!!

— А причем тут фрейлина? — опешила она. — Ты обсуждал со своей карманной графиней, как лишить меня ребенка, а меня выслать обратно в Англию…Вы что, говорили не обо мне?!! — она уставилась на меня с растерянным видом. На её хорошеньком личике отражалась вся буря эмоций, что охватила её. С нарастающим ужасом она вглядывалась в меня, читая правду в моих безжалостных холодных глазах.

— Мадам! — поднялся я, глядя на неё точно так же, как несколькими часами ранее Громов — с презрением и жалостью. — Лимит моего доверия к вам исчерпан, вы не вызываете во мне никаких чувств, кроме омерзения и гнева. С этого момента для меня вы больше не жена. Все общение с внешним миром для вас закрыто. После рождения ребенка, остаток своей жизни вы проведете в монастыре, каясь во всех прегрешениях, которыми отяготили свою душу. Не смею вас больше беспокоить.

Коротко поклонившись, я вышел за дверь, и тяжело дыша привалился к стене, а в моих ушах все ещё звенел ее отчаянный крик, полный горя. Стерев выступившую испарину со лба, я приказал страже позвать Светлану, которая приставит к Маргарет фрейлину из своего доверенного круга. Еще не хватало, чтобы эта дура на себя руки наложила! А до того момента велел никого к ней не пускать. Чувствую, действия этой идиотки еще долго будут аукаться для Российской Империи.