Неправильный боец РККА Забабашкин

Глава 14 Странные новости

Новгород

Группа армий «Север». Штаб пехотной дивизии вермахта

От ужина командира пехотной дивизии генерала Ханса Фридриха Миллера отвлёк вошедший в личную комнату адъютант, который доложил, что на приём, по срочному делу, просится полковник Гальдер.

Миллер вздохнул, отодвинул тарелку, встал и, поправляя пуговицы на мундире, прошёл в помещение, которое предназначалось для совещаний штаба.

Не прошло и минуты, как перед ним, вытянувшись во фрунт, стоял командир одного из его полков.

Посмотрев на запыхавшийся, взмокший вид своего отдавшего приветствие подчинённого, генерал приподнял бровь и, сняв монокль, спросил:

— Что с вами? На вас буквально нет лица.

Но ответить тот не успел, так как дверь приоткрылась, и в дверь заглянул заместитель Миллера, полковник Отто Кёлер.

— Входите Отто, — одобряюще кивнул генерал и, переведя взгляд на ранее прибывшего, спросил: — Так что там у вас случилось, Гальдер, что вы меня оторвали от приёма пищи?

— Господин генерал, — задыхающимся голосом стал докладывать подчинённый, — русские взяли Троекуровск.

Эти слова прозвучали, словно гром среди ясного неба, и они настолько ошеломили штаб, что в первое время никто из присутствующих ничего вымолвить не смог.

Однако первое ошеломление прошло, и Миллер переспросил:

— Вы, вероятно, ошибаетесь, Гальдер. Вы хотите сказать, что русские предприняли контратаку и отбили нами недавно занятый Новск?

— Нет, господин генерал. Я имею в виду именно Троекуровск. Мы не знаем, как это произошло. Но исходя из радиограммы, что нам сумел передать радист, находящийся в расположенном там отделении военной полиции, русские взяли город, появившись из ниоткуда.

— Что значат ваши слова? Ниоткуда — это откуда? — не понял генерал и, нахмурившись, недовольно произнёс: — Высказывайтесь яснее, полковник!

Гальдер нервно вздохнул и, чуть пожав плечами, вынужден был признать:

— Господин генерал, нам это пока неизвестно. Известен лишь факт, что русские владеют городом.

— Русские⁈ Владеют городом⁈ — передразнил его Миллер и напомнил: — Несколько часов назад Гельдер, вы мне докладывали, стоя на этом же самом месте, на котором стоите сейчас, про каких-то комиссаров, от которых вы победоносно освободили Новск. Уж не они ли это были⁈

Подчинённый сглотнул, наморщил лоб и неуверенным тоном негромко констатировал:

— Нам это тоже неизвестно. Но есть предположение, — генерал посмотрел на него с интересом, и полковник, вытерев платком взмокший лоб, озвучил пришедшую на ум мысль: — Возможно, это были партизаны.

От этих слов брови генерала взлетели вверх.

— Это что ещё за новость? Какие к дьяволу партизаны? Откуда они взялись?

— Не знаю, господин генерал, — признался полковник. — Но факт остаётся фактом — город взят неприятелем. А раз так, то количество противника не могло быть маленьким, иначе бы они не уничтожили нашу пехотную роту и взвод полевой жандармерии, что там были расположены. Все города вокруг заняты нашими частями. Парашютного десанта не было. Прорыва линии фронта тоже. А это значит, что такую операцию могло провести только хорошо вооружённое воинское соединение, численностью не менее полка. А раз все близлежащие города полностью находятся под нашим контролем, то это соединение могло прятаться только в лесу. Вот и получается, что это формирование в самый неподходящей момент неожиданно встало на путь партизанской борьбы с нашими войсками.

— Варвары, — покачал головой генерал и, подойдя к стене, посмотрел на висящую карту боевых действий.

Получалась очень плохая картина. Фюрер требовал немедленного и решительного наступления на Ленинград. И до этого момента не вступавшее в бой соединение противника, орудующее в тылу, могло смешать все карты. Теперь нельзя было спокойно и без оглядки назад армиям сосредоточиться на наступлении, если важнейшие для этого коммуникации (пути подвоза провианта, оружия и боезапаса и т.д.) находились под угрозой.

Конечно, была вероятность того, что напавшие на город отряды противника были не свежими частями, а сформированы из различных разбитых ранее дивизий. Но даже если это было и так, то это ровным счётом ничего не меняло и опасности не только не снижало, а наоборот добавляло. Ведь в этом случае, приходилось иметь дело не с новичками, а с обученными и хорошо подготовленными бойцами, нюхавшими порох.

«По-другому и быть не может, ведь довольно большой город был захвачен фактически молниеносно», — пришёл к нерадостной мысли генерал.

Обдумав всё это, он подошёл к стоящему на столе телефонному аппарату. Хотел было дать указание, чтобы его соединили со штабом группы армий «Север» для доклада о нештатной ситуации. Но в последний момент остановился, так и не сняв трубку. А всё потому, что вспомнил о ранее полученной лично от фюрера радиограммы, в которой тот упоминал о важности направления Новгород — Чудово.

Сейчас генералу стало очевидным, что как только он доложит в штаб группы армий «Север», его доклад сразу же будет передан на самый верх и, очевидно, вызовет бешенство у вышестоящего начальства и в том числе, вполне возможно, что и самого Гитлера.

Такой провал ему никто не простит.

«В лучшем случае, с позором отправят в отставку. А вот в худшем…»

О худшем даже думать Миллеру не хотелось. А потому ситуацию необходимо было срочно исправлять.

И генерал решил действовать:

— Немедленно пехотную роту из Чудово направить на штурм Троекуровска. А им в помощь, выдвинуть с места постоя бывший полк Рёпке. Хватит им отдыхать. Пусть реабилитируются за прошлые поражения.

— Возможно, этих сил окажется недостаточно, — услышав приказ, предположил до этого молчащий полковник Кёлер.

— Это мы узнаем, когда получим разведданные и возьмём пленных, — парировал генерал.

Вообще, он был согласен с логичностью предположения своего заместителя. Но дело было в том, что он не мог и не хотел сейчас, до получения полной информации о противнике, передвигать все свои войска в противоположную сторону от линии боевого соприкосновения. Миллер небезосновательно предполагал, что такое передвижение не останется незамеченным и вызовет в дальнейшем проблемы с командованием.

Но такое предложение явно Кёлеру не понравилось. Было видно, что он не полностью согласен с генералом.

Миллер не хотел сейчас вступать с заместителем в ненужный спор. И уж тем более он не хотел, чтобы его подчинённый что-то донёс наверх.

Поэтому ему пришлось «на ходу» придумать ещё одно объяснение.

— Если противника там окажется много, то нанесём удары авиацией и подтянем необходимое количество войск из Новгорода и Чудово, — и, видя что недовольные складки на лбу полковника разгладились, добавил: — И ещё, как только рассветёт, необходимо будет сразу же провести авиационную разведку!

— Будет сделано, господин генерал, — щелкнув каблуками, произнёс полковник Отто Кёлер.

А Миллер, посмотрев на телефонный аппарат, вновь задумался о правильности своих действий и возможном алиби в случае, если в штабе группы армий «Север» узнают о сокрытии информации.

По замыслу генерала, в том случае, если ему позвонят из штаба и спросят, почему он не доложил о внештатной ситуации, он скажет, что не мог этого сделать, потому что не было подтверждённых данных. И он собирался оповестить командование, когда эти самые данные появятся. А пока же он предпринял все необходимые меры и самолично решал эту небольшую проблему.

«Да она и не может быть большой, потому что большие соединения русских попросту не могли бы скрываться в лесах, пока немецкие войска захватывали города. Они бы обязательно проявили себя, ибо сто процентов получили бы приказы от своего командования идти на помощь обороняющимся войскам в городах Новгород, Новск, Троекуровск, Листовое, Прокофьево, или Чудово. А раз они себя не проявили, то значит количество их невелико. Значит и выделенных для купирования проблемы с Троекуровском сил должно хватить», — принял решение Миллер и, посмотрев на Гальдера, произнёс:

— Вы свободны.

Но тот не ушёл, а вытянулся по стойке смирно и сказал:

— Господин генерал, разрешите мне пойти в Троекуровск и уничтожить противника.

— Не разрешаю, — покачал головой Миллер, который не собирался объяснять подчиненному о нежелательном несогласованном с вышестоящим командованием перемещении войск в обратном направлении. — Занимайтесь своими делами.

В дверь неожиданно постучали.

«Кто бы это мог быть? Неужели арест за провал важного направления⁈» — вздрогнул всем телом генерал и, помня об алиби, потянулся к трубке, тем самым показывая подчиненным, что как только услышал информацию, сразу же собирался о ней доложить.

Но, к всеобщему удивлению, в помещение вошёл адъютант, который до этого момента всегда входил без стука.

— Что случилось, что вы решили постучать⁈ — враз осипшим голосом поинтересовался Миллер, чувствуя что сердце вот-вот вырвется из груди.

— Прибыл командир подразделения войсковой разведки, — доложил адъютант. — Он обладает очень важными сведениями и просится на доклад. Говорит, дело очень важное и касается города Троекуровск.

Все находящиеся внутри переглянулись.

— Пустите его, — через пять секунд произнёс генерал и, вновь убрав руку от телефона, облегчённо выдохнул: — Может быть, он сможет прояснить, какого чёрта там происходит⁈

Майор Ланг вошёл, отдал приветствие и тут же доложил, что по новым полученным сведениям, находящийся в тылу город взят освобождёнными пленными.

— Пленными⁈ — синхронно удивились штабные офицеры.

— Да! — чётко подтвердил тот. — Из Троекуровска в Новск добралось несколько наших солдат, и они рассказали, что именно пленные, освободившись из лагеря, что был за городом, атаковали город, а затем и наш гарнизон, укрывшийся в местной больнице. И еще, они сказали…

Тут майор замялся.

Видя это и не желая, чтобы хоть что-то в этом деле было сокрыто, генерал рявкнул:

— Не надо подбирать слова. Выкладывайте всё как есть. Сейчас важна каждая деталь!

Майор ещё чуть помялся, но под напором выжидательных взглядов уставившихся на него высших чинов, всё же решил рассказать о полностью абсурдной новости:

— Выжившие солдаты видели, что огонь по нашим парням вела мумия.

После этих неожиданных слов в помещении штаба повисла гробовая тишина.

Через долгую минуту её нарушил генерал. Он усталыми, тяжёлыми шагами, подошёл к шкафу, открыл дверцу, налил себе стакан шнапса и, подняв голову вверх, словно бы обращался к небу, громко выкрикнул: — Богом забытый Новск, точно такой же проклятый третьесортный Троекуровск, школа снайперов, тринадцать мистических сапог, место затерянного Грааля, невесть откуда взявшиеся партизаны, какие-то неведомо как освободившиеся военнопленные, человек без лица, а теперь вот ещё и египетская мумия! Oh mein Gott! Oh mein Gott! Зачем мне всё это?!?!?!?

И залпом выпил, не оставив на дне гранёного стакана ни капли.

Северо-западный фронт. Штаб советской армии

День выдался тяжёлый. Немцы давили и сосредотачивали силы под Чудово. С каждым часом становился понятен замысел противника, который не повернул к Москве, а направил все свои силы на Ленинград. Сейчас командованию нужно было понять, каким станет положение на фронте после того, как противник ударит по наспех создаваемой обороне под городом Любань.

Именно этот вопрос сейчас обсуждался в штабе армии, когда открылась дверь, и в помещение вошёл радист, держащий в руке радиограмму.

Он передал её начальнику штаба генерал-майору Тишину и ушёл. А генерал-майор, прочитав её, ничего не говоря, удивлённо посмотрел на своего начальника, затем потёр рукой глаза, словно бы стараясь прогнать сон, вновь прочитал текст и недоумённо произнёс:

— Э-э, это от подполья Троекуровска.

— Что там? — оторвался от карты командующий армией генерал-лейтенант Семёнов и тут же удивился: — Зачем они себя обнаружили? Зачем вышли на связь так рано? К чему они подвергают свою группу неоправданному риску? Город же взят немцами, и там наверняка работает радиоразведка, контрразведка и тому подобные.

— Владимир Леонидович, в радиограмме говорится, что город освобождён, — сам не веря в свои слова, негромко пояснил заместитель.

— Как освобождён⁈ Кем⁈ — был крайне удивлён услышанным командарм.

— Судя по всему, частями дивизии Неверовского.

— Кем, кем⁈ — ещё больше удивился генерал-лейтенант и напомнил: — У него же частей никаких нет. Ты же сам мне докладывал об этом. Говорил, что у него осталось около пятидесяти человек личного состава, среди которых более половины было ранено. Ведь так?

— Э-э, да — так.

— А раз так, значит — это какая-то ошибка. Уточните.

В помещение штаба, для проверки немедленно был приглашён радист, принявший радиограмму. После вопроса о тексте был получен всеобъемлющий ответ, в котором младший лейтенант заверил, что почерк передающего знает и никакой ошибки быть не может.

— Может быть это радио-игра? Возможно, радист раскрыт и сейчас передаёт те сведения, которые ему приказывает Абвер? — был задан резонный вопрос радисту.

Тот лишь пожал печами и доложил, что условленной пятисекундной паузы между текстом и подписью не было. А именно она являлась условным кодовым знаком, который говорил о том, что подпольщик раскрыт и работает под контролем.

— Не думаю, что с той стороны смогли бы так быстро вычислить эту хитрость, — закончил свои мысли младший лейтенант.

Когда его отпустили, то начштаба посмотрел на командующего и, подойдя к карте, ткнув пальцем в Троекуровск, произнёс:

— Остатки дивизии Неверовского обороняли Новск. Ещё вчера они были там и впоследствии противник их разбил. А теперь каким-то чудом они умудрились отбить Троекуровск⁈ Воля ваша, Владимир Леонидович, но это что-то уже за гранью понимания.

Командующий армией согласно кивнул и задумчиво произнёс:

— По прямой, расстояние между городами, около четырёх километров. Это конечно, относительно немного. Вот только не могли бойцы Неверовского пройти этот путь и, не встретив по дороге немцев, беспрепятственно занять город.

— Вот именно — абсолютно непонятно как такое могло произойти⁈ — согласился с ним генерал-майор.

Дверь вновь открылась.

— Новая радиограмма, товарищ командующий! — доложил радист, протянув листок Тишину, и вышел.

— Читайте! — то ли попросил, то ли приказал Семёнов.

'Штабу фронта. В связи с гибелью комдива Неверовского командование дивизией беру на себя.

Селиванов'.

Начальник штаба армии зачитал короткое послание, положил радиограмму на стол и расстроенно сказал:

— Значит, полученная ранее информация была верной. Неверовский погиб.

— Толковый комдив был. Грамотно оборону организовал и немцев расчихвостил хорошо. Жаль, что так вышло, — тоже расстроился командарм, а потом тяжело вздохнул и, показав на радиограмму, сказал: — Но это не отменяет ранее заданный вопрос. Пусть не Неверовский командует, а подполковник Селиванов — всё равно. Откуда у него силы на взятие города?

Ответить командарм не успел.

Радист вновь вошел, опять держа лист бумаги.

— Ещё одна.

Начальник штаба, вновь взял листок и сразу же зачитал текст:

'Штабу армии. Из-за отсутствия связи, вынуждены принимать решения, исходя из складывающейся обстановки. Поэтому будем ориентироваться на последний приказ штаба. По соображениям секретности более конкретно сказать не могу. Надеюсь на понимание. Начинаю выполнение последнего полученного приказа. Просьба поддержать огнём.

Селиванов'.

Услышав текст, командующий на мгновение задумался. Потом посмотрел на начштба и немного удивлённо поинтересовался:

— Э-э, Виктор Николаевич, гм, а какой у них был последний приказ, что они получали?

— Могу предположить товарищ генерал-лейтенант, что Селиванов имеет в виду приказ об обороне города, — ответил тот.

— И ты хочешь сказать…

— Да, Владимир Леонидович, скорее всего, Селиванов собрался идти на Новск.