Неправильный боец РККА Забабашкин

Глава 25 Кто в лес, кто по дрова

Уладив опасную ситуацию и отправив артиллеристов в нужную сторону, огляделся. К школе подъехали две телеги и на них стали размещать раненых и какие-то чемоданы и тюки.

Командовала начмед, а рядом с ней стоял и принимал доклады Воронцов.

Подошёл к нему и спросил:

— Апраксина-то не забыли?

— Нет, сейчас принесут, — покачал головой тот.

— Хорошо. Слушай. Я пока суть дела, пойду, залезу на крышу какого-нибудь дома. Посмотрю, что да как. Может, подстрелю кого-нибудь. Только…

— Садовского дать не могу. Он у меня на поручениях. По позициям бегает и оповещает, — перебил меня лейтенант госбезопасности.

— Ладно, — пожал плечами я. — Но я хотел попросить винтовку и патроны.

— А, да, твою же забрали и почистили, — кивнул Воронцов. Сказал Анне Ивановне, что сейчас придет, и мне приказал следовать за ним.

Вернулись в задание школы, прошли по коридору, Воронцов достал ключи и открыл дверь одного из кабинетов, сказав:

— Это мы приготовили для тебя, рассчитывая, что вновь засаду в лесополосе организовывать будем. Вот тут и собрали все, чтобы тебя обеспечить.

В помещении, кроме школьных парт и стульев, в углу лежал небольшой арсенал: два вещмешка, десяток гранат, два нагана, три винтовки системы Мосина и ящик патронов к ним.

— Бери что нужно, а остальное погрузим в телегу. С собой заберём, авось пригодится. Сейчас бойца сюда пришлю. А ты давай, как начнёшь стрелять, не увлекайся. Отпугни их, если сможешь, заставь залечь и дуй в лес. Не задерживайся. Пять минут работы и бегом нас догонять! — перед тем, как выйти, он обернулся, посмотрел на меня и как-то с грустью сказал: — Береги себя.

— И ты, — ответил я своему боевому товарищу.

Воронцов был хорошим человеком. Мы с ним, за то время, пока я нахожусь здесь, буквально прошли огонь и воду. Мне было бы очень жаль, если бы он погиб в предстоящем отступлении.

Но сейчас не было времени для полного осмысления всей глубины происходящей вокруг трагедии. Сейчас я должен был сражаться, а потому сосредоточился на главном — предстоящей работе.

Как только за чекистом закрылась дверь, я открыл цинк (ящик с патронами) и принялся перекладывать его содержимое в первый, попавшийся под руку вещмешок.

Через пару-тройку минут я уже был у здания, которое ранее наметил для снайперской позиции.

Это был трёхэтажный двухподъездный дом. Поднялся наверх и через чердак вылез на крышу. С неё открывался достаточно неплохой вид на все окрестности Новска. Посмотрел на дорогу, идущую со стороны Чудова. Она была забита огромным количеством техники, которая двигалась в нашем направлении. Сейчас она находилась от нас на расстоянии около трёх километров. А это означало, что пока прицельно работать по ним я не мог. А жаль!

Танки, бронетранспортёры, грузовики. Это была лишь часть всеобъемлющей беды, что приближалась к нам с востока. Другая её часть, сотни шеренг солдат Вермахта, не обращая внимания на грязь и дождь, шла по полям. Их было не просто много, им не было числа.

Обернулся и посмотрел на запад. Со стороны Троекуровска было всё тоже самое. К Новску также двигалось большое число техники, а все поля были усыпаны пехотой противника.

Эта часть войск уже подошла на дистанцию около двух километров от нас и почему-то стала останавливаться.

«И чего мы ждём? Почему не атакуем? Хотите синхронизировать атаку с атакующими с востока? Ну, вам виднее. А пока вы тормозите, вами займусь я», — сказал себе я, закрывая левый глаз.

Дистанция для поражения была почти предельная. Но ранее я уже работал на два километра, и у меня вполне себе неплохо получалось. Надеялся, что и сейчас удача меня не подведёт.

Найдя подходящую цель, сказал: — На западном фронте без перемен, — и открыл огонь по танку, что двигался в колонне первым.

Но остановить его было сложной задачей. Panzerkampfwagen IV удалось вывести из боя только со второй обоймы, когда были уничтожены все триплексы.

Танк встал, а за ним остановилась и вся колонна.

На пытающийся его объехать сбоку второй танк пришлось потратить тоже немало патронов. Но всё же мне также удалось уничтожить его триплексы, и танк, сделавшись слепым, остановился.

Два перегородивших дорогу танка, создали непреодолимое препятствие для другой техники. Тем более, подбитые в предыдущих боях остовы бронированных монстров дорожную обстановку затрудняли ещё больше.

Удовлетворившись затором, колонну решил пока оставить, сосредоточившись на пехоте, что шла по полям. А шло её просто немерено. Казалось, достаточно было просто, даже не метясь, стрельнуть в ту сторону, и пуля обязательно нашла бы свою цель, в кого-нибудь да попав.

Пожалев, что не имею бесконечное число боеприпасов, бесконечного количества времени, и хотя бы одного помощника, приступил к прореживанию врага в данном направлении.

Занимался этим около минуты и, отправив на тот свет не менее сорока пехотинцев, понял, что толку от этого нет. Как шли они вперёд, так и продолжали идти.

— Н-да, — расстроенно вздохнул я, убедился что колонна так и продолжает стоять и отвернулся, вновь обратив свой взор на восток.

А с той стороны света, к этому времени, техника уже подъехала в зону досягаемости моей винтовки.

Тут на дороге подбитой ранее брони не стояло, а потому колонна неслась на предельной скорости. Впереди, разумеется, мчались танки.

Стал пробовать их остановить, чтобы дать хоть немного времени нашим людям для эвакуации.

Однако тут было ещё сложнее, чем с западной колонной. Попасть в триплексы танку, мчащемуся со скоростью сорок километров, было очень непросто. Удалось мне это сделать, только выпустив в бронированную цель не менее пятнадцати патронов. В моём положении это было чистое расточительство. Но всё же я надеялся, что остановив первые танки, сумею создать пробку, которая не позволит немцам на скорости войти в город.

Но, увы, моя задумка не получилась. Водители танков оказались хитры.

Как только были на первом танке уничтожены все триплексы, он, к моему удивлению, не остановился, а, чуть снизив скорость, продолжил двигаться вперёд.

Меня это вначале удивило, а потом я понял, что механик-водитель, очень вероятно, как только начал терять обзор, выровнял машину по какому-нибудь ориентиру, типа здания впереди, снизил скорость и теперь вслепую просто ехал по прямой дороге. Ему, по факту, и не надо было смотреть. Тяжёлая бронированная гусеничная машина, даже полностью ослеплённая, пёрла себе и пёрла вперёд.

Видя, что танк замедлился, а может быть, получив информацию от радиста по рации, другие танки колонны стали обгонять плетущейся танк слева.

Боясь дать прорваться врагу, расстрелял триплексы того танка, что первым шёл на обгон.

Panzerkampfwagen III, а это был именно он, получил изрядную долю попаданий и потерял видимость через триплексы. А вскоре тоже сбросил скорость, стал ехать рядом с первым танком.

Движение колонны сильно замедлилось километров до десяти, но она всё равно продолжала неумолимо двигаться вперёд.

«Эх, жалко, заминировать там не успели. Сейчас бы там рвануть было бы очень неплохо и крайне результативно. Но, увы, не хватило времени для добрых дел», — подумал я и приступил к расстрелу цепей пехоты, что наступала по тому фронту.

Тут, как и ранее на западном фланге, стрельба тоже не принесла должного эффекта.

Да, наступающие несли потери, которые в любое другое время можно было бы назвать существенными. Вот только для идущих на нас армий, это была капля в море. А потому двигающиеся следом просто переступали через тела павших и шли вперёд.

Видя всю бесперспективность действий, я прекрасно понимал, что своими укусами такую армаду мне не остановить. Но пока продолжал вести огонь, прикидывая в уме, через какое время мне пора будет сваливать?

Решил ещё выпустить пять обойм и уходить в лес.

Но при перезарядке больная рука подвела, и я уронил одну из обойм из вещмешка на крышу.

Пять патронов улетели с крыши вниз, а я, чертыхнувшись, оторвался от прицела. И в этот момент, словно бы что-то почувствовав, посмотрел на запад. Колонна продолжала стоять. Пехота продолжала идти. Вроде бы всё было, как и прежде. Но я чувствовал, что что-то изменилось. Сфокусировал зрение и обратил внимание на небо на горизонте и аж рот открыл. Оно и до этого было серым от туч, а сейчас стало полностью металлическим. Только не от туч, а от самолетов, что летели в сторону Новска.

Теперь стало понятно, почему не спешили атаковать ни пехота, ни танки. Они просто дожидались, пока люфтваффе сделает свою работу. Работу, после которой им самим почти ничего делать не придётся.

Вновь сфокусировал зрение на авиации и понял, что летят к нам в гости не только средние бомбардировщики «Junkers Ju.88» и «Heinkel He.111», не только дальние бомбардировщики «Dornier Do.17Z» и других моделей и марок самолётов, но и даже истребители «Messerschmitt». Одним словом, там был представлен весь ассортимент немецкого воздухоплавания. В буквальном смысле — каждой твари по паре или даже больше.

Наблюдая за этим невиданным зрелищем, я не испытывал никаких сомнений в том, что вопрос Новска немцы собрались решить раз и навсегда, полностью стерев город с лица земли.

И только я об этом подумал, на улицы города стали сыпаться артиллерийские снаряды.

«Бах!» «Бах!»

«Немцы!» — раздались крики с улицы. «Артиллерия!» «Бежим!»

«И это правильно! Мне тоже пора», — тут же сообразил я, глядя на приближающиеся самолёты.

Через минуту я был уже внизу. Поправил вещмешок, в котором оставалось не так уж и много патронов, и побежал на юго-западную сторону, встречая по дороге мечущихся людей и говоря им, чтобы те бежали в лес.

Следуя мимо школы, увидел так и не эвакуировавшихся медиков.

— Какого хрена⁈ — обомлел я и побежал к стоящей возле входа и вертящей головой Клубничке. — Ты почему здесь? Я же сказал, чтобы ты эвакуировалась?

— Мы с Анной Ивановной ждём ещё одну телегу, для медикаментов, — апатичным тоном ответила она.

Тут я заметил, что рядом с девушкой лежат какие-то узлы.

— Вы чего, с ума сошли⁈ Были же телеги! Почему вы не уехали⁈

— Они были битком. Мы ждём, пока привезут ещё.

— Ничего уже никто не привезёт! Надо уходить! Немедленно! Почему ты не послушала меня? Ты уже должна была быть в лесу!

«Бах!» «Бах!»

Раздалось ещё несколько взрывов.

А потом ещё.

«Бах!» «Бах!»

К счастью, на этот раз все они были в другой стороне города, и поэтому осколки до нас не долетели.

Из входа в школу, ковыляя, вышла начмед. Она увидела меня и спросила:

— Забабашкин, вы не знаете, когда лошадь будет?

Я аж выругаться захотел. Но сдержал себя и лишь прошипел:

— Не знаю, Маньку давно не видел. С тех пор как она в поля ускакала с немецким полковником. Вернулась ли?

«Бах!» — громыхнуло ближе к нам.

Начмед подошла ближе, кинула тюк на землю и покачала головой:

— Не поняла вас.

«Бух!» — раздался взрыв разнесший дом в начале улицы.

— А я вас тоже не понял — вы чего тут делаете? Умереть захотели⁈ Бежать надо! Изо всех сил бежать! Никаких лошадей больше нет, и не будет! Бросьте всё!

«Бах!» «Бух!»

— Но медикаменты…

— Уже не до них! Спасаться надо! Бежим!

И как только я это крикнул, неожиданно настала тишина — артиллерия и танки противника прекратили обстрел города.

Тишина была буквально звенящей. Однако радость от её появления была недолго.

Уже через секунду слева и справа от нас раздались громкие крики людей, которые тоже по какой-то причине ещё оставались в городе:

«Воздух!»

И мы услышали приближающийся монотонный рёв сотен моторов, которые несли нам смерть и разрушения.

«Воздух!» — кто-то вновь закричал.

А с неба на нас уже падали первые бомбы.