Нерушимые обеты

Глава 37

На стене негромко шумит телевизор. Гаврила включил, потому что в одном из вечерних политических шоу сегодня участвует Костя.

Он сам сидит за столом на кухне, хотя спокойно мог бы устроиться поудобней на диване в гостиной, а то и улечься на кровати на втором этаже.

Но так они с Полей были бы слишком далеко. А сейчас им как никогда важно, чтобы близко.

Она готовит какую-то выпечку. По дому разносится умопомрачительный запах корицы и сдобы.

У Гаврилы слюни текут. Но еще больше, когда он смотрит на нее в работе.

Поля сосредоточена. Совершенно не пытается корчить из себя искусительницу. Но его искушает.

В прохладном поначалу доме уже откровенно жарковато. Он то и дело залипает на длинных рельефных голых ножках. На попе, которая чуть выглядывает из-под джинсовых шорт с рваным кантом.

На спрятанной под широкой футболкой спине. На тонкой шее с виднеющимися позвонками…

Ему пиздец сложно привыкнуть к тому, что она теперь без своих длинных безумно любимых волос. Иногда даже сердце чутку ноет – кажется, будто это уже не она. Но Гаврила всегда отвешивает себе же подзатыльник. Потому что нехер глупости думать.

Полина чувствует спиной взгляд. Оборачивается. Улыбается. В её глазах первым вспыхивает удовольствие, потом – легкий стыд.

Она прекрасно понимает, что он её взглядом трахает сейчас. А чуть позже обязательно не взглядом тоже.

– Ставлю. Через сорок минут можно будет пробовать…

Полина отчитывается, открывая духовой шкаф и задвигая внутрь поднос. Если Гаврила не ошибся, это будут синнабоны.

Кажется, Поля пытается закормить его надолго вперед. Ему столько не нужно, но он держит язык за зубами. Всё принимает с благодарностью.

Ему тоже плохо от мысли, что еще немного – и придется её надолго и далеко от себя отпустить. С каждой минутой всё скорее. И с каждой минутой всё тяжелее.

– Отлично. Иди сюда, – Гаврила зовет Полю, вытягивая руку и чуть отъезжая на стуле от стола.

Она вкладывает свои пальцы в его раскрытую ладонь. Приближается.

Останавливается в шаге…

Гаврила тянется к пульту и выключает звук на телевизоре. Чуть-чуть надеется, что Костя на него не обидится. Хотя вот сейчас – вообще посрать.

Он смотрит на неё снизу-вверх. Балдеет. Сдыхает от собственного счастья.

Сжимает пальцами талию и тянет к себе на колени.

Она весь день сегодня старается ему угодить. Суетится, ластится. Говорит, что любит. Любит без слов.

И он тоже.

С ней не только дом оживает. В принципе мир кажется намного более красочным.

Гаврила гладит голые разведенные в стороны колени. Проезжается пальцами по гладким женским бедрам, щекочет кожу под кромкой шорт…

Смотрит на приоткрытые Полины губы. Хочет поцеловать, но чуточку тянет.

Спускается взглядом ниже. Сквозь неплотную ткань футболки слегка видны горошинки возбужденных сосков.

Полина сама стягивает её через голову и двигается ближе.

Вжимается промежностью в его пах и трется.

Проезжается пальцами по шее и прогибается, прося начать с груди.

Он начинает.

Расстегивает пуговицу на шортах, ныряет ладонью под белье, а губами приближается к ареоле. Сначала ведет языком по кругу, потом втягивает в рот сосок и посасывает.

Из-за одежды ласкать её снизу сложно, но это тоже приятная игра. В голове калейдоскопом картинки, как будет дальше. Вариантов масса.

– Хочу снять, – Поля не сдерживается первой. Легонько толкает Гаврилу в плечи. Встает. Стягивает шорты, остается абсолютно голой.

Гаврила смотрит на неё, откинувшись на стуле. Самое гениальное творение Бога, которое ему когда-то приходилось видеть.

Идеальная.

Она наверное читает что-то из его мыслей во взгляде, потому что немного смущается, но улыбается. Приподнимает руки и крутится вокруг оси.

– Возвращайся, – а получив его приказ, снова опускается на мужские колени. Берется за ремень, тянется к губам.

Гаврила вжимается ладонью в Полин затылок, притягивая сильнее. Впечатывая лицом в лицо и углубляя поцелуй.

Чувствует, как Поля трется, нетерпеливо расстегивает джинсы и приспускает их вместе с боксерами.

Сжимает в кулаке член, ведет по нему…

Он хочет её не меньше, чем она хочет его. Поэтому Гаврила сжимает руки на Полиной талии, приподнимает и насаживает на член под звуки её удивленного оха.

Видимо, резковато. Но в удовольствие.

Она прижимается лбом к его лбу, позволяя и себе, и ему прочувствовать.

– Тебе было с кем-то лучше, чем со мной? В сексе? – Поля задает ревнивый, глупый, подростковый, блин, вопрос. На него нет смысла отвечать. Но ей уже и признаний в любви мало. Она хочет его заглотить. И он её хочет.

– Нет. Я только думаю, какая ты тугая и горячая – взлетаю. На рот смотрю – кончить готов.

Гаврила предельно честен. Немного вверх тянет и снова насаживает до доступного в этой позе упора.

Поля сглатывает, принимая ответ.

– А если ты секса захочешь… Меня нет, а ты захочешь…

Она в трезвом уме эти вопросы не задавала бы. По взгляду видно – сейчас от страсти с ума сходит, поэтому позволяет себе. Потом еще и пожалеет, наверное. Но зря. Если её волнует – он ответит.

– Прилечу и трахну.

Гаврила снова приподнимает и насаживает. Съезжает рукой, хлопает по ягодице, а потом гладит. Поля елозит, старается потереться чувствительными точками.

– А ты будешь думать, как я тебя трахну, да? Сзади возьму… – Поля хныкает, сжимаясь пальцами в мужские плечи и начиная двигаться. – На столе может… – Полина кивает, ускоряясь. Гаврила мнет ягодицы, разводит их, толкая ниже и бедрами ей навстречу. – Языком или членом? Или сначала так, потом так? Чтоб кричала, да?

– Да…

Полина кивает судорожно, а потом так и не закрывает рот. Стонет, трется своей щекой об его щеку, поднимаясь и опускаясь.

Гаврила и сам не знает, кого больше словами дразнит – себя или её. Потому что вроде бы вот они трахаются. Удовольствие в процессе. А он ещё хочет. Всё, что наобещал.

Поля царапает его кожу зубами, вцепляется в кисть и тянет руку между ног. Хочет, чтобы трахал и трогал.

Он согласен. Ему в кайф.

Гаврила ласкает клитор, Поля продолжает двигаться на члене. Влаги так много, что каждое движение сопровождается пошлыми звуками.

Она сильнее заводится. У Гаврилы в голове всё больше незабываемо откровенных картинок.

Он отрывает ладонь и подносит к женскому лицу. Смотрит Полине в глаза, когда она обхватывает губами влажные пальцы.

Облизывает их и посасывает, а дергается почему-то член.

Гавриле нужно совсем немного, чтобы сорвало крышу.

Через пару движений пальцы снова вжимаются в чувствительные точки внизу, а её рот заполняет язык Гаврилы.

– Кончай, малыш. Не бойся, сегодня ещё полетаешь…

Гавриле кажется, Поля сама же себя тормозит. Пытается оттянуть, но это лишнее. У них слишком мало времени, чтобы он не выжал максимум.

Он разрешает, Поля потерянно кивает, но тут же не взрывается.

Закрывает глаза, опускает голову, смотрит вниз и продолжает двигаться. Чуть быстрее… И ещё… И снова…

Когда накатывает оргазм, она распрямляется и запрокидывает голову, вскрикивая вверх. Это очевидное удовольствие, но словно ещё и легкая досада.

Только у них же не соревнование на выносливость. Гаврила чувствует её сокращения, немножечко умирая от ощущений. Секс с любимой – неповторим. Причем каждый.

Торопить Полину Гавриле не хочется. Он любуется. Но она возобновляет движения раньше, чем саму отпустило.

Сжимает плечи, смотрит в глаза. Сильнее трезвеет от секунды к секунде.

Тянется к губам, ускоряясь и чуть меняя амплитуду. Это действует не только на неё – на Гаврилу тоже. Его оргазм на шаг ближе. Главное, блять, успеть…

Он думает, что всё контролирует. Держит Полю за талию. Не сжимает и не давит. Но когда почувствует – снимет. Только дает себе ещё один раз её почувствовать…

И ещё один…

И ещё, блять, один…

На очередном «ещё одном» сжимает зубы, откидывается и цедит грязный мат. Сука, как хорошо.

Поля же вжимается губами в шею и больно тянет кожу. А внизу… Она раньше так не делала. Гаврила даже не знал, что умеет. Но сжимает туже. Как во время оргазма, но потому что сама так хочет. Контролировано.

Это новые ощущения. Неожиданные и пиздец какие острые.

Из-за них взрывает быстрее.

Гаврила давит Полю вверх, чтобы успеть. Но она не дает.

Ошарашивает. Они так не договаривались.

Гаврила замирает, возвращается взглядом к ней и смотрит.

Поля, сильно сжимая его плечи, в ответ.

Слишком серьезно, как для только что кончившего человека.

И с Гаврилы тоже всё слетает. Они оба чувствуют выплески спермы.

Он кончает в неё. Смотрит в глаза. Знает, что сам удивлен, а у Поли внезапно слезы…

Сложно собраться и что-то сказать. Гаврила не торопится. Он всё еще в Полине. Она – у него на руках. Обняла крепко. Вжалась лицом в шею. Тихо дышит. Вроде бы не плачет. А он гладит по голой спине, подбирая слова.

Страшно промазать. Не так понять.

Страшно вообще говорить.

Она очень ранимая сейчас. А Гавриле ранить совсем не хочется.

Она ему душу нараспах, блины с малиновым вареньем, в любви признается, отдается так, как никто и никогда, а он ей: «ты что нахуй делаешь?».

Нельзя так. Нужно аккуратно.

– Ты таблетки принимаешь, Поль? – Гаврила спрашивает осторожно, продолжая гладить. Чувствует, как мягкое тело напрягается. Поля молчит, а у него кровь в висках бьет, как дурная.

– Нет, – и сердце обрывается… А потом взводится быстрее. Аж больно.

– Нам бы жениться, Поль… Чуть позже… Там уже…

– Мы венчаны.

Её ответ звучит чуть сдавлено. Она сильнее обнимает. Гаврила чувствует на шее влагу. Не хочет он обидеть. Помнит отлично. Просто единственное, чего он правда боится, это снова заставлять её переживать то, что она уже однажды пережила. Он не знает, как Бог его накажет за взятый на душу грех. Страшно, что через детей.

– Ты не хочешь? – Гаврила видит, как у Поли кожа становится гусиной из-за своего же вопроса. Ей страшно услышать «нет». И похуй, по какой причине можно не хотеть.

Но он её так не отвергнет никогда в жизни.

– Хочу, Поль. Очень хочу.

Гаврила говорит честно. Чувствует, как напряжения в полном доверия прижавшемся к нему человечке становится меньше.

Сам отмирает, и очень хочет, чтобы она отмерла.

Целует в висок, скулу, щеку. Бодает, прося дать доступ к лицу.

Она дает, хоть и с опаской. Подставляет уголок губ. Сами губы. Нос.

Гаврила не сразу, но ловит взгляд. Глаза влажные и чуть красные. Правда очень ранимая сейчас.

Думает, наверное, что по справедливости он её отчитать должен, а потом надеяться, что пронесет.

Но он уже надеется, что нет.

– Я не против, Поль. Просто не хочу, чтобы ты плакала опять…

Полина кривится, наверняка вспоминая то же самое, что досконально помнит он, – её реакцию на первую беременность. Он её не осуждал – ни тогда, ни сейчас. Она была испугана. Жизнь показала – не зря совсем. Но повторения не хочется.

Хочется, чтобы Поля рожала ему детей в счастье и с чувством безопасности. А пока… Это ещё не совсем так.

– Если получится – я буду плакать разве что от счастья. Поверь, пожалуйста…

Она снова готова расплакаться, Гавриле это совсем не нужно.

Он улыбается и прижимает обратно к себе. Еще, блин, рано, а уже представляет… И улыбается сильнее…

– Ты только мне сразу скажи, если да. Без сюрпризов и секретов. Мне важно сразу знать.

А просит то единственное, что имеет настоящее значение. Всё остальное – тлен. Распетляются.