Нерушимые обеты

Глава 8

Полина и сама не знала толком, больше боится или хочет, чтобы их с Гаврилой разговор не заимел последствий. Да только откладывать в дальний ящик он не стал.

Новое сообщение от абонемента «Гаврила» прилетело через несколько дней.

«Я договорился. На вечер пятницы ничего не планируй»

На очередную Полину благодарность он так же, как в том ресторане, не отреагировал.

Посыл она поняла: можешь засунуть свои благодарности поглубже. Поняла и глотнула.

Сейчас всё совсем не так, как было когда-то.

Она просит его о помощи от бессилия, и у нее совершенно нет оснований требовать хоть чего-то.

На «свидание» с Константином Гордеевым Полина собиралась очень тщательно. Она волновалась, её тошнило немного. Отчасти из-за нервов, отчасти из-за себя.

Противно продаваться.

Противно каждый раз от мысли, что Гаврила знает – она продается. Но какие альтернативы?

К встрече Поля готовилась – узнала о Косте много самостоятельно. Что-то сухим перечнем дал всё тот же Гаврила, набравший в четверг.

Ему нельзя врать. С ним нужно быть честной. Он может быть резким, к этому стоит быть готовой.

Он переменчив, он самоуверен…

Он совсем не похож на её Гаврилу.

Но об этом она догадалась уже сама.

Увидев его – сглотнула.

Костя – уже в плечах. Совсем другие глаза. Он выглядит крайне хорошо и наверняка сводит с ума девушек, но у Полины сердце бьется в горле не из-за восторга.

Кровь гонит по венам протест. Ей приходится его тушить.

Она делает это мастерски. Её с детства учили быть покорной.

Костя подходит к столику, проезжается по ней взглядом, даже не пытаясь скрыть, что оценивает.

Кажется, её старания зря не прошли – он вроде бы доволен.

Что в его голове – Поля понятия не имеет. Самой себе напоминает, зачем она тут…

Отвечает на его вопросы. Старается улыбаться и создавать впечатление расслабленного человека.

Когда речь заходит о Гавриле, не может не напрячься:

– Что вас связывает? Вы любовники? Ты же не думаешь, правда, что я позволю… Если все сложится… Чтобы вы продолжали трахаться?

Полина чуть кривится на последнем слове. Как-то резко вспоминает:

«– Думаешь, будешь возить меня и трахать? Ты губу-то закатай…

– Я просил так не разговаривать со мной…»

Он просил. И она разучилась как-то… Они даже когда трахались, не трахались, а любили. Ей так казалось тогда.

– Мы не любовники. – Полина отвечает чистую правду, смотря в Костины глаза. У него острый и цепкий взгляд. Полине понятно совершенно точно: с ним плохо враждовать. Лучше дружить. И она этого хочет. – Ты можешь об этом не волноваться. Если ты возьмешь меня в жены, я не опозорю твое имя. Я буду примерной. Я умею играть. Просто хочу… Делать это по собственной воле. С выбранным собой же человеком.

– Так собой или Гаврилой? И почему выбор Гаврилы нравится тебе больше, чем выбор отца?

Костя продолжал допрос, Полина – еле-заметно кривиться. Гордеев даже не представлял, как хлестко и метко бьет вопросами, ответов на которые у самой Поли нет. Она запуталась. Сильно. А за руку ухватила Гаврилу.

– Гаврила – мой… Друг. Детский. Я ему доверяю. Он знает мою ситуацию… Он предложил…

– Расскажи мне «свою ситуацию». Ты же за меня замуж хочешь, в конце концов. Не за Гаврилу… Хотя он не был бы против, думаю…

Полина улыбнулась грустно. Хотел бы – они были бы вместе. Он же предпочел ей наркоту. Но это не касается Кости. Это ему не интересно. Поэтому Полина коротко смотрит вниз, а потом опять на мужчину, которому готова отдаться.

– Я хочу свободы, Костя. Я очень устала.

– У тебя не будет свободы со мной. У меня будет свобода. Не обманывайся.

– Меня это устраивает. Я воспитана так, что подчиняться – не проблема. Я просто хочу сама решить, кому я буду подчиняться. Не надеюсь ни на верность, ни на семью. Не строю воздушных замков на твой счет. Я смирилась. Это всё не моё. Честно говоря, я просто хочу свалить из своей дурацкой семейки. Пусть сами разбираются, как хотят. Ты – достаточно сильный, чтобы позволить мне это сделать. Стукнешь кулаком – никто не полезет. Мне большего не надо.

– Надо было оставаться в Америке… Зачем вернулась?

– Думаешь, я не хотела?

– Думаю, ты лукавишь. Ты хочешь не просто, чтобы к тебе не лезли. Ты хочешь жить не хуже, чем жила. И чтобы не лезли.

– Хочу. Это плохо?

Полина сама знает – плохо, но Костя реагирует усмешкой. Ему нет смысла строить из себя благородного человека. Он и не пытается…

– А если я предложу отсюда смотаться в гостиницу?

Было бы глупо не предполагать, что разговор зайдет так далеко. Было бы глупо не готовиться. Было бы глупо убеждать себя, что этого предложения не будет. Это тот компромисс, на который Полина должна быть готова идти.

Но она не готова.

После Гаврилы – никогда не будет готова.

– Предложишь – поедем. Это не проблема. Можем даже о ребенке договориться. Я здорова.

Это говорит не душа, но Полина должна нести ответственность за свой выбор. Тем более, другого нет.

Надеется только, что всё перечисленное произойдет не сегодня.

– А отца не жалко? Он же будет против, наверное…

– Он не будет против, Костя. Разозлится, конечно. Удивится. Но он всегда и из всего извлекает выгоду. Все же понимают, что ты в родственниках – это рискованно, но выгодно. К тому же… Он много раз решал за меня. Он много раз делал вещи, которые, как я считаю, разрушали мою жизнь. Мне это надоело. Мне пытаются навязать человека, от мысли о котором у меня начинаются рвотные позывы. Но он… И его семья… Слишком нравятся и устраивают моего отца, чтобы отказаться от идеи просто потому, что мне не нравится. Я умею быть терпеливой. Но и у меня есть предел.

– Так может мне стоит бояться, что и со мной ты достигнешь предела? А потом что?

С Костей Полине в миллион раз сложнее, чем с Гаврилой, но одновременно легче. Там у неё разрывается сердце. Тут – просто работает мозг.

– Я знаю, что с тобой нельзя играться. С вами… Такими… Игры плохи. Я хорошо взвесила. Я не пришла бы, не будь готова… Ко всему, в принципе. Я просто правда устала. Я смогу быть хорошей женой. Я умею не нервировать. Я просто лучше буду не нервировать тебя, чем…

– Вы когда-то спали с Гаврилой?

Костя резко меняет тему. Знает, что Полина этого не ожидала. Думала, вопрос закрыт. Они перешли дальше. Оказалось же… Что и к этому она не готова. Вскинула взгляд, чуть покраснела, опустила…

Дальше, в принципе, можно не отвечать.

– А вы странные.

– Ты можешь не волноваться насчет нас с Гаврилой. Это было очень давно. Это не имеет никакого значения. Мы слишком разные. Он просто мне помогает. По старой… Дружбе.

Полину саму передергивает от каждой этой «дружбы». Но она даже для себя не может до конца объяснить, почему обратилась именно к нему. И почему именно он взялся ей помогать.

Когда Костя изрекает:

– Слушаю твои предложения, – у Полины падает с плеч камень. Это ещё не победа, но огромный шаг к ней. А что будет дальше – она понимает.

– Нам стоило бы начать иногда появляться где-то вместе. Как сегодня. Рестораны. Мы с отцом будем на следующей неделе в Хаятте. Его пригласили, я сопровождаю. Там же будет мой… Будущий жених. Я так понимаю, у тебя тоже лежит приглашение. Если бы ты приехал… Мы бы поулыбались, пофлиртовали. Это пофотографировали бы… Потом какой-то театр… Что-то такое… Если хочешь – как-то утром снимемся вместе, как выходим из гостиницы… Я отфотографирую букеты. Наполню Инстаграм загадочностью. Мне кажется, всё будет выглядеть очевидным и не вызовет подозрений. Свадьба – на твое усмотрение. Как скажешь. Я не претендую, но если нужно – отыграю. Дальше буду жить, где скажешь. Хочу открыть свое маленькое дело. Кондитерскую сеть. Звучит смешно, но я просто хочу заниматься десертами.

– Сладкоежка типа? – Костя не сдерживается. Спрашивает с усмешкой, но она – не злая. И она впервые зажигает в Полине эмоцию. Немного тепла. Она краснеет и улыбается.

– Сладкоежка. – Вспоминает, как Гаврила баловал её десертами, и сердце снова бьется быстрее. Вспоминает эмблему «Сильно люби»… Сердце колет. Она хочет вернуться туда и иначе всё прожить. Она снова хочет дышать так, как дышала в девятнадцать. Она всегда мечтает о несбыточном. – Меня не интересуют элеваторы и вагоны. Меня не интересует исполнение супружеского долга мужчине, который противен. Я хочу спокойно жить. Сыто. Счастливо.

Полина врет себе же, говоря о спокойствии.

– Я понял тебя. Хаятт, значит?

Его вопрос – завуалированная готовность принять её предложение. И вроде бы Поле бы радоваться, но она опускает взгляд, пытаясь успокоиться.

Её сердце какого-то черта рвется назад. Туда, где она любила слишком сильно.

После ужина Полина послушно садится вместе с Костей в машину и едет… Куда-то.

Куда – он не уточняет, а она успевает надумать. И кажется, что смириться. Только когда выясняется, что едут они к ней и планов подняться у Гордеева нет – у Полины с плеч падает гора.

Он ей не противен. Но она его не хочет.

Она хочет иметь право его не хотеть, пока это возможно.

Ей кажется, он тоже не хочет её. И это тоже одновременно пугает и дарит облегчение. С одной стороны, он ведь в любой момент может отказаться. С другой… Обоюдное отсутствие влечения знатно упрощает им жизнь.

На её осторожный вопрос, есть ли у Кости кто-то, он реагирует резко, по сути не отвечая. Но Поля чувствует…

Он хочет казаться самовлюбленным и холодным, но в глазах то и дело проскальзывают искры. Он теплеет, когда смотрит в телефон…

Полина была неправа, составляя первое впечатление о Косте. Кое-что общее с Гаврилой у них всё же есть. Они одного поля ягоды.

Попрощавшись с Гордеевым, Поля выходит из машины.

Внешнее спокойствие стоило ей многого.

На самом деле, она на взводе. Обнимает себя руками и движется к подъезду. Увидев, как из тени на свет появляется фигура – вздрагивает.

Тормозит, закрывает глаза и сглатывает. Потом оглядывается со страхом на машину.

Это Гаврила. Зачем он приехал?

Полина понятия не имеет, как на подобное отреагирует Костя. Она ведь плела ему о старой дружбе и «ничего не связывает». А теперь Гаврила караулит её ночью под подъездом.

Полина злится на него. А ещё на себя, потому что это… Трогает.

Не в состоянии рассмотреть ничего за тонированными стеклами, Полина возвращается взглядом к Гавриле. Тот кивает, здороваясь с шефом, а она сжимает губы…

Дальше встречаются уже их взгляды. Гаврила будто задумчивый, а Полине просто плохо…

– Меня не нужно контролировать… – она произносит тихо, проходя мимо. Ноздри щекочет запах его туалетной воды. У Кости тоже приятная, но эта…

Она стягивает внутренности в узел. И сильно-сильно-сильно злит.

Полина так никогда не сможет. Если он постоянно будет… Где-то.

– Расскажешь, как всё прошло.

Девушке хочет самостоятельно дернуть ручку двери на себя, но Гаврила оказывается первым. Он останавливается за её спиной и сжимает металл.

Дальше им нужно вдвоем отступать, иначе Полина просто впечатается спиной в его грудь. Это пугает не меньше, чем весь вечер.

– Ты можешь у Кости спросить…

Всё, о чем Полина мечтала, это попасть домой и на время отключиться, поэтому из неё сочится… Не благодарность.

Но Гаврила реагирует на неё безразлично.

Его привычки – неизменны.

Полина чувствует, как по её спине съезжает свободная рука. Это никому не видно, но Поля ощущает прикосновение к ягодицам.

– У тебя хочу.

Она поворачивает голову и вскидывает взгляд. Только Гавриле и до этого без разницы.

Он смотрит перед собой, кивает на просторный холл её подъезда.

И пусть Полине не хочется – она подчиняется.

Оказавшись с Гаврилой в лифте, делает шаг в сторону, закрывает глаза и задерживает дыхание. Ей кажется, что старое чувство просачивается в организм даже через ноздри.