Нетронутые снега

25

Вечером за чаем Аргунов говорил, что теперь, после детального осмотра и опробования всех забоев в ямах старателей, можно сказать, что этот район заслуживает большого внимания. Здесь можно развернуть крупные геологоразведочные работы. Коллектива разведчиков для таких работ недостаточно. Необходимо привлечь старателей. Конечно, перевод их на разведку будет сопряжен с трудностями, так как эти люди по натуре своей единоличники и собственники, и нужно повести с ними большую разъяснительную работу, потом можно будет приступить к разведке на террасах, а не на полигоне старателей.

Было решено: взять старателей на продовольственное снабжение, обеспечить приисковым инструментом и по окончании разведки нарезать им золотоносные участки для добычи золота.

Только закончился разговор о предстоящих работах, как на пороге барака появился дедушка Пых. Сегодня на нем была чистая, еще не стиранная рубаха, подпоясанная новым кушаком. Ичиги отмыты от глины, борода аккуратно расчесана.

— Проходите, Филипп Егорыч, садитесь, — пригласил Аргунов.

Бояркин соскочил с ящика, уступил место. Старшинка, осторожно ступая на протесанные половицы, как будто боялся их испачкать, прошел и сел. Потом оглядел всех улыбающимися глазами, вытащил кисет и начал набивать трубку.

Аргунову его улыбка показалась хитроватой. Он ждал, что скажет старый приискатель.

— К вам, товарищ начальник, — начал дедушка Пых, — послали меня ребята потолковать, как нам дальше быть.

А тот сидел, облокотившись на стол, и молча ждал.

Не привык старый приискатель говорить прямо о своих нуждах, о своих намерениях. Обычно он долго пытал в разговоре своего собеседника, стараясь прежде узнать, что тот думает и, лишь узнав, выкладывал кое-что из своего.

Но сейчас это все в разговоре с Аргуновым было не нужно. Старатель говорил прямо:

— Измотались мы, измучились. Одним дальше жить, одним работать, разве это жизнь, разве это работа! И фарт, вроде, есть, а из рук выскальзывает. Вот моя артель и решила… проситься к вам на разведку.

Приискатель посмотрел в глаза Аргунова, словно спрашивал: «Наверное, не откажете?» и добавил:

— Только у нас один не согласен, дядя Гриша. Хочет идти к Выгоде. Остальные все согласны. Я им все разъяснил.

— Очень хорошо, — сказал инженер, — дельно вы решили.

— Спасибо, Филипп Егорыч, за ваше решение. Когда вы думаете переходить?

— У нас там песков немного заготовленных есть, вот как смоем, тогда, дня через три, можно перейти.

— С продуктами у вас сильно плохо? — спросил Аргунов и, не дожидаясь ответа, закончил: — Тогда с завтрашнего дня станете к нам на довольствие. Утром приходите за продуктами, вот к Романычу, — показал Аргунов на Сохатого, — он вам выдаст.

Дедушка Пых посмотрел на Сохатого и почему-то улыбнулся. Улыбнулся в ответ ему и Сохатый.

— Теперь, значит, вместе будем работать, — сказал с облегчением дедушка Пых. — Так-то оно лучше.

— Вот про это ты и поговори с Выгодой и его ребятами, — попросил Аргунов. — Когда мы проведем разведку, я обещаю, как это делают всегда на приисках, нарезать вам богатый участок. Кроме того, получите инструмент, мы будем обеспечивать вас продуктами.

Поздно вечером дедушка Пых ушел к себе в зимовье, где его с нетерпением ждали все артельщики, где его ждал сам Выгода.

Утром Аргунов, Коточков и Шилкин собрались на правый приток Учугэя — Безымянный.

— Сегодня мы пойдем с вами разными дорогами. Я двинусь по правому берегу Учугэя, потом перевалю через увал и выйду к устью Безымянного. Вы, Михаил Александрович, с Шилкиным подниметесь на левый водораздел, пройдете километров пять, а потом спуститесь вниз. Там мы встретимся.

Аргунов пересек долину и пошел вверх по Учугэю. Инженер с Шилкиным с большим трудом поднимались по крутому склону. Подъем они избрали в той части горы, где можно было обнаружить коренное обнажение пород. На половине склона они увидели выход на поверхность гранита.

Шилкин точными ударами геологического молотка отбил образец породы. Инженер произвел первую запись в полевой книжке, наклеил квадратик пластыря на образец и написал: «№ 1».

— Великое дело — почин, — сказал Шилкин, опуская образец в рюкзак.

Коточков улыбнулся и ответил:

— Почти всегда так начинается каждый мой геологический маршрут. Я всегда выхожу с каким-то особым чувством: на душе легко, с минуты на минуту ждешь чего-то нового и хорошего. Обычно первые часы даже не хочется разговаривать.

Встретив еще три обнажения, взяв образцы, они поднялись на водораздел. Отсюда были видны длинные цепи гор. Кое-где на макушках высоких гольцов лежал снег.

Инженеру, постоянно работающему в управлении, не так уже часто приходилось видеть подобные картины. И каждый раз при этом он переживал одно и то же: радость за жизнь, за ее великую красоту.

Они прошли весь намеченный путь, установив, что водораздел представлен в основном гранитами. Потом спустились по склону, покрытому густыми зарослями молодой лиственницы, и пошли по низине, придерживаясь подошвы горы, до устья Безымянного, где встретились с Аргуновым.

— Как ваши успехи? — спросил тот.

— Нашли несколько обнажений гранитов, взяли образцы.

— Давайте, — предложил Аргунов, — зарежем линию, а то времени уже много. Скоро придут шурфовщики.

Инженер показал рукой, где, по его мнению, наиболее целесообразно зарезать линию.

— Хорошо, я согласен, давайте зарежем в ста метрах от устья… — проговорил Аргунов и сейчас же добавил: — И совсем неплохо, если бы зарезать вторую линию через шестьсот метров выше первой, шурфов хотя бы в двадцать, и третью линию, еще отступив шестьсот метров.

Шилкин вытащил из кармана рулетку, и они приступили к нарезке шурфов.

День стоял ясный и солнечный.

В это время к разведочной линии подошла группа рабочих-разведчиков с лопатами, кайлами и топорами. Во главе бригады шурфовщиков — Бояркин. Он будет вести документацию и опробование шурфов. Позади всех шел повар с двумя большими кастрюлями, готовый обеспечить разведчиков горячей пищей на месте работы.

Рабочие весело и громко разговаривали. Долгожданный день настал. Они сейчас приступят к своей привычной работе — шурфовке. И уже скоро взрывы потрясли тишину, ударились в горы, в стену тайги.