Нетронутые снега

31

Тихо в лесу. Ветерок иногда пробегает по вершинам высоких деревьев, покачивая ветки.

Сарданга с Андрейкой идут рядом.

— Вот оно это дерево с дуплом, — сказала девушка, показывая рукой на старую высохшую лиственницу с обломанной вершиной.

Андрейка невольно прибавил шагу. Подошли к дереву. Девушка встала на толстый корень, вылезший из земли, пошарила в дупле, и на ее лице появилось недоумение.

— Их кто-то уже взял, — огорченно произнесла Сарданга.

— Сколько раз я тебе говорил: покажи, покажи, а вот теперь их уже нету. Интересно, кто здесь мог прятать шапки.

Андрейка задумчиво смотрел в черные глаза девушки.

Сарданга стала уговаривать Андрейку, чтобы он не сердился на нее, и позвала его на залив, где дедушка сейчас будет вытаскивать сети.

— Наверное, сегодня рыбы много попалось, пошли.

Джемс спустился с горы в глухой, густо заросший тенистый колок. Он медленно шел по берегу ручья. В колке было много зайцев, и охотник приготовил винчестер. Вдруг где-то справа хрустнула ветка. Джемс остановился, напрягая слух, но кругом снова стало тихо. Он уже хотел идти дальше, но в это время крикнула птица. Американец выругался:

— Проклятая!

Он не успел сделать и трех шагов, как птица прокричала снова таким же диким голосом.

— Фу ты!

Джемсу стало не по себе, он перекрестился, круто повернулся и пошел прочь из колка.

Впервые он услышал крик этой птицы, когда они вместе с Диком, совершая обход тайги, вышли к ямам приискателя Соловейки, о котором узнали от Степки, хорошо угостив его спиртом.

Соловейка тогда стоял возле породы, выгруженной из выработки. Среднего роста, широкий в плечах, с чисто выбритым энергичным лицом и двумя крупными складками между бровей, он спокойно ждал приближения незнакомцев.

Джемс осмотрел ямы, которые были неглубоки, взял на ладонь песок, долго рассматривал его.

— Как золотишко? — спросил он.

Приискатель пожал плечами. Джемсу было ясно и без ответа, что золото в ямах богатое. Недолго думая, американец решил завладеть чужим сокровищем. Он подмигнул Дику, и тот понял, что нужно делать. Снял с плеча винчестер и выстрелил в голову Соловейки. В это время в тайге закричала какая-то птица, будто ее ранили.

Джемсу врезались в память ненавидящий взгляд приискателя, его бессильно вскинувшаяся рука и гневный возглас:

— Убийцы!

И сегодня опять эта птица! Джемсу стало жутко. Оглядываясь, он вошел в землянку, бросил на кровать шапку и сел за стол. Вытащил трубку, набил ее мелко нарезанным табаком и раскурил. Пуская клубами дым и глубоко затягиваясь, он сосредоточенно смотрел в окошечко.

— Ты чем-то встревожен, старина? — спросил Дик, усаживаясь рядом.

Джемс промолчал. Дик тасовал карты и с беспокойством поглядывал на своего друга.

— Что-нибудь случилось? — снова спросил Дик.

Джемс несколько раз глубоко затянулся.

— Ты понимаешь, — он вытащил изо рта трубку, — я давно где-то читал, что души мертвых, ну и… людей убитых переселяются в животных, птиц и другую дрянь. Я тогда даже засмеялся над такой чепухой, а теперь, как бы тебе сказать, ну… вот я иду по лесу, слышу, как птички чирикают и чертовщина всякая в голову лезет.

Дик, довольный, что беспокойство вызвано пустяками, встал и бросил на стол карты.

— Представляю я, как одна птичка кричит: «Джемс Соловейку видел! Джемс Соловейку видел!» А другая, такая же маленькая птичка, отвечает: «Убийца! Убийца!». Нервишки шалят у тебя, старина.

И Дик, довольный своей выдумкой, громко захохотал.

— Дурак, перестань болтать глупости.

— Но ведь души переселяются. Помнишь Соловейку? Он крикнул: «Убийцы!» Вот его душа теперь и кричит по-птичьи.

И Дик снова весело захохотал.

— Ты не веришь в существование души? — спросил Джемс.

— Душа душой, а чтобы птички говорили человеческим языком, это чушь.

— Дурак ты, я тебе говорю о душе человека, а ты мне — птички.

Чтобы чем-нибудь досадить своему компаньону, Джемс проворчал:

— Любовник, черт тебя сунул терять этот нож. Я вчера его видел у твоего соперника!

— А что-нибудь случилось? — с беспокойством спросил Дик.

— Ничего, пока ничего.

Степка неуверенно подошел к землянке американцев. Ему страшно стало входить в неприветливое, ушедшее, как нора, глубоко под землю, жилье. Там его будут спрашивать об этих двух русских. Он положил руку на скобку, не решаясь открыть дверь.

— Кто там? — услышал Степка знакомый голос. Этот голос послал его и пообещал много денег.

Степка медленно отворил дверь, виноватой походкой подошел к столу и сел. Джемс подмигнул Дику, показав глазами на винчестер. Лицо Степки было черно, скулы выпятились вперед и заострились, казалось, он не спал несколько суток.

— О Степка, наш Степка! Откуда ты взялся? Мы тебя совсем потеряли. Где ты пропадал?

— За горой теперь живу, далеко живу.

— Вот как!

— Беда!

— Что случилось? — испугался Джемс.

— Сын заболел. Шибко болеет, еду не берет.

— Фу ты. Напугал только. Так сын, говоришь?

— Сын.

И Степка начал рассказывать, что его сын лежит весь красный и вот уже три дня ничего не ест. Жалобно всхлипнув, он попросил дать ему тех беленьких лепешек, которые глотал Джемс, когда больным лежал у него в юрте.

— И говоришь, сильно болеет? — переспросил Джемс.

Степка снова рассказал, как сильно мучается сын. И опять повторил свою просьбу. Джемс внимательно выслушал.

— Н-да, плохо дело, — задумчиво произнес он. — Лепешки бы помогли. — И вдруг, разводя руками, закончил: — Да вот несчастье, нет больше у меня этих лепешек.

Степка низко опустил голову. Но вдруг он вскочил, откуда-то из-за пояса вытащил шкурку лисы и торопливо протянул ее Джемсу. Американец быстро опытной рукой подхватил ее, тряхнул и стал любоваться нежным мехом.

— Стой, совсем забыл. Кажется, у меня где-то оставалось немного этих лепешек, — вскочил Джемс.

Он подошел к своему сундучку и вытащил целый пакетик таблеток аспирина.

— Это лекарство обязательно поможет твоему сыну. Очень дорогое лекарство.

Джемс отсчитал шесть таблеток, аккуратно завернул их в бумажку, подал Степке и стал небрежно объяснять, как ими нужно пользоваться.

Джемсу не терпелось узнать, ездил ли Степка с его заданием, почему не задержал экспедицию, почему не убил начальника. Но он хорошо знал Степку, что тот ничего не ответит, пока не добьется своего.

— Ты ездил? — сгорая от любопытства, спросил наконец Джемс.

Степка как будто очнулся, он поднял голову и стал смотреть на американца, словно не понял вопроса.

— Ты ездил, куда я тебя посылал? — повторил Джемс.

Степка вытащил из-за пазухи две беличьи шапки и бросил их к ногам Джемса. Джемс, как голодная собака, схватил их.

— Ты кого убил?

— Двух начальников.

— Каких начальников?

Степка склонил голову и на вопрос не отвечал.

— Год дэм! Он проглотил язык, — решил Дик.

Джемс подошел к граненой фляге и налил из нее чуть не полную кружку.

— На, пей.

Степка выпил, не переводя дыхания, и облизнул губы.

— Каких ты убил начальников?

— Русских начальников.

— А что-нибудь еще ты взял у них? Я тебя учил взять все, что у них есть. Их документы взял?

— Шибко страшно было. Не взял.

— Но кого все же ты убил? Как убил?

И Степка стал рассказывать, как он встретил и повез двух русских начальников.

Не докончив, он замолчал и опять опустил голову.

— Потом что? — допытывался Джемс.

— Еще маленько налей.

Джемс налил.

— Потом я в палатку стрелял, потом их в речку бросал, потом долго сидел возле костра. Потом поехал.

— Дурак ты, Степка, ты кого-то другого убил.

Степка уже изрядно опьянел.

— Ты сам дурак. Зачем ты меня посылал. Ты меня сделал плохим. Совсем плохим человеком стал Степка. Гадиной стал Степка. Рубаху, которую ты подарил, в костре сожег. Пусть горит собачья кожа. Она беду приносит. Пуговиц много, беды много. Совсем плохая рубаха. Зачем ты меня сделал плохим человеком? Я начальнику все расскажу. Ты убил Соловейку. Я не убивал. Ты сам дурак.

Заложив руки назад, Дик прогуливался от стола к кровати, от кровати к столу.

— Олл райт! — наконец сказал Джемс.

Дик понял, что беседа окончена и что больше у якута ничего не выпытаешь. Он подошел к Степке, положил руку на плечо и сказал:

— Молодец. Теперь ты будешь богатым.

Джемс медленным движением взял флягу, побулькал ею возле своего уха, улыбнулся чему-то и незаметно подмигнул Дику. Тот неторопливо вытащил нож и с силой ударил в спину Степки.

— Ты прав, Джемс, не надо на него больше тратить спирта, — сказал Дик, и на его щеке быстро-быстро задергался мускул. Джемс заметил это и обрадованно проговорил:

— Смотри, Дик, у тебя нервный тик. Нервишки шалят.

Дик поволок Степку вон из землянки.

— Аспирин-то у него вытащи, — крикнул вслед Джемс.