Ник и другие я

Глава 34 Сестры и отец

Мика подошел к столу, на которой стояла детская переноска…

Лин говорил Ник, что её подарил как раз Ми… Ладно, отец. Ник улыбнулась и храбро начала:

– Ви, эта жуткая серебристая штука – детская переноска. – Она указала на длинную, весьма технологическую корзину из какого-то особо прочного пластика – Ник знала, что металлов лорды избегают со страшной силой. – В ней куча страховочных нанов, защитный экран, трансформация в пеленальный столик или манеж, гипноустановка для сна, диагностоблок, реанимоблок и еще куча всякой ерунды. Единственное, что, пожалуй, она не умеет, это менять подгузники.

Ви грустно улыбнулась:

– Это она зря…

Ник согласилась:

– Я тоже так думаю. Полагаю, будь у тебя эта оркская штука, вряд ли бы ты впала в уныние от материнства. Во всяком случае, мне эта переноска скучать не дает – я то и дело зависаю над её функциями, погружаясь в чтение инструкций.

Мика прошелся пальцами по лицевой панели, сейчас прозрачной и показывающей сонного Диего. Потом нажал на пару кнопок на сенсорном экране, и защитная панель уехала в сторону, исчезая в боковой стенке.

– Ник… Что-то еще? – Мика отрешенно посмотрел на неё.

Ник храбро улыбнулась:

– Мика… Это твой внук Диего. Ви, это твой племянник. Тоже Диего. Кто скажет про его челюсть что-то вроде: «Слава богу, что не девочка!», с тем я не дружу. Но челюсть, и впрямь, львиная. Зато никто не сомневается в отцовстве.

Ви отключила локтевой катетер и встала, подходя к переноске и осторожно заглядывая в неё.

– Мика… – продолжила Ник, – можешь взять Диего на руки – он пока не кусается.

Тот внимательно посмотрел на неё и с осторожной улыбкой уточнил:

– Потому что спит?

– Вот именно! – подтвердила Ник. – И спасибо за подарок…

Он крайне серьезно кивнул:

– Это тебе спасибо, Ник. – он прикоснулся пальцами к спящему Диего, погладил его по щеке, но брать на руки не стал: – пусть спит. Дети во сне растут. Глючный навигатор… Я стал дважды…

Ник со смешком его поправила – помнила про Сэм из зоны:

– Трижды…

–…дедом.

Ви добавила:

– Обескураживает?

– Не то слово. – подтвердил Мика.

– Наны… Они такие… – Ви вернулась в кровать, укрываясь одеялом и подтягивая колени к груди – Ник узнала свою любимую позу.

Ник села рядом с Ви – её хотелось утешить: старт Ник в жизнь тоже был крут, но она хотя бы не хомофил вне закона:

– Все наладится, честное слово. Пусть все началось не очень… Зато дальше все будет хорошо. Заберем тебя, Локу и Мику домой – у нас с Лином дом просто огроменный. Потом Зака пригреем… чем-нибудь хорошим. Клауда, опять же, который кронпринц. Парру воспитаем… Все наладится.

Ви прищурилась, всматриваясь в Ник:

– Ты не жалеешь о нанах? И обо всем, что случилось?

Ник фыркнула:

– С нанами встряла не я. С нанами попал Лин.

Мика даже оторвался от переноски, возвращаясь в кресло и уточняя:

– Это как?

– Это… – Ник на миг замерла: Лин по элтелу уточнил, как у неё дела, и пришлось отвечать, что Мика сам все понял, и у них теперь все хорошо. – Когда началась прошлая осень, которая так «порадовала» тебя, Ви, и Сэм, я, конечно, куролесила знатно, но… Я выросла в приюте. Там было голодно, и некоторые девчонки подрабатывали весьма однозначно… Я видела, чем это всегда заканчивается, так что я знала: сама о себе не позаботишься – парень не сделает это тем более. У нанов не было ни единого шанса склонить меня к беременности. А вот с Лином я расслабилась – он лигр. Он…

– Гибрид, – тихо подсказала Ви.

– Точно. Он гибрид… Только отдельные дружеские наны его починили, а вот предупредить забыли. Так что в моем случае наны Дуба ни при чем. И о Диего я не жалею. Ни капли не жалею. И, думаю, Ви, ты тоже не будешь жалеть о… На каком имени ты остановилась?

Ви нашла в себе силы улыбнуться:

– Нана?

Мика фыркнул:

– Весьма символично…

Ник тихо рассмеялась:

– Что ж, чувство юмора у нас одинаковое, это факт. Я думаю, что несмотря на разницу в десять лет, мы с тобой подружимся, Ви. Всегда хотела младшую сестренку. И вот…

– Тебе двадцать девять лет? – не поняла её Ви.

Ник серьезно подтвердила:

– Да. Мне почти тридцать. Ускоренное созревание – с восьми лет до восемнадцати. Только не спрашивай, как. Я не знаю.

– Это как раз легко понятно. – сказала Ви. – Мне па… Тебе па… Мика объяснял.

К чести Мики, тот вынес все правки с терпеливой улыбкой и не стал возмущаться или обижаться. Он просто продолжил:

– Это всего лишь изменения гравитационного поля, Ник. Ты же знаешь, что пространство-время зависят от гравитационного поля? Чем больше гравитация, тем медленнее течет время. Ядро планеты моложе поверхности на много лет. А на орбите приходится замедлять часы, чтобы они не опережали время на поверхности на Земле. Управляя гравитационным полем, снижая или увеличивая его, мы управляем временем.

Ник отрешенно повернулась к Ви:

– Он тебе такими же словами объяснял?

– Дааааа, – улыбнулась Ви. – Мне было шесть лет.

– И ты даже поняла?

Ви вместо ответа уткнулась в колени, и Ник пожала плечами:

– Буду старшей глупой сестрой. Только и всего. И я потом подумаю и пойму. Или не пойму, но подумаю. И, Ви, хватит смеяться – у тебя плечи ходуном ходят, я же вижу.

Та выпрямилась:

– Прости. Правда, прости, но это такие… – она даже губу прикусила, чтобы не продолжать.

Ник легкомысленно отмахнулась:

– Ну и ладно. Тогда про наны и магнитное поле даже спрашивать не буду. Мне это неинтересно. Вот! И кому мешали самолеты тоже.

– С самолетами как раз все просто, – это вмешался Мика. – Земля уже несколько веков находится в процессе переполюсовки. Магнитное поле Земли крайне ослаблено, на поверхности нас от разрушающей солнечной радиации защищают Границы, а вот в атмосфере защитных полей нет. Там любой человек подвергается страшной радиации, что приводит в конце концов к смертельным заболеваниям. Потому и было решено избавить людей от этих технологий. Тот, кто передал людям чертежи самолетов, действовал не во благо людей, Ник.

– А… То есть война была в интересах людей…

Мика мягко поправил её:

– Я не это имел в виду, Ник.

Она опустила глаза вниз, потом нашла в себе силы посмотреть Мике в глаза, грустно улыбаясь:

– Прости, у меня война – больная тема. Прости… Но я помню – ты разрешал мне летать… Вроде.

– Да, разрешал. Только недолго, чтобы не было негативного влияния радиации. И всегда после ты проходила чистку в капсуле – на всякий случай. Как-то так…

– Ладно, с остальными вопросами я повременю… Сейчас важнее Ви. Ты хочешь сходить в реанимацию и посмотреть на Нану? Ты же не шутила?

Ви вскинулась:

– А мне разве можно покидать палату?

Ник тут же встала:

– А кто запретит? Это больница семьи Росси. Владелица Анна Росси. Она… Она… Скажем, она бабушка Наны. Орки, Ви, ты точно сможешь каждый раз говорить это имя без улыбки?

Ви встала с кровати:

– Я буду стараться. – она оглядела палату, но ни своих вещей, ни больничных не нашла, а идти как-то в пижаме ей показалось не очень. Ви замерла, теряя свою улыбку.

Ник подскочила к переноске:

– Я же говорила, что она только подгузники не умеет менять? – она открыла нижнее отделение в переноске, доставая оттуда широкое, большое худи и домашние удобные туфли. – Это я на всякий случай прихватила. Парни на тебя, Ви, делают ставки – когда ты рванешь из больницы? Они не уверены, что ты – это я.

Мика встал, подхватывая переноску с Диего:

– И на что они ставят?

– Что к вечеру сбежит.

Ви, прячась в широком вороте худи, спросила:

– А ты… На что поставила?

– На излечение Наны. Не раньше. Пойдемте… Мне, кстати, Лин скинул кое-что… Перес начал пресс-конференцию. Он будет добиваться изменения закона о хомофилах, Ви.

Та обняла себя руками:

– И что это значит?

Ник обреченно выдохнула, признаваясь:

– Мириться придется. А я его до смерти боюсь. Есть что-то в Мигеле неправильное. Вот совсем неправильное. Никогда не знаешь, от чего он сдетонирует. А когда он взрывается, то взрывается все вокруг. Но своих он даже пальцем не трогает, а все равно страшно до ужаса.

…Ви пустили в реанимационную палату. Мика и Ник остались в коридоре. Наблюдать, как Ви осторожно прикасается к На… не… было неловко, так что они отошли к креслам и сели. Ник очень надеялась, что это все же шутка с именем для малышки. Пусть и на неведомом языке оно и означает Яблоко. На Яблоке мир клином не сошелся.

– Она научится… – тихо сказала Ник. Надо же что-то сказать. – Она сильная, просто не думала, что окажется одна с ребенком. Ждала принца, вот и сломалась.

– Будем надеяться. – кивнул Мика, глядя то ли в пол, то ли на носки своих ботинок.

– Не сможет справиться с малышкой – есть я, есть совершенно потрясающая бабушка Анна… – Ник помолчала, но Мика не возмущался. Просто сидел и молчал. Ник дипломатично добавила: – есть ты… И не смотри так, я тебя назвала вторым, потому что у тебя нет Анны, а Зак в роли помощника крайне сомнителен. Мика…

Он все так же отрешенно посмотрел в пол, и Ник подумала, что камеры-одиночки все же так просто не проходят.

– Ник, не надо, я все понимаю. И не претендую на большее. Просто знай – я всегда готов прийти на помощь.

– Прости, что из-за меня все так получилось…

– Ты была ребенком. Это была моя обязанность присматривать за тобой. Все, что случилось, только моя вина. – Он сцепил руки в замок и упрямо смотрел в пол. Лин предупреждал, что Мика своеобразный, так что Ник осторожно положила свои пальцы поверх его. Он повернулся к ней: – Все будет хорошо. Мне Зак говорил, что это девиз вашей с Лином семьи.

– О да… Рано или поздно все становится хорошо. Это так… – Она замолчала – Лин по элтелу прислал кусок конференции.

Сухой голос Переса звучал громко на весь зал даже без микрофона.

– Все, что у нас есть – это закон. Не кланы. Не интересы разных групп разумных существ. Закон. Только закон не выбит в граните. Закон пришел к нам от людей, и он обязан меняться. Еще десять лет назад добрая половина находящихся в зале была вне закона.

Зал взорвался криками:

– Но мы не хомофилы!

– Всем ясна подоплека происходящего – ваша любовница Росси.

– Вы всего лишь идете на поводу у клана тигров!

Перес терпеливо сказал, словно он и не Перес:

– Еще раз… Все, что у нас есть – это закон. И закон будет исполняться беспрекословно. А теперь о сложившейся ситуации с якобы хомофилом. И о законе. Иногда бывает так, что закон пасует перед деньгами. Иногда бывает так, что закон отворачивается в сторону, когда дело идет о золотых детках. Обратите внимание – охранник… И я сейчас не буду говорить о его клановой принадлежности – хотя это и так очевидно, отворачивается в сторону, когда девушку нагло выводят из ночного клуба.

На экране за спиной Переса возникла черно-белая запись с камер клуба. Пьяную, что-то беззвучно кричащую девушку не старше Ви тащили мимо охраны, и та никак не реагировала… Ирбис низшего ранга никогда не пойдет против альфы или беты. Вдобавок парню в форме охраны сунули банкноту в нагрудный карман. И даже похлопали по плечу.

Ник сжала зубы: кланы – это кланы. И взорвать их к оркской бабушке ей хотелось уже давно.

Перес повернулся к залу:

– Что-то я не слышу криков ирбисов, требующих наказать по закону зарвавшегося сеголетку. Значит, интересы кланов все же выше? Что ж… Продолжим. Иногда, когда закон пасует перед интересами клана или внутренней его иерархией, на помощь приходят те, кто находится рядом.

На экране Ви легко спрыгнула откуда-то сверху, атакуя парня-ирбиса. Тот выпустил из рук полуголую жертву, развернулся и рванул на Ви. Та в высоком прыжке, оттолкнувшись от стены, перелетела ему за спину и вцепилась клыками в его шею. Парень тут же опрокинулся назад, пытаясь подмять её под себя, но обмяк под действием токсинов вампира.

– Хомофил! Что и требовалось доказать! – прокричал кто-то из зала.

Перес выгнул бровь:

– Вы видите тут хомофила? А я вижу хрупкую девушку, которая пришла на помощь другой, и против огромного, находящегося во невменяемом состоянии оборотня применила единственное свое оружие. Клыки. Чем клыки вампира…

– Хомофила! – вновь выкрик из зала.

–…хомофила, – улыбнулся Перес, – отличаются от клыков оборотня?

– Ну вы сказааали, Перес!

– Всем известно, что хомофилы опасны.

– И вне закона!

– Фернандес, вы бы молчали – оборотень из вашего клана! – не выдержал все же Перес. – И из моей, кстати, партии – не зарвавшийся сеголетка Льюс, а его отец – судья Фернандес… Только я знаю – закон един для всех. И мне плевать, что это был мой соратник по предвыборной гонке. Не воспитал отпрыска – будь готов принять последствия, а не затыкай деньгами рты. В отношении судьи Фернандеса решается вопрос о снятии с него неприкосновенности. Еще раз. Закон един для всех. И для клана Фернандес, чей отпрыск пойдет под суд за нападение – уголовное дело уже возбуждено. И для судьи… И для вампира-хомофила. Которая разыскивалась для дачи показаний против Льюса Фернандеса. Сейчас решается вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении неё. Возможное превышение самообороны и кража пяти кредитов.

– То есть то, что она хомофил, даже не будет рассматриваться?

Перес впервые нахмурился и хищно подался вперед:

– Она не ела. Она останавливала преступника.

– Все видят, что это не так! Вы играетесь словами, Перес!

– Если бы она ела, как хомофил, то было бы возбуждено уголовное дело об убийстве Льюиса Фернандеса. Но это не так – Фернандес жив и здоров. И дает уже признательные показания.

– Все знают, что хомофилы умеют останавливаться!

Перес улыбнулся:

– Заметьте, то, что опасность хомофилов сильно преувеличена, сказал не я. Фернандес, повторите, что вы сказали, пожалуйста!

– Идите вы к оркам, Перес! Вы просто играете словами! Все видят клыки хомофила. Все понимают – к чему все шло!

Перес согласно кивнул, показывая дальше – Ви на экране выпрямилась и подошла к несостоявшейся жертве. Поправила на ней одежду и рванула вверх, на крыши.

– Ей было достаточно пройти мимо криков. Ей было достаточно заткнуть себе уши, чтобы сохранить себе жизнь. Она предпочла иное, использовав единственное имеющееся у неё в наличии оружие – клыки вампира. И, заметьте, не имеет значения – бестиафил она или хомофил. Она не ела. Она останавливала преступника.

Лин тихо добавил от себя: «Руис и его команда сделали невозможное, вырезая и монтируя видео по новой – никому не удастся доказать, что Ви ела… Знаешь, что самое неприятное? Мигель ни разу не покраснел, соврав. Он лгал, знал это и даже глазом не моргнул. Даже когда говорил о причине розыска Ви… Как же – приглашение на допрос, а не ликвидация… Радует одно… Закон о хомофилах будет пересматриваться. Ви придется давать показания. Её будут допрашивать, но позднее – когда позволит её психическое состояние. Но пока Перес выиграл – её не будут преследовать, как хомофила.»

«Лин…»

«А я теперь не знаю – был ли я прав с Беранже.»

«Лин…»

«Все хорошо, Ники. Отбой?»

«Отбой!»

Она вздохнула и вынырнула в реальный мир, ловя задумчивый взгляд Мики. Все же называть этого молодого мужчину отцом было сложно. Она его не помнила. Она его не знала. А вид у него… Ну вот чуть старше Лина, сложно его считать другим поколением. Сложно считать его отцом. Уж лучше другом, как был когда-то Лин.

Мика тихо предложил:

– Меняемся?

– Чем? – не поняла Ник.

– Новостями, пришедшими по элтелу. Мне удалось связаться с Заком.

– Ого! И что он говорит?

– Он говорит, что ничего не знает о Клариконе Клауде почти с начала первоцвета, когда все случилось с Салли Беранже. Ничего абсолютно… Кронпринц Клауд не зря получил свое прозвище Кларикон… Так-то его зовут Клэр Клауд… Клэр бонвиван, прожигатель жизни, пьяница и гуляка. У него своя большая стая биомодификантов, которых он то и дело выставляет на бои или делает с ними зрелищные постановки… Он просто любитель зрелищ и веселья. В политике не замечен. В интересе к полиморфам тоже. В свержении власти матери-Королевы тем более… Его все устраивает – пока не заставляют работать. Как-то вот так. И то, что он влез в вашу историю – как-то совсем неожиданно. Я специально уточнял – думал, вдруг десять лет изменили Кларикона, но нет… Он так и остался игроком и гулякой.

– Эм…

– Но я не это предлагал для обмена, – мягко улыбнулся Мика. – Немного иное. Тебе понравится.

Он тут же сбросил запись по элтелу.

Просто дикий крик: «Микаааааааааааа! У тебя вообще нормальные дочери есть?! Одна на принца такая: «Ой, мне не до тебя!», вторая туда же: «Ой, как ты не вовремя!». Я принц или кто?! Я коню цвет сменил, а она… Мик, у неё тут точно кто-то есть. Она ждет кого-то. Делает домашние дела и говорит, что пока не может уехать. Только я кинул сеть нанов – тут живых нет. Микаааа, ну почему у тебя нет нормальных дочерей?»

Ник рассмеялась:

– Передай ему, что не заслужил. Ему еще и Ви добавит чего-нибудь. Только не радуй его Ви сейчас – пусть вернется и обрадуется. – она в ответ кинула ему сообщение Лина с пресс-конференции.

Мика замер ненадолго, а руки ходуном заходили – кулаки то сжимались, то разжимались. Потом он неожиданно сказал:

– Мне Мигель запретил сообщать на пресс-конференции о том, что Ви – моя дочь и, как леди, неподвластна поверхностному законодательству. Он просил довериться и разрешить действовать ему. Но! – он повернулся к Ник и твёрдо сказал, глядя ей в глаза: – если у меня возникнет подозрение, что Мигель не справляется, что ведет двойную игру… Что Ви угрожает опасность – я не буду стоять в стороне. Я официально заявлю о родстве, выводя Ви из-под удара закона о хомофилах.

Ник улыбнулась ему:

– Я знаю. Лин предлагал это как самый наивероятнейший способ защитить Ви – заявить, что она леди.

В коридоре раздался знакомый стук каблуков, и к ним с Микой подошла расстроенная Анна. Слишком серьезная Анна, словно не видевшая пресс-конференции. Словно…

Мика тут же встал, приветствуя её легким кивком головы:

– Добрый день, Анна…

Ник тоже встала, оставляя переноску с Диего на сиденье.

– Анна, добрый день… Что-то случилось? Что-то не так на пресс-конференции?

Женщина крайне серьезно сказала:

– Добрый день, Мика, Ник… Я должна со всей ответственностью заявить, что я вне кланов. Я не тигр. Я просто Росси. И еще… Биоматериалы Локи и Парры направили в другую больницу – в Окружную Скорую. Для двойной проверки, чтобы не было обвинений в подтасовке в угоду кланов.

– Анна? – не поняла её Ник. – Никто и никогда не сомневается в тебе. Что случилось?

Анна поджала губы, а потом сказала:

– Мне сообщили о проблемах с отцовством Локи… Мне все равно – кто её отец: Парра или кто-то из лордов. Это моя внучка, и надо будет, я горло любому перегрызу за неё… Я просила ускорить ДНК-тест на отцовство Парры. Окончательный анализ будет готов через три дня, его будут делать по увеличенному количеству локусов, чтобы не было никаких сомнений, но… Лаборант говорит, что сомнений нет уже сейчас. Отец Локи – Алехандро Парра. Мне очень жаль. Я уверяю – я не действую в интересах клана тигров. Парра – хороший парень, но Ви и правда мне дороже.