Новая звезда

Глава 27/64. Пробуждение Истока

— Да, уверен. — Спокойно ответил Айрос и закрыл глаза. И почти сразу мои руки обдало жаром, будто тягучая лава начала расползаться по венам, стекаясь к сердцу, которое начало испуганно трепыхаться. Нет, желания убежать не возникло, просто этот огонь ощущался на грани, казалось, еще чуть-чуть и я воспламенюсь. Но от этих мыслей отвлеклась, потому что Айрос преобразился. За спиной распахнулись четыре бело-золотых крыла. Одежда сменилась на какое-то религиозное одеяние, белоснежное, расшитое золотом. А вот волосы удлинились и спустились смоляной рекой до колен. Все это великолепие колыхалось на ветру, но другие будто не видели никаких изменений. Я не закрывала глаза, но все же словно увидела безбрежный океан с бушующими волнами. Я погружалась в него, но страха утонуть не было. Вода, обволакивала, ласкала и сдерживала огонь, растекающийся лавой по телу. Стало так хорошо, так спокойно, как в объятиях кого-то близкого, родного. И стоило только доверчиво улыбнуться, обжигающее пламя, будто прорвало заслонку внутри и влилось в сердце, равномерно разливаясь и заполняя его. А потом я услышала нежный шепот: «Моэриэль». Непроизвольно закрыла глаза, а когда вновь открыла их, передо мной стоял ангел. Точнее, почти архангел, потому что крыльев за его спиной было почти шесть, последняя пара только обозначилась силуэтом. Но тем не менее это не уменьшило сходства с виденными картинами и иконами. А еще я знала, что отныне могу обращаться к нему “Арнэри”. Не смогла удержаться, произнесла это тихим шепотом. Он улыбнулся, а я почувствовала, что ему приятно слышать истинное имя.

— Крайтлис, хорошо. — Разрушая волшебство момента, раздался голос дракона и шелест пергамента.

— Ракс, дай ей браслет. — Мягко попросил Айрос… нет, мой Мастер.

Дракон фыркнул, но все же кинул ему украшение. Арнэри, отпустив одну из моих рук, ловко поймал и тут же надел его на меня чуть выше запястья. От браслета тянуло холодом, будто к руке приложили кусок льда. Я вопросительно посмотрела на своего Мастера.

— Не бойся. Он нужен, чтобы защитить душу при быстром повышении пределов. — Спокойно ответил он, и это спокойствие передалось мне.

— Не больше шести… У Девы Льда было девять или десять, к тому же она была Лисмонсом. — Уверенно и предостерегающе произнес Зарекс. Айрос кивнул, а потом в меня хлынула мана. Огромный поток теплой, ласковой энергии, что заставила мой кристалл внутри сердца вращаться. Сначала он крутился весь, но в какой-то момент, половину словно отсекли. Нижняя часть ускорилась, в то время как верхняя, наоборот, застыла и словно растворилась. Я почувствовала боль, но четко осознала — не свою. Подняла взгляд и увидела, как от уголка губ Арнэри к подбородку стекает кровавая капля. Не задумываясь особо, протянула свободную руку и стерла ее. Это казалось таким естественным, как и желание утешить, забрать боль, защитить, довериться. Я не стала сопротивляться этим чувствам и прикрыла глаза. Но все равно почему-то видела, как обычная призма во мне преображается, отшлифовыясь и срезая грани, обретает совсем иные очертания. Камень становился таким нереально …красивым, сверкающим черным золотом, что не могла сдержать восторга, захлебываясь в ощущениях.

А потом все резко кончилось. Одновременно исчезло ощущение холода на руке, поток энергии иссяк, а Мастер отпустил мои руки и бросился к дракону, опустился рядом и стал пристально его разглядывать. — Ты цел? Все нормально? — Голос звучал, как обычно, но я чувствовала его внутреннее волнение и страх, который мгновенно передался и мне. Но почему-то стояла каменным изваянием, словно застыв в пространстве и времени.

— Ты же знаешь, я не могу лгать… — Донесся мысленный голос Моракса, но на лице сверкала улыбка.

Мастер зажал между своими ладонями руку дракона, отдавая ману, по комнате распространилось ласковое тепло. А меня, помимо всего прочего, накрыло чужими эмоциями — чувством вины и укоризны за излишнюю самонадеянность. — Прости.

— Сделаешь мне новый, — уже вслух произнес Ракс, откидываясь на спинку кресла и лениво обвиваясь вокруг Мастера хвостом.

— Конечно, — тепло улыбнулся тот, но я знала, что чувство вины продолжает впиваться иглами в наше сердце. А потом их вдруг не стало. Будто большая волна накатила, остужая эмоции и боль, а схлынув, оставила лишь холодную каменную пустыню.

Я же совсем потерялась в ощущениях. Привычный мир изменился, как и его восприятие. Краски стали ярче, звуки, запахи, ощущение материала к коже, все углубилось и будто наслоилось. А еще оказалось почти невозможно провести грань между своими эмоциями и тем, что ощущал Мастер. Почему-то мне стало сложно думать о нем иначе и называть, как прежде, Айросом. И в довершение творящегося хаоса, Моракс ласково приподнял его подбородок и поцеловал. Вышибая из меня все размышления всплеском наших сплавившихся в монолит эмоций. Удивление, смирение и отторжение. Сладостное желание продолжить и ненависть к себе за это. Кажущиеся безграничными любовь и преданность, утопающие в отчаянии и чувстве вины. И все это омывалось водами спокойствия и принятия. Эти чувства подкосили меня окончательно, заставив кулем опустится в стоявшее неподалеку кресло. Уловила ошметки иных эмоций, что показались такими блеклыми. Желание и зависть, крохи ревности, к которым примешалось удивление, и лишь в конце — веселость. Она пришла из-за осознания, это — мои… примитивные эмоции, на фоне его, богатых и ярких.

И все же Мастер не хотел поддаваться, и его слова стали тому подтверждением, — Моракс, прошу, остановись. — В голосе чувствовалась мольба, он пытался заставить себя отстраниться, но чем больше сопротивлялся, тем сильнее увязал, теряя контроль. Казалось, будто что-то инородное вкрадчиво, на мягких лапах, проникло в его разум и сердце. Как паук липкой паутиной опутывал все то, что еще билось в конвульсиях в попытке высвободиться, но лишь затягивалось еще сильнее. А яд его, проникая с кровью, пьянил, будоражил и заставлял смириться, и Арнэри уступил. Сам потянулся к дракону, жадно отвечая на поцелуй, страстно обнимая и лаская его.

— Но ты не хочешь этого, Эри, — вновь мысленный голос Ракса пробежался по нервным окончаниям. А его хвост плотнее обвился вокруг Мастера, притягивая ближе.

— Ты не знаешь, чего я хочу, — ласково, томно, с придыханием от желания и разгорающейся внутри страсти, промурлыкал Мастер. При этом же меня хлестнуло таким резким приступом боли, обиды и отторжения, что я невольно вскинула взгляд. Но уловила лишь момент, как на колени дракона приземляется пушистый белый зимвунчик.

Но сколько же сожаления было в глазах Ракса… от внезапной боли на миг сбилось дыхание. Я взревновала, а для дракона будто не произошло ничего необычного. Он переложил пушистика поудобнее и начал лениво почесывать. Постепенно эмоции Мастера стали глохнуть, отдаваясь далеким эхом. Да и в целом, они уже не были столь мощными. Возможно, по первой у всех так, сначала ярко, а потом — штиль. Я настолько задумалась, что слегка вздрогнула, когда дракон вновь заговорил, — Асфель, теперь у тебя есть искра и Мастер, каковы твои ощущения? Как сильно изменился этот мир для тебя?

— Ярче… — Слегка сбившимся и хрипловатым голосом ответила я, все-таки по мне изрядно долбануло этой страстной … аурой? Поняв, что в действительности произошло, прокашлялась и продолжила уже нормально, — вроде бы ничего особенного, если смотреть в общем. Но, когда сосредоточишься на чем-то, оно словно усиливается. Я вот смотрю на тебя отсюда, а вижу те детали, что замечала лишь когда была очень близко. В начале сложно оказалось разобраться с эмоциями, где мои, а где … Мастера. Казалось, утону, захлебнусь ими, но сейчас остались лишь слабые отголоски. Это чем-то похоже на сны с воспоминаниями, только более информативно. Здесь я могу не только переживать его чувства и эмоции, но и наблюдать со стороны. В остальном… еще немного растеряна, но постепенно привыкаю. Как море после шторма успокаивается…

— Хорошо, — кивнул дракон. — Главное, вы оба смогли понять, где ваши чувства, а где чужие. Это самое трудное, особенно в первый раз. Кстати, если весь мир вдруг покроется нитями маны, которые к тому же будут окрашены в разные цвета, не пугайся, это врожденная способность твоего Мастера. Более того, лишь с тобой он сможет увидеть мир иначе, а не через, так называемые, «Глаза Бога». А еще, если ты приблизишься ко мне, то ощутишь тепло и холод моих Истоков. — Он улыбнулся, а я расценила это как предложение, поэтому встала и вернулась к его креслу. И с каждым шагом я ощущала то, о чем он говорил. Я будто плыла по своевольной реке, что меняла свое течение, как вздумается. То обжигая гейзером, то омывая ключевой водой, сводящей скулы. И я вспомнила эти ощущения, но через связь они были мягче и забивались куда более яркими эмоциями.

— Так понимаю, о том, что в тебе есть тепло большинство не знает, и всегда чувствовали только холод. А, когда я стану сильнее в магическом плане, эти ощущения будут такие же? Или на контрасте будет еще холоднее? Или наоборот, переносить станет легче? — Спросила, опуская ладони ему на плечи и разминая их, стараясь передать, что для меня этот дискомфорт не имеет значения, и я готова терпеть его.

Белый зверек, забавно чихнул и спрыгнув с колен дракона прошествовал до кресла. Он попытался забраться на достаточно высокое сиденье, зацепился коготками, посучил задними лапками. Но в итоге так и не смог, звучно плюхнувшись на попку. Я подорвалась и, подхватив его тушку, водрузила на кресло. Там Мастер лапами стащил с себя амулет и снова принял человеческую форму. И сразу я ощутила боль, не свою. Точнее не так, у меня самой все было хорошо, но я чувствовала, что Мастеру очень больно. И причину знала: он сам надел на себя артефакт и получил наказание за нарушение договора с Храмом Тайн. Все мое существо устремилось к нему, желая облегчить, забрать и излечить. Но я не двигалась, потому что внешне то, что он испытывал не проявлялось — никак. Ведь упади я сейчас перед ним и заплачь, это будет … предательством. Все видят тоже, что и я: милая теплая улыбка, ласковый взгляд, расслабленная поза, ни следа той бури, что бушует внутри. Невольно задалась вопросом, а сколько раз он так скрывался? И насколько же больно Мастеру было тогда, раз он не справился и позволил нам увидеть истинные эмоции? Если сейчас может так виртуозно притворяться. И не понятно, кто из них большая кукла, Ракс или все-таки он? И что мне теперь делать с этим знанием?

— Благодарю за помощь. — Голос Арнэри звучал ровно и добродушно. — Могу я ответить вместо дракона? — Я растерянно кивнула, получив от него обворожительную улыбку и пояснение, — твои ощущения рядом с другими магами со временем будут меняться. И виной тому искры внутри нас. Чем сильнее станет маг, тем ярче она будет гореть, и тем большим будет влияние искры на на все, что его окружает. Наверное, мне стоит извинится за то, что лишил тебя возможности расти плавно, постепенно открывая для себя новые грани ощущений и … избавил от момента разделения кристалла. Но, я должен был это сделать. Ты… ты — не ребенок, Асфель, а потому должна учиться быстрее, но не чтобы нагнать тех, кто получил искру еще в детстве, и не потому, что так вздумалось твоему Мастеру, а для собственной безопасности. — Он вздохнул и немного отвел взгляд. Только это все было не нужно, я и так прекрасно чувствовала и его вину, и заботу, и искренность, звучащую в голосе. — Впрочем, мы говорили не об этом. — Снова теплая улыбка. — Наверное, ты этого еще не заметила, но Свет Сателиса уже сияет вокруг тебя. — Произнес он, не меняя позы или выражения лица. Только вот боль и самые яркие эмоции вдруг исчесли, будто бухнулись в водяную пучину и уже не смогли вернуться. Остались лишь забота и легкое волнение из-за новой для себя роли Мастера. — Как и сказал Зарекс, прежде у меня не было Учеников, так что, в каком-то смысле, я тоже буду учиться вместе с тобой, только не магии, а быть Наставником. И… я считаю, что то, что можно, лучше всего попробовать сделать самому или увидеть на примере, чем услышать на словах. Поэтому… — Он сотворил руну и дверь на улицу распахнулась. — Принеси нам немного снега, — одарил дерзкой улыбкой. — Если не сможешь — ничего страшного. Без ограничения силы искры, любой сугроб растает еще до того, как ты его коснешься. А контролировать течение маны не у всех получается … сразу.

Кивнув, я отправилась туда, где по моим прикидкам было достаточно холодно. Должно было быть, но вместо этого ощущалось… никак. Правда, внутри началось движение энергии, которая стала рассеиваться. Это заставило меня поторопиться с завершением эксперимента, результат которого не удивил. Для кучки снега мое прикосновение стало фатальным. Вернувшись обратно, я посмотрела на Мастера и продемонстрировала мокрые, но пустые руки. Он по-отечески добро улыбнулся и кивнул. И разочарования или осуждения я в его эмоциях не ощутила. Снова зажглись руны, и вокруг меня возникла легкая, едва видимая пленка барьера. — Лови, вот ответ на твой вопрос. — И почти сразу в руки приземлился осколок темного цвета, который я тут же бросила на пол. Руки обожгло холодом, словно сдирали кожу. Но отпустила я его совсем не от боли, к ней я как-то привыкла. Скорее от брезгливости или не желания прикасаться к общечеловеческому злу, так же отреагировала бы на свастику, например. А еще от внезапности произошедшего. Как-то не ожидала от Мастера подобной подставы в первые минуты осознания себя … магом. Хотя, должна признать, метод действенный. Все-таки, шок — это по-нашему!

— Арнэри! — Яростно воскликнул дракон.

— Брат? — В голосе эльфа тоже прочиталась крайняя степень удивления.

— Подними. — Не реагируя ни на что, приказал Мастер. И я не увидела никаких причин не подчиниться. Мозг преодолел начальную заторможенность, я как-то подобралась вся, сосредоточилась и без колебаний опустилась, подбирая осколок. А после взглянула на Арнэри, ожидая дальнейших указаний. — Запомни то, что чувствуешь, касаясь его. Это — осколок Врат, он скоро растает, так что времени не много. Но есть множество способов сохранить его целостность, чтобы позднее попытаться убить своего врага. Если кто-то, когда либо даст тебе предмет, от которого ты будешь чувствовать что-то подобное — значит он желает тебя убить! И чтобы выжить тебе нужно использовать магию очищения или зелья. Я дам тебе их, когда осколок растает.

Было так странно слышать слова и ощущать отголоски чувств Арнэри. Жесткость и непреклонность, даже жестокость происходящего соседствовали с мягкой заботой, сочувствием и желанием уберечь, сохранить, и, по-возможности, предотвратить подобный опыт. А еще вернулась застарелая боль, так что я поняла, эта демонстрация не просто так, что он пережил подобное, и “подарок” сделал кто-то близкий. И все, что я могла показать внешне — покорность и смирение, продолжая испытывать жгучую боль и лишь крепче сжимая тающий осколок. Но внутри… это была смесь жалости и стыда за эту жалость, а еще за нежность и сочувствие, что вряд ли удалось скрыть от него. Ведь связь — оружие обоюдоострое. И, словно подтверждая мои мысли, Мастер отвел взгляд и засуетился с готовкой. Я посмотрела на дракона и Хазаэля, но они тоже игнорировали нас, будто признали за Арнэри право делать со мной все, что тот посчитает нужным.