Новый порядок (Часть I)

Глава 8

Механиком был мужчина лет сорока, очень тощий, серый и нескладный, в очках, поднятых на лоб, засаленной рубашке и плотном обильно заляпанном маслом фартуке с карманом, из которого торчали отвертки, щипцы и ключи. Очки представляли сложную конструкцию из темных и увеличительных стекол для защиты глаз и ювелирной работы с мелкими деталями.

О таких людях обычно принято говорить «Не от мира сего». Хотя справедливее было бы назвать его «Слишком далек от мира сего». Это был ярчайший пример одержимости своим делом, когда мирская жизнь уже рассматривается исключительно как неприятная, но вынужденная необходимость.

Пожалуй, Механик был действительно лучшим мастером-артефактором из ныне живущих. Гений, способный превратить кусок меди и пару кристаллов в эффективный талисман, а набор шестеренок, винтов и деталей — в сложный механизм, поражающий воображение.

Однако, несмотря на всю гениальность, оборудование, на котором ему приходилось работать, оставляло желать лучшего. Да и неудачные эксперименты оставляли следы.

У Механика полностью отсутствовала левая нога — ее заменял подвижный протез из купритового сплава. Протез был закреплен сложной сетью медной проволоки и управлялся вживленным в хребет контрольным камнем, подчинялся всем инстинктам, как родная нога, но обеспечить полной и естественной подвижности все же не мог. Из-за этого артефактор косолапо переваливался и тяжело хромал, подволакивая ногу и гремя по полу металлической стопой при каждом шаге. Но он двигался, а это для него было главным. На правой руке отсутствовали безымянный палец и мизинец, но для работы с отверткой и щипцами Механику хватало и трех пальцев. На левой руке было мало живого места от кислотных ожогов.

Правая сторона головы была сильно обожжена и напоминала маску из плавленого сыра и томатной пасты. Вместо правого уха имелся жалкий рудимент, напоминающий пережженный сухарь. Волос не хватало — с левой стороны торчал жидкий клок. Брови отсутствовали. Под левой скулой красовался длинный, криво заштопанный шрам, наверняка собственноручно. Неизвестно еще, что было под одеждой. Никто из гостей мастерской Механика не горел желанием выяснять.

Комната одновременно напоминала мастерскую ювелира, шлифовальщика, часовщика, плотника, столяра, жестянщика, сапожника, портного, точильщика и гробовщика. По крайней мере, гроб здесь имелся и, кажется, Механик в нем спал. Помещение было заставлено шкафами, верстаками, столами, завешано полками, однако здесь царила относительная чистота и порядок. Инструмент был развешан на стенах и разложен по ящикам, заготовки и материалы были сложены подальше, чтобы ненароком не свалиться на ногу. Наверно, инструмент оставался единственной связью с реальностью.

Когда в мастерскую вломилась толпа народа, Механик вскочил с табурета перед верстаком с синей лампой, в свете которой он ковырялся отверткой в мелкой детальке, зажатой в тисках. Мастер замахал руками и принялся ковылять из угла в угол, спешно то накрывая чехлом груду железа на соседнем верстаке, то скручивая и пряча чертежи, то смахивая в ведро россыпи драгоценных камней, стекляшек, куски медной проволоки, патрубки, железные обрезки и монеты.

— Daj spokój, — поднял руку Геллер. — Гости пришли z panem szefem потрепаться. Им твои шестеренки до козьей жопы. Ты настроил свою приблуду?

Механик замер, уронил ведро, растерянно уставился на крайласовца, словно впервые его увидел. Геллер крепко зажмурился, мученически простонал и уткнулся физиономией в ладони.

— O żesz kurwa, ja pierdolę… — проворчал он. — Механик! — крикнул он. — Я те что сказал?

— Я… — запнулся растерянный мастер, обтирая руки. — Не помню…

— Panie miłosierny! Ты меня вгонишь в grób, sukinsynu! — заскрипел зубами Геллер.

— Прости, — смутился Механик. Голос у него был мягкий, тихий и располагающий. — Я отвлекся. Мне надо было кое-что доделать…

— Крути свой pieprzony магограф и магографуй, — прошипел Геллер. — Chodź! Już! — похлопал он в ладоши, подгоняя мастера.

Механик захромал в угол мастерской, где на маленьком столике стояло сложное устройство. Хотя выглядело оно как деревянный ящик с тремя штырями, обмотанными и соединенными между собой медной проволокой. На каждом штыре имелось овальное зеркало, обращенное внутрь очерченного мелом треугольника, в центр начерченной на крышке гексаграммы. К лицевой панели была приколочена деревянная подложка с прикрученными к ней счетами. Во всяком случае, чем-то, сильно напоминающим счеты.

Механик открыл углубление в ящике сбоку, выдвинул ручку и принялся ее крутить.

— Придется ждать, пока заведет бесову машину, — пояснил Геллер, утерев лоб рукавом. — С ним zawsze так. Бесполезно внушения делать.

Гости молча расположились в мастерской: Даниэль предложили табурет, но она отказалась, боясь испачкать юбку. Сел Гаспар. Чародейка встала позади, положив ему руки на плечи. Эндерн запрыгнул на верстак, сочтя его достаточно чистым. Андерс остался на кухне, или чем-то вроде, блуждать по закоулкам эротических снов.

— Ежели хотите, ознакомлю с материалами вашего дела.

Гаспар недоверчиво посмотрел на крайласовца. Геллер хитро ухмыльнулся:

— Daj spokój, pan Манда. Я в курсе, кто вы есть, зачем приехали.

— Он тоже в курсе? — Гаспар перевел взгляд на спину увлеченного делом Механика.

— Nie, — беззаботно отмахнулся Геллер. — Но ему все равно. Он нас и не слышит. А коли услышит, od razu zapomni. Пять раз повторишь — все w dupie вылетит. Но спроси за устройство холернего grudka железу со стекляшкой — выложит без запинки. Albo за пятый возвратно-обратный-разъебаный закон magiczny. Вот и думай, как у него башка устроена.

— Непостижимый образ мысли творца, — тихонько проговорила Даниэль.

— Творюги, psiakrew, — буркнул Геллер.

— Ну хорошо, какие у вас имеются материалы? — спросил Гаспар. Чародейка оправила ворот его сюртука.

— Najlepszy, — самодовольно усмехнулся Геллер. — Анрийские газеты. Покупал на свои кровные.

Менталист задрал голову, прижавшись затылком к животу Даниэль, посмотрел на нее снизу-вверх. Чародейка пожала плечами.

— Газеты? — раздраженно фыркнул Гаспар. — Ты издеваешься или шутишь?

— Ani jeden, ani inny, pan Манда, — со вселенским спокойствием ответствовал Геллер. — Газеты — самый надежный источник informacji. Если в газете написано, то правда. И папка какая-то — pan szef велел передать. А что вы с tym zrobicie — nie moja sprawa. Nie jestem шпигем, jestem приватным предпринимателем. У меня своих дел хватает.

Механик крутанул ручку в последний раз, поднес к зеркалу медную трубку с вырезанными в ней знаками. Вспыхнуло, щелкнуло. Магограф зажужжал, по медной проволоке заискрились змейки молний. Из всех трех зеркал потянулись полосы переливающегося радугой света, собираясь в один луч, и в треугольнике образовалось маленькое окошко, подергиваемое рябью.

— Заработало! — хлопнул в ладоши Геллер и подошел к Механику. — Передавай по буквам: «Прибыли-встретил-готовы-kurwa-до-obrony-отчизны-ждут-rozkazy-точка».

Артефактор принялся ловко и быстро щелкать бусинами счет и проговаривать:

— П-р-и-б-ы-л-и-в-с-т-р-е-т-и-л-г-о-т-о-в-ы-к-у-р-в-а-д-о…

— Stój! — рявкнул Геллер, схватив Механика за плечо и шлепнув его ладонью по руке. Набираемые буквы в буквальном смысле вылетали светящимися литерами в мерцающее окошко. — Na chuj ты курву, kurwa, набрал⁈

— Ты сам сказал, — невинно ответил Механик.

— О kurwa… — выдохнул Геллер, пялясь в жадное окошко магографа. — Ушло, так?

— Ну да, — шмыгнул носом мастер.

Крайласовец безнадежно махнул рукой.

— Дальше набирай.

Механик потянулся к счетам, но вдруг застыл в растерянности и с надеждой посмотрел на компаньона:

— А что там дальше было?

Геллер затрясся, зашипел закипающим чайником, сжимая дрожащий кулак.

— Слышь, сыроед, — мерзко хихикнул Эндерн, — ты ему, сука, еще и не доверяешь? Глянь, какие пытки терпит во благо, драть ее кверху сракой, родины!

Со второй попытки все прошло удачно.

Геллер вернулся к гостям, а Механик принялся возиться с затихшим устройством, откручивая лицевую панель.

— Откуда вы взяли магограф? — поинтересовался Гаспар. — Даже у Ложи он есть не в каждом Arcanum Dominium.

— Ну так zrobili то сами, — пожал плечами Геллер.

— Без оборудования мастерских Ложи и деталей, сделанных профессиональными артефакторами?

— A kim jesteśmy? Obwisłekutasy? — возмутился оскорбленный Геллер. — У нас фирма́! Все с gówna и палок, ale работает не хуже заводскего артефакту! За то draniu kocham.

— Я заметила, что между вами искрит настоящая мужская любовь, — саркастично проговорила Даниэль, посматривая на Геллера и Механика.

— Когда придет ответ? — спросил Гаспар.

— Шеф отвечает, когда хочет и может. Бывает, день ждешь, бывает, два.

Менталист приложил к виску пальцы. Опять разболелась голова.

— Надеюсь, в вашем скромном доме, pan Нидер, найдется, чем накормить гостей с дальней дороги?

— Ну уж нет! — возмутилась Даниэль, обняв себя под грудью и недовольно нахохлившись. — Я немедленно отсюда съезжаю в какую-нибудь приличную гостиницу!

— Тха! Ну давай, милости, сука, прошу, — Эндерн указал на дверь. — Я даже посмотрю, как далеко ты уйдешь, пока тебя не разденут и не засадят по гланды.

— А я возьму Андерса, — растянула губы в коварной усмешке чародейка, кокетливо накручивая локон волос на палец. — Он меня от всего защитит, а я его потом отблагодарю на пуховых перинах. Разрешу поцеловать ножку, пока буду потягивать вино и кушать креветок.

— Ты останешься здесь, — непреклонно приказал Гаспар. — Это не обсуждается. Займете лучшую комнату, если тебя это утешит.

Даниэль молча проглотила обиду. Лишь плотнее прижалась к спине менталиста и крепко стиснула пальцы на его плечах.

— Можем скрасить досуг за чтением газет, — кашлянул менталист, чувствуя, как прохладные ладошки скользят к его шее. — Pan Нидер, не будете ли так любезны?..

— Принесу teraz, — сказал Геллер, не обидевшись на новое прозвище, и вышел из мастерской.

Некоторое время гости провели в молчании, пока Механик увлеченно ковырялся во внутренностях магографа и что-то там менял, достав из ящика стола холщевый сверток. Делал он все быстро и точно. Даже Эндерн не успел заскучать, когда мастер прикрутил к магографу панель и заковылял к верстаку, оккупированному полиморфом. Гаспар заметил в руке Механика спутанную бороду тонкой купритовой проволоки, серебряных нитей и почерневший, растрескавшийся граненый кристалл.

Менталист не разбирался в артефакторстве, очень мало в нем понимала Даниэль, но оба, не сговариваясь, решили, что каждое отправленное сообщение влетало спекулянту и фарцовщику с радужного рынка Геллеру в круглую сумму: кристаллом был саламанов кварц — крайне редкий минерал, добываемый всего в двух копях Саламановой Граты. Для большинства человечества он стоил не больше обычного кварца, но чародеями ценился дороже золота. Поэтому копи принадлежали им. Еще кайзер Конрад, отец Сигизмунда Льва, личным указом 1473 года от Сожжения Господня передал кварцевые копи в вечное пользование молодой тогда Ложе в счет уплаты долга за выигранную войну с поморами. Это был последний раз, когда чародеи напрямую вмешались в военный конфликт. Больше ни один ландрийский правитель не требовал от Ложи выступить на поле боя, справедливо решив, что после такой победы нечем будет править.

Доковыляв до верстака, Механик неприязненно посмотрел на Эндерна, но ничего не сказал. Полиморф нахально ухмыльнулся и спрыгнул на пол, посторонился, изображая насмешливый поклон. Артефактор поджал растрескавшиеся губы и бросил отработанный материал в ведро. Вдруг охнул, постучав увечной рукой по лбу, и полез ковыряться в мусоре.

— У вас очень интересная мастерская, — тепло улыбнулась и заворковала Даниэль, перебирая пальцами звенья цепочки.

Механик хмуро глянул на нее и пожал плечами.

— Мне никогда не доводилось бывать в мастерской артефактора, — продолжила она. — Я думала, здесь все по-другому.

— Ну… — хмыкнул Механик.

— Мне казалось, здесь должны быть демоны в клетках, пентаграммы, имплефилеры, порталы на Ту Сторону, древние гримуары…

— Жертвенные алтари и подвешенная целка с трубкой в дырке, чтоб кровь при течке собирать, ага, — добавил Эндерн. Чародейка злобно шикнула на него.

— Простите, что разочаровал вас, — тихо извинился Механик, выудив из ведра сломанный кристалл, и положил его на верстак.

— Вы не очень разговорчивы.

— Извините, — вздохнул Механик.

— Отвяжитесь от него, — буркнул Гаспар. — Мы и так вторглись туда, где нам не рады. Уверяю, как только нам ответят, мы сразу уйдем.

— Простите, — вновь извинился Механик. — Мне и вправду очень неуютно, когда здесь есть кто-то кроме меня. Я плохо лажу с людьми. А мастерская… ну, обычная мастерская. Артефакт можно сделать и дома, если есть хотя бы напильник и шило. Главное, кто делает и из чего.

— Даже магограф? — уточнил Гаспар.

— Тут посложнее, — смутился Механик. — Но прототип я собрал, когда у меня не было мастерской.

— Это Паук все организовал?

— Наверно, — потер ладони артефактор. — Я знаю, что он дает Геллеру деньги. Иногда просит что-то сделать для него, все остальное разрешает продавать. Я занят тем, что единственное умею делать, мне редко мешают, поэтому я никогда и не спрашивал.

— У вас просто золотые руки, — нежно проговорила Даниэль. Механик смутился и спрятал их за спину.

— Почему такой мастер не работает в Ложе? — спросил Гаспар.

Механик резко помрачнел и опустил голову. Даниэль наклонилась, крепко обняв менталиста одной рукой за шею, горячо дохнула ему в ухо, а второй рукой незаметно ущипнула за зад.

— Я работал на Ложу, — признался Механик, оглаживая фартук. — Пока Ложа не выбросила меня и не забрала все мои проекты.

— Как такое могло случиться? — Гаспар потер пострадавшее место, косясь на невинно хлопающую ресницами чародейку.

— Один магистр принес мне однажды чертеж. Сказал, никто не смог в нем разобраться, а я смог. Там ничего сложного не было. Только я не сразу догадался, что это оружие старых мастеров, запрещенное Ложей после кризиса, а когда понял, было уже поздно — я его сделал. Но, — вздохнул Механик, — во время тестов произошел взрыв.

Эндерну быстро наскучила исповедь, и он принялся шляться по мастерской, сунув руки в карманы потасканного сюртука. Механик глянул на него с неудовольствием, однако продолжил рассказ:

— Мне оторвало ногу, Собрание решило, что жертве несчастного случая на производстве не положено содержание. И вообще никакого несчастного случая не было, как и жертвы. Так я оказался на улице. Там меня нашел Геллер. Привез в… как зовется этот город?

— Анрия, — подсказал менталист.

— Да, спасибо, совсем забыл. Привез сюда. Я сделал себе ногу, потом мы поселились здесь, оборудовали мастерскую, ну и вот. Я работаю, Геллер заботится обо мне. Я ни о чем не жалею.

— Заботится? — фыркнула Даниэль. — Он же постоянно на вас орет и оскорбляет.

— Нет, — смущенно улыбнулся Механик, — он и вправду заботится, как умеет. И правильно делает, что постоянно орет. Мне нужно, чтобы на меня постоянно орали, иначе я совсем потеряюсь.

— А что стало с тем магистром? — не отставал Гаспар.

— Не знаю, — повел плечом мастер. — Он ведь ни в чем не был замешан, а я слишком часто попадался на запрещенных экспериментах. Рано или поздно я бы все равно оказался в Турме.

— Зачем же вы за них брались?

— Уверяю, у меня не было злого умысла, — испугался Механик. — Просто мне всегда было интересно разбираться в сложных механизмах и талисманах. Ведь любой механизм, если знаешь, как он устроен, на самом деле очень прост. А если он прост, значит, его можно собрать.

— Даже такой? — спросил Эндерн, заглянув под чехол, накрывавший груду железа.

Артефактор охнул и спешно заковылял к верстаку, едва не опрокинув табурет вместе с Гаспаром. Механик вырвал чехол из рук полиморфа и укрыл свои секреты.

— Поздно, Ковырялкин, — ухмыльнулся Эндерн, почесывая небритую щеку, — я все видел. Ты че, себе подружку решил собрать?

Механик обиженно поджал дрогнувшие губы и нежно погладил чехол.

— Эндерн! — зло прошипела Даниэль. — Оставь его в покое!

— Да че я, сука, сделал-то? — запротестовал полиморф, примирительно подняв руки. — Я ж, блядь, просто спросил!

— Если бы мастер хотел тебе рассказать про свои секреты, он бы рассказал, — сухо проговорил Гаспар.

— Нет-нет, — робко возразил Механик. — У меня нет секретов. Просто… мне бы не хотелось, чтобы кто-то видел мои неудачи. Но если вам так интересно — прошу, — он откинул чехол и указал на груду железа.

Даниэль широко улыбнулась, как горящая от любопытства маленькая девочка, потянула Гаспара за руку. Менталист нехотя встал с табурета. Признаваться, что ему самому любопытно, совершенно не хотелось.

Они подошли к верстаку. Гаспар несколько секунд разглядывал сваленные в кучу протезы рук и ног, вскрытый корпус, в котором виднелся сложный часовой механизм, разбросанные мелкие детали, шестеренки, винтики и пружины, прежде чем догадался, увидев медную голову с выпученными рубинами глаз и тремя вертикальными прорезями вместо рта.

— Это… — неуверенно протянул он.

— Часовой голем, модель три тридцать один десять пятнадцать ноль восемь, — пояснял Механик с грустью. — Очередной неудачный эксперимент, как и два предыдущих.

— Étonnamment! — хлопнула в ладоши Даниэль. — Но почему неудачный?

— Потому что он не работает. Вся проблема в питании, и я никак не могу ее решить.

— А ты не пробовал кормить его пивом с мясом? — посоветовал Эндерн.

— Боюсь, влага вредит механизмам, а мясо…

— Да я ж, сука, пошутил! — огрызнулся полиморф. — Слышь, ты че такой зануда, а?

— Я пробовал разные варианты, — продолжал Механик, не обращая на него никакого внимания. — Но даже саламанов кварц, обогащенный люцидумом, не может его оживить! — артефактор со злостью толкнул пустую голову, и та покатилась по верстаку. — Боюсь, это единственный мой механизм, который никогда не заработает.

— Не отчаивайтесь, — подбодрила его Даниэль. — Я верю, у вас все получится.

Она нежно коснулась его плеча. Артефактор вздрогнул и испуганно отшатнулся, как от чумы. Даниэль обиженно насупилась.

— Может быть, — смутился Механик. — Ну его, — он небрежно отмахнулся и накрыл мертворожденное дитя чехлом. — Лучше я вам вот что покажу, — его выцветшие глаза загорелись.

Механик проковылял к соседнему столу, наклонился, открыл дверцу шкафчика под ним и достал сверток плотной ткани. Он аккуратно положил его на стол и развернул.

— О! — выдохнул Эндерн, втиснувшись между Гаспаром и Даниэль. Его желтые глаза тоже загорелись. — Ну-ка, ну-ка, — он жадно потянулся к кожаному нарукавнику шириной от запястья до локтя среднего мужчины.

— Осторожней, — предупредил Механик, перехватив его руку. — Это оружие, и оно очень опасно.

— Ты меня еще, сука, ебаться поучи, а? — заворчал Эндерн. — То я сам не догадался. Смотри!

Полиморф быстро скинул потасканный сюртук, бросил его на стол и вывернул руки внутренней стороной кверху. Ниже закатанных по локоть рукавов рубашки к предплечьям крепились похожие нарукавники с ножнами, пружинный механизм которых выбрасывал ножи.

— Выбросные ножи модели один шесть ноль два девятнадцать, — мгновенно определил Механик, уткнувшись носом в собственное изобретение. — Вижу, кто-то пытался их доработать, — погладив большим пальцем винт механизма, добавил он.

— Да так, одна гедская рожа в Адрассе. Смотри, — Эндерн оттолкнул Механика, выступил вперед, взвел винт на левой руке до упора, вытянул ее, и движением кисти резко дернул шнур, закрепленный кольцом за средний палец. Пружина механизма тонко щелкнула, и ножны метнули нож, глубоко засевший в стене.

— Интересное решение, — потер лоб Механик.

Он надел очки с линзами и бесцеремонно вывернул руку Эндерна, вскрыл отверткой крышку механизма и принялся его изучать, игнорируя протесты полиморфа — хватка у артефактора была железной.

— Интересная конструкция, — констатировал он. — Но не очень надежная. Зачем так сложно? Можно же проще. И не очень удобно. Я бы сделал ее самовзводной. И добавил бы магазин хотя бы на три… нет, на четыре заряда. А, и предохранитель слаб, — Механик ковырнул отверткой одну из пружин. — Во взведенном состоянии высок риск самопроизвольного преждевременного выбрасывания…

— Это нестрашно. С мужчинами иногда случаются преждевременные выбрасывания. Нечего стыдиться, — невинно прокомментировала Даниэль. Эндерн злобно зыркнул на нее. Чародейка сложила губки бантиком и послала полиморфу воздушный поцелуй.

— Все понятно, — сказал Механик, закрыв крышку механизма. — Значит, вы имеете представление о технике безопасности при обращении с выкидным мечом модели ноль-ноль тридцать один двадцать один шестнадцать одиннадцать.

— Ковырялкин, блядь, ты не думал называть свои погремушки короче? — пробормотал Эндерн, расстегивая ремни ножен на правой руке.

— Нет, — честно признался Механик, немного подумав.

Он помог оборотню закрепить на руке выкидной меч модели с большим количеством цифр. Устройство и впрямь отличалось несильно от тех, к которым привык Эндерн. Разве что ножны крепились не на внутренней, а на внешней стороне предплечья, были почти во всю длину нарукавника, несколько шире, а механизм компактнее. Управление осуществлялось таким же шнуром, но крепился не к пальцу, а обхватывал всю ладонь.

Эндерн вдоволь насмотрелся на новую игрушку, растолкал всех и вышел в центр мастерской. Отвел руку в сторону и, отвернувшись, осторожно потянул кистью шнур. Ничего не произошло. Эндерн согнул кисть резче. Пружина тихо щелкнула и с силой выбросила узкое, острое лезвие чуть меньше десяти дюймов длиной.

Полиморф поднес меч к лицу, попробовал его остроту пальцем, несколько раз взмахнул, рассекая воздух и проверяя, хорошо ли закреплен нарукавник. Покончив с проверкой, Эндерн еще раз дернул кистью, и клинок быстро втянулся в ножны под ритмичное щелканье пружин.

— Охеренно! — восторженно воскликнул он.

— Ты когда-нибудь видел его таким счастливым? — шепнула на ухо Гаспару Даниэль.

— Нет, — отозвался менталист.

— А не знаешь, когда у него день рождения?

— Без понятия. А что?

— Кажется, я знаю, что ему подарить, чтобы завоевать его сердце и… все прилагающееся, — заблестела глазками чародейка.

— Беру, — объявил Эндерн, снова выбросив клинок.

Механик, довольный, что его творение оценили по достоинству, вдруг перестал улыбаться и смутился.

— Боюсь, мне придется отказать, — робко проговорил он.

— Чего это? — разозлился Эндерн. — Паук велел всячески помогать, вот она, помощь. Че не так-то?

— Да все так. Мне не жалко, но это только прототип…

— Прото-че? — скривился полиморф. — Слышь, вы заебали со своими типами! Че, думаете, я один тупой, вы, сука, самые умные?

— Это опытный образец, Эндерн, — снисходительно пояснил Гаспар. — Самый первый, ненадежный и недоработанный. При обращении с ним могут возникнуть непредвиденные трудности.

— И я еще не провел все должные тесты…

— Считай, — Эндерн выбросил клинок, — я тебе бесплатно подрядился испытателем.

В мастерскую вошел Геллер, неся под мышкой и в руках целую кипу газет.

— Если Геллер разрешит… — с надеждой глянул на него Механик.

— Что разрешит? — замешкался крайласовец.

— А меня ты спросить не хочешь? — раздался искусственно-механический голос за спинами собравшихся.

— О psiakrew, — охнул Геллер, роняя газеты.

Собравшиеся обернулись и встретились с аквамариновыми бельмами проекции Паука.

— Здравствуйте, детишки, как ваши дела? — радостно протянул он. — Как добрались? Геллер, Механик, выйдите, — приказал он, не дав никому раскрыть рта.

Геллер прекратил собирать газеты и бросил оставшиеся на пол. Механик ссутулил плечи и угрюмо заковылял к двери. На выходе обернулся, однако Геллер схватил его за шкирку и вытолкал в коридор.

— Przepraszam, — раскланялся он и выскользнул следом.

— Вы опять пропустили все веселье, дети мои, — сказал Паук, как только дверь захлопнулась. — Но я нисколько не удивлен. Слушайте внимательно — дважды повторять не стану…

Даниэль не спалось. Не потому, что ей досталась единственная кровать, удобство которой оставляло желать лучшего, а что-то жесткое настырно упиралось то в бок, то в ягодицу. Просто даже магические экраны, глушащие шум улицы, не могли заглушить все.

В полночь там действительно разверзлась Бездна. Слышались вопли, крики, визг. Кто-то носился целой толпой по дорогам. Колотился в дома. Где-то хором пели. Кто-то пьяно орал и кого-то звал. Кто-то неистово мучил гармонь.

Потом звездное ночное небо осветило зарево. Комната наполнилась слабым запахом гари.

Вдруг в заколоченное окно на первом этаже прилетел тяжелый булыжник. Потом кто-то принялся барабанить в дверь и звать хозяев. И гостей. В частности, саму Даниэль поиграть с ее щелкой.

Камень прилетел и в окно, где расположились все они вчетвером, однако прототип охранного поля Ша тридцать шесть триста девятнадцать ноль шестнадцать дробь четыре исправно отразил снаряд.

У Даниэль все внутри сжималось. Она едва не порвала еще одну цепочку от волнения. Чародейка ворочалась под звуки безумной вакханалии Веселой Бездны и биение собственного сердца.

Наконец, Даниэль не выдержала, встала и прошлепала босыми ногами к широкому лежаку, который делили Гаспар и Эндерн. Андерс спал в углу. Ему было все равно — менталист почти не давал ему бодрствовать.

Ярвис безмятежно храпел. Гаспар тревожно спал. Перед сном он принял стопку лауданума, чтобы снять боль, хотя это давно был всего лишь повод. Даниэль это злило, но сейчас она завидовала ему черной завистью.

Она немного постояла, кусая губы. Потом подошла к лежаку, подтянула ночную рубашку выше колен, встала на четвереньки и тихо заползла под одеяло между своими мужчинами.

Ей стало намного спокойнее, и вскоре она заснула.

Утром первым проснулся Эндерн. Он не сразу вырвался из обрывков приятных снов и еще какое-то время не мог сообразить, но рукой чувствовал, что держится за что-то нежное и приятно упругое.

Открыв глаза, он увидел в упор заплетенные в косу пшеничные волосы, плечо и бок Графини, сопевшей в обнимку с сыроедом. Только сейчас до Эндерна дошло, что он крепко прижимается к чародейке и держится за ее левую грудь.

Осознав это, оборотень осторожно убрал руку, отодвинулся, целомудренно оправил на Графине задравшуюся выше талии ночную рубашку, тихо встал и вышел из комнаты.

Даниэль едва заметно улыбнулась краешком губ, вздохнула сквозь сон и прижалась к Гаспару покрепче, устроив голову на его плече.