Огонь и ярость

РЕН

Мне трудно покидать спальню, но нам нужно пойти поговорить с остальными. Я действительно не хочу, чтобы они врывались в комнату когда мы были голыми. Атлас наконец принимает душ, и я присоединяюсь к нему быстро привести себя в порядок, что только еще больше задерживает нас, когда мы не можем оторвать друг от друга рук. Я никогда не была так благодарна врачу с черного рынка, который продает противозачаточные средства.

Когда мы наконец выходим из спальни, Нико, Эстелла и Ларк улыбаются нам из гостиной.

— Хорошо приняла душ? — Спрашивает Ларк с ноткой смеха в голосе.

— Хороший напор воды, — отвечаю я без малейшего намека на смущение на моем лице.

Остальные трое смеются, и даже у Атласа в глазах появляется огонек. Смех Ларк резко обрывается. Ее взгляд прикован к клейму, которое частично видно на моей груди. Ларк сидит на диване рядом с Нико, который занимает большую часть места рядом с ней. Эстелла примостилась на краешке одного из стульев, выглядя взволнованной.

— Вау, оно зажило действительно быстро, — говорит Ларк. Они с Эстеллой увидели мои крылья у Натаниэля. Они знают, кто я. А вот Нико нет.

Со вздохом я киваю, усаживаясь и скрещивая ноги на полу перед камином. Я собираю волосы на макушке, заправляя их в узел, насколько это возможно без резинки. Эти чертовы пряди прилипли к моей шее, и майка на спине стала совсем мокрой.

Эстелла фыркает. — Иди сюда, я заплету тебя. — Она указывает на пол перед своим стулом, и я сажусь. В ее глазах все еще читается неуверенность, но я доверяю своей интуиции. Сейчас она по колено в дерьме, хочет она того или нет.

Атлас садится напротив Эстеллы, впервые за все время, что я его знаю, он выглядит расслабленным. Прямо сейчас он позволяет мне руководить шоу. Тайная улыбка приподнимает уголки его губ, когда он наблюдает за мной. Моя кожа горит. Мне действительно нужно не думать о том, что заставляет его улыбаться прямо сейчас, если я не хочу, чтобы эта история стала достоянием общественности.

— Это на самом деле то, о чем нам нужно поговорить. Точнее, о том, что будет дальше. — Я потираю руками бедра. Эстелла дергает меня за волосы, собирая их в хвост, а затем заплетает в косу. Моя голова откидывается назад в такт ее движениям. — Мне нужно кое — кого найти.

У меня еще не было возможности обсудить с Атласом эту часть моего плана, и я не уверена, что ему это понравится. Его плечи напрягаются, и он выглядит менее расслабленным.

— Кого тебе нужно найти? — Спрашивает Ларкс, но я вижу тот же вопрос во взгляде Атласа.

— Мою бабушку.

Это повергает всех в очередной приступ молчаливого замешательства.

— Ты не знаешь, где твоя бабушка? — Нико хмурятся, как будто он пытается сложить кусочки воедино и терпит неудачу.

— Она скрывается. Она скрывается уже много лет. — Я судорожно сглатываю, вглядываясь в лица людей в этой комнате. Я прошла путь от того, что никто не знал о моей Фурии — за исключением, может быть, моего босса Джерри, — к тому, что о моем секрете знает больше людей, чем у меня на пальцах. Это опасно, но если я действительно хочу помочь, и если я хочу низвергнуть жрецов и любых Богов, которые видят в нас вредителей, которых нужно растоптать, тогда мне нужно принять эту часть себя.

— Она известная Фурия. Для нее было бы очень опасно находиться там, где ее кто — нибудь может увидеть.

Атлас, Ларк и Эстелла уже знают, но Нико выглядит так, будто он делает в уме сложные вычисления. Думаю, я не так плохо хранила свой секрет от мира, как думала. Или, может быть, Нико не настолько наблюдателен. Глаза Атласа сузились. Может быть, мне следовало сказать ему об этом до того, как я сбросила на всех эту бомбу.

— Она известная Фурия? — В вопросе Атласа есть скрытая команда. Он перегружен дюжиной других вопросов. Почему ты мне не сказала? Кто она? Как это влияет на наши планы?

Я облизываю губы, внезапно отчаянно захотев выпить. Мой желудок урчит, словно не хочет уступать место моей жажде. Атлас указывает на меня, как будто может сказать, что я собираюсь прервать разговор, чтобы перекусить. Он качает головой. — Через минуту. Кто твоя бабушка, Рен?

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Это нервный тик, а не потому, что я голодна. Это все изменит. — Мою бабушку зовут Никс.

Можно подумать, я только что пустила блестки всем в лица. Они все вскочили на ноги и перекрикивают друг друга.

— Ты издеваешься надо мной? — Эти слова Нико сопровождает взволнованным возгласом.

— Срань господня, — выпаливает Эстелла, прежде чем прикрыть рот рукой.

— Не удивлена, — говорит Ларк, улыбаясь мне так широко, что я практически могу пересчитать все ее зубы.

Единственный, кто все еще сидит, — это Атлас. И снова я не могу прочитать выражение его лица. Черт возьми, он снова надел свою надменную маску.

— Никс. Как одна из первородных? Одна из первых Фурий, когда — либо созданных Титанами? — Его голос ровный, не выдающий мне ни малейшего намека на его чувства.

Я чешу затылок. — Я имею в виду, из — за того, как ты это говоришь, она кажется древней. Я предупреждаю тебя: не упоминай о ее возрасте. Она не любит говорить об этом.

Атлас чертыхается, вскакивает со стула и топает на кухню. Я не совсем понимаю, из — за чего он злится. Нам нужно выяснить, как Фурии усыпили Богов в прошлый раз, и мы сможем перейти непосредственно к источнику. Я не искала свою бабушку в прошлом, потому что это опасно для нас обоих.

Последний раз я видела ее на свой тринадцатый день рождения. Она вошла в мою комнату таким ранним утром, что в городе все еще было тихо. Я проснулась оттого, что она щекотала мне нос. Она сказала мне, что ей будет труднее приходить и видеться со мной. Жрецы увеличивали свои набеги, и число людей, которых они называли Фуриями убивали, и это росло с угрожающей скоростью.

Я не хочу, чтобы кто — нибудь нашел ее, но время пришло. Кроме того, кое — что из сказанного Аидом крутилось у меня в голове. На самом деле, несколько вещей.

Я думаю, он знает, кто я. И он знает Никс.

Должна ли я доверять ему? Интуиция говорит «да». Может быть, это самая большая ошибка в моей жизни? Тоже да. Но в прошлый раз Аида не усыпили. Он остался в Подземном мире, правя, в то время как остальные Боги были наказаны за свою алчность и пренебрежение к людям.

Грохот посуды заставляет меня оглянуться через плечо. Атлас хлопает шкафчиками и носится по кухне. Нико, Ларк и Эстелла снова садятся, подавленные волнением Атласа. Я встаю и иду на кухню.

— Ты ищешь тарелки, чтобы ими швыряться?

— Я делаю тебе сэндвич, — огрызается Атлас в ответ.

— О. — Он продолжает удивлять меня, и я не знаю, что с этим делать.

Я прочищаю горло, и в следующую секунду стакан воды со стуком ставится на кофейный столик передо мной. Это не должно заставлять мое глупое сердце трепетать. Атлас зол, но в то же время он не может не заботиться обо мне. Это должно раздражать меня, а не вызывать желание упасть в обморок. Я с благодарностью беру стакан и одним глотком выпиваю половину воды.

Я понимаю раздражение Атласа. Я утаила действительно огромный объем информации. До самого недавнего времени я не уверена, что доверила бы Атласу эти знания. Сделав еще один глоток своего напитка, я оставляю Атласа сердито заниматься приготовлением сэндвичей и возвращаюсь в гостиную.

— Есть еще кое — что, о чем нам нужно поговорить.

С кухни доносится раздраженное ворчание, но я сосредотачиваюсь на трех других передо мной. — С Натаниэлем что — то не так.

Эстелла фыркает, а Ларк бросает на меня недвусмысленный взгляд.

— Я не думаю, что он человек.

Нико перекинул свои длинные руки через спинку дивана. Его рыжие волосы мокрые после душа и торчат торчком. Он проводит рукой по макушке, как будто пытается разгладить ее, но это ничего не дает. — Почему ты так говоришь?

Атлас возвращается в гостиную и ставит на стол тарелку с бутербродами. Все они представляют собой разновидности арахисового масла: арахисовое масло и желе, арахисовое масло и сливочное масло, обычное арахисовое масло.

Я беру один и откусываю большой кусок, запивая его еще одним глотком, прежде чем смогу заговорить. — Когда он снова схватил меня у забора, я увидела что — то в его глазах.

— Зло? Это то, что ты видела? — Эстелла вздрагивает, хватая свой сэндвич с тарелки. Интересно, какая у нее история с этим мужчиной. Он использовал ее, чтобы шпионить за мной, но у нее не было выбора. Такие люди, как мои соседи в Старом городе, как Эстелла, не имеют права сказать «нет», когда кто — то вроде Натаниэля Роджерса приказывает тебе что — то сделать. Неизвестно, что бы он сделал, если бы она сказала «нет». Натаниэль мог вытащить ее перед Святилищем, обвинить в том, что она Фурия, и забить до смерти. Он уже делал это раньше.

— Да, зло, но не только. Его глаза мерцали или что — то в этом роде. — Мое описание звучит неубедительно и сомнительно, но я там была. Я это видела.

— Ты уверена, что это не игра света? На улице было темно, и шел довольно сильный дождь. — В руках у Нико два сэндвича. Первый он съедает в два больших укуса.

— Чертовски уверена.

Атлас не садится обратно и ничего не ест. Он стоит за стулом, на котором сидел раньше, с мрачным выражением лица. Его руки скрещены на груди, отчего его бицепсы выпирают, проверяя прочность футболки, которая на нем надета.

— Это не имеет значения.

— Почему это не должно иметь значения?

— Потому что мы собираемся позаботиться о нем, как и о других ублюдках.

— Кстати о… — Я запихиваю в рот последний кусочек хлеба, а затем беру другой сэндвич. Я тяну время, потому что боюсь реакции, которую получу от этого следующего заявления. — Мне нужно поговорить с Аидом.

Челюсть Атласа дергается. — Зачем тебе понадобилось говорить с Аидом?

Я наклоняю голову и, моргая, смотрю на него. — Потому что я думаю, что он мог бы помочь.

Атлас выглядит раздраженным. Либо он намеренно позволяет мне видеть свои эмоции, либо забывает их скрывать. — Он бог. С чего бы ему помогать тебе?

Я вздрагиваю от того, как он говорит «тебе», как будто я не стою того, чтобы тратить на меня время. Я прихожу в себя достаточно быстро, чтобы никто не заметил моей реакции, кроме нахмуренных бровей Атласа. Возможно, он действительно видел, как сильно задели меня его слова.

— Ты знаешь, что я не это имел в виду. — Атлас вздыхает, как будто я безнадежно разочаровываю.

— Я ничего не говорила. — Я пожимаю плечами.

— Я имел в виду, что Аид — это Бог. Это усложняет задачу.

— Я думаю, что он другой. — Мысленно я заменяю слово «думаю» на «надеюсь».

Атлас разводит руками. — Есть еще какие — нибудь Божества, которых ты хочешь посвятить в наш план по поиску матери всех Фурий?

— Ну и дела, Атлас, я не знаю. Может, нам позвонить твоему отцу и узнать, что он думает об этом плане?

— Ладно, давайте все сделаем глубокий вдох и послушаем, что еще хочет сказать Рен. — Ларк протягивает руки. Ее спокойный голос прорезает напряжение между мной и Атласом.

У меня вертится на кончике языка сказать Атласу, что я сожалею. Я знаю, что он не имеет никакого отношения к поведению своего отца, и я не должна использовать это против него. Но посмотрев на то, как он пронзает меня взглядом, даем мне понять что лучше забыть об этом.

— Я пойду одна. — Я бросаю в комнату. Точно так же, как мое предыдущее заявление. Оно вызвало массу бурных откликов.

— Черт бы тебя побрал. — Атлас вцепляется в спинку стула, его пальцы сжимаются так сильно, что я боюсь, что они проткнут ткань.

— Мне не нужно, чтобы ты держал меня за руку. — Трудно выглядеть серьезной, когда у тебя в руках бутерброд с арахисовым маслом и джемом, но я делаю все, что в моих силах.

— Ты хотя бы знаешь, как с ним связаться? — Спрашивает Атлас.

— Правда? — Я огрызаюсь на него в ответ.

Плечи Атласа опускаются. Нико на диване издает несчастный звук. Я поворачиваюсь и обращаю на него свое внимание, слишком раздраженная, чтобы смотреть на Атласа прямо сейчас.

— В чем дело?

Взгляд Нико метается к Атласу, прежде чем он обращает все свое внимание на меня. — Наверное, это ужасная идея.

— Почему бы тебе не рассказать нам, и мы сможем решить, ужасная это идея или нет. — Я пытаюсь говорить ласковым тоном, но уверена, что у меня это не получается.

— Это слишком рискованно, — рявкает Атлас из своего угла комнаты, качая головой. Итак, он знает, о чем говорит Нико.

— Может кто — нибудь, пожалуйста, просто сказать это? — Эстелла стонет, потирая виски маленькими круговыми движениями. — От всех этих переглядок меня укачивает.

— Арес кое — что сказал, когда отпускал нас.

Это привлекает мое внимание. Я была разочарована, услышав, что Арес был тем, кто купил Атлас на аукционе. Я не знала, что у него был еще и Нико. Я должна была предположить это с тех пор, как они пришли и застали нас вместе в доме Натаниэля.

— Что он сказал?

— Он явно намекал, что, когда придет время, в его лице у нас появится союзник. — Нико медленно выплевывает это, неохотно делясь.

— Мы понятия не имеем, что он имел в виду. И это не значит, что он не лгал. Он Бог Войны, он живет для того, чтобы сеять смуту. Он хочет беспорядков. Мы не можем ему доверять. — Сухожилие на шее Атласа подергивается.

Разговоры, которые у меня были с Аресом за последний месяц, прокручиваются в моей голове. Да, он любит конфликты, но это не значит, что он выбрал чью — то сторону. Он что, все это время что — то замышлял? Каким — то образом он подстроил все так, чтобы я стала его чемпионом. Насколько глубоко он увяз во всем этом безумии?

— Я хочу поговорить с Аидом. Арес знает, как с ним связаться. Ты знаешь, как мы можем связаться с ним?

Атлас проводит рукой по волосам. Пряди все еще влажные после душа. Он не выглядит усталым, но в его глазах читается усталость, которая говорит гораздо больше правды, чем он хотел бы показать другим.

— Я все устрою. Но я иду с тобой.

— Мы все должны пойти, — говорит Ларк. Нико кивает, но Эстелла, съежившись, качает головой. Я не думаю, что она в восторге от этой идеи.

— Я действительно ценю ваше предложение, но думаю, было бы намного проще, отправиться тайком с меньшим количеством людей. Они могут остаться здесь? — Я поворачиваюсь и смотрю на Атлас.

— Они могут остаться здесь или встретиться с остальными участниками «Подполья» в Чикаго. Я уверен, что там есть много вещей, с которыми они могли бы помочь. Но я оставляю это решать вам троим.

Нико и Ларк оба открывают рты, как будто собираются возразить. То ли из — за выражения лица Атласа, то ли из — за моего собственного, они оба молчат, хотя и несколько раздражены.

— Как нам связаться с Аресом?

В конце концов, нам не нужно устанавливать алтарь и приносить в жертву курицу, чтобы призвать Ареса. Все это немного обыденно. Атлас достает телефон и нажимает кнопку, прежде чем поднести его к уху.

— Я бы хотел встретиться с тобой. — Его тело напряжено, и я боюсь за телефон, крепко зажатый в его руке. Одно случайное подергивание, и эта чертова штуковина разлетится на куски.

Я не слышу другую сторону разговора, но то, как Атлас поджимает губы, заставляет меня представить комментарии Ареса. Я уверена, что он насмехается над Атласом. Или просто ведет себя как придурок.

— Да, я с твоим чемпионом. — Атлас откидывает голову назад и держит телефон перед собой, как будто больше не может слушать. Он глубоко вздыхает и снова подносит телефон к уху.

— По правде говоря, я не хочу видеть твое лицо. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, но Рен, кажется, думает, что ты мог бы помочь ей. Итак, я вношу свою лепту, чтобы связаться с тобой.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Срань Господня. Где тот спокойный, холодный как лед Атлас, которого я знаю и люблю?

Вау. Нет. Не люблю. Просто знаю и ценю. Или наслаждаюсь. Конечно.

— Отлично. Тогда увидимся. — Атлас вешает трубку, не попрощавшись. У него такой вид, будто он собирается швырнуть эту штуку об стену. Я вскакиваю со своего места на полу и хватаю его за запястье, протягивая его руку вниз между нами и вырывая телефон из его мертвой хватки.

— Что он сказал?

— Он согласился встретиться с нами. — Хмурый вид Атласа говорит о том, что он в восторге от этой идеи.

— Тогда ладно. Поехали.