Огонь и ярость

РЕН

Через час лимузин возвращается на подъездную дорожку. Я уверена, что водитель «в восторге» от того, что снова едет по гравийным дорогам. Мы соглашаемся оставить Нико, Эстеллу и Ларк на конспиративной квартире после очередного раунда разногласий. Атлас дает им номер кого — то из «Подполья», с кем можно связаться, если они решат покинуть конспиративную квартиру или если у них закончатся припасы.

Как только я узнала, что мы уезжаем, я сменила шорты на брюки. Они похожи на те, что были на нас во время испытаний. Я предполагаю, что брюки — карго — это утилитарная униформа как бунтарей, так и чемпионов.

Трудно оторваться от удобной кровати. Хороший ночной сон в безопасном месте звучит невероятно, но у нас нет такой роскоши, как время.

— Куда мы направляемся? — Спрашиваю я Атласа, как только мы устраиваемся в машине.

— Арес пришлет кого — нибудь встретить нас примерно в часе езды отсюда. Они доставят нас в один из его домов. — Атлас, похоже, не в восторге, и то, как напряженно он сидит, подчеркивает его дискомфорт от этого плана. Я понимаю, что он не доверяет Аресу, но… я доверяю. В основном.

Мы направляемся дальше в дикую местность. На улице темно, и мы не проезжаем ни через какие города. Во всех направлениях просто размытый темный лес. Должно быть, в какой — то момент я засыпаю, потому что резко просыпаюсь, когда машина останавливается. Моя голова лежит на коленях Атласа, и его пальцы покоятся на моих волосах, как будто он гладил их, пока я спала.

— Мы на месте, — тихо бормочет Атлас, как будто не хочет будоражить мои чувства, говоря слишком громко.

— Кажется, я пустила слюну тебе на бедро. — Мой голос хриплый.

— Я счастлив быть твоей подушкой в любое время, когда ты захочешь.

Водитель открывает дверцу машины и меня обдает холодом. Я сажусь прямо, и Атлас выходит из машины. Он оглядывается, прежде чем протянуть руку, чтобы помочь мне выйти. Я помню, как он сделал то же самое для Эйлы спустя много времени после того первого испытания. Такое чувство, что это было миллион лет назад, но в то же время, как будто это произошло только прошлой ночью. Тогда я видела в нем очаровашку с золотой улыбкой. Теперь я знаю, что он не такой. Это образ, который он напускает на себя. И этот образ совсем не похож на настоящего мужчину.

Я вкладываю пальцы в его протянутую руку, и он вытаскивает меня из машины. Водитель отвез нас на захудалую стоянку для отдыха. Наша машина — единственная на стоянке. Слева ветхое здание с оборванной вывеской, свисающей с фасада. Кто — то закрасил буквы из баллончика, сменив ванную на уборную.

— Мы здесь, чтобы сыграть роль в фильме ужасов? Это круто, если тебе это нравится, но ты блондин. Это автоматически делает тебя жертвой.

Атлас смотрит на меня, разинув рот, а затем из его груди вырывается раскат смеха, который разносится в ночи. Боги, этот звук такой невероятный. К черту все. Я буду бегуном. Пока он меня ловит. Атлас хватает меня за косу и оттягивает мою голову назад. Он целует меня крепко и быстро, но этого достаточно, чтобы я обмякла в его объятиях.

— Если вы не собираетесь гоняться друг за другом по лесу и обжиматься, тогда нам нужно идти. У меня есть дела поважнее.

Мы с Атласом оборачиваемся и видим мужчину, прислонившегося к цементному столбу с облупившейся желтой краской. Он находится сразу за пределами света фар, что делает его неопределенной тенью. Едва слышное рычание вырывается из горла Атласа, когда мужчина выходит на свет.

Это Гермес. Его телосложение — гибкая мускулатура бегуна, что имеет смысл, поскольку он может перемещаться куда угодно со скоростью света. Вероятно, больше всего он известен своими золотистыми кудрями, от которых все дамы падают в обморок. Я видела, как он украшал обложки десятков журналов.

Это тот, кого Арес послал встретить нас? Я настороженно смотрю на Бога, снова задаваясь вопросом, не совершили ли мы огромную ошибку.

— Оставь свои негативные мысли при себе, маленький чемпион. Я не собираюсь убивать тебя или что — то в этом роде. — Гермес хихикает, когда я не скрываю шока на лице. Пожалуйста, скажите мне, что он не умеет читать мысли.

— Тебе нужны уроки уловок. Мой брат, должно быть, сможет тебе помочь. Он довел до совершенства этот каменно — холодный фасад. На самом деле, его лицо треснет, если он проявит хоть какие — то эмоции.

Брат? Я надавливаю на пространство между глазами, головная боль готова вырваться наружу. Сейчас слишком много всего происходит. Я знаю, что Зевс — отец Гермеса, но пока он это не сказал, я не улавливала связи. Это означает, что Гермес и Атлас — братья. Боги, судя по тому, как Зевс засовывает свой член во все, что имеет пульс, у Атласа, вероятно, есть десятки братьев и сестер.

— Я думал, у тебя полно дел. Мы можем идти? — Говорит Атлас ровным и невозмутимым голосом. Его стоический характер заставляет меня хотеть вывести его из себя, тыкать в него пальцем, пока он не сорвется. Я не уверена, что это говорит обо мне. Хотя, наверное, и хорошо, что Атлас не позволяет Гермесу провоцировать себя.

— Как прикажете. — Гермес кланяется, взмахивая рукой в преувеличенном жесте. — Давайте все сейчас обнимемся. — Гермес широко разводит руки, как будто ждет, что мы войдем в его объятия. Атлас качает головой и хлопает Гермеса по руке. Он все еще держит меня за руку, так что мне нет необходимости прикасаться к Богу.

— Ты вечно все портишь. — Гермес раздражается, прежде чем нас переносят со стоянки отдыха. Всякий раз, когда я путешествовала подобным образом раньше, мне казалось, что мой желудок выдергивают через рот. Может, дело в силе, потому что то, как Гермес переносит сквозь ткань вселенной, больше похоже на прохладный ветерок, развевающий мои волосы. Это почти приятно.

Куда бы ни привел нас Гермес, там все еще темно. Мы стоим на аккуратно подстриженной лужайке в квартале, где живут представители среднего класса. Средний класс — термин не совсем точный. Здесь не так много достойно оплачиваемых рабочих мест. Элиты имеют свой бизнес и скупо распоряжаются тем скудным богатством, которое они соизволяют предоставить маленьким людям. Многие из этих домов перешли по наследству от предыдущего поколения. В наши дни большая часть общества не может позволить себе купить их.

Очевидно, что за ними не ухаживали на протяжении многих лет. С сайдинга облупилась краска, ставни покосились и сломались. Крыльцо перед домом не украшены цветами. Уличные фонари освещают потрескавшиеся тротуары, но, по крайней мере, все остальные лампочки перегорели.

Исключение составляет дом напротив нас. Он безвкусен по сравнению с показными домами, в которых мы бывали во время игр, но этот больше похож на дом, чем все те места когда — либо будут.

— Скажи Аресу, что он у меня в долгу! — Гермес отдает нам честь и затем исчезает.

Шипение и скрежет у моих ног заставляют меня резко обернуться. Неужели Гермес оставил нас на поле змей? Снова раздается шипение, и секундой позже вода окатывает нас с Атласом.

— Что за черт? — Я отскакиваю назад, только чтобы получить еще одну струю воды в спину.

— Боги, — ворчит Атлас, держа меня за руку, пока бежит к подъездной дорожке.

Моя одежда промокла. Опять. Я чертовски устала от сырости.

— Что это было? — Я смотрю на двор, повсюду вижу воду.

— Разбрызгиватели. — Атлас качает головой.

— Кто — то тратит воду на траву? — Я вытираю капли воды со лба и стряхиваю руку.

— Не кто — то. Арес. — Атлас вздыхает, ведя нас к входной двери.

— Арес? Где мы? Гермес высадил нас у дома какого — то случайного человека? — Я осматриваю окрестности в поисках причины, по которой он оставил бы нас здесь.

— Вы были на моей лужайке?

Я разворачиваюсь к входной двери. Арес заполняет почти весь дверной проем. Золотой свет льется из — за его спины в темную ночь.

— Вини Гермеса. Кстати, он сказал, что ты у него в долгу. — Атлас делает шаг вперед, чтобы войти внутрь. Я следую за ним, все еще не понимая, где мы находимся.

— Этот маленький говнюк должен быть рад, что я не требую от него всех услуг, которые он мне должен. — Арес смотрит на нас и цокает. — Снимайте обувь. Вы все в грязи.

— Прости. Ты сказал «моя лужайка»? Это твой дом? — Я отпускаю руку Атласа и занимаюсь своими ботинками, снимая их и держа в руках. Что он хочет, чтобы я с ними сделала?

Арес заходит в дом и жестом приглашает нас войти. — Оставьте обувь там. — Он указывает на коврик справа от двери. На нем отпечатки лап и надпись «вытри лапы». Я бросаю ботинки на коврик, и Атлас делает то же самое.

— Ты убил кого — то и украл его дом? — Я смотрю на Ареса широко раскрытыми глазами.

Он смеется и хлопает меня по спине так сильно, что я бы упала вперед, если бы не удержалась в последнюю минуту.

— Ты забавная, чемпионка. Добро пожаловать в мой скромный дворец. — Арес делает несколько шагов назад в гостиную, широко раскинув руки. — На самом деле, оставайтесь там. — Он указывает на нас и исчезает в коридоре.

Я наклоняюсь вперед и заглядываю в гостиную хороших размеров. По обе стороны от нее стоит удобный диван и кожаные кресла с откидной спинкой. Все они обращены к огромному телевизору. Все темное, создающее отчетливо мужскую атмосферу. Полы из темного дерева с большим ковром с закрученными узорами черного и серого цветов. У меня такое чувство, что я первая женщина, которая переступила порог этого дома. Кухню от гостиной отделяет длинный остров, у которого стоят табуреты.

Арес возвращается по коридору и бросает полотенца мне и Атласу. Я вытираюсь как можно лучше, а затем накидываю полотенце на плечи. На улице жарко, но в этом доме есть кондиционер, и он работает так хорошо, что у меня мерзнет кончик носа.

— Ты включил разбрызгиватели, как только они приземлились у тебя во дворе? — На кухне появляется Аид с фруктовым мороженым в руках. Мгновением раньше его там не было. Был ли он в гараже?

— Я ударилась головой сегодня вечером? — Бормочу я.

Аид — это тот, кого я хотела увидеть, но Атлас не упомянул об этом Аресу, так почему он здесь? Ничто в этой ночи не получается так, как я ожидала. Включая этот дом. Я всегда представляла Ареса в огромной военной комнате с картами континентов, развешанными по стенам. У них были бы маленькие кнопки, обозначающие сражения или что — то в этом роде, и показывающие, как каждый из Богов претендовал на свой кусочек мира. На большом столе была бы построена масштабная модель военной кампании с крошечными металлическими лошадками и солдатами, которых перемещали по горам и городам.

Я не ожидала увидеть пригород.

Арес закатывает глаза. — Садитесь в кожаные кресла. Я не хочу, чтобы вы намочили мой диван. — Он устраивается на краешке дивана, закидывая ноги в ботинках на низкий столик. Я замечаю, что он все еще в ботинках.

Аид выходит из кухни, все еще поедая свое фруктовым мороженное, но также держа в руках хрустальный бокал, наполненный янтарной жидкостью. Эти две вещи не могут быть приятными на вкус вместе. Он садится на противоположный конец дивана. Я выбираю кресло, ближайшее ко входу. Атлас не садится. Он стоит рядом с моим креслом, скрестив руки на груди, его лицо ничего не выражает.

— Что ты здесь делаешь? — Выпаливаю я Аиду. Я объясняю свою прямоту тем фактом, что я только что проснулась, и своим знакомством с Аидом. Я всегда чувствовала себя с ним комфортно, почти по семейному. Почему — то я все время забываю, что он Бог Подземного мира. Я должна кланяться и дрожать в своих ботинках. Вместо этого мне почему — то хочется его обнять.

— Рен. Я так разочарован.

У меня сердце сжимается в груди. О черт, я только что облажалась со всей этой ситуацией сегодня вечером. Я привела Атласа прямо в дом Бога. Они собираются убить нас.

— Перри была совершенно выбита из колеи, когда ты выбыла из игр. Она не перестает говорить об этом. Я боюсь, что она собирается выследить Джейд посреди ночи и задушить ее во сне. — Аид, похоже, в восторге от этой мысли.

Из моего рта вырывается лающий удивленный смех. Это не то, что я ожидала, что он скажет. Аид доедает эскимо и встает с дивана, чтобы выбросить палочку в мусорку на кухне. Это так по — домашнему.

Когда он возвращается в гостиную, его глаза искрятся добродушием. Как будто услышав мои предыдущие мысли, он пересекает комнату, наклоняется и обнимает меня одной рукой. Он выпрямляется и сжимает мое плечо, прежде чем погладить меня по голове.

— Почему его обнимают? — Голос Ареса звучит обиженно. Я поворачиваю голову и смотрю на Бога Войны.

— Хочешь, я тебя обниму?

— Я не хочу просить об этом, — раздраженно говорит Арес. Он ссутуливается на своем месте и закидывает лодыжку на колено другой ноги. Он берет пульт с кофейного столика и включает гигантский телевизор. Идет трансляция Олимпийских игр.

Правда?

Что происходит прямо сейчас?

— Каким бы восхитительным ни было это воссоединение, нам, вероятно, следует перейти к цели нашего визита. — Атлас сердито смотрит со своего места рядом со мной. Я протягиваю руку и щиплю его за бедро, заставляя его вздрогнуть. Арес хихикает со своего места на диване, а Аид выглядит подозрительно, как будто пытается скрыть ухмылку. Каким бы грубым ни было резкое заявление Атласа, он не ошибается.

— Атлас прав. — Вот тут начинается самое сложное. Я сажусь на руки, чтобы не размахивать ими, пока на ощупь пробираюсь по этому минному полю. — Я хотела бы поговорить с вами о кое-чем щекотливом.

Это неподходящее слово для данной ситуации, но на самом деле, нет подходящего термина, который бы описал, насколько все это хреново. Внезапно тепло, исходящее от Атласа, становится скорее успокаивающим, чем удушающим. Я вытираю ладони о штаны, а затем скрещиваю руки на груди, чтобы перестать ерзать. Я поднимаю взгляд на телевизор и удивленно моргаю, когда вижу Грир. На данный момент показывают кадры со всех испытаний и определяют рейтинг оставшихся чемпионов. Это нереально.

— Просто выкладывай, — говорит Арес, зевая. Наверное, я наскучила ему, но он не какой — то слабый Бог, обладающий незначительной силой. Я собираюсь рассказать свой секрет Богу Подземного Мира и Войны. Секрет, о котором мой отец бесконечно напоминал мне, чтобы я никогда не рассказывала ни одной живой душе.

Я запоминаю все возможные выходы на случай, если нам понадобится бежать. Там есть раздвижная стеклянная дверь, которая ведет во внутренний дворик. Я могла бы запустить маленькой металлической статуэткой собаки, которая стоит на книжной полке, в стекло. Оно бы разбилось, и мы с Атласом смогли бы убежать.

У Ареса есть собака? Или он просто хочет собаку? В этом доме полно всякого дерьма на собачью тематику.

Атлас ерзает, пересаживаясь на подлокотник моего кресла. Его рука ложится на спинку, почти обвивая мои плечи. Я знаю, что он притворяется, пытаясь дать понять, что он не боится двух Богов, сидящих перед нами. Да и я бы не сказала, что боюсь их. Да, они могут избить меня до полусмерти, вздернуть на веревке и пытать, но если у них нет клинка Гефеста, они не смогут убить меня.

Вот только я готов поспорить, что у них двоих в арсенале есть такое оружие.

— Мне нужна помощь в поиске кое — кого, кого, я думаю, ты можешь знать. — Я обращаюсь к Аиду.

Его взгляд опускается на амулет у меня на шее, прежде чем опуститься чуть ниже. Из — под моей рубашки выглядывает верхняя часть фирменного клейма Натаниэля.

— Что это? — Аид кивает на мою грудь. Он уже видел мое ожерелье. И он знает, что такое грудь. Я не хочу отвлекаться на разговоры об этом придурке, Натаниэле, поэтому я поднимаю воротник своей майки.

— Роджерс подумал, что должен пометить ее как свою собственность, — беспечно говорит Арес, но смерть, назревающая в его взгляде, и то, как раздуваются его ноздри, совсем не легкомысленны.

Когда мой взгляд возвращается к Аиду, у меня кровь стынет в жилах. Его глаза всегда темные, но прямо сейчас они — бурлящая бездна черноты. Я не могу отвести взгляд. Я клянусь, что тысячи душ плавают в темных глубинах, глядя на меня с пылающей жаждой мести.

Моя Фурия поет. Я сгибаю плечи, чувствуя жжение в крыльях, когда они жаждут вырваться на свободу. Я не знаю, что это такое, но я кое — что улавливаю в сути Аида. Между нами двумя есть связь, сходство. Аид, должно быть, что — то увидел на моем лице, потому что опасность исчезла из его взгляда, и его рот растянулся в улыбке.

Я замечала это раньше, и теперь вижу снова. Клянусь, у Аида есть клыки.

— Кого тебе нужно помочь найти?

Я вздрагиваю, как будто освобождаюсь от транса. Арес и Аид пристально наблюдают за мной. Пальцы Атласа опускаются на мой затылок, и он слегка сжимает их, напоминая мне, что он рядом. По крайней мере, я думаю, что именно это он пытается показать. Черт, может быть, он хочет сказать мне, что я должна быть готова схватить статуэтку собаки и швырнуть ее в окно, когда он скажет «уходи».

— Мне нужна помощь в поисках моей бабушки. — Я делаю глубокий вдох, мое сердце колотится под ребрами так сильно, что я боюсь, как бы кость не треснула. После этого пути назад нет. Если я ошибаюсь насчет Ареса и Аида, я не доживу до завтрашнего дня.

— А кто именно твоя бабушка? — Арес снова задает вопросы. Когда я поворачиваюсь к Аиду, в его глазах появляется блеск. Неужели он уже знает?

Да, он знает.

— Мою бабушку зовут Никс.

Я задерживаю дыхание, все мое тело напрягается, готовое к прыжку. Мой взгляд прикован к статуэтке собаки. Я готова бежать, если потребуется. Я буду драться. Я не пойду ко дну, не брыкаясь и не крича.

Никто не набрасывается на меня. Арес откидывает голову назад и издает такой раскатистый смех, что я подпрыгиваю на своем месте. Аид все еще улыбается, как будто я ничего не сказала.

— Ты знал?

Пальцы Атласа касаются моего затылка. Может, он и тихий, но он прямо рядом со мной. Он посылает мне поддержку и силу, которых я ни от кого не испытывала с тех пор, как умер мой отец.

— Что заставляет тебя думать, что я знаю, где прячется одна из самых известных Фурий? — Аид откидывается на спинку стула, взбалтывая напиток в своем хрустальном бокале, прежде чем сделать глоток.

— Я доверяю своей интуиции. — И я действительно надеюсь, что не пожалею об этом.

— Ты не боишься, что только что сообщила нам информацию, которая может уничтожить тебя? — Арес складывает пальцы домиком и постукивает ими по подбородку.

— Боюсь, — заявляю я прямо, потому что нет причин лгать. Я была бы дурой, если бы думала, что не рискую, приезжая сюда, но я должна была это сделать. Что мне однажды сказала Грир? Иногда перемены требуют больших шагов.

— Это либо очень глупо, либо храбро. — Арес бормочет, оттягивая момент. Моя рубашка на спине промокла от пота. Хорошо, что на мне все еще надето это чертово полотенце, иначе я бы испачкала кожаное кресло Ареса.

— И что же это из двух вариантов? — Мое раздражение растет с каждой секундой. Я собираюсь расправить крылья и направить всю свою энергию в кулак, который соединится с лицом Ареса. Арес подпитывается конфликтом. Он, вероятно, впитывает все мои тревожные переживания.

— Я уже знал. — Он пожимает плечами и опускается обратно на диван. Пальцы Атласа сжимаются на моем затылке. Он тоже удивлен этой новостью.

— Ты знал? — Я шепчу, боясь, что если буду говорить громче, то закричу.

— Ага. — Арес смотрит на меня в ответ, явно забавляясь моим гневом.

— Как долго? — Моя челюсть сжата. Я сжимаю руки так сильно, что сжимаю грудь.

Длинная, медленная улыбка расползается по лицу Ареса. — С самого начала, чемпион.

Мое дыхание учащается, а спина пульсирует там, где я пытаюсь сдержать свои крылья. — Что это значит?

Аид хлопает себя руками по бедрам. — Ладно, давайте сделаем несколько успокаивающих вдохов. — Он встает, шлепая Ареса по затылку. От этого я чувствую себя немного лучше.

Аид подходит, пока не оказывается передо мной, а затем опускается и садится на кофейный столик. Это ставит нас на более равный уровень. — Я подозревал это с первой нашей встречи. Но когда я увидел твой амулет в лесу в Лерне, я понял.

Я сжимаю крошечную змейку на своем ожерелье. — Почему именно амулет?

Аид откидывается назад, перенося вес тела на руки. — Я помогал создавать его для друга.

Все, что я могу сделать, это моргнуть, пока мой разум пытается осмыслить все эти откровения.

— Знают ли другие боги? — Спрашивает Атлас, его низкий голос полон обещаний разорвать мир на части. Я оглядываюсь на него, но на его лице нет тех эмоций, которые прозвучали в его голосе.

— Нет, — отвечает Арес одним коротким возгласом.

— Ты собираешься им рассказать? — Атлас огрызается в ответ.

Арес снова обращает свое внимание на меня. — Зачем мне хранить это в секрете на протяжении всех Игр, только чтобы разоблачить тебя сейчас?

— Я не знаю. Для начала, зачем тебе держать это в секрете? — Я пожимаю плечами.

— Я уже говорил тебе почему. Может быть, в следующий раз послушаешь, когда Бог будет наделять тебя мудростью.

Я стону и закатываю глаза, прежде чем взять себя в руки. Должна ли я больше бояться? Но также, о чем он говорит? Имеет ли он в виду свои случайные лекции, которые читал мне на вечеринках? О войне и сражениях?

— Не обращай на него внимания. Он дуется, потому что ему нравилось иметь секрет, о котором никто другой не догадался. — Аид отстраняет Ареса взмахом руки. — Ты ищешь Никс?

Я не рассчитывала, что это будет так неловко. Почему я не подумала, что просить Бога найти существо, которое помогало усыпить других Богов на три тысячелетия, было бы конфликтом интересов — выше моего понимания.

— Да.

— Ты знаешь, как Боги были усыплены, Рен? — Аид продолжает задавать нелицеприятные вопросы.

Я качаю головой. Аид кивает. — Тебе придется спросить об этой истории у Никс, когда увидишь ее. Я отведу тебя.

— Ты знаешь, где она?

— Да, знаю.

Я снова обращаю внимание на Ареса, который смотрит, как Грир стреляет из лука, словно это порно по телевизору.

— А ты? Тебя это устраивает?

Арес поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, мрачная улыбка делает его более угрожающим, если это возможно. — Я уже говорил тебе, как сильно я люблю хорошую битву. И мне не терпится ввязаться в драку.