Они вернутся

День 17

Одно радовало: наутро Лехе стало лучше. Отек больше не разрастался, да и боль в ноге мучила уже не так сильно.

Он тоже удивился, когда увидел друга. Но еще больше обрадовался. Внимательно выслушал его рассказ о ночных похождениях, морща лоб и хмуря брови.

— Ты что, тоже думал, что я мог вас бросить? — спросил под конец Сергей.

— Вообще-то я сразу заподозрил, что ты куда-то переместился, — ответил Леха. — Но исчезновение шлюпки смущало. По всему выходило, что ты ночью на ней умотал, а куда и зачем — непонятно.

— Да уж... — Старпом помолчал. Его пропажа лодки прямо-таки убивала. — Выходит, тут все-таки кто-то околачивается?.. Эх, зря мы «сигнализацию» перестали применять — расслабились, бдительность потеряли. Вот и поплатились... Не прощу себе...

— А может, лодка сама переместилась куда-нибудь? — вмешалась Юлька.

— Сейчас я даже такому раскладу не удивлюсь, — отозвался капитан. — Но в любом случае придется теперь пехом топать.

— В ближайшие несколько дней это нам точно не грозит, — хмуро усмехнулся Сергей, глянув на товарища.

Леха ответил виноватым вздохом: понимал, что все эти неприятности — по большей части из-за его вынужденной «инвалидности». Однако, поразмыслив, проговорил:

— Если шлюпку перебросило в другую точку пространства — это, конечно, хреново. А вот если она просто переместилась в будущее — скажем, на пару дней, — тогда завтра мы найдем ее на прежнем месте. Так что унывать покамест рано.

Это несколько воодушевляло и подавало надежду, пусть и зыбкую.

Между тем надо было позаботиться о завтраке. Поэтому Сергей, долго не раздумывая, отправился на рыбалку.

И вот там, у воды, его поджидал еще один сюрприз: едва он забросил удочку, как тут же понял, что Бобровка опять течет в прежнем направлении — с востока на запад! От такой неожиданности у него защекотало в носу, и он оглушительно чихнул на весь лес.

И тут же поспешил сообщить о поразительной новости товарищам. Но оказалось, что эта обратная метаморфоза произошла еще вчера, когда Юлька, отчаявшись дождаться возвращения брата, сама была вынуждена заняться рыбной ловлей. Впрочем, ввиду отсутствия лодки это пока не имело особого значения.

На завтрак Леха уже не ограничился одним бульоном, а попросил себе рыбы. Юлька присела рядом и принялась чистить от чешуи и костей карася, а потом стала скармливать кушанье небольшими кусочками, складывая их пациенту прямо в рот. Несмотря на отсутствие соли, капитан смолотил всего карася за милую душу. Он явно блаженствовал от такого внимательного ухаживания — и, должно быть, ничуть не жалел, что стал жертвой нападения змеи. Сергей, глядя на эту идиллическую сцену, только хмыкал себе под нос.

Сам он, пользуясь вынужденной стоянкой, большую часть дня провел на берегу с удочкой, поэтому и на обед у них тоже намечалась рыба. Никакого иного блюда, увы, не предвиделось: Юлька еще вчера облазила окрестности на предмет чего-нибудь съестного, но не особо преуспела — нашла лишь пару сыроежек да собрала немного брусники.

Впрочем, лишний раз отдаляться от лагеря не стоило, коль скоро существовала вероятность не вернуться в то же самое место и время. Даже Сергей, облюбовавший небольшую заводь возле полузатопленного соснового выворотня, опасался слишком долго находиться здесь в одиночестве, памятуя о том случае, когда он выудил щуку, а потом обнаружил, что спутники исчезли. Однако Юлька пообещала, что будет периодически его проведывать, — и каждые полчаса, а то и чаще, подходила к краю склона, чтобы перекинуться с рыболовом словом-другим. Конечно, это вряд ли как-то застраховывало от аномального воздействия, если уж оно решит себя проявить... Но, как бы там ни было, никаких новых фортелей с перемещениями во времени или пространстве не случилось.

Когда подошло время обеда и рыболов снова явился в лагерь, то к своему удивлению увидел Леху: тот покинул временное пристанище и теперь полеживал на разостланном покрывале неподалеку от костра. При виде товарища радостно заулыбался.

— Ты чего вылез-то? — спросил Сергей.

— Да достало в этой клетке лежать, сколько можно! — покривился капитан.

Сергей глянул на шалаш, над которым так усердно трудился: постройка была наполовину разобрана, ветки и палки валялись тут и там как попало. Видать, Леха не особо церемонился, когда выбирался на свободу.

— А как нога?

— Лучше, — отозвалась Юлька, чистившая рыбу.

В подтверждение ее слов капитан задрал штанину и продемонстрировал злополучную конечность. Опухоль и впрямь стала спадать, хотя вся ступня и часть голени по-прежнему оставались синюшными.

— Болит еще, падла, — пожаловался пострадавший. — Но всё ж таки малеха полегче...

Да, по всему было видно, что пациент начинает идти на поправку, и это не могло не радовать.

— Всё, сегодня сплю в палатке, — заявил Леха. — Хватит уже бомжевать.

Сергей хотел было напомнить ему про необходимость выбираться наружу по нужде, но вместо этого громко чихнул.

— Видишь, Юлико, Серега со мной согласен! — ухмыльнулся пациент. — Я надеюсь, ты тоже не против?

— Посмотрим, — ответила Юлька. — Но имей в виду: обильное питье пока никто не отменял.

После обеда старпом вновь оставил спутников и отправился на рыбалку. День выдался облачным, нежарким, поэтому клев всё время был довольно активным — на ужин снова намечалась наваристая рыбная похлебка. Это хорошо: Лехе надо вдоволь питаться, набираться сил. А часть рыбы для разнообразия можно и на огне поджарить. Не бог весть какой рацион, но что ж поделаешь. А ведь могло быть хуже: вот не захватил бы Сергей в поход удочку — что бы они сейчас делали? Так что, если подумать, не так уж всё и плохо. Жаль только, соль кончилась...

...Ужинали уже в сумерках. Поначалу Леха порывался есть самостоятельно, усевшись на простыне и взяв в руки тарелку, как все нормальные люди. Юльку такое рвение хоть и порадовало (как свидетельство приближающегося выздоровления), но всё-таки она уложила пациента обратно и вновь стала кормить с рук, заявив, что если он собирается спать в палатке, то нечего лишний раз тратить силы: ночью они ему еще понадобятся. Леха не стал спорить — лежал и ловил кайф. Да еще и с таким блаженным видом, что Сергей едва не поперхнулся рыбой, сдерживая смех.

Накормив подопечного, Юлька принялась за ужин сама. А капитан сладко потянулся и заложил руки за голову.

Сергей уже покончил со второй порцией похлебки и потягивал чай из брусничных листьев, когда услышал неожиданный вопрос:

— Слышь, Серый, а у тебя на пейджере игр никаких нету? Я слыхал, сейчас с играми пейджеры начали выпускать.

— На моем только будильник да несколько мелодий, — мотнул головой старпом. — Хотя я тоже слышал, что бывают пейджеры, где можно, к примеру, в покер поиграть или еще во что-то. Но это в самых новых моделях.

— Жаль, я бы сейчас сыгрануть не отказался во что-нибудь! Намаялся от скуки, пока в клетке этой долбаной лежал... Дай хоть кнопки просто потыкаю. Если не жалко, конечно.

— Изволь, уж если так тебе угодно, — пожал плечами Сергей. Снял с пояса пейджер, вручил другу. — Тыкай на здоровье. Только ничего особо интересного там не найдешь.

Некоторое время Леха старательно изучал функциональные возможности приборчика, прослушал поочередно все мелодии-пищалки, просмотрел хранившиеся в памяти сообщения — как будто всё еще надеялся обнаружить в каких-нибудь потаенных закоулках электронного меню хотя бы одну игру, пусть и самую захудалую. Наконец, видимо, поняв, что это бесполезно, выключил аппарат и с горестным видом вернул Сергею.

Юлька, всё это время с интересом следившая за Лехиными манипуляциями, отчего-то прыснула. Очевидно, ее умиляла пробудившаяся в пациенте тяга к активной деятельности — даже если таковая заключалась всего-навсего в дотошном исследовании функций прибора связи.

Мало-помалу зашел разговор о том, как действовать дальше. Было понятно, что путешественникам остается выбираться из леса только пешком, но сколько еще времени понадобится Лехе, чтобы полностью оклематься?

— Дня три-четыре, не меньше, — сказала штурманша.

Сергей еле сдержал досадливый вздох. Это ж четвертая неделя уже пойдет!..

— А что если попробовать костыли смастерить? — предложил вдруг Леха. — На костылях-то худо-бедно смогу ковылять. Тогда можно попробовать уже завтра выдвинуться.

— Ага, а вещи кто нести будет? — тут же охладила его пыл Юлька.

Похоже, тяга к физической деятельности у пациента становилась настолько сильной, что уже начинала затмевать деятельность умственную.

Сергей, воспрянувший было духом, снова приуныл. В самом деле: ему ведь одному придется тащить лодку, палатку да еще как минимум два рюкзака — свой и Лехин. Через первые сто метров выдохнется...

— Да, погорячился малеха... — услышал он ответ товарища. — Ладно, давайте не будем торопить события. Может, завтра шлюпку на прежнем месте найдем. Тогда моя гипотеза подтвердится, — капитан допил остатки чая, отставил кружку и улегся на покрывало: сидеть подолгу его слегка утомляло.

Сергей вновь подавил вздох. Было бы здорово, конечно, если бы лодка вновь оказалась там же, где и была. Хоть и не особо верилось в такой благополучный исход, но крохотная искорка надежды в глубине души все-таки теплилась.

Юлька промямлила что-то вполголоса насчет «милости духа», но не нашла поддержки и умолкла. Она то и дело поглядывала по сторонам, как будто ждала, что откуда-нибудь из кустов появится во всем своем грозном величии помянутый ею хозяин Бобровки.

Леха тоже нет-нет да посматривал в лесную темноту. Костер догорел, только угли еще багряно тлели в кучке золы. Наконец Сергей уже предложил было отправиться спать, но тут Юлька громко прошептала:

— Смотрите! — и указала рукой.

В глубине леса опять трепетал оранжевый отсвет — в точности, как и вчера. Вернее, позавчера, если учитывать, что Сергей перескочил на день вперед.

— Эх, — с досадой проговорил Леха, — мог бы я ходить — отправились бы туда все вместе да проверили, что это за соседи у нас под боком тусуются. Если и правда наши двойники, то интересно — из прошлого или из будущего?

— Я бы не пошла, — мотнула головой Юлька.

— Почему? А вдруг это дух нам специально подсказку дает? — Леха многозначительно подмигнул спутнице. — Я бы не стал упускать такую возможность.

Штурманша поморщила носик и ничего не ответила.

— А ты, Серый, что думаешь? — Леха выжидающе посмотрел на друга.

И старпом внезапно решился:

— Я, пожалуй, схожу еще раз.

Он, конечно, подозревал, что насчет «подсказки духа» товарищ просто подтрунивает, но всё же с готовностью ухватился за возможность хотя бы немного разобраться в этой дребедени, вновь напомнив себе о том, что ради Ани готов пойти на всё.

— Ты уверен? — Юлька с сомнением приопустила очки. — А вдруг опять переместишься?

— Это будет не очень приятно, — помедлив, согласился Сергей, — но все-таки не смертельно. Я уже привык. Если не вернусь — просто ждите меня на следующий день.

— Да? А если ты в прошлое перенесешься? Или вообще куда-нибудь в другое место?

— Слушай, не зуди, а? Я и так весть как на иголках, — Сергей понимал, что опасения штурманши не беспочвенны: его и самого пронизывало холодом при мысли, что он может вообще не найти пути назад. Он чувствовал: еще немного — и спасует, откажется, предпочтет остаться. И от этого злился и на себя, и на сестру. — Думаешь, я ради удовольствия туда собрался? Ошибаешься. Я разобраться хочу.

— Правда, Юлико, чего ты нагнетаешь? — укоризненно взглянул на спутницу Леха. — Я, например, Серегу поддерживаю. Сам бы с ним махнул, но — увы... Взяла бы да сходила с брательником за компанию. А я вас тут подожду.

— Ну вот еще! — возмутилась Юлька. — Одного тебя оставить? Не говори глупостей! Он и без меня справится.

— А вдруг не справится? Ты ж потом себе не простишь, — в голосе капитана отчего-то слышалась усмешка.

Юлька явно собиралась сказануть что-то в ответ, но Сергей ее опередил:

— Ладно, вы тут разбирайтесь, а я пошел.

Он сжал челюсти и шагнул вперед. Дальше тянуть было нельзя: последние остатки решимости уже грозили выветриться безвозвратно.

— Удачи, камрад, — одобрительно бросил вслед Леха.

— И поосторожнее, пожалуйста, — добавила Юлька.

Сергей обернулся, с наигранной бравадой поднял вверх сжатый кулак:

— Pasaremos!

И зашагал дальше, более уже не задерживаясь.

Как и в прошлый раз, до костра было не слишком далеко — возможно даже, он горел в том же самом месте. Главное — чтобы не исчез раньше времени. Старпом старался не отрывать взгляда от рыжеватого пятна и уже мысленно настроил себя быть готовым ко всему и ни на что не отвлекаться — даже если за спиной раздастся хохот целой дюжины филинов.

Однако вокруг было тихо, так что он слышал лишь шорох своих же шагов, собственное дыхание да стук сердца. Иногда к этому прибавлялся тоненький зудящий писк комара над ухом. Луна светила в спину с правой стороны, но свет ее с трудом пробивался сквозь кроны деревьев — здесь было темно и приходилось держать перед собой поднятую руку, чтобы отводить от лица невидимые ветки, норовившие оцарапать щеку или угодить в глаз.

И вот уже пламя костра совсем близко — какие-то три десятка метров. Возле него темнеют две сидящие фигуры, а сбоку чуть ближе — черный угловатый силуэт. Палатка!..

Сергей ступал осторожно, стараясь не выдать себя ни одним звуком, и в то же время напряженно вслушивался: не донесется ли до него приглушенный разговор. Однако расслышать ничего не мог: то ли сидевшие говорили очень тихо, то ли вообще молчали.

Пройдя еще немного, он вдруг вздрогнул и замер, словно прирос к земле. В висках застучала кровь.

Одна из фигур на миг повернула голову, и пламя костра блеснуло на стеклах очков. Юлька!

Не то чтобы он этого не ожидал, но все-таки его бросило в пот, а в горле сухо запершило. Он уже догадывался, кто был тот, второй, что сидел к нему спиной...

Не без труда оторвал ногу от земли, сделал шаг, другой... Осторожно приближаясь к парочке у костра, он одновременно заходил немного правее, чтобы удостовериться в своем предположении. Но через четверть минуты не осталось и малейших сомнений: Сергей разобрал слова. Сначала это был едва слышный шепот, но потом Юлька встрепенулась, и до старпома донеслось:

— Да ты что?! Ему же лежать надо…

Из последовавшего ответа он расслышал лишь отдельные фразы, но, поскольку уже узнал собственный голос, то без труда восстановил смысл. Он прекрасно помнил, как говорил сестре, что Леха может лежать в лодке, а они вдвоем будут брести против течения и тянуть ее за собой.

Юлька замотала головой, и он опять довольно четко разобрал:

— Нет-нет, пусть отлежится хотя бы дня два. Тут костер всегда под рукой — можно в любой момент чая свежего заварить. Ему ведь пить надо...

Затем последовало молчание.

Какое-то время старпом был не в силах сдвинуться с места — остолбенело пялился на собственную фигуру, сгорбившуюся у костра с поникшей головой. Внутри колыхалась и пухла причудливая палитра чувств: от изумления и недоверия до отчуждения и протеста. Несмотря на всю очевидность факта, Сергею было трудно воспринимать Юлькиного собеседника как самого себя: душа сопротивлялась доводам рассудка...

А самое главное — непонятно было, что делать дальше. Ну да, он в очередной раз убедился, что здесь наблюдается какое-то непостижимое искривление пространства и времени. Одно и то же место словно бы раздвоилось и теперь существует в двух ипостасях, разделенное, с одной стороны, всего-навсего сотней метров, а с другой — парой суток. И между обеими точками можно перемещаться, словно они находятся в одной плоскости. Отправившись от лагеря на север, вернешься туда же, откуда вышел, как будто незаметно повернул обратно на юг. Сергей представил, как это выглядит с высоты птичьего полета: словно взяли два одинаковых плана местности и склеили их верхними краями, так что одна половина — это перевернутая копия другой. Похоже на игральную карту. Интересно, сколько еще таких карт в этой сюрреалистической колоде? И кто ими играет, хотелось бы знать?

Он обернулся, всматриваясь туда, где находился покинутый им лагерь. Ничего не видно, только луна проглядывает сквозь листву чуть левее. Пожалуй, надо возвращаться, пока не поздно. А то, чего доброго, «переход» между двумя половинками «карты» закроется — и придется оставаться здесь...

Стоп!.. Он еще раз глянул на луну, и его прошибло дрожью. Вновь повернулся, посмотрел на костер, на сидевших возле него собеседников...

Всё время, пока он сюда шел, луна светила сзади. И до сих пор продолжает светить. Это та же самая луна, которая провожала его, когда он покидал лагерь. Она взошла над лесом за Бобровкой незадолго до начала вылазки.

Но здесь-то лагерь повернут в обратную сторону: Сергей стоит на его северной стороне, лицом к югу. Речка — впереди. А вот луна — по-прежнему сзади! Если бы сидевшие у костра обратили на это внимание, они бы очень удивились. Потому что здесь, в их пространстве, ночное светило должно плыть по небу, где ему и положено, — над южным берегом Бобровки!

С другой стороны, Сергей прекрасно помнил: вот сейчас они с Юлькой посидят еще немного у костра и пойдут спать. А потом у него разболится глаз, он вылезет из палатки, увидит в лесу отсвет костра — и пойдет в ту сторону. И к тому времени луна уже точно будет на другой стороне неба: он ведь ориентировался по ней, когда возвращался. Что же это получается? В один прекрасный момент она просто перескочит с севера на юг? Хотел бы он на это посмотреть...

А еще получается, что через некоторое время сзади опять должен появиться едва заметный оранжевый огонек!.. Но сейчас в той стороне темно, что и понятно: костер ведь потух еще полчаса назад. Но откуда же он возьмется в таком случае? Может, это откроется новый проход, по которому можно попасть в какой-то другой день с каким-то другим костром?

Но тогда надо срочно возвращаться, пока прежний проход не закрылся! Всё равно здесь делать больше нечего.

И Сергей уже совсем было повернул в обратном направлении, как вдруг его словно кто-то в темечко тюкнул: секундочку, ведь он где сейчас находится? Это же самый первый день их вынужденной стоянки, правильно? Но в таком случае лодка-то еще на месте, никуда не пропала? Надо срочно проверить! И если так, то...

Он едва не вскрикнул от нахлынувшей радости. Вот оно, ради чего стоило сюда попасть! Он же может забрать лодку до того, как она исчезнет! Только надо спешить, если он хочет успеть вернуться в свой день...

И он стал осторожно пробираться в обход лагеря к речке.

Тем временем фигуры у костра пришли в движение — Сергей понял, что двойники допили чай и сейчас будут готовиться ко сну. Можно, конечно, подождать, когда они затушат костер и скроются в палатке, — тогда уж точно не придется опасаться, что его заметят. Но ждать — опасно: неизвестно, сколько у него в запасе времени. Лучше все-таки поспешить...

Лодка преспокойно лежала там, где ее и оставили, — неподалеку от спуска к воде. Сердце в груди ликующе забилось. Пожалуй, уже завтра можно будет продолжить сплав по речке, ведь Леха-то пошел на поправку!

Сергей взялся за сиденья, приподнял лодку одним бортом вверх — и осторожно, стараясь не выдать себя шумом, начал пробираться вдоль берега, чтобы удалиться подальше от лагеря.

Преодолев таким макаром метров пятьдесят, он бросил ношу на траву, переводя дух. Всё, дальше можно не опасаться — теперь остается только взять курс на свой лагерь. Тем более что двойники, похоже, уже затушили костер и сейчас отправятся спать — из палатки они вряд ли что-то услышат, даже если он будет ломить как слон напрямик через кусты. Сергей ухмыльнулся, весьма довольный собой. Вот олухи! У них из-под носа лодку увели, а они даже не заметили!

А в следующий миг в мозгу вспыхнуло — и он обомлело застыл, чувствуя себя полным дураком. До него наконец-то дошла подлинная причина утреннего исчезновения лодки...

Однако стоять и рефлексировать по этому поводу было некогда — старпом тряхнул головой, разгоняя набежавшие со всех сторон мысли о временных петлях и парадоксах. Взвалил лодку на плечи и двинул вперед, следя за тем, чтобы луна оставалась чуть левее...

Спустя какое-то время впереди замаячил просвет — и через пару десятков шагов он вышел к речке. Бросил лодку, тяжело дыша, огляделся по сторонам. Надо же, опять промахнулся мимо лагеря. В какой он стороне — справа или слева? Скорее всего, слева...

Но полной уверенности не было, а потому Сергей решил оставить лодку здесь и прежде сходить налегке на разведку.

Пройдя метров пятьдесят, он и впрямь увидел впереди палатку. Возле нее копошилась чья-то темная фигура. Леха?

Он хотел было окликнуть товарища, но тут раздался испуганный вскрик:

— Мама!

— Тише, я это, — последовал едва слышный ответ. И фигура скользнула в палатку.

А Сергей замер, где стоял, с трепетом вслушиваясь в дальнейший разговор:

— Ты?.. Ты... ты где был? — сердитый Юлькин голос.

В ответ — короткая невнятная фраза.

— Ты... ты что, издеваешься? Уплыл куда-то, никому ничего не сказал! Я не знала, что и думать! Решила уже, что ты нас бросил. У тебя совесть есть вообще?

Опять что-то неразборчивое.

Впрочем, старпом и так уже узнал собственный разговор с сестрой, происходивший не далее как вчера. И это открытие его не обрадовало.

Выходит, он вернулся на день назад! Причем попал практически в тот же самый момент, что и в прошлый раз! Так что теперь тут два возвратившихся Сергея: один прибыл из прошлого, другой — из будущего. Шикарно!

Он кинул взгляд чуть правее палатки. Ну так и есть: вон и Лехин «шалаш» стоит, всё еще целый и невредимый. Подошел поближе, услышал из-под веток негромкий храп, уловил запашок мочи. Всё как и в прошлый раз...

Из палатки по-прежнему доносились приглушенные голоса: там тоже происходило осмысление случившегося. Двойник Сергея, кажется, уже понял, что попал не в свой день, а Юлька всё еще пыталась выяснить, где же брат пропадал всё это время...

Сергей ощутил, что он тут явно лишний. Весь отряд в сборе — а ему-то что теперь делать? Куда податься?

Конечно, было бы здорово завалиться сейчас в палатку и огорошить всех до умопомрачения! Но ведь этого не было в изначальном варианте развития событий. И как знать — может, вмешиваться небезопасно? Не приведет ли это к каким-нибудь необратимым последствиям — вплоть до разрушения пространственно-временного континуума, как говорилось в фильме «Назад в будущее»?

Сколь бы ни тоскливо было это признавать, но, похоже, оставалось только одно — убраться отсюда подобру-поздорову и болтаться на безопасном расстоянии до тех пор, пока двойник Сергея не отправиться в лес, заприметив костер. То есть аж до следующего вечера. Такая перспектива удручала, но делать было нечего.

И старпом побрел обратно, бурча нелестные отзывы по поводу всей этой свистопляски со временем, из-за которой приходится теперь слоняться как неприкаянному.

Лодка лежала там же, где он ее оставил. Сергей снял сиденья, залез внутрь и улегся, вытянувшись во весь рост. В принципе, ничего, даже довольно удобно — можно хотя бы поспать до утра. Правда, опять начал беспокоить многострадальный глаз, что было совсем некстати: капли-то остались в палатке. Сергей долго моргал, тер веко, ворочался с боку на бок — но в конце концов каким-то чудом забылся.

Проснулся оттого, что его колотила дрожь. Снял с пояса пейджер, чтоб узнать время, но сколько ни давил на кнопку — приборчик отказывался подавать признаки жизни, как будто замерз на ночном холоде. Старший помощник чертыхнулся. Что за гадство, неужели батарейка села?..

Высоко в небе ярко белела луна, но свет ее совсем не грел, а напротив, казалось, разливал по округе зябкую стынь. Сергей подышал на ладони, шмыгая носом, свернулся в клубок и попытался заснуть снова — но не тут-то было: тело никак не желало согреваться, и зубы выстукивали громкую дробь.

Пришлось вылезти из лодки и какое-то время энергично прыгать и бегать на месте, разгоняя стылую кровь. Черт возьми, а как же там бедный Леха в своем шалашике — тоже так же мерзнет? А впрочем, у него покрывало да еще термос с горячим чаем... М-да, чаю бы сейчас не помешало!.. Но увы, об этом приходится только мечтать.

И все-таки спустя минут десять усиленных телодвижений Сергей почувствовал, что более-менее согрелся. Но надолго ли? Стоит лечь — и через полчаса опять закоченеешь. И укрыться-то нечем...

Однако, пораскинув умом, он нашел решение. Спустился по склону к воде, принялся ожесточенно рвать осоку и таскать ее наверх огромными охапками, щедро устилая землю рядом с лодкой.

Когда таким образом он навалил чуть ли не целый стог, то недолго думая улегся на это импровизированное ложе, мягкое и упругое, а сверху водрузил перевернутую вверх дном лодку. Оказавшись в полной темноте, вдыхая свежий травяной запах, с наслаждением расслабился — и вскоре заснул, несмотря на болезненный тик в глазу.

...Проснулся от жаркой духоты. Не сразу понял, где находится, — дернулся было подняться, но уткнулся головой в прорезиненное днище лодки, от которого исходило ощутимое тепло.

Выбрался наружу. Вокруг давно уже стоял день. Но полюбоваться на залитые солнечным светом окрестности не было возможности: глаза практически не раскрывались — особенно правый. Веко задубело и превратилось в сухую наждачку, которая безжалостно царапала роговицу, а сам глаз еле ворочался, как будто туда сыпанули цементу.

Сергей выругался: до него дошло, что сейчас у него нет кипяченой воды, чтобы промыть глаза. Он поплевал на пальцы и попытался протереть веки слюной, но это мало помогло. Тогда, отчаявшись, сунул два пальца в рот и надавил на основание языка. Внутренности тут же вздыбились в рвотном позыве, и старпом едва удержал рвущееся наружу содержимое желудка (по счастью, небогатое). Однако достиг, чего хотел: под иссохшие веки хлынули спасительные слезы.

Сразу стало легче. Он поморгал, поводил зрачками туда-сюда, разгоняя благотворную влагу по обезвоженной поверхности глазных яблок.

Левый глаз чувствовал себя сносно, а вот правый мучил и терзал неимоверно. Линза сместилась чуть вбок и словно приклеилась к роговице, так что Сергею далеко не сразу удалось вернуть ее на место. Однако и после этого она продолжала жестоко раздражать глаз, как будто это был не мягкий гидрогелевый силикон, а кусок древесной стружки. Бедный орган зрения возмущался как мог, всеми силами стараясь извергнуть прочь инородное тело, — еще совсем недавно он напоминал пересохший водоем, а теперь слезился так, что по щеке пролегли мокрые дорожки, и даже из носа начало капать.

Сергей стал спускаться к воде, чтобы намочить платок и приложить к исстрадавшемуся, агонизирующему глазу. И тут, как-то особенно энергично сморгнув, почувствовал неожиданное облегчение: боль внезапно отпустила, зато изображение сразу расплылось и потеряло резкость.

Облегчение тут же сменилось досадой: он чертыхнулся, поняв, что злополучная линза все-таки выпала. Нагнулся, прищурив обезоруженный глаз, а вторым пытаясь разглядеть беглянку в траве под ногами. Тщетно. А впрочем, даже если бы и удалось ее отыскать — всё равно промыть-то нечем...

Зато измученный глаз наконец-то получил возможность вздохнуть свободно — казалось, он приободрился, повеселел. И даже пытался радостно глядеть на мир — да только мало что видел по причине сильнейшей близорукости. Всё-таки минус девять — это вам не шутки...

Однако Сергей отнесся к потере линзы философски, тем более что чувствовал он себя теперь гораздо лучше, нежели до этого. А одноглазость — ну что ж, не так уж и страшно, можно потерпеть.

И в самом деле: поначалу он пытался прищуривать слабовидящий глаз, но довольно быстро привык к монокулярному зрению и практически перестал обращать внимание на это неудобство. Даже подумал, что давно уже надо было вытащить эту проклятую линзу, а не мучиться понапрасну несколько дней кряду.

Он опять потянулся к пейджеру — может, прибор отогрелся и заработал? Но экранчик по-прежнему безжизненно темнел. Черт, уж не Леха ли вчера батарейку посадил? Вот охламон!..

Между тем, судя по высоко стоявшему солнцу, было никак не меньше одиннадцати. Да, поспал, что называется, от души. Ну а что еще делать? Всё равно до вечера в лагерь хода нет. А там сейчас как раз завтракают...

При мысли о завтраке желудок заволновался, как бы спрашивая хозяина: а кормить-то сегодня будут?

С кормежкой дело обстояло туго. Сергей поискал вокруг, но нашел только немного костяники, которая лишь раздразнила аппетит. Всё чаще и чаще оборачивался он в сторону лагеря. Может, все-таки туда наведаться да попробовать чем-нибудь поживиться?

Впрочем, поживиться там можно только одним — несоленой вареной рыбой. Интересно, они уже всё съели или еще нет? Даже если от завтрака ничего не осталось, его двойник скоро еще чебаков натаскает — весь день будет на речке с удочкой торчать...

Размышляя так, Сергей вдруг осознал, что ноги сами собой несут его к лагерю. Но останавливаться не стал — лишь немного замедлил шаг, соблюдая осторожность.

Вскоре потянуло дымком. Подкравшись поближе, старпом выглянул из-за кустов.

И увидел Юльку: она снимала с огня котелок. Сергей потянул носом: неужели уха? Выходит, они еще не завтракали?..

Но оказалось, что сестра просто вскипятила воду и теперь принялась заваривать брусничный чай — видно, про запас. А завтрак, судя по всему, давно закончился. Сергей подавил удрученный вздох.

И тут сестра, словно услышав что-то, подняла голову в его сторону. Он тотчас нырнул в кусты, присев на корточки, сердце тревожно застучало.

Но Юлька уже вернулась к своему занятию.

Сергей перевел дух и принялся размышлять. Итак, его «брат-близнец» опять спустился к воде и вылезет только часам к трем, когда будут готовить обед. Эх, стащить бы у него пару рыб! Да только какой смысл... их ведь как-то приготовить надо — хотя бы просто над огнем поджарить. Вот если зажигалку у товарищей позаимствовать на время — можно было бы собственный костерок соорудить. Но ее потом еще и вернуть надо, чтобы не хватились...

Так он сидел и напрягал мозг, выстраивая комбинацию действий, но, как видно, чересчур увлекся. Потому что дернулся будто ошпаренный, когда совсем рядом раздался испуганно-удивленный голос:

— Ты чего тут?

Это была Юлька, немного опешившая при виде обнаруженного в кустах брата, который, как она думала, сидит на берегу с удочкой.

Старпом встал, обескураженно помялся.

— А ты... чего ты подкралась, как партизанка?

— Ну извини, — смущенно улыбнулась штурманша. — Я же не знала, что ты тут засел. Даже в голову не могло прийти.

— А может, я червей копать собирался, — буркнул Сергей.

— А лопата где?

— Забыл взять. Память что-то в последнее время подводит.

— Ну-ну... Ладно, не буду тебя отвлекать, — и Юлька направилась вглубь зарослей. Наверное, по какой-нибудь естественной надобности.

Сергей рассудил, что, раз уж сестра его запалила, то теперь можно и не таиться: она всё равно приняла его за того, другого Сергея.

Он подошел к костру, поискал тут и там, однако зажигалки нигде не обнаружил. Скорее всего, Юлька таскала ее с собой. Из съестного тоже ничего не осталось, если не считать котелка с настаивающимся брусничным отваром. Сытости от него не прибавится... Черт, придется, как видно, убираться несолоно хлебавши.

И тут до него донесся голос Лехи:

— Серый...

Он подошел к шалашику. Товарищ смотрел на него через проем в ветвях и покусывал губы.

— Звал, Леший? Нужно что-нибудь?

— Да... Разбери городуху, мне вылезти надо...

— Зачем?

— Догадайся с трех раз.

Но Сергей и с первого раза догадался. Все эти два дня Леха только и делал, что прогонял через организм воду, а более серьезную нужду ни разу не справлял. И вот теперь его прижало — очевидно, организм, получив после долгого перерыва первый полноценный завтрак, расценил это как вступление в новый жизненный этап, в связи с чем решил устроить внутри себя генеральную уборку.

Сергей с горечью осознал, что, похоже, все-таки встрял в ход событий. Но деваться было некуда — не покидать же товарища в столь затруднительном положении. Пришлось разобрать половину шалаша.

В это время вернулась Юлька. Всплеснула было руками, но, узнав об уважительной причине, и не подумала возражать.

Старпом помог другу подняться, довел его до ольшаника, и там бедняга, встав на четвереньки и стараясь как можно меньше опираться на больную ногу, с горем пополам сделал то, о чем, как видно, уже давно мечтал. Пока он облегчал душу и тело, Сергей услужливо сбегал за туалетной бумагой, попутно отметив, что ее осталось всего-то ничего. Скоро придется листьями подтираться...

Вернулись в лагерь, и Леха устало опустился на покрывало, уже заботливо разостланное Юлькой недалеко от костра. Было видно, что первая вылазка после вынужденного «постельного» режима далась выздоравливающему нелегко. И тем не менее, переведя дух, он заявил:

— Сегодня сплю в палатке, как нормальный белый человек. Достала меня эта шалашная жизнь.

Юлька осмотрела его ногу, неопределенно покачала головой, однако спорить не стала.

А Сергей всё это время ломал голову над новой посетившей его мыслью. Быть может, на самом деле он ничего не нарушил? Может, всё именно так и происходило, пока он рыбу ловил? Не мог же Леха самостоятельно в туалет сходить. А Юльку попросить постеснялся бы. Или нет?

Однако не давало покоя чувство какого-то противоречия. Нет, что-то было не так... Ведь он прекрасно помнил: когда увидел разломанный шалаш, то спросил — с чего это, мол, Леха вдруг вылезти-то решил? И ни капитан, ни штурманша ни капельки не удивились — хотя, казалось бы, должны были ответить: «Ты что, забыл? Сам ведь помогал». Значит, либо всё-таки ход событий поменялся, либо...

Либо они знали, что Сергей, пришедший на помощь Лехе, — это не тот Сергей, что сидит сейчас с удочкой на берегу! Знали, но ничего ему не сказали. Следовательно...

И тут он решился.

В нескольких словах поведал спутникам обо всём, что с ним приключилось. Только про лодку пока умолчал, решив, что лучше выдавать столь умопомрачительную информацию порциями, а не всю разом, иначе, чего доброго, с товарищами шок приключится. Они и без того поначалу не поверили, но Сергей тут же предложил Юльке сходить к речке и убедиться собственными глазами в наличии двойника. Сестра так и сделала, а он не утерпел и увязался за ней. Леха тоже порывался, но его жестко осадили.

Штурманша подошла к спуску и остановилась как вкопанная. Сергей осторожно выглянул из-за куста, нервно икнул.

Его «дубликат» сидел на корточках к ним спиной и, увлеченный рыбалкой, не замечал, что за ним наблюдают.

Юлька повернула к брату бледное лицо. Казалось, у нее на лбу было написано: «Глазам не верю...» Сергей изобразил руками нечто неопределенное.

Сестра вновь посмотрела на рыболова, кашлянула пару раз, прочищая горло.

— Ну что, как успехи? — проговорила чуть хрипловатым голосом.

— Нормально, — услышал старпом, поспешивший нырнуть за куст. — Еще пару чебаков вытащил.

— Это хорошо. Можно будет и на обед ухи сварить.

Сергей стал делать отчаянные жесты, показывая себе на рот. Юлька поняла.

— Слушай, а давай я их у тебя заберу, — сказала она. — Лешку еще раз покормить попробую, чтобы быстрее на поправку шел.

— Валяй...

Сергей снова икнул. Да, он помнил этот разговор и то, как отдал сестре двух чебаков. Выходит, всё так и было заранее предопределено. Уму непостижимо... А он-то и не подозревал ничего — проторчал тут весь день с удочкой, как дурак. Черт, даже немного обидно стало: и Юлька, и Леха всё знали, но намеренно пудрили ему мозги, словно он пацан малолетний! Правильно он сделал, что не сказал им про лодку: пусть теперь помучаются немного, конспираторы...

Вскоре старпом уже с аппетитом уплетал поджаренную на костре рыбу. Леха, лежа рядом на покрывале, смотрел на него и усмехался. Юлька пристроилась неподалеку с блокнотом — как видно, ей не терпелось занести удивительные новости этого дня в анналы истории.

Когда Сергей обсосал последнюю косточку, капитан заставил его вновь, теперь уже во всех подробностях, рассказать о ночных похождениях.

— То есть ты говоришь, что сегодня вечером в лесу появится огонек, ты отправишься к нему и окажешься в позавчерашнем дне? А вернешься во вчерашний? Я правильно понял?..

А еще Леху заинтересовал странный казус с луной, которая светила не оттуда, откуда положено.

— Я сперва подумал, — продолжал Сергей, — что луна — это как бы связующая нить, что она специально меня сопровождает, чтобы я мог обратно вернуться, в свой день. А она взяла и так жестоко подшутила.

— Да, шутка вышла неслабая, — согласился Леха. Потом, поразмыслив о чем-то две-три секунды, глянул на часы и спросил: — Слушай, а сколько на твоем пейджере времени?

Сергей посмотрел на него со страдальческой усмешкой.

— Хочешь свериться? Ничего не выйдет.

— В смысле?

— Забудь про пейджер. У него батарейка села. Из-за тебя, между прочим.

— А я-то тут при чем? — выкатил глаза капитан.

— А при том, что тебе вчера приспичило с ним поиграться... — Но, видя недоуменный взгляд товарища, Сергей пояснил: — Точнее, это для меня было вчера. А вообще-то это будет сегодня вечером, — и он вкратце изложил спутникам суть вопроса.

Однако Леха не очень-то поверил рассказу.

— Да на кой бы мне сдался твой пейджер? — недоуменно пожал он плечом. — Что мне, заняться больше нечем?

— По-твоему, я всё это выдумал?

— Я этого не говорил. Просто понять не могу: с каких буев мне вдруг понадобится брать пейджер, если он мне на фиг не уперся?

Сергей ковырнул веткой угли костра.

— Не знаю. Но факт остается фактом: ты взял у меня пейджер и посадил батарейку.

— Ну так я не буду его брать. Поэтому он у тебя должен заработать — проверь.

Старпом снял с пояса приборчик, но тот по-прежнему не отзывался на нажатие кнопки.

— Не работает. Значит, ты все-таки его у меня попросишь.

— Да ни фига, — мотнул подбородком Леха. — Из принципа не попрошу. Так что не волнуйся — заработает. Просто нужно, чтобы тот самый момент настал, когда я у тебя его взять должен. И если не возьму — он заработает.

— А это не будет чревато последствиями? — в сомнении покосился на него старший помощник.

— Какими? Вселенная разрушится?

— Ну не знаю...

— Не боись. Это у Брэдбери из-за одной раздавленной бабочки мир изменился не по-детски. А здесь какая разница — сейчас у тебя батарейка сядет или через пару дней? Да это вообще ни на что не повлияет.

— Хочется верить, — Сергей пристегну пейджер обратно. — И все-таки... Есть ведь гипотеза, что прошлое в принципе изменить нельзя — как ни пытайся, всё равно придешь к тому же результату.

— Ну да, — согласился Леха, — в фантастике такое часто встречается. Но кто говорит о прошлом? Это только для тебя прошлое, а для меня — будущее. А будущее изменить еще как можно. Вот я и изменю.

Юлька даже писать перестала — сидела и с интересом слушала разговор.

— А как же мои воспоминания? — снова усомнился Сергей. — Я же прекрасно помню: ты брал пейджер, у него села батарейка. Я что, про это забуду?

— Может быть, не знаю. Вот и проверим. Хотя... если ты ничего не будешь помнить, то и проверить не получится. Потому что мы с Юлико тогда тоже про этот наш разговор забудем... А жаль.

— А может, не забудем? — сказала штурманша. — Я вот сейчас специально всё запишу.

— Бесполезняк, — махнул рукой Леха. — Если у нас из памяти всё сотрется, то и запись твоя исчезнет. А вот если мы ничего не забудем — тогда... тогда у Сереги воспоминания раздвоятся! Ха, прикольно! Будешь помнить одновременно и то, и это!

— Вот так и развивается шизофрения, — смиренно заключил Сергей.

Все трое покатились со смеху.

Тут Юлька опомнилась, шикнула:

— Эй, потише! — и показала глазами в сторону речки.

В самом деле: они что-то расшумелись и совсем забыли, что их может услышать двойник Сергея.

Юлька сунула блокнот в карман и сказала:

— Пойду проведаю, как там у него дела... — И глянула на брата: — А ты бы лучше спрятался в кусты от греха подальше, чтоб самому себе на глаза не попасться. Вдруг он сюда наведаться вздумает?

— Не вздумает, — отмахнулся старпом. — Ты не забывай, что он — это я. А я прекрасно помню, что сделал перерыв только в обед, когда уже рыбу жарить начали.

У Лехи вырвался смешок.

— А знаете, граждане, если бы вас сейчас кто-нибудь послушал — сразу бы психиатрический диагноз вынес. Особенно тебе, Серый. Тут как минимум раздвоением личности попахивает, а то и чем похлеще.

— Мне иногда кажется, что так оно и есть, — отозвался Сергей с кривой усмешкой. — Нет-нет да и посещает навязчивая мысль: а может, я в психушке лежу и мне всё это чудится? Так что не исключено, что вы оба — плод моих галлюцинаций.

— Потерпи, скоро санитары придут, — ободрил его Леха. — Клизму вставят, и всё пройдет.

Сергей ощерился:

— Жду не дождусь!

— По-моему, вам обоим по клизме надо вставить, — покачала головой Юлька, — чтоб ерунду не мололи.

И направилась к речке.

— Вот кто главная санитарка, — кивнул ей вслед Сергей, выразительно глядя на товарища. — Ее стараниями ты скоро плясать сможешь.

— Тут ты прав, — согласился Леха. — Если б не Юлико — хрен его знает, как дело бы обернулось. Может, вообще кирдык бы мне пришел. Так что я теперь перед ней в долгу...

Часам к трем Сергею все-таки пришлось внять совету сестры и спрятаться в кустах, а Юлька еще раз сходила к речке и предложила его «копии» прерваться на обед.

Старпом сидел в зарослях и с интересом наблюдал за происходящим, вновь воскрешая в памяти каждый момент. Это было похоже на просмотр видеосъемки с собственным участием. Вот он заявился к костру, где, к своему удивлению, увидел Леху, который полеживал себе на покрывале, — и порадовался, что другу стало заметно лучше. Вот они с Юлькой стали готовить на огне рыбу...

Когда ноздри уловили запах жареного, Сергей сглотнул набежавшую слюну. Оставалось надеяться, что сеструха догадается приберечь для него хоть пару рыбок. Маловато, конечно...

И тут ему пришло в голову: а почему бы пока не пойти да не половить самому? Как минимум с полчаса у него в запасе есть — если повезет, можно успеть вытащить еще двух-трех чебаков. Тем более солнце уже давно скрылось за набежавшими облаками, стало прохладнее — для клева самое то...

Он осторожно пробрался зарослями к речке, спустился вниз. Удочка лежала в траве. Живо насадил червя, забросил. Главное — не проторчать тут слишком долго. Полчаса — и сворачиваться. Эх, работал бы пейджер — засек бы время. Придется полагаться на внутреннее чутье. И надеяться, что оно не подведет.

Сергею явно способствовала удача: не прошло и пяти минут, как он выудил довольно крупного чебака. Сунул его в сапог, снова забросил удочку. Следующей поклевки пришлось ждать гораздо дольше, но вот поплавок опять заплясал приятный сердцу танец. Через несколько секунд и второй чебак отправился следом за первым. По ощущениям, рыбалка длилась уже минут двадцать. Пожалуй, надо сваливать. Хотя... эх, ладно, где наша не пропадала! Еще разок по-быстрому — вдруг повезет?

Он вновь уставился на замерший в воде поплавок. Прошла минута, другая, третья... Нет, все-таки пора закругляться, а то можно и погореть. И в то же время как будто бес какой-то нашептывал на ухо: ну погоди, успеешь, еще минуточку...

Наконец он хотел было уже вытащить удочку, как вдруг поплавок вздрогнул. Сергей весь собрался, готовый подсечь в нужный момент. Но клевало как-то вяло — то ли червя он насадил неудачно, то ли мелочь какая-то прицепилась и не могла заглотить наживку. Рыбак нервно топтался на месте, но дольше тянуть было уже нельзя — и он дернул удочку. Червяк был наполовину объеден — должно быть, и в самом деле мальки, будь они неладны... Быстро сорвал остатки наживки, кинул снасть на прежнее место. И уже хотел было подняться по склону, держась левой стороны, но тут сверху, совсем рядом, раздался громкий чих.

— Будь здоров! — донесся голос Юльки.

Сергея обдало жаром, в голове пронесся вихрь, взгляд заметался по сторонам в поисках укрытия.

Уши уловили невнятное «спасибо», а ноги уже действовали словно сами по себе — в два прыжка он преодолел расстояние до вывороченного соснового комля, что торчал из воды у самого берега, и, стараясь не выдать себя плеском, притаился за ним. Пришлось присесть на карачки, из-за чего он вмиг вымок чуть ли не по грудь. Сердце молотило так, словно хотело пробить грудную клетку, Сергей изо всех сил пытался унять расходившееся дыхание.

А по склону уже спускался его двойник, которому он чуть было не попался на глаза из-за собственной глупости! А если бы тот не чихнул так вовремя, что тогда? Встретились бы лицом к лицу — и привет... Может, конечно, ничего страшного и не произошло бы, но проверять как-то не хочется...

Сергей поймал выплывшего из сапога кверху брюхом чебака, сунул его в нагрудный карман. Хвост остался торчать снаружи. Осторожно приподнялся, выглянул из-за выворотня. «Близнец» стоял метрах в четырех, повернувшись к нему в полуанфас, и насаживал на крючок червя. Старпом юркнул обратно и мысленно выругался. Положение было незавидное. Надо бы по-тихому слинять — но как? Если попытаться выйти из-за укрытия — рыболов, скорее всего, заметит движение краем глаза, тем более что у него пока еще обе линзы на месте.

Разве что попробовать двигаться так, чтобы сосновый комель постоянно находился между ними и не давал видеть друг друга? Сергей прикинул, и оказалось, что в этом случае ему придется удаляться наискось через речку по направлению к другому берегу. Не самый приятный вариант — но, похоже, ничего другого не остается...

Осторожно, чтобы ничем себя не выдать, сдвинулся с места, старательно придерживаясь заданного направления. Приходилось пятиться спиной вперед, согнувшись и присев, не отрывая взгляда от спасительной преграды, что укрывала его от посторонних (даром что собственных) глаз. Дно постепенно понижалось и становилось илистым — сапоги норовили увязнуть чуть ли не по щиколотку. Зато, пройдя несколько метров, Сергей уже смог почти полностью выпрямиться.

Вместе с поднимавшимися со дна пузырьками газа перед глазами забелело брюхо второго чебака — пришлось и этого поймать и засунуть в карман.

Вскоре старпом достиг середины речки, отдалившись от своего двойника метров на десять. Вода здесь доходила практически до подмышек. И тут он решил, что не стоит идти дальше по диагонали до другого берега, а лучше так и продолжать следовать вверх по течению. Потому что на берегу его высокая фигура куда быстрее привлечет к себе внимание, а вот торчащую из воды голову «близнец», скорее всего, даже не заметит, тем более что он и не смотрит в эту сторону.

Поэтому Сергей погрузился по самую шею — и двинулся вперед, по-прежнему пятясь задом, дабы не выпускать из поля зрения сосновый выворотень, что пока еще заслонял двойника практически полностью, если не считать удочки, которая лишь один раз взметнулась вверх, постояла секунд пять торчком и снова пропала из виду.

Но уже через несколько метров из-за комля стала видна спина «близнеца», а вскоре и весь его стройный профиль предстал взору во всей красе. Сергей заволновался и ускорил шаг. Только бы его «альтер эго» не вздумал обернуться! А то придется нырять...

Но рыболов, как видно, был слишком увлечен своим занятием — даже мельком не глянул в его сторону. Это радовало. Сергей бросил взгляд за спину. Прямо по курсу, метрах в пятнадцати, из воды торчала большая коряжина. Добраться до нее — и под ее прикрытием выбраться на берег. А то Леха с Юлькой, наверное, уже голову ломают: куда он делся?.. Да, нелегко ему далась дополнительная порция рыбы на обед. Придется теперь одежду выжимать и над костром сушить...

И тут его словно кто-то по лбу шарахнул: идиот, кретин, дубина! Рука под водой метнулась к поясу, нащупала пейджер... но в голове уже разливалась горькая мысль: «Адью, мон шер...»

И все-таки он отстегнул горемычный приборчик, вытащил его и сунул в зубы. А сам, полушепотом ругая непечатными словами и себя, и свою треклятую копию, развернулся и уже без всякой опаски и осторожности заспешил вперед — теперь ему было всё равно, заметит его двойник или нет.

Спустя минуту уже был на берегу. Первым делом занялся пейджером: в глубине души еще теплилась слабая надежда — может, под корпус не проникло слишком много воды и всё обойдется? Но стоило ему встряхнуть злосчастный «девайс», как из груди вырвался стон: внутри отчетливо булькнуло. Торопливо снял крышку, вынул батарейку, потом стал разбирать сам приборчик — благо сконструирован он был так, что проделывалась эта манипуляция легко и непринужденно, даже отвертки не требовалось, поскольку никаких шурупов не имелось и в помине.

Стоило разделить корпус надвое, как оттуда вылилась вода — с чайную ложку, не меньше. Вся электронная начинка была мокрой. Сергей стал стряхивать остатки капель, но разумом уже понимал, что это бесполезно. Можно, конечно, тщательно высушить обе платы, но шансов, что прибор вновь заработает, — ноль целых хрен десятых.

Да, похоже, прибавка к обеду обошлась ему гораздо дороже, чем он предполагал... Вот олень безрогий! Что он теперь шефу скажет? Ведь тот своему лучшему работнику пейджер подарил не просто так, а чтобы связь было удобнее держать. А он, как последний дурак...

От отчаяния старпом долбанул себя кулаком по лбу.

Но делать было нечего — постояв немного, Сергей испустил безутешный вздох, собрал прибор и поплелся к лагерю. В сапогах хлюпала вода, мокрая одежда липла к телу, но пострадавший не обращал на это ни малейшего внимания — брел тупо и отрешенно, как превратившийся в зомби утопленник.

Первым его увидела Юлька. Охнула, зачастила испуганно:

— Что с тобой? Почему ты весь мокрый? Мы тебя потеряли, ты где был?

— Купался, — буркнул Сергей. Вытащил из кармана злополучных рыб, сунул сестре: — Вот, держи. Улов стоимостью в триста долларов.

— Чего? — мигнула штурманша.

Леха, по-прежнему лежавший на простыне, заинтересовался столь странной репликой друга, не говоря уже о не менее странном его облике. Попробовал было расспросить, но Сергей только отмахнулся.

Он уселся прямо на землю, стянул один сапог, вылил из него воду. То же самое проделал и с другим. Потом стащил через голову штормовку, принялся выжимать.

И только после этого отстегнул от пояса пейджер, молча присел рядом с Лехой и снова стал разбирать приборчик, раскладывая детали на покрывале.

Товарищ взял одну из плат, повертел в руках.

— М-да, — проговорил он. — Короче, причину мрачного настроения я понял. Осталось понять, какого буя ты в речку полез, да еще в одежде и с пейджером на поясе. Это какой-то новый способ рыбу ловить?

В конце концов пришлось всё рассказать. Правда, вдаваться в подробности не было никакого желания, поэтому рассказ получился коротким.

— Ладно, Серый, не горюй, — утешил его Леха. — У меня вообще камера утонула, и ничего. А она подороже пейджера твоего стоит.

При этих словах Юлька, выступавшая непосредственной виновницей гибели видеокамеры, сникла и погрустнела.

Заметив это, капитан поспешил и ее успокоить:

— Юлико, я ж сказал: не бери в голову. Наоборот, это я перед тобой в долгу, — он кивнул на свою ногу.

Ответом ему был лишь покаянный вздох.

Сергей развесил выжатую одежду на кустах, а сам, оставшись в одних трусах, занялся костром, то и дело отмахиваясь от комаров, которые не замедлили проявить горячий интерес к его молодому и полному сил телу.

— Мы тебе вон еще две рыбы оставили, — сказала Юлька.

— Мое живейшее спасибо...

— А ты думал, мы про тебя забудем? — добавил Леха. — Потому и рыбачить отправился?

— Да нет... Пожадничал просто... Это мне урок... До последнего там торчал, хотя и так уже двух чебаков выловил — и в итоге чуть сам с собой не столкнулся... Если б знал, чего мне будет стоить эта рыбалка, вообще бы никуда не ходил.

— Да, жалко, что у тебя нет дара предвидения, — сочувственно покивал товарищ. — Хотя нет, погодь... кое-что ты нам уже предсказал насчет сегодняшнего вечера.

— Ну да... Я знаю всё, что сегодня будет делать мой двойник, до малейших деталей, а вот про самого себя — ни черта не знаю. Если это и впрямь раздвоение личности, то какое-то очень уж однобокое...

— Хорошо хоть, ты раздвоился, а не растроился, — ухмыляясь, сказал Леха. — Хотя, может, всё еще впереди...

Сергей представил, что где-то в кустах прячется еще одна его генокопия, внимательно наблюдающая за происходящим, и чуть не подавился рыбой.

— Нет уж, хватит. Я и так дождаться не могу, когда мой конкурент в лес двинет. Хочется уже полноправно занять свое место, а то я чувствую себя как какой-то бомж приблудный.

— А ты не торопись, успеешь. Может, твой брат-близнец тебе еще пригодится.

— Это в каком смысле? — приподнял брови Сергей.

— Я так понимаю, у него есть кое-что, чего нет у тебя, — многозначительно проговорил Леха.

Пару секунд старпом с недоумением глядел на друга, пытаясь понять, к чему тот клонит. А тот указал взглядом на разложенные на покрывале детали.

— Погоди... ты про пейджер, что ли?

— Молоток, соображаешь!

Сергей вмиг оживился. В самом деле: у двойника-то приборчик в целости и сохранности, его не то что водой не заливало — в нем даже батарейка еще не села...

— Вот бы как-нибудь незаметно подменить его пейджер на мой!

— Так и я о том же, — отозвался Леха. — Вот и появилась причина.

— Какая причина? — вновь наморщил лоб старпом.

— Ты что, еще не допер? Причина выпросить у тебя пейджер. Точнее, не у тебя, а у близнеца твоего однояйцевого.

И тут в голове у Сергея словно тумблер щелкнул — и всё вдруг стало ясно. Он понял, отчего вдруг Лехе вздумалось поиграться с пейджером во время ужина незадолго до последней вылазки в лес! Вот жулик! А он-то, наивный простофиля, и не заподозрил ничего!

Сергей даже рассмеялся от этой внезапной догадки.

— Да, обвели вы меня вокруг пальца, как пацана пятилетнего!

Леха расплылся в довольной улыбке.

— Кто бы сомневался. Я еще со школы усвоил, что тебя облапошить — проще простого.

— Потому что я тебе всегда доверяю, как лучшему другу, а ты этим пользуешься без зазрения совести! — парировал Сергей.

— Да, иногда не могу удержаться, — признал капитан. — Но я любя, ты же знаешь.

Юлька слушала их разговор и изумленно моргала. Очевидно, еще не до конца вникла в суть прикола с поломкой пейджера. Пришлось ей разъяснить, что Леха в скором времени собирается заполучить в руки вожделенный прибор связи, а взамен вернуть двойнику Сергея испорченный.

— Это как раз и доказывает: невозможно изменить то, что уже произошло, — сделал вывод старпом. — Ты же, Леший, руками и ногами упирался, что не будешь у меня пейджер брать. А теперь тебе деваться некуда!

— Что значит некуда? — возразил Леха. — Я вообще-то могу его и не брать.

— Можешь, конечно. Но ты же не допустишь, чтобы твой лучший друг залетел на триста долларов?

— Вот знаешь ты, где у меня слабое место, — с напускным сожалением вздохнул товарищ.

И оба рассмеялись.

А Юлька, всё еще морща лоб, проговорила:

— Погодите, я что-то всё равно ничего не пойму... Пейджер испортился из-за того, что ты его намочил?

Сергей хотел было ответить утвердительно, но вдруг запнулся, словно уперся лбом в каменную преграду — мысли тут же утратили ясность, а выстроенная схема, только что казавшаяся четкой и логичной, внезапно явила полную свою абсурдность.

Да, он утопил пейджер. Но ведь прибор и до этого уже не работал! Сергей-то думал, что это из-за батарейки, а на самом деле — из-за того, что Леха подкинул ему уже испорченный! Получается, что аппарат был утоплен повторно? Дважды побывал под водой? Но разве подобное возможно?

Он озвучил этот парадокс спутникам, после чего они втроем долго ломали голову, но так и не смогли дать ответ: откуда же все-таки растут ноги у вышедшего из строя пейджера, если он накрылся еще до того, как угодил под воду?

— Ладно, граждане, предлагаю не мучить извилины, а просто забить на это мутное дело, — сказал наконец Леха.

— Как на не поддающийся объяснению феномен, — добавил старший помощник, прихлопнув на груди сразу двух комаров.

— Во-во. Главное, Серый, что ты избавишься от этого глюканутого пейджера, который непонятно откуда взялся. Это я тебе обещаю.

Сергея и самого радовала мысль, что вынесший ему мозг приборчик канет в небытие как страшный сон, вместе с двойником-рыболовом. Туда им обоим и дорога. Они здесь явно лишние.

Он поджарил на костре многострадальных чебаков и съел их с особым злорадным наслаждением, как будто мстил бедным рыбам за то, что они чуть было не обошлись ему в три сотни баксов.

Потом занялся сушкой штанов над огнем. И к вечеру наконец-то смог полностью упрятать под одежду свое искусанное комарами тело. К этому времени ткань настолько пропиталась дымом, что от Сергея несло, как от ходячей коптильни. Сапоги, правда, оставались внутри еще влажными и потому по-прежнему висели возле костра подошвами вверх, надетые на палки. Леха, скорее в шутку, предложил старпому еще одну комбинацию: а не поменяться ли ему с «братом-близнецом» заодно и обувью — пусть отправляется в свои похождения со сломанным пейджером и в промокших сапогах. Но, как ни соблазнительна была эта идея, пришлось ее отвергнуть. Во-первых, не приходило в голову, под каким предлогом можно заставить двойника разуться. Во-вторых, Сергей и сам прекрасно помнил, что обуви он не снимал — а значит, не стоит пытаться изменить уже установленный ход вещей, во избежание непредсказуемых последствий.

А Леха, видимо, войдя во вкус, принялся фантазировать: вот было бы здорово переместиться в первый день похода, встретить там самих себя и точно так же подменить незаметно видеокамеру!

— Ну, может, у тебя еще будет такой шанс, — рассмеялся Сергей.

Примерно в половине восьмого он вынужден был удалиться в окрестные заросли, дабы не попасться на глаза «брату-рыболову», который вскоре как раз и появился с довольно богатой добычей. Какое-то время Сергей наблюдал за тем, как в лагере принялись готовить ужин, но потом ему это надоело, и он отправился побродить по лесу. Правда, мозг колупнула мысль: а не спуститься ли снова к речке и не половить ли рыбы, чтобы обеспечить себе нормальный ужин? А то опять оставят всего пару чебаков... Но, памятуя о том, что с ним приключилось днем, старпом предпочел все-таки воздержаться от подобного шага — даром что его конкурент за весь вечер вроде бы ни разу не должен спуститься к воде...

Когда начали сгущаться сумерки, Сергей вспомнил, что Леха вот-вот начнет проворачивать хитроумную операцию по подмене пейджера, — и решил глянуть на этот трюк со стороны. Поэтому поспешил к лагерю.

Каково же было его удивление, когда, осторожно выглянув из-за кустов, он увидел у костра только Леху и Юльку. Сестра что-то помешивала в котелке над огнем, а товарищ полулежал на боку, опираясь на локоть, и пожирал ее томным взглядом — так, во всяком случае, показалось Сергею.

А вот «брата-близнеца» нигде видно не было. И это озадачивало не на шутку. Потому что отправиться на вылазку тот должен был никак не ранее, чем часа через полтора, а до той поры всё время оставался в лагере, подле спутников.

И объяснение этому странному обстоятельству могло быть только одно...