Они вернутся

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Не отвратить, не избежать удара.

Федор Тютчев

Во второй половине дня откуда-то нанесло плотные облака, солнце скрылось, вокруг стало хмуро и неприветливо. То и дело порывами налетал ветер, деревья качались и шумели кронами, изредка роняя на воду желтеющие листья.

— Кажется, непогодь собирается, — пробормотала Юлька. — Как бы дождь к вечеру не пошел...

— Дождь — это, конечно, не очень приятно, — отозвался Леха. — Но с другой стороны, если мы вдруг переместимся хотя бы на день назад, мы тогда сразу это поймем.

— Почему?

— Ну как? Дождь прекратится и облака в небе исчезнут. Я бы даже хотел на это глянуть. А то мы никак не можем поймать тот момент, когда нас переносит в другое время или место.

— Наверное, это происходит как-то постепенно, — высказал свое мнение Сергей. — Иначе чем объяснить, что мы не замечаем никаких скачков?

— Может быть, — согласился Леха. — Вот и хотелось бы посмотреть, как это будет выглядеть, если мы вдруг перенесемся обратно в солнечный день.

— А если нас перебросит как раз в тот день, когда шел дождь? — сказала Юлька. — Это шестого августа было. Мы тогда и не поймем, что переместились.

— Да, тут ты права... Ладно, там поглядим. А покамест предлагаю причалить к берегу, а то у меня опять баки переполнились — слить бы надо.

Сергей тут же поддержал товарища: он и сам давно уже чувствовал томительную тяжесть в области мочевого пузыря.

Выбрали удобное место с пологим травянистым склоном, вылезли.

Юлька отправилась наверх, а парни решили справить свои дела прямо здесь, лишь отошли чуть правее, к зарослям тальника.

Едва они закончили, как сверху раздался испуганный вскрик.

Леху так и вздернуло.

— Юль, что случилось? — А мгновением позже он уже мчался вверх по склону.

Сергей чертыхнулся и заковылял следом.

Глазам его предстала странная картина. Оба спутника стояли на небольшой полянке. Юлька испуганно жалась к Лехе, и при этом они пялились куда-то на землю перед собой. Старпом с ходу не сумел разглядеть, что там такое. Подошел поближе, старательно щурясь.

Это было похоже на невысокий вытянутый в длину бугор, сложенный вроде бы из кусков дерна...

— Что тут у вас?..

— Могила... — последовал хриплый Лехин ответ. — Здесь кто-то похоронен...

— Что? — у Сергея перехватило дыхание. — С чего... с чего ты взял?

— Не видишь, что ли? — капитан указал рукой на ближний конец бугра.

Сергей подошел вплотную, прищурился еще сильнее, потом и вовсе опустился на колени, пытаясь рассмотреть то, на что указывал товарищ.

Сначала ему показалось, что это какие-то сероватые грибы, вроде дождевиков. Они торчали из-под дерна аккуратным рядком, словно выстроившись по росту: один покрупнее, остальные четыре — помельче. Старший помощник нагнулся ближе, присмотрелся повнимательнее — и тут его прошибло холодной дрожью.

Это были не грибы. Это были пальцы человеческой ноги. А рядом из-под дерна выглядывал кончик большого пальца второй ступни.

Сергей в испуге отстранился, вскочив на ноги. Ошарашенно глянул на спутников. Лица у обоих бледные и растерянные: У Лехи на скулах играют желваки, у Юльки подрагивают губы.

Ветер заунывно шумел в кронах деревьев. С растущей неподалеку раздвоенной березы упал на могилу пожелтевший лист.

Нет, путешественники, конечно, уже давно мечтали встретить на пути хоть какого-нибудь человека — лесника, егеря, грибника, кого угодно, — но никак не думали, что встреча будет вот такой...

— Кто это?.. — деревянным голосом выдавил Сергей. — Откуда он здесь взялся?.. И кто его похоронил?..

— Значит... тут есть люди... — с трепетом пробормотала Юлька. — Но мне... мне почему-то не хочется с ними встречаться... — она затравленно оглянулась по сторонам.

А Леха вдруг сверкнул глазами, как будто в голову ему пришла какая-то дикая мысль.

— А ну-ка, погодь, — он легонько отстранил штурманшу и шагнул к противоположному концу могилы. Нагнулся и стал убирать куски дерна.

— Что ты делаешь?! — сиплым голосом воскликнула Юлька. — Зачем?!

Но капитан не отвечал. Он уже снял несколько крупных кусков, и под ними стала видна ткань в сине-голубую клетку.

— Что за... — На несколько секунд Леха замер, словно опешив. А потом с удвоенной скоростью, уже обеими руками, стал разбрасывать дерн в стороны.

— Мамочки, — прошептала Юлька и прижала руки ко рту.

Сергей глянул на сестру. Она не отводила взора от могилы: в распахнутых глазах застыл ужас. Казалось, она что-то поняла...

Старпом вновь перевел взгляд на разрываемое захоронение. И вдруг ему почудилось, что он уже где-то видел эту ткань... Нагнулся поближе и разглядел светлые пуговицы... И тут его словно током прошибло.

— Леший... это же... твоя рубаха...

За спиной раздались невнятные причитания Юльки.

Леха разогнулся и посмотрел на спутников. Лицо его было бледным как воск, в потемневших глазах — смятение и подавленность. Вновь опустил взор себе под ноги. Там, в окружении комьев земли, синела ткань рубахи — точь-в-точь такой же, какая была сейчас надета у него под штормовкой.

А под тканью угадывались очертания головы... Было ясно, что рубаху положили покойному на лицо, прежде чем завалить его землей...

Сергей попятился, еще не в силах поверить в страшное открытие.

Капитан отрывисто выдохнул, резко нагнулся — словно в омут головой нырнул — пальцы коснулись измазанной в земле ткани, на миг замерли в нерешительности.

Тут Юлька бросилась к нему, схватила за плечо, залепетала умоляюще:

— Леша... Леша... не надо...

Но он обреченно встряхнул головой, собрал ткань в кулак и рванул на себя. Комья земли и дерна разлетелись в стороны.

Юлька отвернулась, закрыв лицо руками. Сергей на миг зажмурился, а когда раскрыл глаза, увидел в расплывчатом мареве серо-зеленоватое лицо покойника, которое сначала не узнал...

— Нет! — вскричал вдруг Леха, мучительно дернувшись всем телом. — Нет! Нет! Нет! — ноги его подкосились, и он осел на колени у самой могилы. — Этого не может быть, это бред! — Он поднял болезненно исказившееся лицо на спутников, и потемневшие глаза, казалось, в отчаянии умоляли: «Скажите, ну скажите, что мне всё это мерещится!»

— Это... это кто? — приглушенно пискнула Юлька, отняв руки от лица. Она со страхом и непониманием глядела на труп.

Сергей на пару мгновений впал в оторопь. Он уже понял, что покойник — не Леха, но его огорошило поведение друга. И оно же навело на догадку. С щемящим предчувствием нагнулся поближе, изо всех сил щурясь. Заостренные черты лица, одновременно знакомые и чужие... и длинные спутавшиеся волосы... В животе похолодело, глотку сдавило спазмом.

В могиле лежала... Юлька. Лицо ее походило на подернутую сыростью гипсовую маску — без очков, с темными запавшими веками, с неестественно четкими штрихами бровей...

Сергей оглянулся на сестру. Та стояла и тряслась, переводя дрожащий, обесцвеченный взгляд то на него, то на Леху, то на собственный труп, и, кажется, до сих пор не до конца понимала... или отказывалась понимать.

Капитан неожиданно вскочил, порывисто прижал к себе Юльку и зачастил лихорадочным шепотом:

— Не бойся, Юльчонок, не бойся!.. Я этого не допущу!.. Слышишь?.. Не допущу этого!.. Я защищу тебя!.. Верь мне!.. Всё будет хорошо!.. Не бойся!..

Он так же порывисто выпустил штурманшу из объятий, отступил на пару шагов и, словно ища кого-то глазами, заорал в пространство:

— Я не отдам ее тебе, ты слышишь?!.. Кто бы ты ни был — ты ее не получишь!.. Понял меня, урод?!.. — он в исступлении кричал, поворачиваясь то к лесу, то к речке. — Вот он я — бери меня, если сможешь, а ее — не трожь!.. Ты понял?!..

— Леша, перестань, пожалуйста! — Юлька зажала уши руками и упала на колени. По бледному, искаженному страхом лицу текли слезы. Она наконец-то поняла. — Господи, неужели это конец?.. За что, что я такого сделала...

Леха сейчас же метнулся к ней, присел, принялся гладить, успокаивать.

— Всё будет хорошо, Юльчонок, обещаю тебе!.. Пока я с тобой, я никому не позволю тебя тронуть!.. Слышишь?.. Никому!..

Юлька уткнулась ему в плечо и забилась в рыданиях.

Сергей стоял как истукан и глазел на эту сцену. В голове тупой занозой засела одна мысль: выходит, сестра обречена?.. Сколько ей еще осталось? День, два?.. Но что же должно произойти?.. Может, все-таки удастся как-то избежать такого страшного исхода?.. Однако труп в могиле безжалостно давал понять, что трагедия уже случилась, пусть и в будущем. Вот ведь он, результат, перед глазами. А разве можно изменить уже свершившийся факт?. Это неотменимо...

Впрочем, Леха на этот раз был твердо настроен пойти наперекор судьбе. И, похоже, решил объявить войну фатальной предопределенности.

— Мы, как покорные овцы, делаем то, что нам навязывается непонятно кем! — с горячечным румянцем на щеках восклицал он. — Хватит! Я больше не собираюсь тупо повторять всё то, что нам тут подсовывают! Пора разорвать эту долбаную петлю!

— Ты думаешь, это возможно? — глухим голосом проговорил Сергей.

Леха искоса глянул на друга, тяжело шевельнул плечами, словно ему было тесно в одежде.

— Я всё для этого сделаю!..

Юлька подняла мокрое от слез лицо. Губы ее дрожали, взгляд был безжизненным, потухшим.

— Всё это бесполезно... — сдавленно пролепетала она. — Дух выбрал меня... жертвой... — по лицу у нее пробежала судорога.

— Замолчи! — вскинулся Леха. — Не смей так говорить, слышишь! Я же сказал, что не отдам тебя никому! Ничего с тобой не случится!

Юлька обреченно помотала головой, опустив ресницы и понурившись. Но капитан обхватил ее обеими руками за щеки, заставляя вновь поднять лицо, заглянул в глаза.

— Всё — будет — хорошо! — четко и раздельно проговорил он. — Я тебе обещаю, Юльчонок. Успокойся.

Сергей переминался с ноги на ногу, хмуро опустив голову и теребя в руках сорванный стебель травы. Сколь бы горячо ни убеждал Леха Юльку, слова его действовали не слишком успокаивающе. Старпома не покидало удручающее чувство безысходности... Над ним и его спутниками безраздельно властвует фатум. Можно сколько угодно пытаться ему противостоять, но всё это будут лишь жалкие, бесполезные потуги...

— Давайте уже уплывем отсюда подальше, — едва слышно прошептала штурманша. — Мне здесь воздуха не хватает...

— Конечно, Юльчонок, — тут же отозвался Леха. — Ты иди к шлюпке и подожди там. Мы скоро спустимся. Или давай я сам тебя провожу...

Юлька хотела было что-то сказать, но лишь покорно опустила голову и тяжко вздохнула-всхлипнула. Капитан помог ей подняться на ноги и осторожно повел вниз.

Сергей стоял и смотрел на серое лицо ее мертвой двойницы. Мозг как будто паутиной опутало — мысли едва ворочались. В висках постукивало, картинка перед глазами подрагивала и плыла, словно в вязком и тягучем сне. А потом как сквозь вату донесся голос Лехи:

— Серый, давай по-быстрому осмотрим тело.

Старпом очнулся. Товарищ стоял рядом с лопатой.

— Зачем?

— Надо понять, как она... ну, из-за чего умерла.

Леха начал разгребать куски дерна, расчищая труп. Сергей, точно в бреду, принялся ему помогать.

— Погодь, у нее тут в кармане что-то... — Лехины пальцы щупали штормовку на груди покойницы. — А, очки...

Сергей отреагировал не сразу.

— Очки? — вдруг дошло до него. — А ну-ка дай сюда!

Заполучив бесценный оптический инструмент, он сейчас же надел его на нос. Картинка перед глазами слегка прояснилась, хоть и не намного: как-никак у Сергея зрение было минус девять, а у сестры — всего лишь минус четыре. Но все-таки это было лучше, чем ничего.

— Тебе идет, — угрюмо прокомментировал Леха, не переставая разгребать могилу.

Старпом, казалось, только сейчас осознал, чем они занимаются, и внутренне содрогнулся. Но сжал зубы и продолжал помогать товарищу.

Однако осмотр тела ничего не дал. Никаких ран, ни малейших следов крови. Плоть была закоченевшей и холодной, но трупного запаха не чувствовалось. Ни Леха, ни Сергей не были экспертами в подобных вопросах — и тем не менее заключили, что с момента смерти прошло не более суток. В карманах также ничего не обнаружилось, если не считать носового платка. Капитан чертыхнулся.

— Они что, не могли догадаться хотя бы записку оставить? Знали же, что мы тело осматривать будем! Нет чтоб написать, когда и из-за чего это произошло!

Оставалось лишь гадать, почему их двойники из будущего не сочли нужным оставлять какие-либо пояснения.

Так ничего и не разузнав, они наконец оставили эксгумированную в покое. Леха, орудуя лопатой, немного углубил могилу — ему не хотелось, чтобы Юлькины пальцы опять торчали наружу. Потом уложили труп на прежнее место. Капитан убрал с мертвого лица прядь волос, пробормотал еле слышно:

— Я спасу тебя...

Потом издал приглушенный вздох, накрыл покойницу рубахой, и они с Сергеем стали вновь закапывать могилу. И вскоре только аккуратный холмик напоминал о том, что здесь кто-то похоронен.

Постояли немного молча, потом развернулись и направились к лодке, возле которой ждала Юлька.

Вернее, должна была ждать.

Однако ее там не было!

Более того — не было и лодки. Только овал примятой травы возле самой воды.

— Твою мать... — прохрипел Леха. — Вот я дебил! — Он сплюнул и в сердцах швырнул лопату на землю. — Я же не должен был ее от себя отпускать! Ни на шаг! — Он повернул к товарищу посеревшее лицо. В глазах трепетало отчаяние.

— Она что, переместилась, что ли? — в недоумении произнес Сергей. — Вместе с лодкой?.. Или, может, уплыла?

Леха не ответил. Лишь сжал голову руками, вцепившись в волосы. Сквозь стиснутые зубы вырвался рычащий стон.

Деревья качались и шумели под порывами ветра. Небо наливалось свинцовой серостью...

— Юля! — прокричал капитан. Прислушался, обшаривая взглядом берег ниже по течению. — Ю-юля-я-я-я!

Лишь тревожный гомон листвы да ропот ветвей был ему ответом.

— Ну где ее теперь искать? — Леха с беспомощной тоской посмотрел на друга.

Сергей помялся, не зная, что ответить.

— Может... — выговорил он наконец. — Может, всё еще уладится? Сколько раз уже нас кидало то туда, то сюда, и вместе, и по отдельности? И ничего, не потерялись... Может, надо просто подождать, и Юлька снова появится?

— Ты что, не понимаешь? — дернулся Леха. — Ей грозит опасность, смертельная опасность! Доказательство мы только что видели, — он выбросил руку, указывая в сторону могилы. — С нее теперь глаз нельзя спускать!..

— Ну мы в любом случае уже упустили этот момент, — резонно возразил Сергей. — А значит, сокрушаться поздно. Да и бессмысленно. Давай лучше подумаем, что теперь делать. Предлагаю рассуждать логически, как ты любишь.

— Да, ты прав, — тут же согласился капитан. — Ты прав, Серый... Я что-то развинтился... Погодь, дай соберусь... — Он несколько раз глубоко вдохнул, потер виски, помотал головой. — Значит, так... Юлико пропала вместе со шлюпкой. Уплыть она могла? — И сам же себе ответил: — Вряд ли. Во всяком случае, это самая маловероятная версия... Значит, остается три варианта: или она перенеслась в прошлое, или в будущее, или в другую точку пространства...

— А могла она одновременно переместиться и во времени, и в пространстве? — предположил Сергей.

Леха задумчиво помял кисти рук.

— Теоретически — наверное, могла... И всё ж таки, мне кажется, вариант с телепортацией не так вероятен, как переброс во времени.

— Почему?

— Ну она ж сидела на месте. Если бы перенеслась в другую точку — это сразу стало бы видно. Ведь не могут же две разных точки пространства выглядеть одинаково? Хотя... тут, конечно, всё что угодно возможно... Но всё равно: до этого мы ни разу не перемещались в пространстве, если стояли на месте. Только если двигались, правильно?

— Ну да, вроде бы...

— А вот перемещения во времени, кажись, не так сильно привязаны к движению. Помнишь тот раз, когда ты щуку выловил?

— Да, точно, — кивнул Сергей. — Я же тогда в будущее переместился минут на десять. А потом и вы следом за мной.

— Вот-вот. Ни ты, ни мы никуда особо не двигались, а всё равно сквозь время скакнули... Так что этот вариант мне кажется более вероятным.

— То есть Юлька тоже могла перескочить на какое-то время в будущее?

— Вполне. И если так, тогда... — лицо Лехи немного просветлело. — Тогда нам просто нужно оставаться здесь и ждать, когда она появится. Это самый беспроигрышный вариант!

— Ну вот, а я что говорил?

— Да, тут ты прав.

— А если она, наоборот, в прошлое переместилась?

— Давай прикинем... — Леха поскреб подбородок, размышляя. — Вот предположим, она перескочила на какое-то время назад. Допустим, часа на три. Смотрит: нас нет. Что она подумает?

— Что это мы переместились, а не она.

— Нет, вряд ли. Потому что три часа назад еще солнце светило и ветра такого не было. И это она сразу должна заметить. Значит, поймет, что попала в прошлое. Посмотрит: могила нетронутая, как и раньше. Вот что бы ты сделал на ее месте?

— Я? — Сергей призадумался. — Ну, спрятался бы где-нибудь в кустах, дождался бы, когда мы появимся, а потом вылез бы.

— Точно! — Леха прищелкнул пальцами. — То есть если бы Юлико оказалась в прошлом, она бы уже давно к нам присоединилась — сразу после того, как ее копия исчезла. Но ее же нет? Значит, скорее всего, она все-таки в будущем, а не в прошлом.

— А если она переместилась не на несколько часов, а на несколько дней? — предположил Сергей.

— Не хотелось бы... — Леха страдальчески сморщился. — Но всё равно она это должна понять. Потому что тогда еще не было могилы. Она бы так и так засела где-нибудь неподалеку — к примеру, на том берегу — и ждала бы. Это было бы самым разумным решением.

— Тогда она должна была видеть, как сюда приплыли наши двойники и закопали ее мертвое тело?

— Наверное, — капитан озабоченно потер бровь, поежился. — В любом случае она стала бы сидеть и ждать нас. А раз ее нет — значит, в прошлое она не попадала.

— А если, пока она нас ждала, еще раз куда-нибудь переместилась? На этот раз в пространстве?

— Слушай, Серый, не нагнетай, а? — Леху аж передернуло. — Я и так весь на нервяке. Боюсь подумать, что с ней могло что-то случиться. Никогда себе не прощу, если не смогу ее спасти... сам сдохну...

— Ладно, ладно, извини, — Сергей ободряюще похлопал друга по плечу. — Будем надеяться, что всё обойдется и Юлька действительно в будущем. Подождем. Другой вопрос — сколько ждать придется? Хорошо если несколько часов. А если несколько дней?

— Сколько понадобится, столько и будем ждать, — угрюмо бросил Леха. — И тогда уж я ее от себя ни на шаг не отпущу...

Сергей ответил унылым вздохом. Ему очень хотелось надеяться, что задержка будет недолгой. Скоро уж месяц минет, как он расстался с Аней...

Самым странным казалось то, что Юлька умудрилась исчезнуть вместе с лодкой. Разве что залезла в нее — да так и перескочила прямо в ней во времени...

Капитан всё еще о чем-то напряженно размышлял.

— А знаешь что? — сказал он наконец. — Надо, наверно, побродить вокруг и поискать, нет ли каких-нибудь следов.

— Каких еще следов? — не понял Сергей.

— Ну... вдруг Юлико всё ж таки в прошлое перенеслась? Тогда должны остаться следы на том месте, где она расположилась, чтобы нас ждать. Особенно если она там ночевала. Короче, надо поискать следы лагеря. В том числе и на другом берегу... Если ничего не найдем — я хоть успокоюсь немного...

И Леха уже начал подниматься по склону, но Сергею пришла в голову более трезвая мысль:

— Тогда проще уж сразу лодку искать.

Капитан сейчас же обернулся.

— Серый, а ты голова! — в голосе его уже не было недавней угрюмости. — Юлико ведь вместе со шлюпкой пропала! И если она перенеслась назад во времени, то сейчас лодка должна быть где-то здесь! Вот и давай поищем. Не найдем — это лишний раз подтвердит, что Юлико скорее всего в будущем. Мне так спокойнее будет. Пошли!

Старпом вслед за товарищем взобрался по склону наверх. Взгляд вновь упал на темное пятно могилы, и внутри опять шевельнулся неприятный холодок. Но Леха уже направился вглубь зарослей, и Сергей поспешил его нагнать.

— А если, пока мы тут бродим, там Юлька появится? — сказал он. — Может, она всего лишь на час вперед переместилась?

— Ну и отлично будет, — отозвался Леха. — Я только об этом и мечтаю.

— Так она посмотрит: нас нет. И что подумает?

Капитан остановился, глянул на друга.

— Блин, точняк... Испугается лишний раз... — Он яростно взлохматил волосы. — Эх, ну я не знаю... Сидеть, что ли, возле могилы и ждать?.. А если она всё ж таки в прошлое попала?..

— Ну давай ты останешься ждать Юльку, а я пойду искать лодку. Или лучше наоборот. Потому что я хоть и в очках теперь, а всё равно вижу хреново.

Леха задумчиво потеребил мочку уха.

— Да нам бы лучше не разделяться... — проговорил он. — А то тоже потеряемся... Тьфу ты! — он вдруг сплюнул, досадливо тряхнув головой. — Так мы ж и вдвоем запросто переместиться можем, пока бродить тут будем!

— Можем, — подтвердил Сергей.

— А оно нам на хрен не надо. Так что пошли-ка назад. Придется сидеть на одном месте и не рыпаться.

— Как скажешь, — не стал спорить старпом.

Они вернулись к могиле.

— Раз нам неизвестно, сколько придется ждать, то надо, наверное, к ночевке готовиться? — выдвинул справедливый аргумент Сергей. Хотя перспектива ночевать рядом с мертвой Юлькой не очень-то радовала.

— Это да... Попробуем шалаш построить? И пожрать бы чего раздобыть, да вот только... — и тут Леха замолк, словно поперхнулся.

Сергей посмотрел на него и увидел, что товарищ вперил немигающий взгляд в могилу, а лицо у него вытянулось и побледнело.

— Ты чего?

Капитан порывисто глянул на друга, двинул кадыком и вытянул подрагивающий палец:

— Видал?

Сергей пригляделся, и его обдало холодом: у нижнего края могильного бугра из-под дерна торчали уже знакомые «грибы» — мертвые Юлькины пальцы...

— Что за черт... — он невольно попятился, почувствовав прилив мистического страха. И немудрено: когда перезахороненный труп вдруг принимает прежнее положение — как тут не прийти в ужас... Но уже через пару ударов сердца где-то на задворках сознания тоненько запульсировала другая мысль, подавая надежду, что всё не так страшно, как кажется. Не успел Сергей толком уразуметь, что к чему, как услышал надломленный голос Лехи:

— По ходу, Серый, это мы назад переместились...

И сразу всё встало на свои места. Мистический трепет отступил. Старший помощник перевел дух, снял очки и провел ладонью по лицу, словно сдирая ликую паутину.

Леха тем временем спустился к воде.

— И здесь никаких следов, — взбудораженно сообщил он. — Нас тут еще не было!

Сергей вернул очки на нос, глянул на затянутое хмурыми облаками небо. Ветер всё так же бесновался в кронах деревьев. Судя по всему, до прибытия «двойников» оставалось совсем немного времени.

А капитан уже был тут как тут. Лицо у него просветлело, напряженная тоска во взгляде отступила. Он вздохнул, как будто шею его освободили от петли.

— Ты словно чему-то рад? — глянув на него, сказал Сергей.

— А ты не врубаешься? — на лице у Лехи даже появилась едва заметная усмешка. — Скоро Юлико будет здесь! И уж после этого я ее от себя не отпущу!

При этих словах у Сергея в мозгу словно нажали кнопку «Вкл.» — и факты сами собой выстроились в последовательную и логичную цепочку.

— Тихо! — шикнул вдруг Леха. — Сматываемся!

Он метнулся наверх, старпом — за ним. Они засели в кустах чуть в стороне от могилы, и вовремя: вдали уже слышались голоса, заглушаемые шумным шелестом деревьев.

А вскоре с ними поравнялась лодка сидящими в ней «двойниками». Сергей тихонько усмехнулся: подобные встречи становились уже довольно привычным делом.

Тем временем ничего не подозревавшая троица причалила к берегу метрах в десяти от притаившихся друзей — точнехонько в том месте, где и положено. И всё повторилось по уже известному сценарию: Юлька отправилась наверх, и вскоре оттуда раздался ее испуганный вскрик, после чего оба спутника поспешили к ней.

Какое-то время Сергей с Лехой прислушивались к разговору своих дублей, которые с недоумением и испугом обсуждали страшную находку. Из-за шума ветра не все слова можно было разобрать. Но тут над рекой разнесся вопль, полный скорби и боли, который заглушил всё вокруг:

— Нет!.. Нет! Нет! Нет!.. Этого не может быть, это бред!..

Леха, болезненно морщась, посмотрел на товарища исподлобья. Взгляд его был мрачным, пальцы, сжимавшие черенок лопаты, побелели — должно быть, бедняга заново переживал всё те мучительные чувства, что нахлынули на него при виде мертвой Юльки.

— Я не отдам ее тебе, ты слышишь?!.. Кто бы ты ни был — ты ее не получишь!.. Понял меня, урод?!.. Вот он я — бери меня, если сможешь, а ее — не трожь!.. Ты понял?!..

Наконец страсти поуспокоились, и через некоторое время Лехин двойник проводил Юльку к лодке, а сам, взяв лопату, вернулся к могиле.

— Пора, — шепнул капитан.

Они с Сергеем, прикрываясь за кустарником, стали осторожно спускаться к речке.

Оказавшись внизу, конспираторы пригибаясь двинулись к Юльке. Та сидела вполоборота к ним, на бугорке возле воды, обхватив колени и пошмыгивая носом. Видимо, заметив краем глаза движение, повернула голову и чуть было не ахнула, но Леха тотчас же приложил палец к губам и стал делать отчаянные знаки: тихо, мол, не поднимай шум! Штурманша так и осталась сидеть, округлив по-рыбьи рот и хлопая ресницами.

Подобравшись к ней вплотную, капитан порывисто обнял ее и прошептал:

— Потом всё объясню. Сейчас садимся в шлюпку и по-тихому сваливаем.

Старпом опасливо глянул наверх. Однако травянистый край склона укрывал заговорщиков от взора «двойников», да и в любом случае те были заняты своим делом и не смотрели в сторону речки.

Осторожно, не выпрямляясь и стараясь не шуметь, Сергей с Лехой спустили лодку на воду. Быстро расселись по местам и отчалили, держась возле берега. Юлька пару раз оборачивалась к Сергею и смотрела на него испуганным взглядом, судорожно сглатывая. Тот сперва не мог понять, в чем дело, а потом до него дошло: на нем ведь ее очки!

Лишь когда отплыли метров на пятьдесят, вывели лодку на середину речки и погребли быстрее, уже особо не опасаясь.

— Что всё это значит? — не выдержав, спросила наконец Юлька сдавленным шепотом.

Леха обернулся, отложил весло и сграбастал ее в объятия.

— Я так испугался за тебя, Юльчонок! — бормотал он, покрывая ее голову поцелуями. — Всё, теперь я тебя не отпущу ни на шаг!

— Да объясни ты, в чем дело-то, — попыталась высвободиться штурманша. — Я правильно понимаю, что вы... что вы опять в прошлое передвинулись?

— Правильно, — кивнул Леха, не ослабляя страстной хватки.

— И давно?..

— Да нет. Как раз перед вашим прибытием.

— Как по заказу, — вставил Сергей. — Специально, чтоб тебя похитить.

— Зачем?

Пришлось вкратце рассказать ей всё, что произошло.

— То есть получается... я пропала потому, что это вы меня увезли? — пробормотала Юлька, осмысливая услышанное.

— Получается, что так, — как бы извиняясь, подтвердил капитан.

— И выходит, мы опять следовали заранее заданному сценарию! — хмуро резюмировал Сергей. — А ведь ты хотел этому воспротивиться...

— Хотел, — признал Леха, помрачнев. — Ну а что, по-твоему, мы должны были сделать? Я так обрадовался, что Юлико нашлась... не мог же я ее не забрать. Хотя... если бы не забрал, то она бы и не пропала... Блин, башка кругом!..

— Вот и получается, что иначе поступить мы просто не могли. Как будто всё это кем-то запрограммировано...

— Значит... — проговорила Юлька дрожащим, срывающимся голосом, — значит... мне все-таки суждено... умереть?

— Черта с два! — взвился Леха. — Не смей так говорить! Даже думать не смей, поняла?

— Ты потише! — шикнул на него Сергей. — Мы, наверное, еще в пределах слышимости.

— Да плевать! — дернулся товарищ. Но голос все-таки снизил — зашептал горячечной скороговоркой на все лады об одном и том же, вновь кинувшись обнимать и утешать свою избранницу.

Но его старания не особо помогли. Юлька впала в глубокую депрессию — сидела как потерянная, сгорбившись и обхватив руками колени, дрожа и глядя в одну точку.

Наконец Сергей не выдержал.

— Слушайте, давайте грести, а? А то так и до ночи можно просидеть.

Леха глянул на друга исподлобья, но вынужден был согласиться. Лишь сказал напоследок Юльке:

— Главное — знай: пока ты со мной, тебе ничего не угрожает.

После этого он наконец взялся за весло, и они с Сергеем вновь повели лодку вперед. Штурманша, пошмыгав немного носом, вытащила блокнот и попыталась вновь начать зарисовывать маршрут. Леха обернулся и одобрительно ей подмигнул. Она лишь удрученно вздохнула.

Но вскоре стало ясно, что топографические задачи придется отложить до лучших времен: плотные облака совершенно скрывали солнце, поэтому ориентироваться относительно сторон света не было никакой возможности. Тогда Юлька переключилась на дневник — судя по всему, ей хотелось многое выплеснуть на бумагу...

Часа через два стали подыскивать место для стоянки. На повороте речка огибала небольшой песчаный мыс, полого поднимающийся к зарослям ивы и ольхи, за которыми начинался лес. Здесь и решили встать на ночлег. Ветер немного угомонился, и деревья шумели уже не слишком громко. Однако небо так и не расчистилось от облаков.

Леха был верен своему обещанию и не отпускал от себя Юльку ни на шаг. Поэтому они вместе занялись разделкой ужа. Ему бесцеремонно отрезали голову, затем с извивающегося тела стали стягивать кожу. Это оказалось довольно легко: штурманша держала, капитан тянул — и в итоге вся кожа просто снялась как чулок. Очистить тело от внутренностей и вовсе удалось в два счета: стоило нащупать начало пищевода и потянуть — и вся система органов длинной бечевкой отделилась от «тушки». Самое поразительное, что и после этого змеиное тело всё еще продолжало медленно изгибаться, что вызывало у путешественников довольно неоднозначные чувства, поскольку смотреть на подобное зрелище было жутковато. Но ни у кого из них даже мысли не возникло отказаться от приготовления этого «неубиваемого» пресмыкающегося: слишком они были голодны. Сергей уже разжег костер и поставил на огонь котелок с водой. Юлька разрезала освежеванную «дичину» на несколько частей, после чего куски мяса наконец перестали подавать признаки жизни. Только кончик хвоста по-прежнему слабо извивался, словно пиявка. Леха тщательно исследовал внутренности и отделил всё съедобное — сердце, печень, почки. Всё это вместе с кусками мяса побросали в закипающую воду.

Пока экзотическое блюдо варилось, Юлька под неусыпным Лехиным надзором насобирала немного листьев и травок, которые добавила в бульон в качестве приправы. От котелка шел такой дразнящий аромат, что у путешественников потекли слюнки.

Наконец ужин из ужа был готов, и все приступили к трапезе. На удивление, мясо оказалось весьма вкусным, даже слегка напоминало курицу. Только вот костей было очень много, как в рыбе. Но это никого не смущало — обсосали всё начисто. Леха так вообще заявил, что вареная ужатина теперь самое любимое его блюдо. После раков.

— Кстати, насчет раков, — добавил он. — Надо бы раколовку поставить, пока совсем не стемнело.

Он вытащил из пакета узелок, в котором была завязана приманка. Вокруг сейчас же распространился отнюдь не благовонный запах. Леха добавил к этому великолепию еще и змеиных внутренностей.

— Идем, Юльчонок, — сказал он.

Юлька, весь ужин просидевшая молча и угрюмо, покорно поднялась, и они отправились на речку ставить раколовку.

Потом еще побродили немного по колено в воде, надеясь отыскать хотя бы пару раковин-беззубок, но безрезультатно. Тогда капитан предложил искупаться. Сергей такую идею не поддержал: вечер и без того выдался, мягко говоря, прохладным, а температура августовской воды если и располагала к купанию, то только ярким солнечным днем. Юлька и вовсе отнеслась к предложению инертно: казалось, ей уже всё равно. Бедняжку придавила тоскливая обреченность, словно ей огласили смертный приговор. И Леха, видя столь нездоровое состояние подруги, настоял на том, что ей совершенно необходимо взбодриться.

Сергей по просьбе товарища принес полотенце, после чего оставил спутников предаваться водным процедурам, а сам вернулся к костру и подкинул дров. Раздавшийся с речки приглушенный Юлькин визг возвестил о том, что Леха приступил-таки к исполнению своего замысла — и, судя по всему, довольно успешно.

Не прошло и десяти минут, как оба купальщика прибежали к костру. Штурманша, уже натянувшая футболку, подсела к огню. Леха сложил рядом груду одежды, а сам, с мокрым полотенцем на плечах, встал к костру, чтобы немного подсохнуть.

Сергею закралось в душу опасливое подозрение: как бы дальше не последовало уединение парочки в палатке... Правда, сеструха в таком состоянии, что ей сейчас явно не до любовных утех...

И тем не менее опасения оправдались: едва купальщики обсохли, как Леха потащил Юльку под сень брезента, напоследок многозначительно подмигнув Сергею. Очевидно, это тоже было частью задуманной им «терапии», призванной вывести штурманшу из тягостной депрессии.

Очень скоро из палатки начали раздаваться полустоны-полувсхлипы. Сначала приглушенные, сдерживаемые, постепенно они становились всё громче, надрывнее, в них слышались одновременно и слезы, и какое-то исступленное наслаждение. Судя по всему, Леха старался вовсю. Под конец страстные стоны-рыдания уже сопровождались басовитым взрыкиванием, и все эти звуки неразрывно переплетались в напористом ритме, отдающим чем-то первобытным, диким, необузданным...

Сергей чертыхнулся. Похоже, впавшие в сексуальное неистовство любовнички напрочь позабыли о его скромном присутствии. Или им во мраке ночи сладострастной вообще всё по барабану?..

И что самое поганое — невольно слушая это нарастающее «крещендо», старпом вновь ощутил, как в низу живота начинаются томительные поползновения. Если так и дальше пойдет, опять придется удаляться в кусты, чтобы выплеснуть всё лишнее, ублажая оголодалую плоть. Ни к селу ни к городу вспомнилась сцена из повести Толстого, где монах-затворник, чтобы заглушить греховный зов похоти, отрубил себе палец...

К счастью, разгул плоти в палатке уже достиг апогея, после чего последовал резкий спад — и спустя несколько секунд от буйного неистовства остались лишь глухие всхлипывания, да и те вскоре затихли.

Сергей глядел в затухающий костер, а перед глазами еще продолжали колыхаться смутные эротические образы. Эх, оказаться бы сейчас в теплой постели с Аней — они бы еще не так намиловались! Да и как иначе: почти месяц в разлуке! Ни разу за четыре с лишним года они не расставались так надолго. Максимум — на неделю, да и то лишь в самом начале знакомства.

А потом в памяти воскрес тот чудесный мартовский день, когда Сергей впервые увидел Аню...

Он тогда учился на втором курсе и играл в любительской музыкальной группе, куда его притащил сокурсник Левка Решетов. И вот как-то раз клавишница Маша (единственный человек в их коллективе с музыкальным образованием) спросила у ребят: можно ли ей привести на репетицию подругу? «У нее сейчас тяжелый период — надо ей как-то помочь развеяться. Она, кстати, тоже музыкалку закончила, на скрипке играет. Ее Аня зовут, учимся вместе...»

У Сергея навсегда отпечаталось в памяти, как через два дня к ним на репетицию пришла миловидная девушка с длинными каштановыми волосами и чуть печальными светло-карими глазами. Когда она сидела и слушала их далеко не идеальное исполнение, на лице у нее светилась легкая задумчивая улыбка. Вот эта улыбка отчего-то и запала Сергею в душу. А когда в разговоре между песнями случайно выяснилось, что Аня родом из Молдавии, он вдруг неожиданно для себя самого подошел к микрофону и, подыгрывая на гитаре, попробовал спеть песню из старой советско-румынской сказки «Мария, Мирабела». В детстве у него была пластинка с музыкой из этого фильма, которая очень ему нравилась, поэтому некоторые из песен он до сих пор помнил чуть ли не наизусть, даром что они были на румынском языке. Увлекаясь лингвистикой, Сергей прекрасно знал, что румынский мало чем отличается от молдавского. Поэтому, когда Аня неожиданно для себя услышала знакомую мелодию, да еще и сопровождавшуюся словами из прочно усвоенного с раннего детства языка, на котором говорила ее бабушка, она пришла в полный восторг. И очень скоро вскочила, тоже подошла к микрофону — и принялась подпевать Сергею, с улыбкой поправляя его в тех местах, где он совсем уж безбожно перевирал слова.

Это первое их дуэтное исполнение запомнилось ему очень ярко и зримо. Они пели и смеялись, то и дело прерываясь и обсуждая те или иные моменты, касающиеся мелодии и языка, и обоим казалось, что они уже давно знакомы и общаются на одной волне, и это было так необычно и здорово, что на какое-то время они даже позабыли о товарищах. А те наблюдали за ними с усмешкой, отчего-то сразу сообразив, что не стоит вмешиваться и мешать зарождению новых и, судя по всему, прочных отношений...

Воспоминания были прерваны Лехой, который вылез наружу и подсел к потухшему костру.

— Заснула, — он кивнул в сторону палатки и принялся ворошить палкой слабо рдеющие угли.

— Немудрено, — скривил губы в ухмылке Сергей, — после такого бурного накала страстей.

— Что, сильно шумели? — ничуть не смутившись, осведомился капитан.

— Да как тебе сказать? Не то чтобы на весь лес, но в радиусе пятидесяти метров живность точно пораспугали. Я и сам удрать хотел.

— Ну извини. Нужно было помочь Юлико стресс снять, вот и перестарались малеха.

Старпом понимающе покивал.

Товарищ вздохнул, подложил в костер хвороста и стал раздувать угли. Через полминуты огонь уже вновь заплясал по веткам, осветив бликами Лехино лицо. Брови у него были сдвинуты, в темных глазах отражалось трепещущее пламя. Последовал новый вздох.

Сергею была понятна озабоченность друга. Юлька. Сейчас все Лехины мысли были сосредоточены на ней. На той жуткой судьбе, что уготована ей неведомым злобным разумом, по прихоти которого они все и угодили в этот замкнутый круг.

Капитан долгое время молчал, погруженный в раздумья, да и Сергей не знал, что сказать. Так и сидели безмолвно, пялясь в костер. Только ветер по-прежнему шумно трепал кроны деревьев.

Наконец Леха поднял на друга сумрачный взгляд.

— Ну что, Серый, какие будут соображения?

Старпом почувствовал, как у него запершило в горле.

— По поводу чего? — голос прозвучал хрипло.

— Только не делай вид, будто не понимаешь, — Леха скривил щеку. — По поводу Юлико, конечно, — последнюю фразу он произнес полушепотом.

Сергей на мгновение задержал дыхание, опустил голову.

— Не знаю... — с трудом выговорил он. — После того, что мы сегодня видели... Ты думаешь, ее можно как-то спасти?..

— Я всё для этого сделаю! — прошипел капитан и яростно ударил себя кулаком по колену. — Ты понял? Всё!

— Да в этом-то я не сомневаюсь, — Сергей крутнул головой. — Но что именно надо сделать? Ведь мы даже не знаем, отчего Юлька... отчего она... — он запнулся, не в силах произнести слово «погибла», тем более что сестра пока что еще была жива.

— Она НЕ умрет! — раздельно и твердо проговорил Леха. — Чего бы мне это ни стоило!

Сергею хотелось бы разделить его уверенность, только вот оснований для этого было маловато. Точнее, не было совсем. Можно, конечно, бунтарски бить себя в грудь и заявлять на весь лес, что никто и ничто не отнимет у Юльки жизнь, но... каковы реальные шансы спасти сестру, если ее мертвое тело УЖЕ лежит в земле?

— Но ведь в таком случае... мы должны изменить то, что уже произошло... — проговорил Сергей.

— А кто сказал, что это произошло? — с вызовом вскинул голову Леха.

— Но как же...

— Может, мы видели лишь один из вариантов развития событий. Но с чего ты взял, что он — единственный?

Старпом мог бы возразить, что весь предыдущий опыт их блужданий во временных петлях говорит отнюдь не в пользу Лехиных надежд, но промолчал. Товарищ ведь наверняка и без его слов всё понимает — просто упрямо гонит от себя страшную мысль о неотвратимости уготованной участи. Да Сергею и самому хотелось бы верить, что можно как-то воспротивиться навязанной им роли покорных овец и перестать брести по заранее проложенному кем-то маршруту, который ведет прямиком на скотобойню...

А капитан между тем продолжал:

— Да, мы своими глазами видели... ее мертвое тело... — слова давались ему с трудом. — Но... я знаешь о чем думаю?.. Помнишь историю с пейджером?..

Сергей недоумевающе сморгнул.

— А... а при чем тут пейджер?

— Ну ты когда его утопил, то что подумал? Мол, всё, трындец прибору, не починить его уже. Правильно?

— Ну да... — Было все-таки не вполне понятно, к чему клонит товарищ. — И что?

— Но сейчас-то он у тебя прекрасно работает! — лицо Лехи внезапно осветилось улыбкой. — Улавливаешь?

И тут до старпома начало доходить.

— То есть... ты хочешь сказать, что... как мы спасли пейджер, так же можем спасти и Юльку?

— Да! — с жаром затряс головой Леха. И, понизив голос, повторил: — Да, Серый! И мы это сделаем!

— Погоди... — Сергей приумолк, пытаясь осмыслить ситуацию. — Пейджер мы спасли, потому что поменяли обратно на работающий... Мы что, и мертвую Юльку должны будем поменять на живую?.. Ты как себе это представляешь?..

— Честно говоря, тут я и сам покамест не могу сообразить, — признался капитан. — С пейджером всё было просто. С Юлико — сложнее. Но главное — мы знаем, что в принципе такое возможно. Мы уже это делали. А значит, сделаем еще раз. Надо просто понять как.

Сергей сосредоточенно размышлял, пытаясь перенести историю с пейджером на ситуацию с Юлькой, но у него отчего-то не получалось.

— Понимаешь, пейджера было как бы два, — продолжал Леха. — Тот, который сейчас у тебя, никогда не ломался. — А тот, который был сломан, — он вообще непонятно откуда взялся. Как пришел, так и ушел.

— Канул в небытие, — кивнул старший помощник. — Но тогда что же получается? Юльки, что ли, тоже две? Которая сейчас с нами — это одна, а та, мертвая, — совсем другая? Но как это вообще? — он недоуменно посмотрел на товарища.

— Хрен знает, — Леха переломил тонкую ветку и бросил в огонь. — Но, по ходу, так оно и есть... — Он немного подумал и добавил: — Может, пейджер этот сломанный — он как бы из другой, параллельной реальности.

— Чего? — продолжал недоумевать Сергей. — Тогда как он к нам попал?

— Да он тут и был изначально, просто это... ну, как бы альтернативная временная линия. Которая была прервана и потому зациклилась.

— Что-то я не совсем понял, — повел головой старпом. — Расшифруй.

— Ну вот смотри, — Леха пустил в ход жестикуляцию. — Ты утопил пейджер и создал линию, в которой он сломан. Но потом мы вмешались и его подменили. И тем самым проложили уже новую ветку: в ней прибор продолжает себе спокойно работать, потому что никогда не ломался. А от той, прежней линии остался коротенький ошметок, который зациклился.

Сергей поразмыслил немного над словами друга и признал, что гипотеза, похоже, вполне правомерная.

— То есть мертвая Юлька — это тоже альтернативная линия развития событий? — уточнил он. — Если мы вмешаемся и не дадим ей погибнуть, то создадим новую ветку, где она останется живой?

— Ну да, как-то так. Мы сейчас как бы на развилке. И я всё сделаю, чтобы повернуть в нужную сторону.

Сергей помолчал, размышляя. Наконец сказал:

— Выходит, ход событий все-таки можно изменить?..

— Конечно, можно! — убежденно закивал Леха, подкрепляя слова энергичным жестом. — Надо было нам раньше это просечь. А мы, как безмозглые роботы, тупо повторяли все те действия, которые нам навязывались. А кто сказал, что мы должны были соблюдать эту диктуемую нам хрень? С чего мы взяли, что шаг вправо, шаг влево — расстрел?

— Но ты же сам выдвигал гипотезу, что мы не можем выбраться с Бобровки потому, что до сих пор не сделали чего-то такого, что было предопределено заранее. Помнишь Юлькин венок?

— Я тебя умоляю! — скривился капитан. — Из-за этого долбаного венка мы сдуру своими руками закопали несколько килограммов бобрового мяса! Как придурки, решили принести какую-то идиотскую жертву, которая ни шиша нам не дала. Я теперь ни на секунду не сомневаюсь: мы могли бы со спокойной совестью сожрать хоть всего бобра целиком, и ни на что бы это не повлияло.

— Тогда откуда взялась пирамида?

— Да оттуда, откуда и утопленный пейджер! Это всё — ошметки альтернативных линий. Точнее, в случае с бобровой кучей это уже стало основной линией — по нашей собственной милости.

— Как все-таки кардинально ты меняешь свои гипотезы, — покачал головой Сергей.

А про себя вдруг подумал: а если всё же, несмотря ни на что, Лехина версия насчет «венка» — правильная? То есть они болтаются в замкнутом круге из-за того, что до сих пор чего-то не сделали? И что если смерть Юльки... Тут его окатило цепенящим холодом, и он почувствовал, что входит в ступор. Но в мозгу безжалостно застучало: что если смерть Юльки — это и есть настоящая жертва, которую требует от них Бобровка? И они не могут вернуться из-за того, что изо всех сил этому сопротивляются...

Сергей содрогнулся и нервно повел плечами. Да нет, бредятина какая-то! Что за дикие мысли-скакуны лезут в голову? И где гарантия, что, заполучив Юльку, дух Бобровки (или кто он там) не потребует следующую жертву — Леху, например. Или его самого...

Он ожесточенно замотал головой, разгоняя крамольные думы, и сплюнул в костер.

— Ты чего? — спросил капитан.

— Да так... Достала меня вся эта канитель... Домой хочу, к Аньке... Даже подумать боюсь, каково ей сейчас приходится... — он угрюмо замолчал.

Ответа на самый главный вопрос — что делать, чтобы выбраться из этой замкнутой ловушки? — по-прежнему не было. И от этого душу разъедало горькое отчаяние.

— Ладно тебе, не раскисай, — попытался приободрить его Леха. — Рано или поздно выберемся... — Брови его были хмуро сдвинуты, и старпом понял, что товарищ, похоже, и сам уже не очень-то верит в собственные слова...

...Ночью пошел дождь. Капли глухо стучали по палатке, шелестели листьями деревьев.

Первым пробудился Сергей, за ним и Леха. Какое-то время лежали, прислушиваясь к мерному дробно-шуршащему шуму. Юлька не проснулась — продолжала громко сопеть, лишь иногда беспокойно ворочаясь и тихонько всхлипывая во сне.

— Интересно, это надолго? — прошептал старпом, имея в виду дождь.

Как бы не пришлось завтра в палатке отсиживаться. Один раз такое уже было — на шестой день путешествия, когда с утра несколько часов стоически плыли под дождевой моросью, пока не промокли насквозь, а потом плюнули и разбили лагерь. Леха тогда еще попробовал половить рыбы — и, на удивление, за пару часов надергал десятка два окуней, так что в обед путешественники объелись жирнющей ухой, а к вечеру наловили еще и запекли в глине. Было это как раз в День железнодорожника, и Леха, сидя под шум дождя в палатке и наворачивая окуней, сетовал, что нет возможности отметить профессиональный праздник по-настоящему — с водочкой и шашлыками...

Сейчас они вспоминали об этом даже с какой-то ностальгией. Увы, если завтра придется так же киснуть под прикрытием брезента, пережидая дождь, то это будет куда менее приятно.

— Зато, может, грибы опять попрут, — попытался найти положительный момент капитан.

На губах у Сергея замер вздох. Грибы, конечно, штука хорошая, особенно в их голодном положении, но перспектива проторчать здесь весь завтрашний день совсем не радовала. Где-то в глубине души по-прежнему жила надежда, что, двигаясь вперед, они пусть медленно, но все-таки приближаются к цели, а вот стояние на месте этому уж точно никак не поспособствует.

«А на завтра — голод и ненастье...» — словно в насмешку, вспомнилась строчка из Ахматовой...