Они вернутся

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Так вот разгадка! Вот причина!

Николай Некрасов

День 21

Сергей начал было уже раздеваться, чтобы перейти речку вброд, но тут Юлька испуганно крикнула:

— Ты что, рану же замочишь!

Он замер в нерешительности, потом шумно втянул носом воздух, провел пятерней по волосам:

— Ну а что еще остается? Не тут же мне ночевать?

— Так шлюпка же есть, — сказал Леха. — Погодь, сейчас накачаю...

— Как ты собрался качать с одной ногой? — тут же вмешалась Юлька. — Я уж сама как-нибудь.

— Да у меня уже почти прошло всё, — попытался возразить капитан. И даже продемонстрировал, как может стоять на двух ногах, но его избранница сердито велела не бахвалиться раньше времени.

Пока Сергей сидел и ждал, когда будет готова лодка, его посетила мысль: надо поскорее линять из этого злачного места, коль скоро представилась такая возможность. И так уже шестые сутки пошли... или седьмые? Черт, совсем он счет времени потерял из-за этих прыжков туда-сюда!

Он не замедлил поделиться мыслью с товарищами.

— Так ведь темно уже, — отозвался Леха.

Но старпом возразил, что, во-первых, еще не совсем темно, во-вторых, можно воспользоваться фонариком. А в-третьих, неизвестно, что будет с речкой завтра, так что не стоит упускать возможности убраться отсюда как можно скорее.

— И чем дальше, тем лучше, — добавил он.

Нельзя сказать, чтобы Леха с Юлькой были в восторге от такой идеи. Они пытались уговорить товарища подождать до утра, а уж потом со спокойной душой пускаться в путь.

— Мы, между прочим, тебе тут чебаков жареных оставили, — выдвинул еще один аргумент капитан.

Оказалось, что вместе с водой в речку вернулась и рыба.

Но Сергей, несмотря на то, что это известие вызвало шумный восторг со стороны его пищеварительного тракта, остался непреклонен.

— Я понимаю, что вам обоим страшно не хочется покидать это романтическое местечко, но пора и честь знать...

В конце концов ему удалось-таки уговорить спутников отправиться в путь немедленно. Лагерь был по-быстрому свернут, вещи сложены в рюкзаки, лодка спущена на воду.

А через несколько минут Сергей присоединился к спутникам, заняв место на носу. Леха с гордостью продемонстрировал ему собственноручно сплетенную раколовку. Вышла она аляповатой и кособокой, прутья были связаны между собой узкими полосами ивовой коры, а кое-где и отрезками веревки... Но автор идеи убежденно заявил, что самодельная снасть сослужит верную службу.

— Одна проблема — тонуть не хочет, — добавил капитан. — Нужен какой-то груз. А тут, как назло, ни одного камня...

Леха приторочил свое изделие на корме, потом всучил старпому фонарик, и лодка отвалила от берега.

Вокруг сгущалась тьма. Слева и справа двумя черными стенами высились лесистые берега. Они как будто надвигались всё ближе и ближе, оставляя совсем узкий проход — казалось, еще немного, и сойдутся полностью, словно античные Симплегады, раздавят лодку вместе с «аргонавтами».

Капитан греб неторопливо, осторожно. Сергей внимательно всматривался вперед, до поры до времени обходясь без фонарика. Речная гладь тускло поблескивала, отражая полосу бледного неба, на котором уже зажигались звезды. По счастью, препятствий пока не встречалось. Вокруг стояла тишина — лишь плеск весел да утробное постанывание уключин.

— И долго мы так будем плыть? — поинтересовалась Юлька полушепотом.

— Предлагаю до того места, где яблоня, — не оборачиваясь, отозвался Сергей.

— Так это часа два, не меньше.

— Ну и что с того? — старпом глянул на пейджер. — Сейчас только полдесятого.

— А точнее? — спросил Леха.

— Двадцать семь минут.

— А у тебя сколько, Юльчик?

Штурманша вгляделась в циферблат Лехиных часов, которые до сих пор носила на руке.

— Столько же...

— Хм, ты гляди-ка. Значит, вы оба переместились на одно и тоже время. Скорее всего, ровно на сутки. Интересно... — на пару минут Леха погрузился в раздумья, однако ни к какому логическому выводу прийти так и не смог.

Между тем вокруг становилось всё темнее — лишь звезды над головой мерцали ярче и уже начали отражаться в воде.

На первом повороте Сергей все-таки включил фонарик. Желтоватый луч тускло высветил несколько метров речной поверхности перед лодкой — зато тьма как будто резко надвинулась со всех сторон, сделавшись совсем непроглядной.

Речка повернула на юг, после чего опять стала забирать к востоку — это было начало уже хорошо знакомой путникам широкой петли. Через какое-то время они должны достичь того самого места, где Сергей охотился на бобра...

Путники не сразу заметили, что над водой начал подниматься туман. Но вскоре черные силуэты крон на фоне звездного неба подернулись маревом, да и сами звезды потускнели, словно запотели.

— Вот еще некстати, — проворчал старпом. — Если туман и дальше будет сгущаться — мы так далеко не уплывем.

Очень скоро опасения оправдались: над головами раскинулась сплошная пелена, сквозь которую уже не было видно ни звезд, ни тем более верхушек деревьев. Она тяжело нависала плотным одеялом, прямо-таки давила сверху — даже дышать стало как будто труднее. Луч фонарика всё еще позволял продвигаться вперед, но желтоватый свет, и без того не особо яркий, теперь и вовсе стал каким-то придушенным. Туман словно пытался вобрать его в себя и растворить без остатка. Ощущения от всего этого возникали довольно странные: казалось, будто сгустившаяся хмарь обладает неким подобием сознания и настроена по отношению к людям отнюдь не дружелюбно.

И по-прежнему стояла всепоглощающая тишина, которая словно бы усилилась в несколько раз — сделалась невыносимой, давила на уши. Было даже немного жутковато, и троица невольно старалась говорить шепотом.

— Блин, не туман, а дымовая завеса! — посетовал Леха.

Он попытался было развеять гнетущую атмосферу и негромко протянул нараспев:

— А вокруг благодать — ни черта не видать...

Но слова прозвучали глухо и придавленно.

— Что-то мне не по себе, — дрожащим голосом пробормотала Юлька. — Может, лучше остановимся?

— Поддерживаю, — сейчас же отозвался Леха. — И так уже чуть ли не ощупью продвигаемся. Напоремся опять на корягу какую-нибудь — и кирдык!

Сергей поник головой. Неужели придется причаливать? Недолго плаванье длилось... У него возникло знобящее чувство, будто ему и спутникам упорно не позволяют удалиться от того злополучного места, в котором они и так проторчали почти целую неделю.

Он повел фонариком влево, ожидая, что луч выхватит из мглы береговые кусты или поросший осокой склон, — но свет пронзил толщу тумана на несколько метров, не явив взгляду ничего кроме серой клубящейся мути над поверхностью воды.

— Не понял... — Сергей направил фонарик в противоположную сторону.

Тот же результат.

— Почему берегов не видно? — от изумления у него даже дух перехватило.

Оба спутника замерли, шаря глазами вслед за лучом света.

— Погодь, — Леха развернул лодку под прямым углом и погреб в сторону правого берега.

Сергей и Юлька напряженно всматривались вперед.

Пять метров... Десять... Пятнадцать...

— Блин, да что за надругательство над психикой! — не выдержал старший помощник. — Я насмешек таких не люблю! До берега же максимум метра четыре было...

— Кажись, мы куда-то выплыли, — перестав грести, со значением проговорил Леха.

— К-куда? — пролепетала Юлька.

— Ну, может, в озеро какое-нибудь. А может...

— В Обь? — ахнул Сергей.

— Фиг знает. Возможно.

— Как мы могли в Обь попасть, если даже мимо села не проплывали? — недоуменно проговорила штурманша.

— Ну тут же с пространством всякие фокусы происходят, — рассудил Леха. — Так что всё может быть.

— Озера-то никакого на карте нет, — сказал Сергей, охваченный волнением. — Неужели это и правда Обь?!

— Было бы неплохо.

Капитан вынул весло из уключины и сунул его вертикально под воду, пытаясь нащупать дно. Не достал. Закатал рукав по самое плечо и попробовал еще раз. Тот же результат.

— Глубоко, — объявил он.

Конечно, само по себе это еще ни о чем не говорило: в Бобровке тоже встречались омуты, где могло скрыть и с головой. Однако широкое водное пространство и отсутствие видимых берегов подталкивало к оптимистичному выводу: похоже, они и в самом деле выплыли в Обь!

Правда, смущала спокойная и гладкая как зеркало поверхность воды. Не было заметно ни малейшей ряби, не ощущалось абсолютно никакого течения — казалось, лодка стоит на месте, окруженная туманом.

— В Оби вроде бы вода не должна быть такой спокойной, — сказала Юлька.

И тут Сергея осенило:

— Так мы еще не в самой Оби, а в ее протоке!

Тут и остальные вспомнили, что, если верить карте, Бобровка за селом впадает в один из боковых обских рукавов, который хоть и уже главного русла Оби раза в три, но по сравнению с лесной речушкой это — огромный простор.

Теперь уже никто из троих практически не сомневался, что они и впрямь достигли долгожданного конца путешествия. И пусть село каким-то таинственным образом осталось позади — шут с ним, теперь уж они доберутся до Барнаула, а оттуда — домой!

Больше всех радовался Сергей. Неужели завтра он увидится с Аней? Как она там, бедняжка? Совсем измучилась, должно быть... Сколько они уже в разлуке? Три недели? А кажется, что больше месяца...

Он даже готов был плыть сквозь туман всю ночь до самого утра — лишь бы поскорее добраться до дома. Однако спутники явно не разделяли подобного энтузиазма.

— К берегу-то будем выруливать? — спросила Юлька.

— Еще бы понять, где он — берег, — прихмыкнул Леха. — Разве что наугад попробовать...

Он поразмыслил несколько секунд, потом тряхнул шевелюрой.

— А, ладно. Предположим, суша там, — ткнул он влево.

После чего пересел лицом к Юльке, развернул лодку в выбранном направлении — и весла размеренно и бодро заходили взад-вперед. С каждым гребком заостренный нос взрезал спокойную водную гладь, оставляя позади расходящиеся волны. Сергей светил фонариком, вглядываясь в туман: не замаячат ли сквозь густую пелену очертания кустов или деревьев. Но прошла минута, другая, а впереди по-прежнему не было заметно ни малейшего намека на берег.

Еще через несколько минут Леха пришел к выводу, что выбрал неправильное направление. Развернул лодку на девяносто градусов — и вновь принялся размеренно грести.

Он упорствовал по меньшей мере минут десять — однако результат был точно таким же. Впереди — только туман и больше ничего.

— Блин, да что за байда?! — в конце концов не выдержал гребец. Бросил весла, устало выпрямил спину. — Неужели эта долбаная протока настолько широкая?

Сергей с Юлькой тоже пребывали в растерянности.

А капитан подумал-подумал и решительно заявил:

— Короче, надо направление течения определить. Тогда точно понятно будет, где берег. А то, может, я по диагонали всё время плыл, как дурак, — сперва туда, потом обратно.

— Давай удочку забросим! — предложил Сергей. — По поплавку и поймем направление течения. Он ведь легче лодки — его быстрее должно сносить.

— Молоток, Серый! — одобрил Леха. — Хоть и филолог, а соображалка работает.

Он не долго думая размотал удочку и забросил в воду. Старпом осветил поплавок фонариком, и все трое стали ждать: в какую сторону он будет смещаться?

Однако ожидания ни к чему не привели: поплавок как встал торчком неподалеку от лодки, так и продолжал там оставаться совершенно неподвижно.

— Кажись, тут вообще течения нет... — почесал за ухом Леха.

— Что ж эта песня значит? — озадаченно пробормотал Сергей.

— Вот и я не пойму... Точнее, есть одна версия, но она вам не понравится...

Старпом невольно напрягся.

— Ты о чем?

Леха помолчал, словно раздумывал: говорить или нет?

— Коль начал, так досказывай!

Наконец, не сдерживая вздоха, капитан ответил:

— Возможно, это никакая не Обь. Это просто Бобровка решила выкинуть очередной финт. Чтобы нас развлечь.

— Ты что, серьезно? Хочешь сказать, речка в озеро превратилась?!

— А что, это настолько дико звучит? Мы ж уже были свидетелями, как она и течение меняла, и пересыхала. Так что удивляться не приходится.

Сергей до боли закусил губу. Твою налево, неужели это правда?.. Все надежды, всколыхнувшиеся было в душе, пошли прахом.

А Леха продолжал развивать гипотезу:

— Или, как вариант, мы могли переместиться в пространстве и попасть в какое-нибудь реально существующее озеро. Глянь на карте, есть там озера по соседству?

— Вроде было что-то такое, — без особого энтузиазма отозвался Сергей.

Но все-таки достал карту и принялся изучать ее при свете фонарика.

— Да, тут к югу от Бобровки обозначено какое-то «озеро Сидорово». Большое довольно...

— Ну вот. Может, мы как раз в нем и очутились.

— Но до него как минимум километров шесть.

— Ну и что? По здешним меркам это фигня. Мы уже успели убедиться: в этой странной местности возможно всё что угодно.

— Но если это озеро, то почему мы до берега не можем доплыть? — подала голос Юлька.

— Я же говорю: оно большое. С пару километров в поперечнике, наверное...

— Значит, буду грести в одном направлении, пока не опухну, — заключил Леха.

И лодка вновь заскользила в тумане под мерные всплески весел.

Сергей молчаливо глазел сквозь белесую муть, погруженный в невеселые мысли. Но потом ему пришло на ум, что если они и вправду оказались посреди озера в шести километрах от Бобровки — это даже к лучшему. Они ведь пытались уйти от речки? Пытались. И если это наконец-то произошло — возможно, у них появится шанс выбраться из треклятого лабиринта, так долго глумившегося над тремя путниками...

Он как-то неловко ерзнул на сиденье и случайно задел рану, сейчас же отозвавшуюся ноющей болью. Вспомнились рыжие бобровые резцы... И тут ему словно холодной водой в лицо плеснули. На что он надеется, олух? Разве не ясно, что прощаться с Бобровкой пока рано? Потому что Юльке еще предстоит туда вернуться — за бобром, которого он убил...

Черт возьми, как же он забыл про этот момент? И даже совсем уже было поверил, что они выплыли в Обь! Наивный чукотский юноша... Впрочем, спутники его ничуть не лучше: упустили из виду столь очевидный факт!

Из глотки вырвался нервический смешок.

— Ты над чем там угораешь? — полюбопытствовал Леха через плечо, не переставая размеренно грести.

Со скорбными интонациями в голосе Сергей озвучил товарищам осенившую его мысль.

Юлька восприняла слова брата как фатальное озарение и тут же приуныла. Судя по всему, она тоже тешила себя надеждой распрощаться с осточертевшей Бобровкой. Леха если и огорчился, то не подал виду и продолжал упорно махать веслами.

Сергей снова приумолк. Облизнул пересохшие губы, давно уже обветренные и потрескавшиеся, из-за чего порой даже улыбаться было больно. Ни с того ни с сего подумалось, что есть в этом какая-то досадная несправедливость: вон Леха с Юлькой лобзаются от всей души уже несколько дней сряду — и хоть бы что. А у него всё не слава богу...

На душе было тоскливо. А тут еще желудок, словно вторя общему настрою, уныло принялся протяжно подвывать. В памяти тотчас услужливо всплыла фраза Лехи насчет жареных чебаков. Старпом немедленно уточнил, как обстоят дела с этим насущным вопросом, и Юлька передала ему четыре завернутых в лист лопуха рыбки. На какое-то время тоска отодвинулась на задний план — Сергей занялся ужином...

Леха греб, наверное, уже с час — добросовестно, без передышки, —однако впереди по-прежнему не было заметно ни малейших признаков берега. Да и туман не думал рассеиваться. В конце концов у самоотверженного энтузиаста иссякли последние капли терпения — он начал бормотать сквозь зубы невнятные фразы, по всем признакам предназначавшиеся не для девичьих ушей. Оставалось только гадать, насколько отборная ругань разносилась бы сейчас над затянутой туманом водной гладью, не сиди перед гребцом Юлька.

Она сочувственно положила руку ему на плечо, приостановив череду однообразных движений, и сказала:

— Ну хватит, Леш, не мучай себя. Мне уже смотреть на тебя больно...

Леха сразу обмяк, выпустил весла, тяжело и протяжно выдохнул.

— Давай я тебя сменю, — предложил Сергей.

— А смысл? — товарищ переменил позу, принялся мять затекшее колено. — По-моему, бесполезняк это всё. Да и в фонарике вон уже батарейка садится.

— Но должен ведь где-то берег быть!

— Наверно. Но что-то мне подсказывает, что нам до него не добраться, пока туман не рассосется.

— Так он, может, до утра не рассосется!

— Скорее всего. Поэтому придется ночевать в шлюпке.

— Заманчивая перспектива...

— Базару нет...

Однако прежде, чем трое путешественников смогли разместиться в лодке хотя бы с отдаленным намеком на удобство, им пришлось изрядно помучиться.

Первым делом убрали сиденья. Прорезиненное днище было холодным, поэтому его застелили покрывалами и вообще всем, чем только можно. Леха с Юлькой улеглись рядышком головами к корме, а Сергею пришлось пристраиваться в носовой части наискосок, водрузив ноги на борт, потому что в лодке им не нашлось места. Рюкзаки и прочие вещи кое-как распихали по разным углам.

Наконец все поползновения были завершены — пришла пора отправляться в объятия Морфея. Правда, удалось это далеко не сразу: какое-то время все трое еще ворочались, пытаясь устроиться поудобнее. Первым заснул Леха — видно, гребля его изрядно утомила, тем более что он давненько не практиковался. Вскоре засопела и Юлька, пригревшись у него на груди.

А вот Сергей долго не мог заснуть: томился в какой-то мутной полудреме, то проваливаясь в глубины забытья, где перед ним представали безликие, хаотичные образы, то вновь выныривая на поверхность, где не было ничего, кроме туманного мрака над головой. И опять закрывал глаза, погружаясь в дремоту, и темнота снова на время отступала, сменяясь беспорядочными, отрывочными картинами в стиле Сальвадора Дали, где одно перетекало в другое и ничто не имело четких, привычных черт...

Потом этот зыбкий хоровод из рассеянных обрывков стал словно бы закручиваться по спирали — как будто мир вокруг начало затягивать в черную воронку. Очень скоро Сергей почувствовал, что его и самого уже увлекает этим потоком, несет по кругу всё быстрее и быстрее — вот-вот засосет, перекрутит, изорвет, растащит на ошметки... Он хотел закричать, но голос разбух, словно ком липкого теста, и наглухо залепил гортань. Какое-то время ошалевшее сознание еще силилось сопротивляться, пробиваясь сквозь стремительно уплотняющуюся серую пелену, но в конце концов последние проблески угасли и растворились в стылой пучине небытия...

Неизвестно, сколько прошло времени. Но вот из неподвижной мглы стало выплывать зыбкое пятно света... А через несколько мгновений Сергей вздрогнул и заморгал, пытаясь понять, что происходит.

Он лежал в лодке. А прямо над ним, в туманной тьме, медленно плыл, переливаясь призрачным зеленоватым свечением, шарообразный сгусток размером с небольшой мяч.

Старпом задергался, пытаясь сесть. Удалось это не сразу: тело из-за неудобной позы успело затечь. Пару раз он случайно пихнул спящих товарищей. Послышалось недовольное ворчание:

— Серый, ты чего в судорогах бьешься?

— А ты вверх посмотри... — Сергей не узнал своего голоса.

Секундой позже и Лехин голос зазвучал по-другому:

— Твою мать... Это что за шаровая молния?

— Ой! — пискнула Юлька.

Все трое уселись в лодке и уставились на сгусток, который уже проплыл над головами и теперь медленно удалялся в туман. Он становился всё более и более расплывчатым: еще немного — и полностью растворится в ночном мареве. Но тут раздался возглас Юльки:

— Смотрите, вон еще!

Сергей с Лехой завертели головами и почти сразу увидели такой же зеленоватый клубок: он приближался к лодке с другой стороны, но уже не напрямик, а как-то по диагонали... А спустя короткое время появился и третий шар: казалось, он просто всплыл из воды рядом с лодкой и начал медленно подниматься вверх.

Через пару минут резиновое суденышко было окружено уже целым сонмом светящихся сгустков: они дрейфовали по туману в самых разнообразных направлениях. Иные опускались низко-низко к воде — казалось, вот-вот нырнут в нее с приглушенным шипением, — но в последний момент словно отталкивались от поверхности и вновь взмывали вверх. А некоторые как будто встречали невидимую преграду прямо в воздухе — неожиданно сворачивали на лету и начинали двигаться в другую сторону, попыхивая зелеными протуберанцами...

— Слушайте, вам это ничего не напоминает?.. — раздался просевший на пол-октавы голос Лехи.

У Сергея внутри тоже уже скреблось смутное чувство дежавю... А мгновением позже извилины в мозгу дернулись, словно струны, и в голове прозвенела фраза, которую он сейчас же и озвучил:

— Огоньки над болотом!

— Вот и я о том же...

Юлька сдавленно охнула: тоже, наверное, вспомнила ту памятную ночь чуть ли не двухнедельной давности.

— Ну что ж, теперь мы хотя бы знаем, как это выглядит вблизи, — проговорил старпом. — Только вот ясности ни на йоту не прибавляет...

— Это точно... Ох ты, мать вашу!..

Один из шаров, проплывая мимо лодки, внезапно изменил направление и, снижаясь, устремился прямо на Леху. Тот поспешно отодвинулся в сторону, чтобы дать ему пролететь. Сгусток, едва не зацепив борт, опустился к самой воде, какое-то время словно бы катился по ее поверхности, а потом вновь воспарил вверх.

Троица перевела дух.

— А если бы он лодку задел? — дрожащим голосом пролепетала штурманша.

— Ну не задел же, — буркнул Сергей, пытаясь совладать с трепетом. Он и сам подозревал, что соприкосновение светящегося шара с надувным бортом вполне могло привести к каким-нибудь печальным последствиям.

— Надо сваливать отсюда, — проговорил капитан, ухватившись за весла.

— Куда? — простонала Юлька. — Они же со всех сторон...

— И всё ж таки попытаемся...

Леха выбрал направление, где сгустков было поменьше, и погреб в ту сторону, стараясь держаться подальше от загадочных (чтобы не сказать зловещих) объектов. Несколько раз приходилось лавировать, уклоняясь от опасного сближения. Сергей с Юлькой были настороже, беспрестанно оглядываясь по сторонам и вовремя предупреждая товарища, если какой-нибудь из шаров норовил подлететь слишком близко. Так они продвигались вперед довольно успешно.

Но вот, когда Леха пытался увернуться от очередного направившегося в их сторону сгустка, Юлька испуганно вскрикнула: с другой стороны на лодку снижался еще один. Капитан чертыхнулся, весла заработали с удвоенной силой, но второй шар уже неумолимо метил прямо в правый борт. Сергей судорожно дернулся, схватил первое, что попалось под руку, — это оказался Лехин костыль — и, почти не отдавая себе отчета, с силой ткнул им в светящийся комок, пытаясь отпихнуть его от лодки.

Как ни странно, это помогло: шар отлетел в обратном направлении, а старпом чуть не выронил костыль, по концу которого забегали, переливаясь, зеленые искры.

— Молоток! — бросил Леха, тем временем уводя лодку от первого сгустка.

Стало понятно, что странные объекты не такие уж опасные, как казалось вначале. Возможно даже, что и столкновение с лодкой не было бы чревато фатальными последствиями, однако проверять это опытным путем не хотелось. Поэтому капитан продолжал грести, а Сергей с Юлькой, вооружившись, костылями, были готовы самым решительным образом отразить очередное вторжение. Но пускать в ход импровизированные орудия не пришлось: зеленоватых сгустков впереди становилось всё меньше и они уже не преграждали путь с прежней неотвратимостью.

А тут и туман начал как будто рассеиваться: вверху забелело расплывчатое пятно — это луна пробивалась сквозь истончающуюся завесу. Одновременно с этим и поверхность воды заметно преобразилась: начали встречаться листья кувшинок — сначала лишь изредка, небольшими группками, но потом всё чаще и обширнее. А впереди замаячила темная полоса.

— Похоже, берег, — Сергей с облегчением расслабил кисти рук, опустив костыль.

— Кажись, это в натуре озеро какое-то, — откликнулся Леха.

Еще через десяток метров потянулись скопления водорослей, которые очень скоро сгустились настолько, что в них стали запутываться весла. Над головой сквозь рваный полог тумана наряду с луной уже проглядывали звезды. Темная полоса впереди оказалась высокой стеной камыша.

Скопище светящихся сгустков осталось позади — здесь в воздухе парило всего несколько штук, и все на довольно большом расстоянии от лодки.

Поверхность воды вокруг была уже почти полностью затянута ряской, тут и там торчали пучки острых листьев телореза. С каждым взмахом весел из глубины тянуло прохладным гниловато-прелым запашком.

— Слушайте, — сказал вдруг капитан, перестав грести, — а вам не кажется, что мы очутились в том самом месте, где и видели первый раз эти «огоньки»?

— Так там вроде болото было... — неуверенно возразил Сергей.

— А кто тебе сказал? Мы ж только заросли камыша видели. А что там было за ними — болото ли озеро — хрен знает.

— И впрямь... — прошептала Юлька. — Так это, выходит, мы... ну, то есть двойники наши — они сейчас где-то здесь неподалеку лагерем стоят?

— Может быть, — немного помедлив, ответил Леха. — Если, конечно, мы в тот самый день попали. Вдруг тут каждую ночь такое светопреставление происходит, — он кивнул в направлении огней.

— Тогда в какой стороне Бобровка? — задал вопрос Сергей. И сам же попытался ответить: — Если по луне прикидывать — то север где-то там, — он махнул рукой вправо. — Правда, не факт, что и речка тоже в той стороне. Кто-нибудь помнит, как она тут текла — с востока на запад или нет?

Однако на этот вопрос спутники ответить не смогли.

— Ладно, нам главное — на берег выбраться, а утром разберемся, — сказал Леха. — Хотя не так-то просто будет это сделать сквозь такие заросли! — он озабоченно оглядывал преграду из камыша, далеко за которой чернели кроны деревьев.

— Может, вбок проплыть — поискать, где пореже? — предложила Юлька.

— Давайте, — отозвался старпом. — Тем более что лучше на северном берегу вылезти: мне кажется, Бобровка всё же где-то в той стороне...

Леха повернул лодку вправо и повел ее вдоль зарослей камыша. Мимо продрейфовал одинокий зеленый сгусток. Чуть далее крутилось еще два. Основная же их масса по-прежнему роилась в отдалении, всё еще окутанная туманной дымкой, хотя уже не такой плотной, как прежде.

Метров через пятьдесят камышовая стена начала редеть, и вскоре обнаружился более-менее сносный подход к берегу. Лавируя между отдельными скоплениями прибрежной растительности, капитану удалось подвести лодку максимально близко к месту назначения. И все-таки последние несколько метров дались с трудом — пришлось продираться сквозь заросли рогоза. А под конец лодка и вовсе застряла на мелководье: как ни старался Леха протолкнуть ее вперед, ничего не выходило. Сергей попытался было вылезти, но чуть не набрал в сапоги воды: дно оказалось топким. Поскольку из всей троицы только Юлька обладала пока еще невредимыми ногами, то пришлось ей скидывать обувь, закатывать штаны, а потом лезть по колена в воду и, хрустя стеблями тростника, вытягивать лодку вместе с обоими «инвалидами» на берег. Впрочем, парни изо всех сил ей помогали, отталкиваясь веслами.

Но и на берегу было топко: когда старпом вылез, то обнаружил, что сапоги утопают в вязкой грязи едва ли не по щиколотку. Так что босоногому Лехе с его костылями пришлось туговато.

Лишь шагов через тридцать становилось сухо и начинался лес. Туда и перетащили лодку с вещами. А когда вновь посмотрели в сторону озера, то с удивлением отметили, что количество блуждающих сгустков за камышовой стеной заметно сократилось.

— Кажись, иллюминация подходит к концу, — сказал Леха.

И в самом деле: мерцающие огоньки один за другим гасли прямо на глазах. И через несколько минут над озером воцарился мрак.

— Слышь, старпом, а сколько сейчас времени?

Сергей глянул на пейджер.

— Час двадцать пять.

— Ну всё правильно. Если наши двойники где-то здесь, то они давно уже спят...

Однако через некоторое время друзья заметили вдалеке между деревьями, гораздо правее, рыжеватый отсвет костра.

— Не понял... — с озадаченным видом проговорил Леха.

* * *

«...В общем, я решила прокрасться туда и посмотреть, хоть и боязно было немного. Мальчишки остались меня ждать.

Подобралась поближе, из кустов выглянула, смотрю — берег Бобровки. Костер, на нем котелок. Чуть поодаль — палатка, а рядом — лодка. Так и есть — наш лагерь!

Но в нем никого. Долго стояла, присматривалась, прислушивалась, но так и не заметила чьего-либо присутствия. Это было странно.

А потом бросилась в глаза еще одна странность. Котелок. Вернее, пар над ним. Я сперва не могла понять, что с ним не так. А когда поняла, то подумала, что мне всё это мерещится.

Подхожу поближе, смотрю — так и есть: пар не выходит из котелка, а ЗАХОДИТ в него! Как будто появляется из воздуха над костром, а потом его в котелок засасывает!

Стою и не знаю, что думать. Подхожу еще ближе — и тут огонь начал вести себя странно: пламя затрепыхалось, стало каким-то зеленоватым. Подсела к самому костру — он еще сильнее позеленел. А я вдруг поняла, что не слышу ни малейшего треска — огонь горит совершенно бесшумно! Вернее, до меня дошло, что я вообще ничего не слышу — даже как вода в котелке кипит. Испугалась, думаю: оглохла я, что ли? Хлопнула в ладоши — нет, всё нормально вроде. Но вокруг — абсолютная, жуткая какая-то тишина...

Сижу, смотрю на зеленое пламя и глаз оторвать не могу — как будто притягивает оно меня. Наконец опомнилась, встала. Стою и с места не двигаюсь — теперь уже на пар засмотрелась, как его словно по волшебству обратно в котелок втягивает...

В конце концов пересилила себя, развернулась, решила уходить. А через несколько шагов оборачиваюсь — и чуть не вскрикнула. Возле костра Сережка сидит! Непонятно, откуда взялся. Я потихоньку — к кустам, притаилась, наблюдаю.

Какое-то время он просто сидел, подставив к огню босые ноги. Потом надел носки (они до этого возле костра валялись, я их видела, когда подходила).

И тут я опять перепугалась. Потому что из леса появился Леша. Только шел он... спиной вперед. Это выглядело до того жутко... Как будто фильм в обратном направлении перематывают... Но только происходило-то всё в реальности!..

Леша подошел, снял сапоги, а Сережка стал их надевать. И при этом они о чем-то говорили: я видела, как у них губы шевелятся, но по-прежнему не слышала ни единого звука! И это еще сильнее пугало...

Наконец не выдержала, развернулась, пошла обратно. И тут позади раздались сперва обрывки голосов... а потом как будто кто-то отрегулировал звук — и я услышала Лешины крики, обращенные вглубь леса. Но звучали они как какая-то тарабарщина. Точнее, это было похоже на аудиозапись, поставленную задом наперед! И чаще всего повторялось одно и то же слово — "О-о-окилуй!"...»

Из дневника Юлии Двойных

21 августа 2000 г.

* * *

Леха с Сергеем тоже слышали эти крики. Поэтому были уже частично готовы к тому, что им рассказала Юлька по возвращении.

— Чем дальше, тем интереснее, — тряхнул головой капитан. — Мало того что мы попали в тот самый вечер и в то самое место — так тут еще и время задом наперед идет! Офигеть!.. Блин, Серый, может, нам с тобой тоже дотуда доковылять? Интересно своими глазами полюбоваться на эту обратную перемотку!Тем более что там сейчас как раз разборки начнутся, — он подмигнул Юльке.

— Ой, лучше не напоминай! — отмахнулась та.

— Да ладно тебе, Юльчонок. По сравнению с тем, что происходит сейчас, это были даже не цветочки, а так — бутончики, да и то в зачаточном состоянии...

Сергея же занимал другой вопрос.

— А ведь я тебя видел! — сказал он сестре. И в ответ на ее недоуменный взгляд пояснил: — После того, как Леха забрал у меня сапоги и ушел в лес, я сидел у костра, вдруг смотрю — пламя как-то странно затрещало и позеленело. Я глаза поднял — и тут ты стоишь, в огонь смотришь. Пытался с тобой заговорить — ты ноль внимания. Ну, я и решил, что ты меня игнорируешь...

— А как это — ты меня видел, а я тебя — нет? — изумилась Юлька.

— Это ты у духа спроси — может, он тебе объяснит. Потому что у меня лично нейронов не хватает осмыслить все эти фокусы.

— Что ж ты раньше-то про этот случай не рассказывал? — вмешался Леха. — У тебя что, даже подозрений не возникло, что тут что-то не так?

— Если и возникли, то очень смутные, — признался старпом.

— Эх ты, филолог!

— Ну а что? — попытался оправдаться Сергей. — Юлька ведь тогда себя вообще очень странно вела. Вот я и подумал, что это у нее бзик такой...

— Бзик! — фыркнула сестра. — А сам-то, думаешь, сильно адекватно себя вел?

— Ладно, дела давно минувших дней, — отмахнулся Сергей. — Сейчас есть более актуальные вопросы.

— Это точно, — согласился Леха. — Предлагаю всё ж таки поднапрячь извилины и попытаться понять, что за странные глюки тут происходят.

— А у тебя что, есть какие-то догадки? — полюбопытствовал Сергей.

— Да не то чтобы... Но можно, к примеру, предположить, что иногда перемещение в другое пространство и время происходит не полностью. Или не сразу. Мы же уже сталкивались с чем-то типа этого.

— Когда это?

— Когда ты поэму читал. Про царя Никиту. Мы ведь только голоса слышали, а самих себя не видели. А значит, к нам переместилась только часть прошлой реальности — в виде звука. Всё остальное почему-то осталось за кадром. А может, это просто было постепенное перемещение, и дальше по течению нас уже стало не только слышно, но и видно.

— Хм... интересная мысль. То есть одна реальность как бы проникает в другую? Иногда это происходит сразу, а иногда — нет? Они вроде как соприкасаются, но не до конца?

— Ну да, типа того. Поэтому Юлико увидела тебя как бы с запозданием. А звук вообще только потом прорезался.

— Но костер-то я видела! — возразила штурманша.

— Точно! — подхватил Сергей. — А я почему тогда не сразу проявился? Я же возле костра сидел. И при этом сам-то я Юльку видел!

— Ну что я могу сказать? — развел руками Леха. — Если ты ее видел, а она тебя нет — значит, ваши реальности... ну, как бы по-разному соприкасались... Разными гранями, что ли...

— А костер-то почему ей было видно? Это же тоже визуальная грань. Тем не менее его она увидела сразу, а меня почему-то — нет.

— Хрен его знает, — капитан поскреб пятерней затылок. — Может, более статичные объекты, которые на одном месте находятся, проявляются раньше, а движущиеся — как ты, например, — позже. Ведь, когда Юлико к костру вышла, ты, как я понимаю, в лесу был.

— Ну да. Тебя искал.

— Ну вот. Поэтому твое изображение как бы тормознуло — не сразу проявилось...

— Хм... — Сергей скептически почесал подбородок. — Как-то это... вилами по воде писано.

— А я и не утверждаю, что всё именно так. Просто попытался дать хоть какое-то объяснение. Если тебе не нравится — придумай свое.

Однако старпом вынужден был признать, что ничего лучше в голову ему не приходит.

— Но остается еще один вопрос, — сказал он. — Вернее, даже два. Почему тут время течет вспять и как нам быть в этой ситуации?

Леха задумчиво помял бороду. Наконец проговорил со вздохом:

— На первый вопрос — не знаю, что ответить. С таким же успехом можно гадать, отчего Бобровка течение поменяла или пересохла...

И тут у Сергея в голове что-то щелкнуло.

— Погоди! — воскликнул он. — А может, это не Бобровка задом наперед текла? Может, это время в обратном направлении двигалось? То есть это уже не первый раз происходит...

Юлька ахнула в тихом изумлении, а Леха несколько секунд о чем-то размышлял, ероша пятерней волосы.

— Да нет, — мотнул он головой. — Там дело было не во времени.

— Почему ты так уверен?

— Сам-то мозгами пораскинь. Если бы весь прикол был в этом, тогда не только бы речка назад текла, но и солнце бы на востоке заходило, и все звуки мы бы наоборот слышали. А самое главное — змея бы задом наперед двигалась. Та, которая меня укусила. И, честно говоря, не представляю, как бы она вообще смогла меня укусить при таких условиях...

Сергей смутился: понял, что поспешил с выводами. Однако замечание насчет змеи его заинтересовало. И не только его.

Несколько минут все трое пытались представить себе: а может ли в самом деле змея укусить человека, если оба фигуранта двигаются в разных направлениях во времени? Теоретически вроде бы может: они ведь находятся в одном пространстве... Но вот только получается какая-то путаница с причинно-следственными связями. Ведь как это будет выглядеть, к примеру, с точки зрения змеи? Она увидит двигающегося задом наперед человека уже с укусом на ноге, после чего что-то должно заставить ее вонзить зубы точнехонько в это место, а когда она отцепится — ранка сразу исчезнет, а человек попытается поймать «укусившую» его гадину. Подобный «сценарий» казался в высшей степени маловероятным.

— Да и вообще, — сказал Леха, — я слабо представляю, что при таком раскладе возможен хоть какой-то контакт. Хотя...

— Можно проверить, — с усмешкой отозвался Сергей. — Мы ведь сейчас как раз в такой ситуации. Остается только змею найти.

— Зачем змею? — задумчиво проговорил капитан. — Здесь ведь всё должно в обратном направлении двигаться. Трава под ногами, деревья...

— И правда! — воскликнула Юлька. — Вот эта береза, например, — она подошла к дереву, погладила бледнеющий в темноте ствол. — В ней сейчас все процессы идут наоборот. Листья на ней становятся моложе — они не пожелтеют и не опадут, а наоборот, уменьшатся и в почки превратятся. Удивительно!

— Сейчас ты еще больше удивишься, — сказал Леха. — Что будет, если вмешаться в этот процесс? — он сорвал один лист, повертел перед глазами. — Что будет с этим листом дальше? Он продолжит молодеть и в конечном счете уменьшится и исчезнет?

— Навряд ли, — Юлька озадаченно сняла очки, заложила одну дужку в рот. — Он же теперь от дерева оторван...

— Тогда что с ним произойдет? Он высохнет и сгниет? — И, видя, что оппонентка совсем растерялась, ответил сам: — Это тоже невозможно. Потому что здесь всё идет наоборот. В том числе и процессы гниения...

Сергей ясно представил себе картину: из прелой гнили на земле постепенно образуется засохший лист, потом он желтеет, обретает привычную форму, затем поднимается в воздух, летит к ветке и прикрепляется к ней черешком, после чего начинает постепенно зеленеть... В голове сама собой зазвучала песня Return To Innocence в исполнении группы Enigma...

— Так он что, вообще останется нетленным? — изумился старпом. — Так и будет тут лежать до скончания времен?

— Скорее, до их начала, — уточнил Леха. — Но согласитесь, это слегка не укладывается в голове? По идее, сорванный лист должен был сразу исчезнуть. Его ведь теперь нет на ветке — а значит, никогда и не было.

— Очуметь... Получается, что, входя в контакт со здешним пространством, мы создаем парадокс?

— Получается. Так что, если подумать, контакт вообще не должен был состояться. Само пространство должно как-то защищать себя от воздействия извне. Иначе оно разрушится на фиг.

Тут Юлька воскликнула:

— Так может, этим и объясняются те странности в лагере? Ну, что Сережку я сперва не видела, что звук не сразу появился, что костер так загадочно на мое приближение реагировал. Может, это пространство себя защищало? Как будто барьер какой-то...

— Возможно, — задумчиво ответил Леха. — Хотя, если уж на то пошло, во всей этой ситуевине еще больше странностей, чем кажется...

— Ты о чем? — насторожился Сергей.

— Да обо всем... О звуках задом наперед, к примеру. Как мы вообще можем их слышать?

— В смысле? Тут же всё в обратном направлении течет — и звуки в том числе.

— В этом-то и проблема, — многозначительно проговорил капитан.

— Не понял...

— Ты физику изучал хотя бы на уровне школьной программы? Что такое, по-твоему, звук?

— Звук? — на миг Сергей подрастерялся. — Ну... волны, которые... распространяются по воздуху.

— Молоток, кое-что помнишь. А здесь они как, по-твоему распространяются?

— Ну как? В обратном направлении, наверное...

— Вот! — Леха поднял указательный палец. — То есть не от источника звука к твоим ушам, а наоборот. Вопрос: как ты можешь при этом что-то слышать?

Сергей смешался, не найдясь, что ответить.

— Да... это как-то не приходило мне в голову.

— Это потому, что ты гуманитарий.

— Но я же слышала... — пробормотала Юлька.

— И мы тоже слышали, — кивнул Леха. — Вот это и странно. Я уже не говорю о том, что и свет здесь тоже распространяется в обратную сторону. А это что значит?

— Хочешь сказать, мы тут и видеть ничего не можем? — старший помощник почувствовал, как у него отвисает челюсть.

— Ну если чисто логически — то да, не можем. Но все-таки видим и слышим. И запахи чуем. Так что всё это очень и очень странно. Что-то тут не так...

— Блин, да тут всё не так! — Сергей ожесточенно пнул травянистую кочку. — Сгустки эти над озером, например! По-твоему, их появление как-то согласуется с логикой? Что-то я сомневаюсь. В этой сюрреалистической реальности рациональное мышление вообще бесполезно...

— Не хотелось бы в это верить, — Леха стоял в задумчивой позе, чуть склонив голову. — А по поводу сгустков... Я понятия не имею, что это за хрень. Но поскольку они появились именно здесь, где время ни с того ни с чего сдурело и повернуло назад, — то, возможно, они и связаны как-то с этим хитровывернутым явлением...

— Ну ладно, а нам-то что теперь делать? — проговорила Юлька.

— Думаю, ждать рассвета. А там поглядим. Давайте палатку ставить.

— Так ведь для нас рассветом будет здешний закат, — сказал Сергей. — А до него уже недолго осталось.

— А ты что, предпочитаешь сидеть и ждать? Лучше уж поспим малеха.

Предложение было разумным. Поэтому при тусклом свете доживающего последние минуты фонарика они поспешно установили палатку и без дальних промедлений улеглись.

Сергей с наслаждением вытянулся во весь рост.

— Не знаю, как вам, а мне гораздо удобнее, чем в лодке было...

Леха что-то промычал в ответ, но Сергею уже лень было вслушиваться: он почувствовал, как проваливается в сон...