Оперативная эскадра «Нибелунг»

Глава двадцать седьмая Пустотники и вояки

На этот раз для разнообразия тревогу сыграли посреди бела дня (по времени обоих городов Барти, которые счастливо расположились на одной долготе). Ивор находился в штабе флота на острове Мидуэй, где обсуждал с адмиралом и советником Дейчем организацию училища для подготовки операторов боевых и инженерных комплексов флота. Он носился с этой идеей давно, но училище требовало компетентных преподавательских кадров, а их можно было забрать только с действующего флота, который в кадрах нуждался не меньше. Получалось, что пришлось бы отрезать от живота, чтобы прикрыть спину.

Сигнал боевой тревоги прозвучал в штабе одновременно пафосно и комично. Само здание не предназначалось для боя, здесь некуда было бежать, чтобы занять боевой пост. Зато стены украшали картины несуществующих космических битв. Прежнее руководство очень любило батальную живопись.

Дейч не растерялся. В конце концов он отработал здесь старшим техником много лет. Несколько коротких распоряжений и посреди ситуационной комнаты уже возникла оперативная схема системы Нафанаила, а лишенный эмоций голос оператора объявил:

— В систему вошел корабль, скорее всего военный. Зафиксировано три факела. Выход совершен довольно далеко от планеты. Идентификация пока невозможна, как и точное определение дальности или скорости. Ускорение около половины g. Вектор от точки одиннадцать-двадцать, пять градусов выше эклиптики с направлением на Нафанаил.

Первое, что пришло в голову многим, и наверняка не только в штабе флота — генерал Марбас вероломно нарушил перемирие и задумал захватить Барти врасплох.

Старый адмирал приказал готовится к обороне и на этом свою функцию посчитал выполненной. Дейч тут же составил радиограмму о приведении в полную боевую готовность огневых точек на астероидах, его помощник занимался организацией транспорта, чтобы незамедлительно вылететь на Грейхаунд. Ивор тоже распорядился «седлать коней», а потом обратил внимание на странный вектор прибытия чужака. По этому вектору корабли никогда не входили в систему по единственной причине — в том направлении не имелось ничего такого, откуда можно прибыть. Ни обитаемых систем, ни необитаемых, ни даже коричневых карликов или блуждающих планет, ни научных станций или маяков. То есть, конечно, если продолжить прямую еще дальше, одна из звёзд центральных миров на неё попадала. Ничем не примечательная Орисаба. Но от неё потребовалось бы лететь через несколько сотен петаметров. Корабли так далеко не летали, даже исследовательские или курьерские.

Ивор отправился в аэропорт и уже занял кресло второго пилота в шаттле, когда пришла новая информация.

— Получаем передачу на радиоволнах, но она не дешифруется, — сообщили из штаба.

На больших расстояниях с передачами действительно возникали проблемы. Однако для союзного или нейтрального корабля, этот слишком медлил с сообщением. Какая-то хитрость?

Лучше было перестраховаться. Если это линкор, а низкое ускорение намекало на такую возможность, он разнесет всю их оборону в клочья. Но вроде бы линкора у генерала быть не должно. А с любым другим одиночным кораблем они должны справиться, несмотря на любую хитрость.

Ивор добрался до «Нибелунга» всего за полчаса.

Здесь уже все были на ногах (рейдер вращался, создавая искусственную силу тяжести). Вахтенным офицером выпало быть Райту и он руководил вполне уверенно.

— Мостик мой, — объявил Ивор, плюхаясь в кресло.

— Мостик ваш, капитан, — с некоторой печалью ответил Райт.

Ломка ухмыльнулась. Все они люди, а значит любят покомандовать. Ивор сам был таким.

— Что у нас? — спросил он помощников.

— Объект альфа произвел небольшую коррекцию курса, после чего прекратил торможение, — сообщила из ОКП Софи Либерман, которая недавно получила на рукава кольца флайт-офицера. — Но мы отслеживаем его по тепловой сигнатуре радиаторов. Скорость низкая. Двадцать километров в секунду. Подлетное время тридцать один час, тридцать минут.

— На военную хитрость это похоже мало, — подумал вслух Ивор. — Если они промахнулись, то должны были компенсировать промах разгоном, а уж потом переходить к торможению.

— Если у них есть топливо на разгон, — заметила Ломка. — Они очень экономны, судя по осторожным импульсам.

— Верно. Что ж, подождем. Через сутки так или иначе узнаем. А пока давайте пройдемся по секциям и посмотрим на их готовность к бою.

Ждать сутки не пришлось. Видимо на корабле подлатали радиопередатчик, или воспользовались для передачи радаром. Так или иначе через два часа пришло разборчивое и ясное сообщение:

— Транспортным службам Барти, его высочеству, штабу флота, королевской резиденции, всем добрым людям. На связи эсминец королевского флота «Сигрид». Несколько часов мы слушаем исходящие с планеты сигналы и передачи. Не описать, как мы рады узнать, что королевство отстояло независимость. Мы возвращаемся домой. «Сигрид», капитан Лосано. Конец связи.

Ивор оказался одним из первых, кто встретил эсминец, просто по тому, что «Нибелунг» уже находился на орбите, а Ивор находился на «Нибелунге».

— Мы нуждаемся в ремонте, медицинском обслуживании и транспортировке персонала на поверхность, — сообщили с «Сигрид», когда тот подлетел ближе.

Это нашло самый горячий отзыв у всех, кто находился на орбите. Не дожидаясь пока эсминец достигнет планеты, к нему на помощь устремилось всё, что могло летать. Внутрисистемные транспорты и мобильные горнодобывающие комплексы, таможенные катера и торговцы.

Ивор отправил почти все шаттлы рейдера и сам занял место в одном из них. Нового Скифа взамен второго потерянного, для него так и не нашлось, так что роль капитанской гички пришлось выполнять обычному Маламуту. В кресле второго пилота сидел Рик Сэлмон, а пилотировать Ивор позволил Ломке.

— Это шаттл «Нибелунг-1», флайт-офицер Норман. Прошу указать место стыковки. У меня на борту шкипер «Нибелунга» флайт-коммандер Гарру.

Эсминец имел крохотный ангар, который почти всегда был занят.

— Занимайте северный стыковочный узел, мэм, — распорядился диспетчер. — Я сообщу капитану Лосано о прибытии коммандера.

Дышать на борту эсминца оказалось с непривычки трудно. Воздух был не просто спертым, так, наверное, пахло в склепе, разграбленном и оскверненном варварами. Пахло запущенным сортиром, плесенью, гнилью и чем-то еще не вполне ясным.

Появилось начальство. Разумеется слушая медиаканалы, на эсминце уже уяснили расклады на флоте, тем не менее бывшие начальники Ивора выглядели немного озадаченными усмотрев на его униформе три кольца.

— Раз вас видеть капитан! — произнёс Ивор.

— Коммандер, — протянул ему руку Лосано.

— Флайт-коммандер, — поправил Ивор, пожимая руку.

— Звучит странно.

— Это временное звание. К сожалению, его высочество принц Фроди не имеет права выдавать офицерский патент. Сенат требует от него подтверждения гибели короля и дофина.

Ивор запнулся. Получалось так, что он оправдывался за свое нелепое звание. Как будто это как-то принижало всё сделанное им.

Лосано нахмурился.

— Не хотел поднимать тему до отчета в Адмиралтействе, но у нас достаточно доказательств и объективных данных. Король Сигурд, королева Инга и принц Эгиль погибли на наших глазах. Никаких аварийных маяков после взрыва яхты мы не обнаружили, хотя специально настроили на поиски всю аппаратуру и задержались в системе на лишний час.

— Что ж, готов отвезти вас в аэропорт, — сказал Ивор и повернулся к старшему помощнику Лэнгу и главному инженеру Кинарду, которых едва узнал. Оба обзавелись внушительными бородами. В отличие от них Лосано был тщательно выбрит и наверняка принял душ.

— С возвращением, господа, — улыбнулся коммандерам Ивор.

Теперь он считался равным им по званиям, а по должности так и превосходил.

— Словно на горном курорте, — сказал Тимоти Лэнг, вдохнув воздух в салоне шаттла.

Никаких подробностей ни капитан, ни старший помощник по пути не рассказывали. Первую же попытку Ивора задать вопрос, капитан строго пресек.

— До отчета в Адмиралтействе больше никаких комментариев, — сказал он.

Про его подвиги Ивора тоже не расспрашивали, а он не набивался. Так они и летели молча всю дорогу до аэропорта Милады. Затем капитан с помощником пересели в аэрокар, присланный бароном Лойкхардом, и отправились на встречу с принцем, военным министром и адмиралом. Те уже ждали во дворце. Ивора, что характерно не пригласили.

Он вздохнул, поняв, что славные времена, когда на офицере из простонародья держалась оборона планеты, когда он был вхож в высшие эшелоны власти, безвозвратно ушли. Появились породистые офицеры с академией за плечами. С ним, дворняжкой, больше не советовались и на совещания не приглашали.

— По пиву? — предложил Ивор главному инженеру. — В аэропорту неплохой бар.

— Охотно, — кивнул Кинард. — Полгода без единого градуса! А потом сразу в сауну.

Без надзора командиров, инженер оказался более разговорчивым. Тем более, что не являлся аристократом и до списания Ивора на берег, они считались приятелями.

— Прыгнули на удачу, — сказал он за вторым бокалом пива. Первый прикончил почти залпом. — Оказались посреди пустоты. Навигаторы следили за звёздами несколько часов и только тогда дали координаты с погрешностью в несколько миллионов километров. Но нам тогда было не до звёзд. Главная проблема заключалась в утечке метанола. Весь экипаж мог запросто отравиться парами. Прямо там, в пустоте и занялись ремонтом. Если бы не не прихватили запасные узлы с «Нибелунга», возможно вовсе не выбрались бы. Хорошо, что парень который занял твое место, ещё перед отлетом подкинул идею сканибалить некоторые запчасти со своего прежнего корабля.

— Мы из-за этого чуть не потеряли планету, — возразил Ивор.

— Кто же знал, — мрачно ухмыльнулся Кинард. — Мы-то полагали, что летим надрать задницу мелким воришкам. К счастью, нам удалось устранить утечку метанола и решить много других проблем. Мы даже переставили часть деталей с орудий на маршевые двигатели. Но топливо приходилось экономить. Мы входили в гипер на скорости в три раза меньшей обычного.

— Надо думать, — согласился Ивор. — Заправиться в пустоте негде.

— Да, но из-за этого приходилось торчать в гипере по много недель, — добавил инженер. — Когда мы поняли что Нафанаил близко, то стали прыгать прямо на него короткими прыжками по петаметру, не больше, и все равно спальные мешки можно было выжимать. Команда хотела раздеться до трусов, но капитан запретил. Вентиляторы гоняли воздух в невесомости и те, кто ослушались приказа, быстро схватывали простуду. А это дело заразное. Так что вскоре сопли текли у всех, несмотря на дикую жару.

— Главное что выбрались.

— Едва-едва. Палеты для энергетического реактора закончились. Мы перешли на рекуператор, но топлива тоже оставалось мало. Пришлось выключить вообще все приборы, кроме таймера и подсветки оранжереи. Электричества хватало для прыжка и больше ни для чего. Мы не могли разогнаться, иначе не смогли бы потом затормозить. В общем, куда ни кинь, всюду клин. Но звезда приближалась, хотя по картинке на проекции этого не скажешь. Казалось, мы застряли в чертовой пустоте навсегда.

— Жуть. Никому такого не пожелаешь, — заметил Ивор.

Экипаж эсминца встречали как героев, хотя корабль не выиграл ни одной битвы и не прикончил ни одного врага. Безжизненная пустота космоса вполне заменила им противника. Много месяцев борьбы за жизнь посреди Малой Пустоши заслуживали уважения и почестей, к тому же у горожан уже вошло в привычку праздновать знаменательные события войны. Народ ликовал. И горожане, и дворяне. Даже формальное подтверждение смерти короля, королевы и наследника не могли погасить всеобщее воодушевление. С мыслью о потере королевской четы люди давно смирились, а дофин не был особенно популярен при жизни. Радости добавлял и тот факт, что с прибытием эсминца оборона Барти укрепилась ещё сильнее и многие начинали верить, что генерал Марбас больше не посмеет сунуть сюда нос, даже если решится на разрыв перемирия.

Ивор, графиня, все офицеры и нижние чины, что выдержали несколько битв, на некоторое время оказались в тени новых героев. Интервью, новости, анализ теперь посвящались команде «Сигрид». Штаб флота заполнили мундиры настоящих лейтенантов, лейтенант-коммандеров, коммандеров и целого капитана. Лосано стал теперь старшим офицером флота, а большая часть подчиненных ему офицеров превосходила Ивора по выслуге лет, даже если приравнять его временное звание к настоящему.

Изменения не остались незамеченными в низах. Если офицеры старались держать лицо, то нижние чины прямо говорили о том, что ветеранов войны подвинули в сторону.

— Эх, отсиделись в Малой Пустоте, пока наш старик с генералом воевал, — заявил один из матросов в «Силвертоне». — А теперь пришли на всё готовенькое.

В том же духе высказывались другие матросы и мастера, примерно так думали, хотя и не произносили мыслей вслух многие флайт-офицеры. Значительная часть горожан, особенно жители Соппеля встали на их сторону.

Ивор, впрочем не обнаружил в себе особой ревности или чувства несправедливости. Он слишком устал для этого. И вообще, после того, как война ушла на второй план, его стало больше беспокоить чувство неловкости перед графиней Демир. Для себя он решил, что изменил ей, несмотря на то, что подобное поведение считалось обычным у аристократов. Он в тайне даже радовался, что графиня занялась перевозкой эмигрантов и беженцев из-за чего они встречались только мельком на совещаниях. Ивор не представлял, как посмотрит в её глаза, когда придется остаться один на один.

Впрочем со временем чувство вины отступило. Интрижка с принцессой не получила продолжения, Ивор успокоился, загнав сладкое воспоминание в потаенный уголок мозга.

Между тем, напряжение росло день ото дня. Прибывшие офицеры как бы не замечали ореола героев вокруг Ивора и его офицеров. Во флайт-коммандере они видели прежнего выходца из низов, которого по какому-то недоразумению или прихоти принца-наркомана назначили на командную должность и придумали новое звание, чтобы обойти офицерский патент. Новоиспеченные «флайты», не имеющих дворянства, тоже не вызывали восторга у кадровых офицеров флота. Их статус оставался довольно мутным. И в целом старые дворяне ровней их себе не считали. Всех подобных выходцев из низов очень скоро прозвали «флайтами Гарру». Две группировки старых космических волков с эсминца и молодой поросли, взращенной Ивором Гарру с недоверием и ревностью относились друг к другу. На стороне первых был многолетний опыт службы, а у многих и академия за плечами. На стороне вторых — несколько одержанных побед в реальных космических битвах и то, что можно назвать боевым братством.

Правда теперь офицерское сообщество оказалось гораздо более пёстрым чем раньше.

Аристократы, что вышли в офицеры при Иворе, по большей части продолжали относиться к нему с почтением. Но они понимали, что вскоре получат золотые кольца вместо серебряных и поменяют статус. Вальх со своим мнением, что Гарру просто везло, пришёлся ко двору команде эсминца. Его убеждение быстро передалось и укоренилось среди прибывших офицеров. Им было комфортно не признавать за выходцем из низов особых заслуг, во всяком случае нивелировать их. Те флотские, что вернулись из плена Марбаса, по большей части присоединились к команде эсминца, а офицеры-эмигранты разделили симпатии примерно поровну.

Всё это вызывало у Ивора тревогу. По его мнению политическим партиям было не место на флоте. И если офицеры ещё могли как-то сосуществовать в силу традиции и умения держать себя в руках, то среди нижних чинов началось настоящее брожение. В некотором смысле это раскололо не только флотский корпус, но и всё общество. Получалась опасная смесь, как окислитель и горючее в ракетном двигателе. Поднеси только огонь и энергия выйдет из под контроля. Энергия способная разнести королевство. Но она же могла послужить во благо. Если уметь ей пользоваться. Соперничество не обязательно должно приводить к драке.

Нижним чинам столь прагматичный подход оказался чуждым. Они устроили стычку без лишних предисловий. Возможно просто искали повод, чтобы спустить пар, и разногласия между «пустотниками» и «вояками», как прозвали представителей двух лагерей, легли на хорошую почву.

Поздним вечером Ивора вытащил из постели в «Короне» вызов от Ника Тавиани.

— Не хочу вас расстраивать, сэр, — сказал Ник. — Но похоже наши сцепились с сигридцами в кабаке на Гаммель Бро.

Ивор быстро оделся, взял роборикшу и прибыл на место уже через десять минут. Драка всё ещё продолжалась. Он издали услышал крики, а подъехав ближе увидел и саму драку. Стенка на стенку.

— «Сигрид»! Вперед! — кричала одна часть толпы.

— «Нибелунг»! Вперед! — кричала другая. — Десперта ферро![2]

— Банзай! — неслось в ответ.

На флоте служили люди разных культур, выходцы с разных планет. Они накручивали товарищей боевыми криками и пытались вывести из равновесия противника оскорблениями.

Затем Ивор увидел, как две стенки сошлись и несколько минут от души мутузили друг друга. После чего на некоторое время схватка затихала. Матросы отступали каждый к своей стороне, оттаскивали раненных, ставили их на ноги и поливали раны алкоголем из бутылок.

Городская полиция оцепила кабак и прилегающую территорию, но не вмешивалась. Никому не хотелось попасть под горячую руку двух враждующих группировок. Да и вообще, разнимать флотских не дело городских властей, у военных есть своя полиция для подобных случаев.

Военная полиция, однако, тоже не спешила разнимать драчунов. Эту роль выполняло особое отделение морской пехоты, большинство бойцов, которого, раньше служили на рейдере. А поскольку матросы с «Нибелунга» одерживали верх, парни решили подождать. Их командир не настаивал, видимо рассудив, что матросам нужно дать время отдубасить хорошенько друг друга, тогда и его подчиненным достанется меньше и угомонить драчунов будет легче.

Так и произошло. Когда очередная волна насилия спала, матросов в разорванной униформе, с кровоподтеками начали выводить из кабака и вылавливать по соседним переулкам. Парами и по одному их сортировали по принадлежности кораблям, а потом выстраивали вдоль каменной стены.

Ивор увидел своего бывшего капитана. Тот посмотрел на него с неприязнью.

— Видите что вы наделали, Гарру.

На мгновение кровь в Иворе вскипела. Вот так обвинять его и его людей в очевидно обоюдной драке? Он уже начал отвыкать от высокомерия аристократов. Немалых трудов стоило добиться уважения. И вот прежние проблемы вернулись вместе с эсминцем. Обидно.

— Я вижу только, что матросы подрались, сэр, — спокойно ответил он.

Лосано не стал развивать тему, но отвернулся и больше на бывшего подчиненного не смотрел.

Настроение у Ивора испортилось окончательно. Он решил не возвращаться в «Корону» (казна все еще оплачивала апартаменты), а отправился в Соппель.

Маскариль нашел его в баре «Силвертон».

— Я принес вам приглашение на коронацию, мой друг, — сказал королевский шут и протянул конверт с золотым тиснением. — Она состоится через восемь дней.

— Это большая честь, — сказал Ивор. — Мне так полагается ответить?

— Неважно, — отмахнулся Маскариль. — Мне поручили разносить приглашения поскольку остров Вери или Жертвоприношений, как вы его называете, формально принадлежит мне. Считайте, что я просто разносчик, посыльный. А посыльному наплевать на условности.

— Тогда выпейте со мной, — предложил Ивор.

— С удовольствием, — сказал шут, продолжая стоять. — Тем более, что помимо этой скучной обязанности, у меня к вам, дружище, имеется частный разговор, можно сказать интимный, но имеющий касательство до государства и государя.

— Очень кудряво, — сказал Ивор. — Вы всё же садитесь, милорд, не стесняйтесь.

Маскариль сперва отправился к стойке и взял бутылку тёмного вина с парой бокалов, а уж потом уселся в кресло.

— Жизнь должна приносить удовольствие и иметь смысл, — сказал Маскариль, разливая вино, после чего подвинул один бокал ближе к Ивору. — Если с формулировкой удовольствия проблем обычно не возникает, пусть у каждого свой набор этих понятий, то со смыслом жизни философы носятся уже много веков.

Сказав это он с удовольствием выпил.

— К чему вы клоните, милорд?

Ивор ради приличия пригубил вино. Но сейчас ему хотелось чего-нибудь покрепче и он прикидывал, куда лучше отправиться посреди ночи, если выпьет лишнего.

— Долг перед королем или государством есть один из распространенных заменителей смысла жизни, — продолжил мысль Маскариль. — Но ведь вас привлекает флот как таковой, а не служение королю или государству, я прав?

— В некотором роде, — согласился Ивор. — С другой стороны, какой смысл во флоте, если не служение королю или государству, или, скажем, политической идее?

— Верно. Я ведь не просто так спросил. Мы живём в эпоху перемен. В интересное время, как говорили ваши китайцы.

— Это так.

— Понимаете в чем дело, дружище… раньше, ну скажем в средние века, стремление принадлежать к благородному сословию не подвергалось сомнению. Богатые торговцы выдавали дочерей за дворян, чтобы только проскочить в игольное ушко возможностей. Безродные поступали на службу в армию или на флот, чтобы сделать карьеру и заслужить желанное право носить шпагу. Но теперь это не является фетишем.

— Всё же не понимаю, к чему вы клоните?

— Вот именно. Не понимаете. А в средние века сразу бы поняли. Я всё о том же, о долге перед королём, который заменяет военным и аристократам смысл жизни. Если бы в давние времена король посвятил кого-то в рыцари, возвёл в дворянское достоинство, у того человека и мысли бы не возникло отказаться, ведь так?

— Наверное, — кивнул Ивор. — Не приходилось тогда жить, знаете ли…

— Ха-ха, да. Но в наше время, отказ может вполне последовать. Жизнь горожанина ничуть не хуже дворянской, если иметь доход. А обязательств никаких. С другой стороны, дворяне не имеют многочисленных сословных прав, как раньше.

Ивор кивнул.

— Однако, вопрос не в этом. Щекотливость положения заключается в том, что отказываться от предложения короля означает нанести ему оскорбление. Понимаете?

— Всё ещё не совсем.

— Ха-ха, вот и ещё одно подтверждение моих слов. Да, мой друг, рад был повидаться. — Маскариль допил вино и встал. — Увидимся на коронации. И запомните, коронацией этот знаменательный день не ограничится, это будет воистину историческое событие! Эпохальное! Так что не хотелось бы его испортить каким-нибудь мелким недоразумением.

Ивор решил больше не пить и отправился в «Корону».