Осколки. Объединение

6. Незавидная судьба

Дважды мы с Хельгой останавливались на ночлег в «Приютах путников». Ни один из них не пустовал. Несмотря на угрюмость и недоверие между постояльцами, обе ночевки прошли без проблем. Хотя, не стану скрывать, после случая с марой спалось мне плохо.

С Хельгой мы почти не общались. В пути поговорить не позволяла непогода, а на ночевках мешали другие люди — настороженные взгляды не способствовали общению. Но вот, на третью ночь, мы вышли к очередному «приюту», который, судя по всему, оказался пуст. Ни дыма над крышей, ни скотины во внутреннем дворе.

Сам «приют» находился на опушке заснеженного леса и выглядел точно также, как и все предыдущие — серый домишко с красными столбами. Разве что дверь кто-то оставил приоткрытой.

Мы привязали урфов снаружи. Ниган уже привык к тому, что он должен охранять их, поэтому не стал дожидаться команды и сразу же залез под крыльцо. Я дал ему еды, взял седельные сумки и пошел следом за Хельгой.

Внутри дома царили тишина и темнота. Хельга дождалась, когда глаза привыкнут, и уверенно направилась к очагу. Как и во всех «приютах», там лежали дрова, тонкая стружка и огниво, чтобы разжечь огонь.

Но моя спутница не спешила. Она опустилась на корточки и поводила руками над кострищем.

— Угли теплые, — задумчиво произнесла она. — Кто-то недавно ушел.

— На ночь глядя?

— Всякое бывает, — пожала широкими плечами воительница. — Может, пошел за дровами. Или пошли. Тут ничего не осталось, — она указала на поленницу.

— Подождем? — предложил я.

Хельга покачала головой:

— Нет. Если в «Приюте путника» закончился хворост, то его запасы должен пополнить тот, кто последним зажигал огонь. Но случается, что люди уходят просто так. — Судя по голосу, Хельге не понравилось то, что кто-то пренебрег неписаными правилами. Но, выдержав небольшую паузу, она добавила уже гораздо спокойнее. — Всякое бывает.

Выпрямившись, женщина энергичной походкой направилась к двери.

— Пойду, принесу веток, — сообщила она. — А ты пока разберись с припасами.

— Может, наоборот? — предложил я. — У меня доспех и Реквием.

— Ты дрова волшебным мечом собрался рубить? — Хельга демонстративно закинула на плечо свой топор.

Я представил, как взбесится Реквием, если использовать его не по прямому назначению. Не то, чтобы это меня заботило — сейчас сдерживать порывы проклятого меча получалось уже лучше, но все же лишний раз не стоит испытывать судьбу.

— Ты можешь дать мне свой топор. — Несмотря на навыки и силу, все же не хотелось отпускать Хельгу одну в ночной лес.

— И остаться одной и без оружия? Нет, Ал. Так не пойдет. И не переживай, я не маленькая девочка, справлюсь.

— Ладно, — сдался я. — Только осторожнее.

— Ага, — она распахнула дверь, впуская в дом холод и воющий ветер.

— Ниган, охраняй Хельгу, — крикнул я, не сомневаясь, что гарм услышит.

— Могла бы и без мохнатой няньки обойтись, но спасибо, — женщина закрыла дверь.

Я остался в одиночестве и испытывал по этому поводу весьма противоречивые чувства. Вроде бы можно насладиться тишиной и не чувствовать затылком чей-то пристальный взгляд, а вроде и как-то не по себе. Теперь рядом даже Нигана нет.

Появилось легкое чувство тревожности, которое я сразу же отогнал. Коснулся кольца Катерины и призвал «светлячка», чтобы не блуждать в потемках. Да и сумки разбирать так гораздо легче.

Яркое свечение придало «приюту путника» немного уюта. Оно разогнало сгустившийся по углам мрак и позволило передвигаться, не опасаясь споткнуться или врезаться в какой-нибудь предмет местного скудного интерьера. Не живое пламя, конечно, теплее от него не станет, но тоже сойдет.

Я уселся на стул и принялся перебирать содержимое сумок. Если не умерим аппетит, то припасов хватит еще на день-другой. Надо бы спросить у Хельги далеко ли нам еще ехать. Все же она оказалась права — разобраться с картой местности у меня получилось не слишком хорошо.

Может, попробовать еще раз?

Сунув руку в сумку, я достал оттуда тщательно свернутый кусок кожи, на котором картограф вытатуировал весь Имир и даже часть Сурта. А может и весь. Не знаю. Понятия не имею, какой тут масштаб, но работа все равно потрясающая.

Держать карту на весу оказалось неудобно, так что я решил сесть за стол. «Светлячок» послушно последовал за мной. Теперь, когда карта оказалась полностью развернута на столешнице, ее получилось хорошо рассмотреть.

— Так, мы вроде здесь и движемся куда-то сюда, — я провел пальцем от фьорда в сторону Предела — границы соприкосновения Имира и Сурта. — А если… — слова застряли поперек горла.

Рассматривая карту, я увидел то, что привлекло мое внимание гораздо больше, чем дороги и обозначения. Край столешницы оказался сильно поврежден. Отчетливо виднелись следы когтей.

Мара? Нет, не ее размерчик. Глубокие борозды на дереве больше напоминали следы звериных когтей. Повреждения выглядели недавними. А еще на острых краях сломанной древесиныосталась кровь.

Я осторожно дотронулся до ближайшей капли. Свежая.

От дальнего конца стола к выходу вели мокрые следы. Кто-то не стряхнул снег с ботинок, пока бродил туда-сюда. Не мы с Хельгой точно — никто из нас не проходил так далеко в дом: отпечатки ног отходили от кровати у противоположной от двери стены.

Ведомый любопытством, я подошел к кровати. Она оказалась сломана пополам, а все изголовье и стена рядом исцарапаны. Под кроватью валялась чья-то тощая сумка. Внутри простой нож, свернутая ткань, какие-то амулеты из косточек, полоски кожи и кусок черствого хлеба. С другой стороны к кровати прислонены топор, лук и колчан со стрелами.

Не думаю, что кто-то из жителей Имира решил оставить оружие в доме, пока сам пошел на прогулку. Та же Хельга забудет что угодно, но не свой топор, с которым она даже спала в обнимку.

Снаружи раздались знакомые тяжелые шаги. Моя спутница легка на помине. Но не слишком ли быстро она вернулась? Шаги стихли. Хельга точно не стала бы стоять перед дверью и молчать. Даже если руки заняты дровами, она непременно крикнет что-то или начнет бить в дверь ногой.

Это не она.

Повинуясь моему желанию, кольцо призвало броню. Реквием пока призывать не стал — мало ли, вдруг какой-то стеснительный путник решил скоротать ночь или хозяин оружия вернулся?

Я осторожно двинулся к двери. Когда до нее оставалось буквально пять шагов, она слетела с петель от мощного удара и врезалась с меня, сбив с ног. Если бы не броня и шлем, легкими ушибами отделаться бы не получилось.

Отбросив дверь в сторону, я вскочил на ноги. Случившееся всколыхнуло в сознании волну злости, и Реквием вспыхнул в моей руке.

Вместе с воющим ветром и снегом в дом ввалился огромный белый медведь. Он поднялся на задние лапы и почти коснулся макушкой потолка. Зверь разинул пасть и взревел так, что у меня заложило уши. Он не боялся ни Реквиема, ни меня, ни «светлячка». Темные глаза существа горели безумием и жаждой крови.

Опустившись на все четыре лапы, медведь сорвался с места и бросился на меня. Я сместился в сторону, нанося удар мечом. Лезвие Реквиема рассекло плотную шкуру и оставило на боку медведя длинный кровавый след.

Развивать успех было бы опрометчиво — если задержусь на месте хотя бы на секунду, то хищник просто опрокинет меня на пол и навалится сверху. Лучше наносить удар и сразу отскакивать, чтобы избежать клыков и когтей.

Но убранство и архитектура «Приюта странника» не давали достаточно пространства для маневра. Получилось нанести медведю еще три ранения перед тем, как он врезался в меня и отбросил на стену.

Едва коснувшись бревен спиной, я оттолкнулся и ткнул клинком прямо в оскаленную морду зверя. Сразу же подогнул ноги. Огромная лапа оставила на стене глубокие борозды как раз в том месте, где только что находилась моя голова. Я резко выпрямился и ударил Реквиемом снизу-вверх. Меч пронзил пасть медведя и вышел рядом с глазом.

Но тварь и не думала подыхать!

Тяжелая лапа обрушилась мне на плечо. В последний момент удалось сгруппироваться и шагнуть ближе к медведю, чтобы удар пришелся не смертоносными когтями, а основанием лапы. Но даже так я выпустил рукоять меча, упал и растянулся на полу.

Медведь рванулся ко мне, метя окровавленной пастью в шею. Реквием вернулся в руку за миг до того, как мохнатая туша похоронила меня под собой. Клыки заскрежетали по доспеху, но зверь обмяк. Он бессильно уронил морду на мое плечо — медведь напоролся на Реквием и своей собственной тяжестью помог клинку пронзить себя насквозь.

Только благодаря латам все кости остались целы. Отозвав меч, я попробовал сбросить зверя, но мохнатая туша оказалась неподъемной. Выползти из-под нее тоже не получалось. Напрягая все силы, я начал раскачивать тело медведя, рывками пытаясь оттолкнуть его в сторону.

Внезапно туша поддалась, и я увидел Хельгу. Только совместными усилиями нам удалось справиться с уже мертвым хищником.

— Вот зараза! — воительница с сожалением покачал головой. — Так и знала, что надо было мне остаться. Порубила бы чудовище, а не дрова! — она протянула мне руку.

— Ты сама не захотела, — я принял помощь и поднялся на ноги. — Но ты вовремя вернулась.

— Да разве это вовремя⁈ — Хельга с сожалением посмотрела на распростертое на полу тело медведя. — Все веселье пропустила.

Повернувшись ко мне, женщина осмотрела меня с головы до ног.

— Не каждый в одиночку справится с вербером! — уважительно произнесла она.

— С кем?

— С вербером, — повторила Хельга, видимо решив, что я не расслышал.

— Кто такие верберы?

— Люди, которые превращаются в медведей. Никто не знает, как это происходит. Но, если охотник долго бродит по снегам, то может вернуться уже другим.

— А, как оборотень, только не в волка превращается, а в медведя, — я кивнул. — Но оборотни превращаются обратно, когда умирают. А этот что?

Хельга молча подошла к медведю и тремя мощными ударами отрубила ему голову. Она подняла жуткий трофей и показала мне. Морда зверя прямо на моих глазах начала меняться, обретая очертания человеческого лица. Не прошло и двадцати секунд, как Хельга держала в руке уже не медвежью голову, а человеческую. Тело тоже изменилось — вместо зверя на полу растянулся обнаженный мужчина. Сильное тело покрывало множество шрамов от клыков и когтей. Но они были старыми. Кровоточили только раны, оставленные Реквиемом и топором Хельги.

— Вот как-то так, — воительница развернула голову к себе. — Молодой совсем. Наверное, первый раз обратился. И последний, — она размахнулась и бесцеремонно выкинула голову за дверь, потом ухватила труп за ногу и выволокла наружу.

Мы с гармом молча наблюдали, как Хельга унесла труп в лес, потом вернулась обратно, подняла отрубленную голову и бросила ее второй раз, теперь за забор.

— Может, его стоило похоронить? Или сжечь.

— Он зверь, — покачала головой Хельга. — Зверей или едят, или оставляют другим зверям. К тому же, теперь сюда несколько дней точно ни одна тварь даже носа не сунет — побоится.

— Ну, тебе виднее, — в таких вопросах, действительно, лучше довериться той, кто провела на Имире всю жизнь.

— Агась, — Хельга вытерла руки о снег. — Раз уж вышел, помоги дрова в дом занести. И давай дверь на место вернем.

* * *

Я показал Хельге то, что увидел, пока она отсутствовала. Следы когтей и оставленные вещи только подтвердили слова воительницы. Одинокий охотник заблудился, долго скитался по снегам, а когда набрел на «приют путника», уже перестал быть человеком. Он начал обращаться во сне. Проснулся, испугался и убежал в лес. А дальше произошло то, что произошло.

Невеселая история. Незавидная судьба. Но ничего уже не изменить.

Мы выпили за то, чтобы дух вербера обрел покой. После случившегося спать совсем не хотелось, и мы уселись у весело потрескивающего очага.

— Чем ты занимался на Деймосе?

Вопрос Хельги застал меня врасплох.

— То же, чем и все остальные, — после недолгих размышлений ответил я. — Выживал. Сражался.

— Значит тем же, что и я. Разные осколки, но одинаковые судьбы, да?

Я молча кивнул. Можно было рассказать Хельге о жизни в Москве, но зачем ей это? Прошлый я умер там, чтобы родиться вновь на Деймосе. Моя нынешняя история началась там, а прошлое уже не имеет значения.

— Как ты попала во фьорд? — поддержал разговор я.

— Когда напали драконы, — лицо Хельги помрачнело.

Определенно, воспоминания об этом моменте приносят ей боль. Надо было подумать об этом прежде, чем открыть рот.

— Можешь не отвечать.

Хельга благодарно кивнула, но все же продолжила:

— Когда напали драконы, — повторила она, — они уничтожили почти все поселение. Пылали дома, поля, люди и звери. Огонь поглощал все, но никак не мог насытиться. — Взгляд женщины стал отрешенным. Она смотрела на огонь в очаге, но видела там жар пожарищ. — Выжили немногие. Отец отдал жизнь, чтобы я оказалась среди них. Больше никто из моих родичей не пережил эту ночь. Мать, бабушка, сестры, младший брат — все сгорели заживо. Я слышала, как они кричат.

Хельга замолчала. В ее глазах блеснули слезы, но женщина быстро смахнула их. Я положил руку ей на плечо. Она коснулась моей ладони.

— Отец делал так же, когда я расстраивалась, — женщина слабо улыбнулась. — Ты бы ему понравился. Он тоже был великим воином. Но пал не в равном бою, а из-за подлой атаки.

— Мне жаль.

Хельга снова кивнула. Она встала, прошлась из стороны в сторону. Я уже подумал, что разговор окончен, но моя спутница заговорила вновь:

— Всех беженцев расселили по окрестным деревням. Детей отправили вглубь Имира. Так я и оказалась во фьорде. Остальное ты знаешь.

— Тяжело тебе пришлось. — Искренне посочувствовал я.

Еще одна невеселая история и незавидная судьба.

— На Имире всем тяжело приходится. — Отмахнулась Хельга. — Уверена, на Деймосе не лучше. Кстати! — она подошла к своей сумке, порылась в ней и выудила объемный мех. — Я прихватила с собой эля. Давай выпьем, и ты расскажешь мне о своих приключениях.

— Не думаю, что это безопасно.

— Я же сказала — никто из тварей и близко не подойдет к тому месту, где убили вербера. — Хельга сорвала пробку и надолго припала к горлышку.

Наконец, оторвавшись, она вытерла губы тыльной стороной ладони и протянула мех мне.

— Пей, иначе обижусь.

— Любишь ты диктовать условия, — я все же принял мех.

— А кто не любит? — удивилась Хельга. — Сейчас подкину дров в очаг, а ты расскажи мне о битвах, в которых побывал!

Слушая мой рассказ о противостоянии паладинов и некромантов, Хельга сначала начала клевать носом, а потом и вовсе уснула.

То ли рассказчик из меня плохой, то ли эль слишком крепкий. А скорее и то, и другое.

* * *

Проснулись мы ни свет, ни заря из-за оглушительного рева. Снаружи стоял такой шум, что тряслись даже стены «приюта путника». Не знаю, что происходило, но от этого хотелось держаться подальше.

Шум все нарастал.

— Что это? — пришлось кричать, чтобы меня услышал человек, находящийся со мной в одной комнате.

Хельга не ответила. Она вскочила и сразу схватилась за топор. Впервые воительница выглядела напуганной. Я призвал меч и доспехи, но пока не понимал, откуда ждать угрозы.

— Эй, все нормально?

— Это… — спутница, наконец, обратила на меня внимание. — Это… — сильные руки Хельги затряслись. Лицо побледнело.

— Что это, Хельга? — я взял ее за плечо и встряхнул.

Подействовало.

— Драконы, — выдохнула женщина. — Это драконы. Я их ни с чем не спутаю.

— Мы разве близко к Пределу?

Хельга замотала головой:

— Нам еще несколько дней пути. Я не понимаю, — она нервно сглотнула. — Драконы редко залетают так далеко на Имир. Их не должно быть здесь.

Словно в ответ на утверждение Хельги прямо над нами кто-то взревел. Ему тут же ответил другой рев, а потом раздался такой гул, как будто мы стояли рядом с турбиной взлетающего самолета.

— Но они здесь, — тяжелая рукоять Реквиема придавала уверенности. — Чего нам ждать?

— Смерти в огне, — Хельга, наконец, справилась со страхом из детства и взяла себя в руки. Она сплюнула на пол и крепче стиснула рукоять топора.

— Может, они нас не заметят?

— Уже заметили. Они так орут, когда сражаются.

— Но мы все еще живы. — Возразил я и направился к двери.

Когда я осторожно приоткрыл ее, то Ниган сразу же прошмыгнул внутрь. Он сильно волновался. Что ж, понимаю его. У самого волосы дыбом стояли.

Я выглянул на улицу и обомлел.

— Ну что там? — нетерпеливо спросила Хельга.

— Драконы, — ответил я. — Двое. Они дерутся почти над нами.

— С кем?

— Друг с другом. — Ответил я, глядя, как два могучих создания сражаются не на жизнь, а на смерть прямо в воздухе.