Остров кукол

Зед

Я услыхал их даже прежде, чем увидел. Пита выдавала какой-то длинный монолог на испанском. Судя по обрывочной, неестественной манере речи, она выдавала наизусть текст, который заранее разучила для фильма.

Ну естественно: когда деревья расступились, она стояла перед лачугой с алтарем, излишне старательно выговаривая свои слова и делая пассы в сторону прибитой к стене куклы, словно была ведущей новостного канала, ведшей репортаж с места событий.

Футах в десяти, за водруженной на треногу видеокамерой, спиною ко мне стоял Пеппер, который не отрывал взгляда от маленького LCD-монитора. Из-за его плеча в тот же монитор вглядывался и Нитро: руки сложены на груди, ноги широко расставлены. Хесус сидел, привалившись спиной к дереву и вытянув вперед пострадавшую лодыжку.

Увидав нас с Розой, Пита вытаращила глаза. Оборвала свою речугу на полуслове и замерла с приоткрытым ртом.

Повернулись и остальные — недоумевающие и удивленные.

Роза отступила, прячась за мои ноги, и крепче прежнего сжала мою руку.

— Чаво! Кто это еще, на хрен, такая? — выпалил Нитро.

Хесус и Пеппер заговорили вдвоем, но у меня не было времени кому-то из них ответить, потому что Пита уже спешила навстречу. Она отцепила микрофон от воротничка рубахи, присела рядом со мною на корточки — и давай забрасывать девочку отрывочными вопросами на испанском.

Роза промямлила что-то в ответ, и Пита нахмурилась. Они обменялись еще парой фраз.

— Чего там? — спросил я.

Пита подняла лицо.

— Говорит, что не хочет говорить на испанском, потому что тогда ты ничего не поймешь.

— Совершенно верно. И очень логично.

— Ты что, успел промыть ей мозги?

Роза теснее прижалась к моим ногам. Я отлепил ее от себя и тоже присел, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— В чем дело, Роза? Не забывай, все они мои друзья.

— Мне не нравится зануда.

— Зануда? — возмутилась Пита. — Это я, что ли?

Роза ткнула пальцем мимо нее, прямехонько в Нитро.

— Вон тот.

Нитро неприлично заржал.

— Это ничего, — сказал я. — Он никому не нравится. Но с Питой ты можешь поговорить, она хорошая.

— Что ты здесь делаешь, милая? — спросила Пита. — Где твои родители?

— Они дома.

— Тогда кто здесь с тобой?

Роза обхватила мою шею обеими ручонками и спрятала лицо у меня на груди. Я не сразу решился успокаивающе похлопать ее по спине.

— Где Элиза? — спросил я.

Пита оглянулась, словно только теперь заметив, что той нигде нет.

— Понятия не имею.

— Нитро, — позвал я. — Поди разыщи Элизу. Ей не стоит бродить здесь в одиночестве.

— Катись ты в жопу, Зед Ротт.

— Сделай это!

Я уже решил, что он не сдвинется с места и так и будет торчать на поляне из идиотского чувства противоречия. Но затем Хесус покровительственно ему кивнул.

Насупившись, Нитро зашагал к ближайшим деревьям.

Тем временем я поинтересовался у Пеппера:

— У тебя не осталось тех батончиков, которые ты раздавал в лодке?

— На твое счастье, я сладкоежка, — закивал он. — Один припрятал…

Он отошел к своей сумке, достал шоколадку и принес Розе.

— Угощайся.

Роза подняла голову с моего плеча. Взяла батончик и спросила:

— Ты Пеппер?

Тот сразу просиял:

— Видела мои программы?

— Зед назвал мне твое имя, — объяснила она.

— А заодно обозвал нашего Нитро занудой? — уточнила Пита.

— Какого Нитро?.. А, ты про Крепыша?

Пита смерила меня недобрым взглядом.

— Как мило, Зед, — подал голос Хесус.

— Погоди, — сказал я Розе. — Давай помогу. Я сорвал обертку с батончика и вручил ей.

Она откусила маленький кусочек, потом опять и опять, не переставая жевать при этом.

— Бедняжка совсем проголодалась, — заметила Пита.

М Роза, — сказал я, отстраняя ее от себя и выпрямляясь. — Дашь нам секундочку поговорить? Я передам остальным все то, что ты мне рассказала, ладно?

Она кивнула, не сводя голодных глаз с остатка шоколадки.

Я отошел в сторонку, жестом пригласив Питу и Пеппера присоединиться. Хесус поднялся и приковылял к нам поближе. Когда все мы оказались за пределами слышимости, я заговорил:

— Нашел ее под кроватью в хижине, где, мне кажется, жил Солано.

Пита сощурила глаза.

— Что она там делала?

— От тебя пряталась? — предположил Хесус.

— Не совсем, — сказал я. — Она рассказала, что приплыла сюда со своим братом Мигелем и его подружкой Люсиндой. Еще вчера, думается. В общем, она говорит, что занималась ловлей лягушек или чем-то таким, когда вдруг услыхала крики брата. Он кричал, чтобы Роза бежала прочь, что она и сделала. И не видела его с тех пор.

Они так на меня уставились, будто я сообщил, что меня похищали пришельцы.

— Это то, что она мне рассказала, — подчеркнул я.

— Господи, Зед! — сказал Пеппер. — Ты считаешь, она не врет?

— А зачем бы ей врать?

Пита тут же нашла причину:

— Может, она просто поссорилась с братом и выдумала эту фантазмическую историю?

— Фантазмическую?

— Зед!

Я развел руками.

— Ничего не знаю. Ее испуг показался мне настоящим. И потом, разве брат не стал бы ее разыскивать? Остров большой, но не настолько же! Думаете, мы попросту не успели с ним пересечься?

— С девочкой мы тоже не пересекались, — заметил Хесус.

— Но она ведь пряталась. Если бы брат искал ее, он бродил бы кругами по всему острову, зовя Розу по имени и все такое.

— Так, ладно, погодите, — сказал Пеппер. — Мы слишком спешим. Надо немного притормозить. Что там случилось с ее братом? Почему он крикнул, чтобы девочка бежала прочь?

Я с неохотой ответил:

— Она считает, на брата напал призрак.

— Призрак? — округлила глаза Пита. — Тот самый призрак маленькой девочки, хозяйки кукол, который бродит по островку?

— Брось, Пита… — взмолился я.

— Что значит «брось»?

— Все довольно серьезно. Что-то произошло, и…

— Я говорю вполне серьезно, Зед.

— Думаешь, на брата Розы набросилось привидение?

— Почему бы нет? — с вызовом вопросила она.

— Моя сестра имеет право на собственное мнение, — вставил Хесус.

В поисках поддержки я оглянулся на Пеппера. Пускай ему нравится спорить о том, существуют ли в реальности призраки, духи и прочая чертовщина, он все же прагматичный, здравомыслящий парень. Не думаю, чтобы он по правде верил в ту чушь, которую сам несет с телеэкрана. Все это часть его профессии, не более того.

Тем не менее Пеппер разглядывал носки своих белых туфель, не торопясь меня поддержать. Он прекрасно знал, насколько Пита суеверна и набожна. Он не собирался подкладывать ей свинью, выставляя себя лжепророком.

— О’кей, как вам будет угодно: призрак так призрак… — вздохнул я. — Прямо сейчас у нас вместо фактов только дырка от бублика, и ничего больше. Не будем строить предположений. Значит, самое важное, самое необходимое сейчас — это отыскать лагерь Розы. Там мы сможем определить, что же все-таки произошло.

— Проще сказать, чем сделать, Зед, — возразил Хесус. — Этот остров размером с пару акров, не меньше. Сплошь джунгли.

Пита выудила из кармана свой мобильник, поднесла к уху.

— Нет сигнала, — определила она.

— Я и сам мог бы это сказать, — кивнул Пеппер. — Мы на задворках цивилизации, кругом одна глухомань. Ни единой радиовышки на множество километров кругом.

— Роза! — позвал я. — Как считаешь, у тебя получится найти обратную дорогу к вашему лагерю?

— Не знаю… — Девочка беспомощно озиралась по сторонам, — Вряд ли.

— А как вы вообще попали на остров? Взяли одну из тех гондол?

— Trajineras, — подсказала мне Пита.

— Trajineras, — поправился я.

Роза покачала головой:

— Мы сами сюда приплыли на каноэ.

— Значит, если найти стоянку вашего каноэ, ты сможешь показать, где разбит лагерь?

Девочка кивнула:

— Легко!

Через несколько минут появились Нитро и Елизавета — та отходила пощелкать своей маленькой цифровой камерой, — и мы быстренько пересказали им все то, о чем нам поведала Роза.

Как и остальные, Елизавета явно была встревожена вероятным убийством, произошедшим на острове. Реакция Нитро, однако, была противоположной: он вдруг взбодрился, напружинился, точно один из «мальчишек Харди»[15], напавший на след очередного преступника. И даже подобрал где-то палку, в целях самообороны.

Помня об убийце, который мог притаиться где угодно, мы не горели желанием делиться на группы, но выбора не было. Подвернутая лодыжка не позволяла Хесусу передвигаться далеко, так что в итоге мы решили разделиться пополам. Елизавета с Питой остались с Хесусом, а Нитро, Пеппер и я (с Розой в роли проводницы) двинулись вдоль берега, намереваясь прочесать весь периметр островка в поисках брошенного каноэ.

Нитро с дубиной наперевес шагал впереди. Мы с Пеппером — за ним, держа за обе руки Розу, шедшую между нами. Соблюдая этот строй, мы двигались вдоль берега по тонкой полосе между кромкой воды и линией деревьев. Под ногами — поросшая мхами и кустарником твердая глинистая почва, изредка прятавшаяся под плотными зарослями папоротников и прочей зелени, мне по пояс, но в целом идти было не слишком трудно. Повсюду было развешано великое множество кукол, вдоль всей береговой линии: на острове они больше нигде не встречались в таком количестве, хотя никто из нас и словом их не упомянул. Шутки-прибаутки побоку; наша маленькая увеселительная прогулка приняла неожиданный и опасный оборот.

Погода продолжала портиться, и довольно быстро. Ветер шумел в трепещущей листве, качал мелкие ветви. Принялся накрапывать дождик. Облака совершенно скрыли солнце, так что все вокруг погрузилось в ранние, войлочно-серые сумерки — скорее закат, чем разгар дня.

— Отлично, — скривился Пеппер, вытягивая свободную руку, чтобы определить, есть ли дождь или только чудится.

— Может, пройдет стороной? — сказал я.

— Утром я смотрел прогноз, — вздохнул он. — Клянусь, метеорологи ничего не говорили про дождь.

— На каком канале? — поинтересовался Нитро.

— «Лас Эстрельяс».

— Переключайся на «Эль Трече». Там о погоде вещает такая красотка… — присвистнул Нитро. — Передок у нее жаркий, если ты ловишь мысль. Аж дымится.

— У тебя есть подружка, крепыш? — спросил я у него.

— Какое тебе до этого дело, Зед Ротт?

— Стало быть, нету…

— Думай что хочешь, братишка.

— Может, все дело в дурацком хвостике? — вслух размышлял я. — Расстаться с ним стоило еще в девяностые…

Нитро хохотнул.

— Мы пойдем по барам, поохотимся за юбками, ты да я. Сделаю тебя десять-ноль, обойду всухую, уж поверь.

— Поохотимся?

— Та крошка, которую я сейчас приходую, она просто вагинамит. От слова «динамит», ты понял?

— Вагинамит?.. — Что за редкостный мудак! Сексуально озабоченный к тому же.

— В точку, мать твою!

— Следил бы за выражениями рядом с Розой…

— Мне все равно, — пискнула та.

Я покосился вниз. Не отрывая глаз от земли под ногами, Роза шла чуть ли не вприпрыжку, стараясь не отстать от нас с Пеппером. Я вдруг ощутил нелепую гордость за нее. Эта девочка считала своего брата мертвым. Она верила, что по острову бродит кровожадный призрак. Провела ночь в полном одиночестве, прячась под кроватью. А теперь еще уверяет, что ее ничуть не беспокоит грязный язык Нитро? Да она слеплена из более крепкого теста, чем все мы, вместе взятые!

— Роза, можно спросить тебя кое о чем? — шепнул я.

Она закивала:

— Если хочешь.

— Как долго Мигель встречается с Люсиндой?

— М-м-м… Может, два месяца… или даже больше.

— А они ссорились когда-нибудь?

— Нет, не то чтобы. А что?

— Ну, мне тут подумалось… — протянул я. — Что, если вчера Люсинда рассердилась на Мигеля и что-то с ним сделала? Ну, может, не нарочно, не совсем… Что, если это был какой-нибудь несчастный случай?

— Случай?

— Допустим, она решила сделать ему больно, но не рассчитала сил и в итоге сильно его поранила? Может, он поэтому кричал?

Кажется, Роза обдумала мое предположение, прежде чем мотнуть головой:

— Не думаю, чтобы Люсинда могла сделать такое. Даже в шутку. Она была очень, очень хорошая…

— Но зачем тогда призраку нападать на твоего брата?

— Затем, что это ее остров. Она не хочет, чтобы мы тут ходили.

— Это Мигель тебе сказал?

Роза мрачно кивнула.

— Слушай, Роза, — сказал Пеппер. Ий Хочешь попасть в телевизор?

— Она не станет сниматься в твоем фильме, Пеппер! — предупредил я.

— Почему это? Она его украсит.

— Почему мне нельзя в телевизор? — подняла лицо Роза.

— Потому, — отрезал я.

— Что «потому»?

— Просто потому… твоей маме это бы не понравилось, — добавил я.

Роза нахмурила брови.

— Наверно, ты прав. Ей не нравится, когда мне бывает весело.

— Но она ведь отпустила тебя на остров, правда?

— Нет, не правда. Она не отпускала.

— То есть твоя мама даже не знает, где ты сейчас?

Роза покачала головой.

— Моя сестра… самая старшая… скоро выйдет замуж. Они с мамой отправились развлекаться на особой вечеринке, на все выходные. Мигель должен был за мною присматривать.

— И приволок тебя сюда, в такую даль?

Роза согласно кивнула.

— Он ведь не мог оставить меня одну.

— А как же твой отец? — спросил Пеппер. — Разве он не мог присмотреть за тобой?

— Он сейчас живет во Франции.

— Работает там?

Девочка кивнула опять.

— Он embajador. Я не знаю английского слова.

— Дипломат?

— Кажется, это оно.

— Ав какую школу ты ходишь? — спросил Нитро.

— «Грингейтс».

— Британская международная? — удивился Пеппер. — Ее посещали и Хесус с Питой!

— Они тоже ходили в мою школу?

Пеппер закивал в ответ.

— Их папа был богатым, как и твой. Но это было уже давно.

— Совсем давно?

— Больше десяти лет тому назад.

— Ого, а я и не знала, что они такие старые…

— Не говори об этом Пите, — посоветовал я.

— Она почти такая же старая, как моя мама…

Нитро издал удивленный возглас, обрывая излияния Розы.

В двадцати футах впереди показалось каноэ.

Чтобы случайно не уплыло, оно было вытащено на берег. Алюминиевый корпус усеян царапинами и вмятинами. На дне — два деревянных весла, упертые в перекладину.

— Вы в нем сюда приплыли? — спросил я у Розы, ладонью прикрыв глаза от дождя, который лил уже вовсю. Некогда зеркальная гладь канала покрылась пузырями, словно от кипения. Волны обрушивались на берег, мутная пена разлеталась мелкими брызгами.

Роза кивнула.

— Это значит, наш лагерь уже недалеко. Надо идти вон туда, мимо большого пруда, — она устремила палец к группе деревьев.

Я медлил, раздумывая.

— Может, тебе было бы лучше остаться здесь… с Пеппером, скажем… пока мы с Нитро сходим посмотрим, а? Что скажешь?

— Почему?

Я не хотел дробить нашу группу и дальше, но, предложив Розе отвести нас на место, не обдумал все до конца. Я не знал, что там произошло и что мы можем увидеть, но, какая бы судьба ни постигла Мигеля, показывать ребенку останки ее брата явно не стоило.

— Наш Пеппер большой трусишка, — объяснил я ей, — Он не хочет идти искать ваш лагерь, но я боюсь оставлять его одного.

Роза смерила Пеппера пристальным взглядом.

— Он совсем не похож на трусишку. Он похож на Лилового Людоеда[16]…

— Позволю себе заметить, юная леди, — возмутился Пеппер, указывая на свой костюм, — что это весьма модный в этом сезоне оттенок.

— Ну, пожалуй, я могу за ним присмотреть.

Я переспросил у Пеппера:

— Не возражаешь подождать здесь?

— Если вы двое не станете тянуть резину.

— Найдите себе какое-то укрытие.

Он указал под росшую неподалеку магнолию, ветви которой гнулись под тяжестью влажных цветов и листьев.

— Мы подождем вон там.

— Договорились, — кивнул я. — И помни, мы на расстоянии слышимости. В общем, если кого-то увидишь, кричи.

Пеппер изобразил жалкое подобие улыбки:

— Ну спасибо тебе, Зед. Обнадежил!

Листва в вышине и густой подлесок отчасти защищали от дождя и ветра, и все же здесь не было тропинок вроде той, что я исследовал, беззаботно слоняясь по острову несколькими часами ранее. Вместо этого нам с Нитро пришлось огибать высокие деревья и пригибаться под низкими ветками. Землю по большей части скрывал ковер мелкого кустарника с широкими листьями, так что мы даже не видели толком, куда ставим ноги. По всей Мексике водится немало змей, чьи укусы небезопасны для человека. Оставалось уповать, что, если кто-то из этих ползучих тварей и облюбовал островок, все они неукоснительно следуют избитой фразе и боятся меня куда больше, чем я — их.

Чтобы отвлечь себя от этих мыслей, я принялся гадать, что мы можем найти на месте разбитого Мигелем лагеря. Хотелось бы верить, что Роза ошиблась и на ее брата никто не нападал, что вся история — прискорбное недоразумение. Но как это возможно? Она же слышала, как кричал ее брат. Как он велел ей бежать без оглядки. Выходит, что-то все-таки случилось, и это что-то очень плохое.

Это подвело меня к вопросу ценою в миллион: кто мог на него напасть? Роза говорила, что Люсинда была хорошая и они с Мигелем даже не ссорились, но как знать, какими были их отношения на самом деле? К тому же нет такого закона, который запрещал бы хорошим людям творить нехорошие дела, особенно сгоряча.

И тем не менее, пусть даже Люсинда съехала вдруг с катушек, зачем Мигелю было кричать Розе, чтобы та убегала? Наоборот, отчего он не позвал ее на помощь? Призыв бежать прочь означал, что девочка тоже находится в опасности. Так с чего же он решил, будто Люсинда кинется на нее, даже если подружка была готова порвать в клочья его самого?

Кроме того, из головы у меня не шло каноэ. Почему Люсинда не уплыла на нем сама? Почему осталась на острове?

Чтобы найти Розу? И заставить ее навеки умолкнуть, единственную свидетельницу убийства?

— Нитро! — окликнул я, неуклюже ворочая языком. Едва ли я хоть однажды обращался к этому типу иначе, чем «эй, крепыш!». — Есть теория, что тут могло случиться? Теория, которой ты не спешишь поделиться?

— Какое тебе дело до моих мыслей, чаво! — предсказуемо парировал он, даже не оглянувшись.

А что, хороший вопрос. Наверное, все дело в том, что, пока остальные были готовы попрятать головы в песок и тихо дожидаться лодочника, который заберет нас отсюда, Нитро развил бурную деятельность, стремясь найти ответ на загадку, — и я зауважал его за это.

Ясное дело, я не смог бы заставить себя в этом признаться и уже собирался дать отбой, когда Нитро вдруг бросил за плечо единственное слово:

— Деньги.

— Считаешь, Мигель был должником Люсинды?

— Раскинь мозгами, чаво. Отец девчонки — посол, работает за границей. В Мексике это означает только одно: крупный куш.

— Значит, похищение? — Вообще говоря, похищения людей с целью наживы были в Мексике серьезным бизнесом и случались чуть ли не ежедневно. Потому-то люди вроде Хесуса частенько нанимали себе телохранителя или даже двух, прежде чем появиться на широкой публике. Даже я запросто мог стать жертвой похитителей — по той простой причине, что я иностранец. Поэтому я никогда не сажусь в машины к таксистам-частникам. Мне говорили, что в год здесь случается примерно две тысячи похищений. И эта статистика еще занижена: многие случаи не предаются огласке, поскольку люди здесь слабо верят в доблесть полиции. — Думаешь, кто-то мог последовать за ним сюда, в этакую даль, просто чтобы похитить?

Нитро пожал плечами:

— Несколько часов гребли за вполне приличные деньги, почему бы и нет?

— Тогда что произошло с Люсиндой?

— А что с ней?

— Если Мигеля забрали похитители, — сказал я, отводя с дороги мокрую ветку, — что тогда случилось с ней?

— А кто сказал, что целью похищения была не она? Вполне возможно, она происходит из семьи даже более зажиточной, чем семья Мигеля.

К несчастью для парня, он оказался не в то время и не в том месте. Возможно, они забрали обоих. Или прикончили девушку. Когда нет свидетелей…

Нитро резко остановился. Я выглянул из-за его плеча: впереди, с левой стороны, виднелся пруд.

Нитро приложил к губам палец, и уже молча мы двинулись дальше. Пройдя с два десятка ярдов, он выругался шепотом и ускорил шаги.

Я не отставал, силясь уразуметь, что могло так его встревожить.

И еще через секунду увидел распростертое тело.

Мы вышли на прогалину, где Мигель с Люсиндой устроили свой лагерь. С дюжину кукол — или даже с пару дюжин — болтались на ветвях под натиском дождя и ветра; стеклянные глаза и выразительные улыбки были чересчур реалистичны. Два рюкзака, зеленый и оранжевый, и два туго скатанных спальника сложены на траве вокруг ствола кедра. Рядом раскидана одежда: шорты, футболка, семейные трусы, платье, кружевной лифчик, шелковые трусики…

В самом центре поляны лежал Мигель — во всяком случае, я решил, что это именно он. Он лежал лицом вниз, полностью обнаженный, вся спина покрыта колотыми, кажется, ранами. Запекшаяся кровь покрывала всю его кожу от затылка до ягодиц.

Эта ужасающая картина заставила мое сердце пуститься вскачь. Ноги сделались ватными, словно уже не могли выдерживать мой вес. Я открыл было рот, чтобы что-то сказать, но так и не нашел подходящих слов.

Он мертв. Мигель теперь ничто — мертвечина, груда гниющей требухи.

Нитро встал на колени рядом с телом, по которому вовсю ползали мухи. До этого я и не замечал их истошного жужжания, а теперь этот гул, громкий и раздраженный, заполонил собою, кажется, весь воздух без остатка. То же и с запахом. Я не чувствовал его прежде. Теперь же он врезался в меня как грузовик без тормозов: тяжелое земляное зловоние, запах червей и личинок.

— Одиннадцать, — сказал Нитро, изучив раны на спине у Мигеля. — Кто-то пронзил его одиннадцать раз. Похоже, орудовали ножом с зубцами на лезвии.

Поделившись этим наблюдением, Нитро перекатил тело на спину.

— Чтоб меня… — обронил я тихо. Хотел отвернуться, но не мог. Меня заворожили, пригвоздили к месту вся эта патология и жестокость.

У паренька не было глаз.

В следующий миг из левой окровавленной глазницы поспешила выбраться потревоженная многоножка с усиками-антеннами на сплющенной голове. Перебирая сонмищем ярко-желтых лапок, ее гибкое, лаково-черное тельце соскользнуло по некогда симпатичному лицу на устланную хвоей землю. Многоножка спешила скрыться под слоем палой листвы.

Нитро обратил ко мне озабоченное, хмурое лицо:

— Сдается, что мы по самые уши в дерьме, чаво…