Остров кукол

Елизавета

Елизавета смотрела, как Зед осторожно приоткрывает дверь хижины, сама не зная, кого ожидать за ней — громилу с топором, не иначе, но стоявшая на пороге женщина в пончо и изорванных джинсах определенно не входила в список этих ожиданий.

Женщина была миниатюрна, ростом не выше Питы, но в отличие от нее скорее тоща, чем фигуриста. Как и у Питы, волосы у нее были длинные и вились; такие же мокрые и спутанные из-за ветра с дождем — и в придачу усеяны запутавшимися в них сухими листьями и мелкими веточками. Лицо женщины скрывало некое подобие маски. Похоже, ее изготовили, вырезав лицо у особо крупной куклы. В двух овальных отверстиях, предназначенных для кукольных глаз, виднелась пара глаз самых настоящих — карих с красноватым оттенком, — которые смотрели напряженно и пристально.

В одной руке женщина держала куклу, зажав ее волосы в кулак; в другой — длинный нож.

— Бляха-муха, ты кто такая? — выпалил остолбеневший Хесус.

— Меня зовут Мария, — ответила женщина пронзительным, чистым голосом, до дрожи похожим на механический. Из-за маски Елизавете не были видны движения ее губ, и она была готова поверить, что слышит магнитофонную запись.

— У нее нож! — ахнула Пита. — Это она убила Нитро! Стреляй, Зед!

Успевший сделать пару шагов назад Зед навел на женщину пистолет. Та посмотрела прямо в дуло, но не выказала ни малейшего страха.

— Скажите ей, чтобы бросила нож, — прошептал Зед на английском.

Елизавета подошла и встала рядом с ним. Вытянув вперед руку, она спросила:

— Ты можешь отдать мне нож, Мария?

— Это мой нож! — был ответ.

— Да, я знаю. Но ты можешь одолжить его мне, на время?

— Это мой нож! — свирепо рявкнула Мария.

Елизавета выставила перед собою руки ладонями вперед:

— Хорошо, хорошо.

В беседе наступила временная передышка. Затем женщина — Мария — заговорила снова:

— Я хочу есть… — Голос вновь совершенно спокоен.

— Зед, она голодна, — перевела Елизавета. — Дай ей какой-нибудь из своих овощей.

Зед выудил из кармана морковину и протянул гостье:

— Это последняя.

Мария воззрилась на нее, не трогаясь с места.

— Ты ее не хочешь? — спросила Елизавета.

— Куда мне положить мою куклу?

— Может, просто отдашь ее мне?

— Это моя кукла! — с прежним напором.

Руки вверх, ладони наружу.

— Хорошо, хорошо! — Елизавета рылась в мыслях, нащупывая выход из ситуации. — Тогда почему бы тебе не положить ее на стол?

Мария повернула голову, обвела столешницу внимательным взглядом.

— Я положу ее на стол.

С согбенной спиною, делая шаткие шаркающие шажки, она подошла к столу и усадила свою куклу на плетеный стул. Потом вернулась, приняла предложенную Зедом морковь и долгим взглядом уставилась на овощ.

— Ты будешь ее есть? — не выдержала Елизавета.

Резким движением руки Мария отправила свое кукольное лицо на лоб.

Лицо Марии не было обезображено шрамами или ожогами. Она не страдала от страшного кожного заболевания. Вообще говоря, она была довольно красива для своих лет. Годы, разумеется, ее не пощадили, — а ей явно было за пятьдесят, выдубленная ветром кожа вся в сетке морщин из-за солнца, — но ее общим чертам многие женщины могли только завидовать. Вертикальные линии в углах рта были прорезаны особенно глубоко, что придавало ее нижней челюсти сходство с подвешенной на ниточку челюстью куклы-чревовещателя.

Она откусила кусок моркови, выставив напоказ зияющую дыру на месте одного из передних зубов. Потом долго жевала, близоруко щурясь в пространство, ничуть не обеспокоенная тем, что разглядывали ее пятеро незнакомцев. — кто с недоверием, а кто и со страхом.

Елизавета обвела взглядом остальных. Пита и Xесус держались дальней стены и тихо перего-варивались между собой. Роза застыла за спиной у Зеда, с опаской выглядывая из-за его ног.

— По-моему, у нее не все дома, — тихо заметил Зед.

— Тс-с! — шикнула Елизавета. — Она может тебя услышать.

— Ты думаешь, где-то на острове прячется школа с английским уклоном?

Елизавета оглянулась на Марию — женщина ничем не выказывала, что может понять их слова.

— Кто она такая, по-твоему? Дочь Солано?

Зед развел руками:

— Не иначе.

— Где тогда пара остальных, что мы видели на фото?

— Спроси у нее.

— Она опасна, — прошептала Пита. — Нужно хотя бы связать ее.

Зед скроил гримасу:

— Воображаешь, что тогда она разговорится?

— У нее нож!

— А у меня пистолет… — И затем, обернувшись к Елизавете: — Спроси.

Елизавета прочистила горло. Женщина оглянулась на нее.

— Привет, Мария, — сказала она.

— Привет, — повторила та до странности чистым голосом.

— Я Элиза.

— Меня зовут Мария.

— Я знаю, Мария. Ты живешь на этом острове?

— Да, — был ответ.

— Ты здесь совсем одна?

Молчание.

— Ты живешь здесь в одиночестве?

— Я не знаю.

— Не знаешь?

— Я же сказала: не знаю!

Елизавета оглянулась на Зеда. Тот строил гримасы, очевидно уловив основную идею сказанного.

— А она смешно говорит, — объявила Роза.

— Я смешно говорю, — подтвердила женщина.

Роза хихикнула.

Женщина улыбнулась.

— Меня зовут Роза, — представилась девочка.

— Меня зовут Мария. Папа выпустил меня сегодня из комнаты.

— Твой папа? — спросила Елизавета.

Мария вытянула вперед руку, сжимавшую огрызок моркови.

— Сегодня я накрасила ногти…

И правда, ее ногти были выкрашены в ярко-оранжевый цвет, хотя лак успел потрескаться. Красили их точно не сегодня; может, с неделю тому назад. Ноготь указательного пальца остался не выкрашен.

Елизавета спросила:

— Твой папа сейчас на острове, Мария?

— Он уплыл в город.

— Когда?

— Вчера.

Елизавету снедали сомнения.

— Ты уверена?

— Я сказала: вчера!

— Ладно, вчера… Как его зовут?

— Он уплыл в город.

— Но как его зовут?

— Он мой папа.

— Ты помнишь его фамилию?

— Меня зовут Мария.

Пав духом, Елизавета покачала головой.

— Черт, у нее ни малейшего представления о ходе времени, — сказал Хесус на английском.

— Спроси у нее, который сейчас час, — предложила Пита.

— Если хочешь, сама спрашивай, — возмутилась Елизавета.

— Ты ей понравилась.

— Я не могу до нее достучаться.

Пита облизнула губы.

— Ну, давай сама. Попробуй, — сказал Хесус сестре.

Та глуповато улыбнулась и сказала:

— Привет, Мария. Меня зовут Пита. Как ты поживаешь сегодня? Все хорошо?

Она старалась говорить уверенно и дружелюбно, но звучало это довольно фальшиво. Пита явно боялась собеседницы.

— Меня зовут Мария.

— Сколько тебе лет, Мария?

— Мне десять лет.

— Не может такого быть! — возмутилась Роза.

— Мне десять лет.

— Кажется, ты немного старше, чем думаешь, — заметила Пита.

Мария уставилась на нее — прожгла взглядом. Вновь сработал переключатель злости. Затем она перенесла все свое внимание на огрызок моркови. Долго глядела на него, откусила еще.

— Долбаная психопатка, — прошептал Хесус по-английски.

— Не провоцируй ее! — предостерегла Пита.

— Она несет какую-то ахинею. Воображает, сука, что ей десять лет! Зед, свяжи ее по рукам и ногам, — тогда мы спокойно отправимся домой.

— Хочешь оставить ее здесь, связанную? — осведомился Зед.

— Она зарезала Мигеля и Нитро, дружище! Давай, свяжи ее! Мы пришлем за ней полицейских.

Зед перестал его слушать и спросил:

— Что она сейчас говорила?

Елизавета пожала плечами.

— Только… всякое разное. Хесус прав: она бредит, в словах нет смысла. Говорит, ее отец вчера отправился в город, а ей всего десять лет от роду. Не думаю, что она сможет помочь… что?

Зед пристально смотрел на Марию.

— Чем она сейчас занята?

Елизавета повернулась к женщине. Та не отводила глаз от Зеда — смотрела пристально, не моргая.

— Мария? — окликнула ее Елизавета.

Та не отвечала.

— Мария!

Никакой реакции.

— Почему она так на меня пялится? — прошептал Зед.

Хесус ухмыльнулся:

— Она на тебя запала, малыш Зеди.

Зед поводил в воздухе пистолетом, туда-сюда.

Никакой реакции от Марии.

— Мария? — окликнула ее Елизавета.

Ничего.

— Может, спит? — предположила Роза.

— У нее глаза открыты, — возразил Зед.

— Мария? — сказала Елизавета.

Та моргнула.

— У моих мамы и папы родилась малютка.

— Что она сказала? — переспросил Зед.

— Что у ее родителей был ребеночек, — пояснила Елизавета. — Кажется, у Марии только что случился приступ эпилепсии.

— Какого лохматого ты знаешь про приступы? — пожелал знать Хесус.

— Я и раньше такое видела, — отвечала она, имея в виду эпилепсию у нескольких воспитанников приюта, где когда-то росла.

— А что, при этом не обязательно падать на пол, трястись и все такое? — удивился Зед.

— Приступы бывают разные.

— У моих мамы и папы родилась малютка, — упрямо повторила Мария. — И зовут ее Сальма.

Зед покачал головой:

— Спроси про Мигеля. Спроси, знает ли она, что с ним случилось… Роза, — обернулся он, — ты можешь сходить в спальню? Посмотри, как там Пеппер. Побудь с ним немного, хорошо?

Девочка надула губы:

— Но я хочу остаться с тобой!

— А мы хотим поговорить на всякие взрослые темы. Тебе лучше уйти в спальню. Я позову, когда мы закончим.

Роза пнула ногой воображаемый мяч, шаркнув каблуком об пол. Но послушно удалилась.

— Дверь закрой! — распорядился Зед.

Так Роза и сделала.

Кивком Зед подал Елизавете знак приступить к допросу.

— Мария? — окликнула она.

— Да?

— Кто это? — спросила Елизавета, указывая на куклу, которую та принесла.

— Это моя кукла.

— У куклы есть имя?

— Ее зовут Анжела. Она моя кукла.

— Можно задать тебе другой вопрос, Мария?

— Да.

— Ты видела вчера кого-то на острове?

Пустой взгляд.

— Мужчину и женщину? — настаивала Елизавета. — Ты видела здесь мужчину и женщину?

— Да…

— Ты их видела?

— Да.

— И девочку, которая была здесь только что. Ты ее тоже видела?

— Она пела песенку.

— Колыбельную.

— Да…

— Ты глядела на нее сквозь ту дыру в стене?

— Она пела песенку. Моя мама тоже поет мне песенки.

— Да, сегодня Роза пела песенки, — согласилась Елизавета. — Но ты видела ее и вчера, видела девочку Розу?

— Да…

— Она просто соглашается с тобой, не более, — по-английски предупредила Пита.

— Нет… Кажется, она понимает, — заметил Хесус.

— Она говорит, что видела Мигеля и Люсинду? — уточнил Зед.

Елизавета кивнула:

— Но она просто повторяет: si, si, si.

— Тогда избегай вопросов, на которые можно ответить только «да» или «нет», — посоветовал Зед.

— Мария, — сказала Елизавета, — те мужчина и женщина, которых ты видела, как они выглядели?

— Они боролись.

— Почему они боролись?

— Я не знаю, что случилось. Они боролись.

Мальчик делал девочке больно. Я ему помешала.

— Как ты ему помешала?

Взгляд Марии сделался твердым, пристальным.

— Я просто помешала.

— С помощью этого? — Елизавета показала на нож в руке Марии.

— Да…

— Ты ударила его ножом?

— Я остановила его.

— А что случилось с девушкой?

Мария смотрела на Елизавету без всякого выражения.

— Мария?

— Я остановила его ножом.

— А девушку ты тоже остановила?

— Я поплыву в город.

— Мария, та девушка, она ранена. Ей больно. Она сейчас в той комнате, — Елизавета повела рукой в сторону спальни Люсинды.

— Это комната моего папы, — заметила Мария.

— А это чья? — спросила Елизавета, показывая на дверь спальни Пеппера.

— Это моя комната.

— Но где сейчас твой папа, Мария?

— Он уплыл в город. Он вернется и привезет мне куклу. Всегда привозит.

— Как его зовут, Мария?

— Он мой папа.

Елизавета сдалась и объяснила Зеду:

— Она сказала, что Мигель делал Люсинде больно и потому она на него напала. Вроде бы. Она не говорит, что случилось с Люсиндой. Это… даже не знаю.

— Может, прекратим терять время попусту и уберемся отсюда? — сказал Хесус. — Она же полная идиотка. Истыкала Мигеля и Люсинду ножом, перерезала Горло Нитро. Вот и все, нечего тут разбираться.

— Так легко ты не выкрутишься, Хесус, — предостерег его Зед.

— Ты о чем, мать твою?

— Может, она и убила Мигеля, поранила Люсинду, но кровь Нитро была на твоем чертовом пиджаке! Ты таскал с собой кровавый нож!

— Угомонись, наконец, Зед…

— Ты хочешь сказать, эта женщина сумела незаметно подкрасться к Нитро и с какого-то рожна полоснула его по горлу?

— А вы спросите ее про глаза Мигеля, — предложил Хесус. — Ну же, вперед!

Елизавета заговорила снова:

— Мария, тот человек, которого ты вчера «остановила», у него не хватает обоих глаз… — Чтобы сделать мысль нагляднее, она показала на собственные. — Эти глаза, что с ними случилось?

— Да.

— Что?

— Я взяла их.

Елизавета моргнула. Хесус злорадно рассмеялся.

— Ты взяла их?

— Я взяла их, — подтвердила Мария. — Папа показал мне как.

— Твой папа научил тебя вынимать глаза?

— На рыбе. Он показал мне, как их едят.

— О боже… — застонала Пита.

— Видишь! — торжествовал Хесус. — Она прикончила Мигеля и Нитро ради их глаз! Она только что в этом созналась! Может, теперь уже развяжете меня? Пожалуйста!

— В чем это она созналась? — пожелал знать Зед.

Прежде, чем Елизавета успела объяснить, Мария уронила обглоданную морковь на пол и сунула руку в карман джинсов. Вытащила ее, сжатую в кулак. Медленно раскрыла пальцы.

На ее ладони лежало белое глазное яблоко; радужка и зрачок слепо таращились в потолок хижины.